Деревенская улица, освещенная лишь звездным майским небом. Едва различимые силуэты домов. Реальность на ощупь. Мягкая, горячая, хмельная. Тугие объятья, страстные поцелуи. На лавочке. Она прекрасна. Ее сложно разглядеть сейчас, но есть в памяти свежий образ.
Несколько часов назад она с подругами пришла в дом, где я гостил. Ужинали перед тем как пойти на дискотеку. Она сидела напротив. Блондинка. Красивые черты лица. Большой рот. Длинная шея, плавная линия плеч, тонкие руки. Среднего размера грудь. Дальше был стол с деревенскими явствами и алкоголь на выбор. Наливки, вино в запечатанной бутылке, коньяк, ликер, самогон. Когда спросили девочек, что они предпочитают, ответила за всех Наташа. Было понятно, что в компании она лидер. привыкла быть впереди. Во-первых, привлекательность, во-вторых, серьёзный для масштабов Большого офицерского административный ресурс. Сестра работала в сельсовете.
Но чем внимательнее я пытался разглядеть предвзятость в поведении истинной королевы вечера, тем очевиднее выступала ее мягкость, открытость. Она не стала притворятся и сразу предложила пить самогон. Чёкались, выпивали. Я старался заполнить ее внимание своими тостами.
Пока собрались выходить на деревенский праздник, потемнело. Шли парами. Я держал Наташу за руку, а левой ладонью чувствовал, как врезается ручка пакета, оттянутая бутылками со спиртным. В основном, пластиковыми с самогоном. Иногда останавливался, чтобы выпить из горлышка обжигающей горилки. Наташа отказывалась присоединиться, но послушано ждала, пока глотну, сморщусь, закручу крышку и брошу баклажку снова в пакет.
Не помню как начали целоваться. Еще до танцпола у местной администрации. А там зажигала молодежь. Группами, кружками, а под ногами, как и у нас, был пакет с бухлом. Меня накрывало. Начались дикие танцы. Мы сослались с Наташей. Кружились. Потом я снова танцевал один, вглядываясь в лица местных.
Нашел глазами магазин. Когда вышел на свет лампы на крыльце лавки, ощущал на себе взгляды пьяной молодежи, лакирующей пивом блеск красных глаз. Купил пару бутылок того же, чтобы не акцентировать на главной покупке — презервативах.
На улице, спиной к деревьями, сидел на бордюре друг. Без слов было понятно, что он сейчас в уходящем в штопор вертоёте. Не понадобилось много времени, чтобы я присоединился к этому пьяному головокружению на грани краха. Фол произошёл, когда ехали домой в машине. Удалось удержаться и вовремя остановить машину, чтобы поблевать. Остальную часть дороги ехал опустив от стыда глаза.
Но какое было приятное удивление, когда остались с Наташей наедине. Лавочка перед калиткой дома. На улице ни одного фонаря. Обнимаемся и целуемся. Я сосу и лижу ее большой рот. Она целует до появления озноба, кажется этот рот сейчас порвется, так широко она захватывает губами.
Рукой нащупываю ее ножку. Просовываю пальцы к ней в туфельку. глубже, пока она не соскакивает с пяточки. Массирую стопу, сжимаю ее в кулаке и снова расслабляю, ножка скользит в прозрачном, тонком носочке. Наконец снимаю с пальчиков туфельку и ставлю ее ножку к себе на ладонь. Все это время она продолжает сосать мой рот.
Языком хочется залезть в нее еще глубже. Отведать ее индивидуальность, на вкус попробовать ее тело. И так естественна становится мысль засунуть в рот ее ножку. Чувствовать, как она ступает по моему языку. Она молчит и не сопротивляется. Губами едва прикасаюсь к покрытому капроновым носочком телу. Языком провожу от пяточки до большого пальца. вдыхаю аромат ее ножки. Сначала как будто случайно. А потом жадно втягиваю запах Наташи, уперев нос в ее пальчики. Едва уловимый след пота. Тонкий и такой личный. было сложно разглядеть в темноте ее реакцию, но когда просовывал ножку к себе в рот, она не мешала.
А я продолжал сосать ее пальцы и часть стопы, насколько удалось ее вставить. Не знаю, что она думала в тот момент, но я слизывал солоноватый налет ее вечерней активности. Языком раздвигал каждый пальчик, преодолеваю сопротивление бесцветного носочка. Топил ее пальчики в слюне пока идеально не вымыл ее правую ножку. Потом надел туфельку на мокрую ногу и переключился на ее шею. Я собирал ее аромат, облизывая неприкрытую лифчиком часть груди, шею, раковину ушей, доставая кончиком языка горьковатый вкус внутри. Она ныла, а я упивался вкусом ее тела. Ей было хорошо. Она была вся в моей воле.
А я продолжал ее ласкать. Сказал чтобы она встала, развернул ее спиной к себе и стянул джинсы вместе с трусиками. Она расставила в стороны ножки, насколько позволяла одежда и наклонилась так, чтобы вагина стала доступнее. Хотелось бы посмотреть на ее лицо, когда вместо ожидаемого члена во влагалище, она почувствовала прикосновение к своей анальной дырочке. И это была не головка члена, а язык.
Хотя она врядли смутилась такой ласке. Она стояла молча и получала подтверждение своей привлекательности. А мне нравилось дарить ей ощущение триумфа. Поэтому я не спешил. Нежно водил внутри ягодиц, чувствовал пушок вокруг дырочки. Это была моя первая блондинка, которой залез языком в попу. И я все никак не мог понять, трахнул ли ее кто-нибудь туда? По ощущениям это было узкое, не растянутое отверстие. Но судя по тому как она руками растянула ягодицы, освобождая мне пространство для траха языком, ей не в первый раз лизали попку.
И это на фоне безмятежности деревенской ночи, глубокой, когда уже не гавкают псы на цепи, но еще не закукарекали катухи. Настолько темная, что в двух метрах от нас ничего не было видно. Была эротична сама мгла. она спрятала первую на деревне красотку, которая посреди подставляет под поцелуи анус в 10 метрах от своей калитки. А потом там же делает минет парню, которого знает 4 часа. и непременно глотает. нам не удалось продолжить секс. мы были жутко пьяны. Проводил ее до дома.
Проснулся я в жутком самогонном похмелье. Зашёл к соседке Гале опохмелиться. Предложила закусить маринованным огурчиком. Пока шел за ней к погребу и она доставала банку с полки, успел пошутить насчет ответного угощения своим огурцом. Она неоднозначно посмеялась и решила «полечиться» вместе со мной. к третей рюмке она уже сосала. А мне пульс ударял в голову, так что не мог кончить. Не знаю, сколько бы еще это продолжалось, если бы не пришел кто-то из соседей. Галю трахать не особо хотелось. А Наташу не встретил до вечера, а после уехал.
