Совпадение с чьим либо номером телефона — лишь случайность.
Понедельник — день тяжелый. Рабочий день еще не закончился, но Дмитрий уже стал собираться домой, сохраняя рабочий файл и закрывая все открытые программы, как тут, совсем не вовремя, на его столе зазвонил телефон. Звонил кто-то из своих, по внутреннему, иначе бы ожил телефон на столе у секретаря-референта.
— Алло.
— Димка, "пульку" писать будешь?
"Женька, старый хрен. Нет чтобы пораньше "родить".
— Да я домой вообще-то собрался, у жены завтра день рождения. Надо приготовиться.
— Да ладно, брось. Завтра — не сегодня, а заодно отметим. Я уже Шурику позвонил, к шести обещал прийти.
— Хорошо, сейчас, подумаю. — и Дмитрий положил трубку.
"А что тут думать? "Писать" — так "писать."
Он ткнул "мышкой" в нижнюю часть монитора. Всплывшее меню показало время: 16:47. Можно было надеяться, что жена еще на работе.
"Девятка" — выход в город, прошла сразу, оста-ва-лось только пробежаться пальцами по кнопкам.
— Алло, ассоциация "Успех".
— Добрый день, можно услышать Любу?
— Минуточку.
— Алло?
— Люба, это Дима. Любочка, у нас сегодня груз прилетает, мне придется встречать.
— Не нравится мне это.
— Мне что ли нравится? Работа такая.
— Ладно, когда придешь?
— Приду. Когда, когда. Как закончим, так и приду. Думаешь мне самому охота тут торчать? Ужин приготовь на всякий случай, может пораньше освобожусь.
"К утру бы закончить."
— Хорошо. Ночью по улицам не шляйся, возьми машину.
— Угу, ну пока, целую.
— Пока.
Дмитрий положил трубку и оттолкнулся ногами от стола. Кресло, вертясь поехало по комнате.
— Юлечка, можно тебя на минутку? Быстрее, быстрее.
Девушка аж подскочила от громкой фразы, почти окрика, и подбежала к его столу, обутая одной ногой в сапог, другой в туфельку.
— Что случилось, Дмитрий Николаевич?
— Юленька, можно я тебя поцелую?
— Ой, вы меня так напугали, я подумала, что что-то случилось. А опять это вы со своими шуточками.
— Юлечка, шуточки, конечно, не самое главное в мужчине, но ты сама не даешь показать себя со всех сторон.
— Я домой собираюсь.
— Ни за что! У меня сейчас жена придет!
Юлечка махнула рукой. Дмитрий встал со стула и прошел в соседнюю комнату, где сидел Евгений.
— Все в порядке, что пить будем?
— О, сразу бы так.
— Может коньячек? Внизу с утра был, в киоск неохота бежать.
— Давай. А закусь? Один хрен до магазина идти придется.
— Да ладно, в холодильнике с обеда еще что-то осталось, да в магазинчике какой-нибудь гадости купим. Холодно, ты что. Я на улицу не пойду.
— Хорошо, уговорил. Деньги есть?
— Хватит, потом отдашь.
Смотавшись на первый этаж, где располагался небольшой магазинчик — тот же ларек, только в здании, Димка успел по дороге обнять и ущипнуть Юлечку, отправившуюся домой. Внизу он купил последнюю бутылку "Праздничного", несочетав-шуюся с ним китайскую лапшу и плитку шоколада для Юлечки, чтобы не обижалась. А потом: девочка она ничего, может когда и… Но поцеловать себя в щечку она не позволила, за что он шлепнул ее на прощание по кругленькой попочке. Пустячок, а приятно.
— До завтра. Приходи, если соскучишься.
Шурик, на удивление, не опоздал и прибыл без пяти шесть. Всех задержал Женька, дописывая какой-то проект. Пока он трудился, Димка распе-чатал "полянку" на принтере и увеличил ее до А3 формата на ксероксе. Оставалось только накрыть на стол в конференц-зале, расставить стулья, вклю-чить телевизор. Совсем было усевшись и наблюдая, как Шурик открывает ножом коньяк, он спохва-тился, ударил себя ладонью по лбу и сходил за колодой.
Тут, как раз появился Евгений.
— Ну, я думал у вас уже все готово.
— Сейчас, разбежался, какой скорый нашелся.
Дмитрий быстро перебирал карты, отбрасывая мелочь до семерок.
Наконец, все было готово, коньяк разлит по рюмкам, карты розданы "до туза", который выпал Женьке. Сели, Шурик подвинул листок и вписал имена.
— Что пишем?
Женька предпочитал "Ленинградку", Дмитрий "Соченку", Шурику было все равно, а может он просто не подавал виду. Писали попеременно и то и другое. Обычно до утра, в худшем случае часов до трех ночи. На этот раз решили играть в "Ленин-град". Если честно, чистым "Ленинградом" или чистой "Соченкой" их игру назвать можно было лишь с натяжкой: каждый раз они оговаривали правила. Да и цена виста была достаточно условной. Проигрывая Дмитрий предпочитал ложить деньги на стол, выигрывая, в лучшем случае шел в киоск за выпивкой.
