О! — повезло, дверь троллейбуса открылась прямо перед моим носом. Томительная пауза, когда входящие пытаются пробиться сквозь плотные ряды отъезжающих, и вот людская волна вносит меня в нутро общественного транспорта.
Но стоп, каменная стена встречает меня уже на второй ступеньке задней площадки. Энергичный напор атакующих, сломив сопротивление, вбивается еще на одну ступень. Все дальнейшие попытки разгоряченных тел сдвинуть монолитную массу пассажиров не к чему существенному не приводят.
«Троллейбус не резиновый!» — раздаются сдавленные голоса, и еще постояв несколько минут, дабы каждый определился со своей ролью — пассажир он или все еще ожидающий — машина не закрывая двери, медленно трогается. Момент, когда неразумные каскадеры сумевшие поместить внутрь только ноги и ухватившись за что (кого) ни будь, убедились в величине опасности и отцепившись вернулись на остановку для продолжения попыток взять штурмом очередной троллейбус.
Меня же теперь все это не очень волнует — мои позиции достаточно прочны. Меня занесли наверх лесенки и расплющили по неподвижной стене продолжающих поездку. С другой стороны меня подпирает. Чья-то крепкая грудь, укрепленная еще двумя-тремя рядами мускулистых людей. Шевельнуться в этих тисках просто не возможно.
Наконец двери закрылись и, официально, поездка началась. Через полчаса толпа выплюнет меня на конечной остановке одного спального района. Но вдруг казалось неподвижная масса заполняющая салон, почувствовав минутное расслабление вошедших, сработала, как пружина и пригвоздила всех, кто был на ступеньках к входной двери, лишив кого бы то ни было возможности покинуть стены этого «гостеприимного» транспорта.
Меня же этот маневр опрокинул на спину, но упасть не дала дуга, разделяющая поток входящих, которая уперлась мне аккурат между ягодиц. Постепенно меня надвинули на нее полностью усадив на эту металлическую трубу. Ощущать нечто твердое между ног, хотя и приятного диаметра, было не комфортно. Собрав все силы я попыталась оторваться от этого седалища, что с трудом удалось. Однако долго поддерживать такое напряжение мышц было не возможно и через некоторое время я плюхнулась промежностью на ту же самую дугу.
Ой! — пока я боролась за позицию, кто-то взялся за поручень и теперь я сижу на его руке. Ой, как это стыдно.
Все попытки приподняться и изменить это неоднозначное положение привели только к нервному елозанью по теплой руке. Совместно с интенсивным напряжением ног, что я иногда делаю, что бы избавиться от тоски и одиночества, это повлекло появление теплой тяжести внизу живота и приятному гудению в районе гениталий. Как-то сама собой я возбудилась и уже целенаправленно стала тереться о руку на поручне, ощущая костяшечку каждого пальца вдавливающуюся между моими уже набухшими губами.
Я прикрыла глаза. Затвердевшие соски уже буравили спину впереди стоящего мужчины. Он подался назад и я надвинулась на бесстыжую руку, так что трусики уползли и обнаженные губки коснулись пальцев. Я тихо вскрикнула и непроизвольно кончила.
Самое страшное, что ужас положения не прекратился. В результате случившегося из меня хлынула влага и слизь уже сочилась по пальцам моего невольного мучителя. Краснея от стыда я спрятала лицо на спине соседа.
Но, ах эти наглые пальцы, они начали шевелиться. Путаясь в редких волосиках, они пробирались внутрь. Какое бесстыдство, новая волна возбуждения подкатила к моей страдалице. Но вот один палец покинул своих братьев и целиком погрузился во влажную пещерку. Он касается меня изнутри! Ну, нет. На мое учащенное дыхание уже обращают внимание. Какая-то старушка с сочувствием смотрит мне в глаза. Валидолу хочет предложить, что ли.
Благо, что все это безобразие происходит под моей недостаточно длинной юбкой, которая скрывает от посторонних глаз и сбившиеся в сторону промокшие трусики и ужасную руку, которая терзает меня между ног.
Вдруг троллейбус резко останавливается, кто-то кричит: «Держите двери!». Энергия открывающейся двери сдерживаемая людскими телами превращается в мощную вибрацию, которая сконцентрировалась внутри моего лона.
Как я не закричала. Наверное свело голосовые связки и мой голос пропал. Иначе я бы так кричала, что меня сдали бы в психушку, или : в милицию.
Народ на улице суетился, бился в закрытую дверь, и каждый толчок отзывался в моем влагалище, услужливо передаваемый постыдно-очаровательным пальцем. Гигантский по силе и продолжительности оргазм продолжался почти все время, пока троллейбус стоял на остановке.
Как я доехала до конечной — не помню. Может быть происходило, что-то еще, но этот десяток минут выпал из моей памяти. Я помнила только одно, что должна увидеть того, кому удалось то, что давно уже не удавалось многим и в более располагающей обстановке.
Наконец мой секс-транспорт остановился, и еле удержавшись на ногах я спиной вываливаюсь из двери. Быстро оборачиваюсь, боясь упустить ЕГО.
Слегка прищурившись на меня внимательно смотрела стройная блондинка, лет тридцати, с прыгающими в уголках глаз бесенятами.
Воронеж 2002.
