«Типичная женщина уверена, что гениальная, во всех случаях, как куртизанка. Чаще всего она ошибается. Но не пытайся ей это сказать. Возможно, если только ты сумеешь найти такую, которой еще нет двенадцати, и увести ее в сторону, особенно от матери, то тогда… Но даже это может быть слишком поздно».
Р. Хейнлайн
Я не являюсь этаким ловеласом и совратителем молоденьких девушек, но: «Человек полагает, а жизнь располагает!». В то же время я и не противник левых связей, особенно если инициатива исходит от самой женщины. Разнообразие полезно даже в супружеской жизни. Правда, я предпочитаю уже зрелых женщин, но всякое бывает…
Ты стала взрослой и даже учишься в институте. За неделю ты позвонила мне раз десять, приглашая в гости, на своё восемнадцатилетие. Я, конечно, приду. Теперь я смогу поговорить с тобой начистоту как взрослый с взрослым, не опасаясь быть не так понятым, особенно посторонними.
И вот воскресение. К двенадцати, как и было сообщено перешагиваю порог квартиры. Я один. Жена уже вторую неделю в командировке. В руке огромный букет роз, а в кармане лежит небольшой сверток предназначенная только тебе. Я не хочу его дарить открыто. Только с глазу на глаз. Приняв букет и передав его дальше, ты опять как девчонка бросаешься мне на шею и целуешь меня. Все выглядит так естественно, что никто, даже родители не обращают на это внимание. По-отечески целую тебя в щечку и прохожу в квартиру. Ты тут же хватаешь меня за руку и тянешь в комнату похвастаться подарками.
Это уже ритуал и его придумал я. Тогда давно на самом первом дне рождении, который, полагаю, ты помнишь. Оставшись одни в комнате, я дарю тебе подарок — небольшой пакет, завернутый в красивую бумагу. Я знаю, ты хотела это, но вряд ли кто, кроме меня способен такое подарить. Ты тут же пытаешься его вскрыть, но я останавливаю тебя. «Вскроешь, когда будешь одна. А пока спрячь», советую я. Я вижу, как ты подобралась, как от нетерпения заблестели твои глазки. «Ладно», киваешь ты и прячешь сверток под подушку.
Ты хвастаешься подарками: ноутбук, духи, черные кружевные колготки, флешка и многое другое. А потом мы идем к гостям. Меня несколько удивило, что среди гостей нет твоих сокурсников и, вообще, нет мальчиков. Только родственники и две подружки из двора. Но это твоё решение и не мне его менять. Что и говорить, праздник удался. В тебя сегодня вселился чертик из табакерки. Ты никому не даешь скучать. А я сижу и улыбаюсь, вспоминая, как все началось…
Я знаю тебя с пеленок. И ты всегда была непослушной и своенравной, без меры любопытной девчонкой. Ты любила задавать трудные вопросы, но все отмахивались от тебя: «Подрастешь, поймешь». И тогда ты приходила ко мне. Забиралась на коленки и спрашивала. Я не отмахивался от тебя и по мере своих сил пытался объяснить. Я знал все твои тайны: и про первый еще детский поцелуй; и про то, как тебя пытался трогать паренек из соседнего двора; и кого из мальчиков ты сейчас «любила», а с кем была в ссоре.
Ты взрослела. У тебя уже возникали другие вопросы, но по давней привычке ты все равно шла ко мне, а не к маме. Приходила, садилась на колени, и мы беседовали. Когда ты стала подростком, я попытался отправить тебя с женскими вопросами к маме. Ты обиделась и потом целую неделю, не замечала меня, но к маме так и не пошла. А как ты радовалась, когда тебе купили первый лифчик. Еще с детской непосредственностью задрала кофточку, демонстрируя его.
Потом ты опять пришла ко мне. Вернее, не пришла, а позвонила. Позвонила испуганная и вся в слезах. У тебя оттуда пошла кровь. Ты испугалась и не знала что делать. Пришлось мне мужику срочно консультироваться с женщинами на работе и объяснять тебе, что делать и как быть.
Время шло, а ты, как и раньше когда мы бывали вместе, подходила ко мне и садилась на коленки для беседы. Мне долго пришлось объяснять, что тебе нельзя так делать, так как ты становишься девушкой. Ты поняла, но все равно при любом удобном случае, когда мы оставались одни, спрашивала разрешения и, не дожидаясь ответа, лезла на них, удобно там устраиваясь.
Ты хорошела, превращаясь из угловатого подростка в прекрасную девушку с пышными формами. Твои груди набрали соков, и их размер был явно больше чем у мамы. Бедра приняли округлую форму, а попка аппетитный вид. Ты все больше приближалась к золотому стандарту: 90-60-90. И твои попытки посидеть у меня на коленках стали причинять мне некоторые неудобства, связанные с физиологией. Помимо моей воли тело начало реагировать на тебя как на молодую, желанную женщину. А ты не понимая этого или просто дразня меня, вела себя в моём присутствии как ребенок: могла сесть ко мне на колени и, обнимая за шею неумело целовать в губы; или с детской непосредственностью задрать юбку, чтобы показать свои новые трусики, а то и просто почесаться; позвать меня в свою комнату попрощаться на ночь и крутиться по ней в просвечивающей ночной сорочке без намека на лифчик и трусики. Или как это было месяц назад. Позвала меня в ванную, а когда я заглянул туда ты, стоя под струями душа, попросила потереть спинку, при этом заливисто засмеялась, увидев моё смущение.