Первую раздачу отметили хрустальным пере-зво-ном. Ритм игры был размеренным, отвлекались мало, это была не игра в четвером, когда сидящий на прикупе мог спокойно отойти в туалет, или, наобо-рот, налить всем чаю, сделать бутерброды. Времени хватало лишь на то, чтобы разлить по рюм-кам коньяк. Ничего экстраординарного не проис-ходило: ни двух сыгранных подряд мизеров, ни паровозиков. По телевизору шел какой-то интересный фильм, отвлекающий на себя часть внимания. Словом у них была теплая компания, хороший коньяк, но не хватало изюминки, способ-ной расшевелить начина-ющий спадать интерес к игре.
Сели почти ровно в шесть, когда на улице уже давно было темно. В десять закончился коньяк и вода в чайнике.
Шурик, приветствуемый общими восклица-ниями, достал из своей сумки другую бутылку, но тут решили сделать небольшой, "технический" перерыв: набрать воды и оправить естественные надобности. В коридоре какой-то козел выключил свет, во всем здании было темно и тихо. Их шаги по паркету гулко и тревожно наполняли тишину. В туалете в окошко светила полная луна, так что даже не пришлось нашаривать выключатель.
На обратном пути Дмитрий, несший чайник, споткнулся в темноте и чуть было не разлил воду. Игра продолжалась. Чем больше было времени на часах, тем становилось скучнее. Гора и пуля у всех были примерно равными, тоже самое происходило и в вистах. Когда к двум закончилась вторая бутылка, Шурик спросил:
— Что будем делать? Еще за одной?
Про себя Дмитрий обдумывал это гораздо раньше. Конечно, можно было поймать тачку и поехать домой, но что он скажет жене? Приняли груз и на радостях обмыли? Да и коньяк дал в голову — домой ехать совсем не хотелось. Если бы Юлечка жила одна — можно было бы поехать к ней. Одному или всем вместе, это уже другой вопрос. Но она жила вместе с родителями.
"К кому еще можно завалиться в три часа ночи?"
— Давайте кому-нибудь позвоним.
— Ясный корень. Вопрос: к кому?
— Ну… а какая разница. К кому-нибудь.
— Не, та-ак нельзя, — язык у Шурика заплетался больше других.
— Да, елементорно. Ну, что: кончили писать?
— Хрен с тобой, давай сюда листок — сосчитаю.
Дмитрий сгреб карты, добавил к ним "мелочь", перетусовал.
— Вот. Слушайте сюда. Тянем по две карты. Картинки и десятки — ноль, туз — единица, осталь-ные как есть. Шесть карт — вот вам и готовый номер.
Шурик только махнул рукой.
— Бред.
— Ну и что. Что мы теряем: делать все равно нечего. Или по домам разойдемся?
— Не-ет, только не это. Давай сюда карту.
Двойка.
Женька был занят, подсчитывая висты, вытя-нул не глядя.
Пятерка.
Димка сдвинул себе сам и снял верхнюю.
Туз.
"Когда не надо — всегда везет".
Девятка. Семерка. Тройка.
25-19-73.
— Ой, это где-то на окраине, едьте туда сами.
— Тебя еще никто и не пригласил, сейчас еще пару раз карты тянуть будешь.
"Девятка" (выход в город) в такой поздний час, понятно, была свободна и городской номер набрался сразу же, без сбоев.
— Может зря…
— Молчи!
— Алло, я слушаю. — ответил приятный женский голос. Кроме него из трубки доносились звуки медленной музыки.
"Надо же: в такой поздний час и не спит. Родственная душа!"
— Девушка, здравствуйте.
— Ну, привет.
— Скажите, пожалуйста: это не прачечная?
— Нет, это — не прачечная.
— Слава Богу! Наконец-то мы попали куда нужно!
— И много вас?
— Сейчас: один, два, три, три.. тьфу ты, со счета сбился. По-моему — пятеро, но двое не в счет — они двоятся. Вот я вас!
— Меня?
— Да нет, этих, которые двоятся. Сидите смирно! А вообще, можно и вас.
— Что меня?
— Ну-у, скажем пригласить на танец. У вас такая замечательная музыка.
— А если я не одна?
— С вами подружки? Это просто превосходно!
— Откуда у вас такая уверенность? Может со мной мужчина?
— Мужчина не позволит девушке поднимать трубку и разговаривать с нахальными незнакомцами такой поздней ночью.
— Очаровательно. Вам палец в зубы не клади.
— Можно я не буду шутить по этому поводу.
— Почему?
— Стесняюсь. Я еще не знаю как вас зовут, а вы мне уже предлагаете шутить на интимные и сексуальные темы.
— А что тут такого интимного и сексуального?
— Вы сама. Разве этого мало? Так разрешите пригласить вас на танец?
— Прямо сейчас?
— Подождите, мне еще надо до вас добраться. Где вы живете?
— Гм-м. Хорошо. Я вышлю машину. Скажите ваш адрес.
"Вот это номер!"
Дмитрий назвал адрес их офиса.
— Вы с работы?
— Несомненно. Что взять кроме шампанского?
— Не надо, у меня есть. Ваш телефон?
Дмитрий назвал и телефон.
— Ждите, водитель позвонит вам, когда будет на месте. Друзей можете взять с собой. — и девушка положила трубку.
— Ну, что? — у Шурика даже пропало заикание.
Евгений так и не окончил подсчет, вертя ручку в пальцах.
Они слышали только половину разговора — лишь то, что говорил Димка, но и эта часть была более чем многообещающа.
— Во, попали. "Ждите, водитель позвонит вам, когда будет на месте".
Шурик рассмеялся, Женька выронил ручку.
— Что, серьезно? Ты не врешь?
— Нет, шучу. Советую сходить в туалет и подмыться. Чур, я первый.
— Может она лапшу вешает?
— А может и нет. Что гадать? Поживем — увидим. Так вы едите, нет? А то я могу и один. Кстати, по поводу лапши: что там у нас с кипяточком?
Водитель позвонил минут через тридцать.
— Это вы звонили? Спускайтесь, я жду вас внизу.
Парни были уже наготове, оставалось только выключить свет и закрыть офис. Тьма была кромеш-ная. Охранники внизу даже не обратили на них внимания — они давно привыки к их ночным бдениям с предрассветными ходками в киоск за "добавкой".
Перед подъездом стоял серебристый "лин-кольн", в лунном свете неотличимый своим блеском от ночного светила.
Все втроем поместились на заднем сидении, водитель услужливо открыл им дверцу. В машине между ними была перегородка, стекла салона были сильно тонированы и было не понятно куда они едут. От ожидания загадочного и неизвестного друзья несколько примолкли, проронив за всю доро-гу едва ли больше десятка слов. Долгая дорога и плавный ход лимузина клонил ко сну. Наконец автомобиль остановился и через несколько секунд водитель открыл им дверь.
— Прошу за мной.
Он был спокоен и невозмутим, словно такие ночные поездки были для него нормой жизни.
Лимузин стоял в обширном дворе, огороженном высоким кирпичным забором, с фонариками по периметру через равные промежутки.
Водитель вел их к трехэтажному коттеджу, почти во всех окнах которого виднелся неяркий красноватый свет.
"Однако. Неплохая квартирка."
Хозяйка, встретившая их у порога, была еще лучше. В темно-красном, цвета застываю-щей крови платье из бархатистого материала, плотно обтяги-ваю-щего ее ладную фигуру, коротком, позволяю-щем заметить уплотнение ее чулок, которые по цвету были на тон темнее платья и в еще чуть более темных туфельках на невысоком каблуке.
Высокий каблук ей был не нужен. И без него ее роста вполне хватало. Дмитрию, по крайней мере.
— Добрый вечер. Ну, молодые люди, вы как будто оробели. Василий, — кивнула она водителю. — Ты свободен. Так и будем стоять? Пойдемте же. — хозяйка повернулась к ним спиной и пошла внутрь.
Никакого эффектного выреза на ее спине не было. Платье чуть приоткрывало ее плечи и все. Изящные руки были полностью скрыты кровавой тканью. Коротко подстриженные волосы, довершали наряд.
— Раздеться можете здесь, — своей рукой она элегантно показала на вешалку в глубине огромного холла. — Что же вы притихли? Я вас смутила?
— Своей красотой.
— Ну вот, это уже лучше, а то я начала сожалеть о своем приглашении. Меня зовут Диана. А вас?
— Евгений.
— Саша.
— Дмитрий.
— Пойдемте же, не стойте как истуканы.
Она не кокетничала, не виляла попкой, в ней не было ничего от манекенщицы. Ее грациозная походка была наполнена очарованием домашней теплоты уверенной в себе женщины.
Гостиная была еще больше прихожей, у стены, в углу находились два дивана, перед ними низкий столик, на котором стояла ваза с фруктами, несколь-ко различных по форме и содержанию бутылок, комплекты фужеров и рюмок.
Чуть в стороне была винтовая лестница, веду-щая на второй этаж, в противоположенном диванам углу стоял большой телевизор, стойка с аппара-турой, играла тихая музыка.
— Так с чего начнем? Может выпьем за знаком-ство?
— С удовольствием.
Диана подошла к дивану и непринужденно уселась на него, закинув ногу на ногу. Сидение буквально провалилось пол ней.
Желание сесть рядом с ней было велико, но друзья, не сговариваясь оккупировали соседний диван, правда Димке удалось сесть поближе к девушке.
Диван был необычайно мягким и податливым.
— Кавалеры, поухаживайте, наконец, за дамой.
Дмитрий нагнулся вперед.
— Что вам налить?
— Вот стоит бутылочка с красным вином. — Диана наклонилась вперед и подвинула свой бокал. Платье натянулось еще больше и стала видна узорчатая резинка чулок.
Димка воспрял, наливая вино и кося глаз на открывшуюся деталь женского туалета.
Вино он налил всем, хотя, после коньяка, им не стоило переходить на менее крепкие напитки.
— За знакомство.
Выпили не чокаясь, лишь слегка приподняв бокалы. Вино было терпким и сладковатым.
— Ну, рассказывайте, как вы обнаружили мой номер.
— Ну..
— Диана.
— Простите. Диана, мы "писали" "пульку"…
— Что, что?
— Играли в преферанс, а потом стало как-то скучно … без Вас, домой ехать не особо хотелось, ну мы и решили позвонить. Перетусовали колоду, вытянули по очереди карты, они и подсказали нам, где живет такая очаровательная хозяйка.
— Значит во всем виноваты карты.
— Ну вот: "чуть что — сразу "Косой". Почему виноваты?
— Сидите молча, ничем меня не развлекаете. Подайте мне что ли яблоко.
Дмитрий взял яблоко из вазы и протянул Диане. На секунду их пальцы встретились, и он ощутил полировку лака на ее ногтях, их острые края, мягкую, но упругую кожу.
После второго бокала язык у Димки стал более живым и свободным. Шурик, усердно налегавший на коньяк еще в офисе, захмелел, пьяно улыбаясь и поддакивая. Женька был угрюм, подвинув к себе бутылку с коньяком, перешел на более крепкие напитки. В комнате было жарко, парни сняли свои свитеры и остались в рубашках.
Диалог Димки и Дианы был веселым, они улыба-лись, девушка, иногда, негромко смеялась, отчего один раз пролила капельку вина на свои чулки, которые нисколько не изменили от этого своего цвета. Наконец, Дмитрий осмелился и решился пригласить хозяйку на танец.
— Вы танцуете?
— Так это вы пытались пригласить меня еще на работе?
— Каюсь.
Для того, чтобы помочь встать Диане, ему пришлось подать ей руку и потянуть ее на себя. Диван с неохотой отпускал женское тело. Димка пропустил девушку вперед, впрочем, по-другому они не смогли бы выйти — мешал столик. За спиной Димки Евгений налил себе очередной стопарик и с размаху его "опрокинул".
Они вышли почти на середину погруженной в полумрак комнаты. Акустика была великолепной, музыка лилась отовсюду, обволакивая их. Дмитрий сначала обнял Диану робко, лишь слегка прикасаясь к ее спине подушечками своих пальцев. И вел так же мягко и робко, вернее вела Диана, он только предугадывал ее следующее движение, на долю секунды опережая девушку.
Казалось, что вблизи он должен был заметить какие-нибудь изьяны, отдельные детали, скажем, упрямый, торчащий супротив всех волосик ее прически, капельку пота на виске, родинку на изгибе шеи. Но ничего этого не было, Диана продол-жала оставаться божеством.
— Вы она живете в этом доме?
— В основном, да. Это вас волнует?
— Меня волнуете Вы.
— Хороший ответ. — она слегка надавила на его плечи своими ноготками, что побудило Димку усилить и свои объятия.
Совершая очередной оборот он успел заметить, что его "компаньоны" вовсю увлечены столиком, стоящим перед ними и почти не обращают внимания на танцующую пару. Впрочем, освещена была только часть зала, где стояли диваны, в остальном пространстве комнаты царил полумрак.
Дмитрий начал с "изучения" линий спины, проводя пальцами вдоль позвоночника. Не получив ответной реакции, он переместил свои руки: одну подтянул ближе к себе, подмышку девушки, коснувшись большим пальцем ее груди, вторую постепенно опустил вниз, сначала на талию, потом на кругленькую, аккуратную попку.
Диана не отдернула его руки, только томно произ-несла в полголоса.
— Молодой человек, Вы — нахал.
Для того, чтобы дотянуться до ее попочки, Дмитрию пришлось пододвинуться к девушке почти вплотную. При ее словах его обдало теплым дуно-вением с арроматом духов и терпкого вина.. Един-ственное что он мог теперь сделать, это только наклониться к ее губам. Прикосновение длилось секунд пять.
— Вас кажется Дмитрием зовут?
— Можно просто Димочка.
— Димочка, мы еще на брудершафт с вами не пили, а Вы уже лезете целоваться.
— Минуточку, сейчас исправим.
Он оставил девушку посередине залы, подошел к столику, наполнил бокалы вином.
— Ну как она?
Мужики смотрели на него пьяным взором. Коньячок, в фигурной бутылке, видимо был забо-ристым.
— Все пучком, хрен торчком.
"Какая им разница? Все равно сегодня я им ее не уступлю."
Диана ждала его, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу.
Димка не мог отказать себе и ей, и первым делом приник к ее губам, широко разведя руки, с зажа-тыми в них бокалами. Это потом они пере-крестили свои руки и как положено осушили до дна бокалы. Когда Диана вновь оторвалась от его губ, она посмотрела туманным взглядом на пустой бокал в своей руке и отпустила его. Со звоном он упал на пол. Не долго думая Дмитрий отпустил и свой, отбросив в сторону одним движением кисти, чтобы не наступать на осколки стекла.
В это время он был лицом к столику и мог видеть, как парни вновь оторвались от бутылки и фруктов, огреагировав на звук бьющегося стекла. Не желая чтобы они наблюдали за его дальнейшими действиями, Димка, в такт музыки развернул Диану, и только тогда приник к ее полураскрытому рту, вступив в единоборство языков.
"А мой сильнее!"
"Нет — мой!"
Между тем его рука снова легла на очарова-тельную попочку, подтянула к себе край платья, не обнаружив, к своему удивлению, ничего под ними. Нет, посередине была тоненькая ниточка шелка. У Димки аж глаза из орбит вылезли.
— Что такое? Ты удивлен?
— Я — снова восхищен. Вами.
— Уже "тобой".
— Тобой. — он натянул струну этой тоненькой шелковой полоски и отпустил. Легкий щелчок был слышен только им двоим.
Ее грудь (левая, до правой он еще не добрался) была столь же упруга, как и оба полушария ее попочки. К сожалению в комнате они были не одни, поэтому Димка не рискнул задрать платье и спереди, чтобы поцеловать тот тугой, продав-ливающийся сквозь платье сосок.
— Диана, ты не проводишь меня до более уединенного места.
— Ты считаешь что уже пора? Ну, как знаешь.
Он слегка ослабил свои обьятия, хозяйка легко выскользнула из них и, взяв его за руку, даже не поправив платье, задравшееся так, что можно было видеть самый низ попочки, потянула за собой. По витой лестнице, на которой Димке открылась великолепная картина, и он не удержался от того, чтобы не провести рукой по атласной полоске ткани, они поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору, оказались в небольшом, уютном кабинете, с горящим камином.
Диана оставила Дмитрия, подошла к огню и, наклонившись, взяла кочергу, чтобы поворошить тлевшие в камине поленья. От ее действий те выпустили ворох искр и занялись с новой силой, пикантно осветив наклонившуюся перед ними девушку.
Такого зрелища Димка перенести не смог и подойдя сзади к девушке плотно прижал к себе ее бедра. Затем его руки прошлись по внутренней стороне ее ног, погладили скрытый шелком холмик, и задрав, наконец, платье, охватили груди, чуть свисавшие вниз, но не ставшие от этого менее упругими. Девичий зад, предоставленный сам себе, тем не менее продолжал с силой тереться об Димкино "хозяйство". Пламя горящих поленьев переливалось на платье Дианы всеми оттенками красного цвета.
Дмитрий не стал тянуть девушку за ее груди, чтобы выпрямить, наоборот, он сам присел на колени и припал губами к восхитительной попочке. Руки оставили грудь и зашелестели по чулкам, удержи-вающей их резинке, нежной коже выше их. Вскоре ему потребовалось отодвинуть расширяющуюся спереди полоску, надвое разделяющую попку, но дотянуться до всех женских прелестей язычком в полную силу ему не удавалось. Он только слегка скользил по волосикам, нежной коже, скрываемой под ними, слизывал отдельные капли нектара, который вовсю тек по его руке, чьи пальцы были более удачливы и могли полностью насладиться облада-нием всех маленьких секретов женского тела.
Дмитрий был готов и хотел довести девушку до момента истины сначала именно так, но та, в какой-то момент не выдержала, выпрямилась и потянула Димку к стоящему недалеко широкому креслу. Дернув молнию на его брюках и толкнув любовника на кресло, она скинула свои туфли и уселась верхом на самостоятельно вылезшую из своей темницы плоть. У обоих по коже пробежали мурашки в тот момент, когда раздувшаяся головка, поцеловав встретившие ее губки, раздвинула их и проникла внутрь. Безумство началось.
Когда он подхватил женское тело, неистово беснующееся на его коленях, то почти сразу же в его руках собралось все ее платье. Упругий мате-риал скатался в тоненькую полоску, из под которого выскочили аккуратные кружочки сосков. Дмитрий и сам почувствовал как Диана решительно расправ-ляется с его рубашкой, вытаскивая ее из брюк и задирая на спине. Наконец, ей это удалось и ее пальцы своими острыми ногтями стали царапать его тело. Димке, в пылу страсти, не было больно, ему казалось, что по его спине водили зубьями то ли раскаленной, то ли, наоборот, ледяной щетки, электрические разряды, возникавшие при этом лишь будоражили безумную голову, заставляя прилагать большие усилия в другой точке опоры, с силой вгоняя ее в пылающую бездну, доставляя боль и наслаждение. Димка чувствовал как приближается конец их безумию и вид мечущейся на нем девушки привел его к последнему движению, выплеснувшему из него всю накопленную энергию. И тут же все его тело пронзила страшная боль: Диана сжала свои пальцы и глубоко впилась ногтями в его спину, словно желая разодрать его на куски.
Димке показалось, что какая-то жидкость, какие-то токи исходят от кончиков ее ногтей, прони-кая в него все дальше и дальше. Но та слабость, которая начала охватывать его, позволила перенести этот небольшой женский каприз. Полученное наслаждение того стоило.
Он откинулся назад, почти что упал, утонул в кресле. Диана последовала за ним, навалившись своим телом. Глаза ее блестели, в них вспыхивали то ли искры непогасшей страсти, то ли отблески пламени в камине. Дмитрий отдыхал, а девушка продолжала алчно целовать его тело, царапать его грудь своими ногтями. На какое-то мгновение Димка увидел перед собой кобру, клубком свившую на его груди свое тело, приподнявшую голову с шипящим в ее полуоткрытой пасти раздвоенным языком. Видение тут же исчезло, но этот образ закрепился в его подсознании, вызвав некую отрицательную эмоцию по отношении к Диане. Он даже закрыл глаза, чтобы прогнать этот кошмар, но тут перед его глазами снова возникла кобра, начинающая свой смертельный бросок. Глаза пришлось открыть и Дмитрий больше не решался сомкнуть их. Но, даже мигая, на долю секунды смыкая веки, он продолжал видеть словно в замедленном кино, бросок змеи, с каждым его миганием все ближе и ближе подлетав-шую к нему своей раскрытой пастью.
Кроме этого видения, Димка почувствовал и другую странность. Ему было некогда расстегивать пояс и снимать брюки — так стремительно развива-лись события. Диана должна была сильно залить его брюки, да и его струе, ударившей в глубь девичьего тела, давно пора было начать течь обратно, и он задумывался над тем как незаметно скрыть то белое пятно, которое несомненно появит-ся там, утром, на работе, а особенно вечером от жены, ведь завтра, то есть уже сегодня они вместе идут в ресторан, а запасные брюки — в стирке ("О, ужас!"), тем не менее ему начинало казаться, что Диана наоборот засасывает в себя все его соки и даже ощущал как начинают шевелиться его курчавые волосики, поддаваясь этому току.
"Наваждение какое-то".
Димка нашел и поцеловал неутомимые женские губы, оторваться от которых было значительно сложнее.
— Ты великолепна. Пойдем что-нибудь выпьем — во рту пересохло.
С шипением Диана отодвигалась все дальше и дальше от него, пока совсем не сползла, с причмо-ки—ва-нием, какое раздается когда отдирают от кожи банки, выпустила его плоть и начала неторопливо расправлять свое платье. Выражение ее лица напо-ми-нало ненасытившегося, но утолившего первый голод хищника, довольного своей добычей, которая попалась и никуда теперь не денется.
Дмитрий наслаждался зрелищем женщины приводящей в порядок свой наряд, восхищенный полным цветовым соответствием всех деталей ее туалета, трусиками, которые он смог теперь рассмотреть, с рисунком, напоминающим паука и опечалился, когда под краем платья скрылись ажурные края чулок, от которых он всегда приходил в трепет. И даже сейчас, в полностью обессиленном его теле, ожила тоненькая струнка, отозвавшись в положенном месте.
— Тебе нравиться за мной наблюдать?
— Да.
— Ты хочешь подсмотреть еще?
Дмитрий лишь кивнул головой.
Девушка игриво повела бедрами, плотно прижав свои руки к ногам, отчего платье вновь задралось, открыв такой заманчивый узор резинок и краешек огненно-красного треугольника трусиков. Лукаво подмигнув, Диана снова повела бедрами, руки спустились вниз, и платье оконча-тельно скрыло все ее прелести.
— Я надеюсь ты захочешь увидеть все это сегодня еще раз, чуть позже.
Новое видение предстало глазам Дмитрия. Словно бы платье девушки впиталось в ее кожу вместе с другими предметами туалета, очередной поворот бедер и женское тело стало превращаться в тело змеи, оставаясь пурпурно-красным. Раскры-тая голова кобры все ближе и ближе подступала к глазам Дмитрия, которому пришлось тряхнуть головой, чтобы прогнать преследовавшую его галлюцинацию.
— Несомненно.
Разобравшись со своим туалетом, Диана протянула Димке руку и с неожиданной легкостью, свидетельствующей о силе, подняла его с недавнего ложа любви. Поцеловав Дмитрия еще раз, уже без того пристрастия, что минуту назад, она опустила обе свои руки вниз, спрятала плоть Дмитрия в его тюрьму и плавно потянула молнию брюк вверх.
Хвост змеи обвил его ноги, лишив возможности бежать прочь.
— Пойдем, что же ты. Сам меня торопил, а сейчас стоишь как вкопаный.
— Да, извини Диана, пойдем.
Внизу, в зале, все так же плавно играла музыка, только мужики совсем спеклись. Один лишь Шурик приподнял свою тяжелую от алкоголя голову, посмотрел мутным взглядом на подошедших к столику Димку и Диану, пролепетав нечто нечле-но-раздельное.
Казалось прошла вечность с момента их прибытия в этот дом, но когда Дмитрий посмотрел на часы, то обнаружил, что всего половина четвер-того, то есть прошел едва ли час.
В бутылке с вином оставались какие-то капли, бокалы свои они разбили. Диана отошла в один из углов, открыла стоящий там шкаф и, покопавшись в нем, вернулась с новой, уже открытой бутылкой и парой свежих фужеров.
— Останешься здесь или пойдешь со мной?
Моргнув, Дмитрий смог различить желтые треугольные зрачки, блеск яда на тонких загнутых зубах.
— Останусь с тобой.
Диана шла впереди, прокладывая путь по закоулкам огромного особняка. Димка думал, что они вернутся в комнату с камином, но они шли совсем в другую сторону, очутившись в конце своего пути в овальной комнате, посередине которой стояла огромная кровать с альковом, застеленная огненно-красным бельем.
"Да, что, она — совсем на красном цвете помеша-лась? Куда не глянь — везде только оттенки крас-ного. Может быть это логово коммунистов?"
Между тем Диана поставила бутылку и фужеры на узкий столик возле огромного, в полстены зеркала, одной из функций которого, очеведно, было выпол-нять роль трюмо, судя по косметике расставленной на столике перед ним. Но, наверно, это не было единственной задачей стоящей перед ним. Накло-ненное сверху, оно отражало кровать и, несомненно, служило еще и для удовлетворения любовных утех.
Наполнив бокалы хозяйка подошла с ними к Димке. Когда он взял бокал в свою руку, Диана не отпустила ее, потянула на себя и буквально впилась в него своими губами.
"Опять трахаться! Может сначала передохнем?"
Хотя мужские силы почти полностью вернулись к Дмитрию, сам он чувствовал себя бесконечно разбитым.
"Дала бы мне поспать хоть часок, а там, на посошок, перед работой, можно было бы и заняться любовью разик-другой."
Но в планы девушки отдых, по-видимому, не входил. Оторвавшись на мгновение от его губ, она приникла к бокалу, потом провела рукой по его брюкам, отыскивая "собачку" на молнии. Плоть, понятное дело, сразу затрепетала, предвкушая желанную добычу, по которой можно будет произвести "выстрел", но сам Димка буквально засыпал и ничего не мог с собой поделать. От конфуза его спасла сама Диана. Отобрав бокал с едва пригубленным вином, она поставила оба фужера обратно на столик, потом подошла к Димке и с кровожадным взглядом хищницы толкнула партнера в грудь своими острыми ногтями, от чего тот повалился прямо на кровать.
Сил у Димки хватило только на то, чтобы попытаться снять галстук. Но узел не поддавался — мешала заколка, до которой дотянуться он уже не был в состоянии. Диана подтащила его безвольное тело на горку из подушек и теперь он полулежа мог видеть как хозяйка расправляется с его ботин-ками, ремнем, стягивает брюки с его ног. Моргнув в очередной раз он увидел прямо перед собой раскрытую пасть кобры, вилку языка, и почувст-вовал, как ее зубы вонзаются в его лицо. Дмитрий попытался защитить лицо руками, но тут сознание покинуло его тело.
Очнувшись, Димка увидел какую-то ужастную фантасмогорию: до пояса, плотно обжавшего его тело, это по прежнему была девушка. Платье задралось, представив возможность лицезреть столь любимые резинки чулок, но выше пояса это было существо напоминающее кобру с отходящими от ее тела руками, заканчивающимися длинными и острыми когтями. Платье так же плавно переходило в кожу змеи, не меняя своего цвета, так что невозможно было определить границу перехода одного в другое.
Бедра девушки беспокойно метались, скрывая в себе исправно справляющуюся со своей задачей плоть Дмитрия, голова змеи с легким шипением покачивалась из стороны в сторону, раздувая свой капюшон, а руки этого чудовища крепко держали руки Димки, вонзившись когтями глубоко в постель.
Видение это было настольно дико, что Дмитрий оцепенел от ужаса. Метаморфоза, произо-шедшая с Дианой, если это была она, не сделала ее отвратительной, нет, переход от женского тела к телу пресмыкающего был настолько гармоничен, что вызывал невольный восторг. Ее руки, ее тело, ее голова не были уродливы или корявы — они продолжали оставаться по-прежнему элегантными, даже может быть более элегантными, чем прежде, но для Димки это было настоящим кошмаром. Одно дело видеть все это со стороны, на экране теле-визора, и совсем другое — принимать в этом непо-сред-ст-венное участие.
Между тем ритм безумства нарастал. Несмотря на весь ужас происходящего приятная истома все более и более охватывала Димку и то существо, что сидело на нем. Подспудно он противился этому, но потом не выдержал и сдался. Он чувствовал, что конец этой гонки уже виден им обоим, как было и до этого, в той комнате с камином. Тело Дианы, теперь он не сомневался, что это она, стало изви-ваться в наступившем для нее долгом оргазме, шипение змеи перешло в женские крики, она отпустила его руки и стала царапать его грудь, доставляя удовольствие, а не боль. Рубашка задралась, и заколка галстука то и дело колола его подбородок. Но вот и он подошел к долгождан-ному моменту, млея от того как первая порция выходит из него. Следом шла вторая, третья, четвертая… Но что это?
Его энергия не останавливаясь продолжала выплескиваться из него, блаженство было как никогда велико: ведь максимум на что мог рассчи-тывать мужской организм — это секунд пять, не больше. А тут сменяющие друг-друга потоки, дарили ему, казалось уже целую вечность экстаза.
Некоторое время он наслаждался получаемым удовольствием, начисто забыв про то существо, что подарило ему эти мгновения. Ему было уже наплевать Диана ли это, кобра, ведьма, урод, тролль или кто-либо еще. Ему было бесконечно хорошо, и больше его ничего не волновало.
Но через какое время, вместе с неземным насла-ж-дением, Димка почувствовал, как силы покидают его. Низ живота, мышцы ног, прилежащие к паху, стали сжиматься и утекать из Дмитрия через его продолжающий неиствовать фонтан.
Беспокойство начало охватывать его.
Блаженство, слабость, боль, физическое удо-воль-ствие — все вместе это было слишком.
Он знал, что необходимо прекратить безум-ство, освободиться от объятий пленившего его существа, но как это сделать — Димка не представ-лял.
И тут царапавшие его когти вновь задрали рубашку слишком высоко, и заколка в очередной раз уколола подбородок.
В нелепой попытке защититься бумажной салфеткой от разрыва атомной бомбы Дмитрий выхватил заколку и, наклонившись вперед, слабо ткнул ею в тело своей любовницы.
Раздался вкрик, в какой-то пелене Димка увидел метаморфозу обратного превращения существа в Диану, и вот она, бездыханная, повалилась на него. Фонтан перестал бить.
Дмитрий лежал под телом девушки, чувствуя ее глубокое, ровное дыхание. Она спала. Сил никаких не оставалось, он не мог пошевелить ни одним своим членом. Но, постепенно, Димка стал приходить в себя. Он почувствовал, как его клетки возвращаются на свои места. Как наливаются мышцы ног, полнеет живот, наконец его буквально облил целый водопад, обрушившийся на него из Дианы.
"Брюки!" — спохватился Димка и ужом выскочил из-под девушки. — "Что это я, она же их сняла."
Сил было еще мало, но ложиться обратно на это коварное ложе — желания было еще меньше.
Он сел и стал одеваться. Руки тряслись от слабости и страха. В последнюю очередь он перевернул девушку, вытащил из ее груди серебряную заколку и приладил ее к галстуку.
Диана издала глубокий стон, но не проснулась.
"Хватит приключений. Пора домой."
Отыскав залу, в которой безметежно спали мужики, Дмитрий кое-как растолкал их и все вместе они отправились к выходу. Что было дальше он помнил с трудом. Какая-то машина, перегар сидящих с обоих сторон мужиков, охранник, который долго не открывал входную дверь. Офис. Остывшая лапша, которую он забыл съесть ночью. Стол, с ворохом бумаг, подложенных под голову.
Его разбудила Юлечка.
— Доброе утро, Дмитрий Николаевич. Как "пулька"?
— А? Что? Юлечка, это — ты?
— Бедненький Дмитрий Николаевич, Вам плохо? — она подошла поближе, погладила его по голове и, неожиданно наклонившись, поцеловала в лобик. — Вам пива принести, или меня?
Димка невольно отстранился.
"О-о-о! Только не это."
— Действительно — плохо. Эх!
Он потряс своей головой, приходя в сознание.
"Что со мной было?"
Юлечка загремела кружками и пошла их мыть. Димка встал, прошел в конференц-зал. Мужики спали за столом, на котором стояло четыре бутылки коньяка.
"Что за черт? Откуда еще две бутылки? Мы что: всю ночь тут сидели и никуда не ездили? Похоже на то. Слава Богу, а то всякие кошмары снятся. Нет — хватит пить."
На столе царил полный бедлам. Юлечка успела убрать только рюмки. Колода россыпью валялась по всему столу, и только шесть карт лежали отдельно от всех, рубашкой вверх.
Вернулась Юлечка, убрала чистую посуду в шкаф и направилась к столу.
— Ах! Дмитрий Николаевич, что случилось с Вашими брюками, где Вы их так перепачкали?!
Димка опустил голову и посмотрел вниз. Да, было не понятно, когда их гладили в последний раз, но самое противное состояло в том, что на самом интимном месте сияло огромное белое пятно.
— Ну змея! Ну и змея!
Остерегайтесь случайных половых связей!
24-26 февраля 1997 года.