Вдруг зазвучала медленная музыка, ты подошла ко мне и пригласила на танец. Я встал и пошел с тобой. Ты доверчиво и даже чересчур тесно прижалась ко мне, и я ощутил твоё напряженное тело сквозь тонкое праздничное платье. От тебя пахло духами, молодостью и я готов был поклясться пороком. Флюиды его прямо пронзали воздух испускаемые твоим соблазнительным телом. Я чуть не рехнулся от стыда, когда почувствовал, что возбудился, и мои штаны были тому подтверждением. Ты весело хихикнула и прикрыла меня от посторонних взглядов. А, потом, не давая мне опомниться, прошептала: «Я открыло твой подарок. Спасибо. Я давно о таком мечтала». Таинственно помолчав, добавила: «Я уже надела его!». Услышав это, я подумал: «Ну, теперь мне точно понадобится холодный душ ниже пояса!». А потом представил, как она демонстрирует его, сняв платье… Да простят меня боги: «У меня встал!». Почувствовав своим телом мою реакцию, ты еще сильнее прижалась ко мне, продолжая тихонько посмеиваться.
Но ты всегда была умница. Каким-то образом окончание танца совпало с тем, что мы были около выхода из комнаты, и я быстро ретировался в кухню, где была устроена курилка. Там в одиночестве я смог привести себя в некоторый порядок и сев за стол закурил, проклиная твои шалости, переходившие всякие границы. Считая, что ты не понимаешь прописной истины: «Если раз за разом в бочку с порохом засовывать факел, то неизбежно произойдет взрыв!». Но тут опять прибежала ты и поставила все с головы на ноги. Весело щебеча, как будто ничего не было сообщила: «Жалко, но гости расходятся. Но еще рано и мы с тобой пойдем гулять!». Сурово посмотрев на нее, я вернулся к гостям.
Все собирались. Кто пил на посошок, или доедал торт. А родители начали собирать грязную посуду. Не знаю, что ты там им наговорила, но через полчаса мы с тобой уже шли по улице. Ты заставила взять тебя под руку и важно семенила рядом с торжественным лицом. Как это ни странно, но мы шли ко мне домой! После пятнадцати минут прогулки в сторону моего дома тебе вдруг срочно захотелось посидеть в тишине и покое, а еще выпить чашечку кофе, который я варю. Я устал от твоих выходок, поэтому не сопротивлялся. Мне вдруг понравилась эта мысль посидеть только вдвоем за чашечкой крепкого кофе и поговорить тет-а-тет.
Знаете, несмотря на довольно двусмысленное положение, находясь в роли «лучшей подруги и в то же время являясь старшим другом», я не пытался изменить это состояния. Я скорее всеми силами цеплялся за него, не давая тебе это сделать. И дело не в том, что мы родственники или я женат. Фактически ты мне седьмая вода на киселе. И не в том, что я старше… Возможно, я боялся этого сближения или не был готов к статусу больше чем друг…
Как хорошо дома. Я тут же плюхнулся в кресло, вытягивая уставшие ноги, а Катя, не преминув воспользоваться этим, угнездилась у меня на коленях, прижавшись к моему торсу. Тонкая ткань платья не могла быть преградой, и я чувствовал на своем теле теплую тяжесть её груди, округлую мягкость бёдер. Видел пленительную окружность ягодиц, нервно ерзающих по моим бедрам. Осязал чуть уловимый запах духов и будоражившие меня признаки твоего желания. Не в силах противостоять этому я встал, легко подняв тебя в воздух, и ты тут же прильнула ко мне, крепко обняв, мне даже показалось что… Но я не посмел и, посадив тебя на свое место, скрывая рвущуюся наружу страсть, пошел ополоснуться и остыть в душ.
Ты несколько опешила от моих действий, надула губки, но потом рассмеялась. А я так и не понял, что это было: предложение или проверка на вшивость. Я последнее время плохо понимаю твои действия и что тобой движет.
После душа я не стал наряжаться и надел простую футболку и старые шорты. А потом мы пили кофе. Весело болтая, а когда я встал и начал полоскать чашки в раковине, ты вдруг прильнула к моей спине, горячее дыхание обожгло ухо, и твой сдавленный шёпот прогремел на всю кухню: «Дядя… Саша… А я тебе совсем не нравлюсь? Ведь ты нестарый…»! Если бы я не стоял около мойки, а с другой стороны меня не обнимала Катюша, то точно упал на пол…
Горячая волна страсти захлестнула меня. Вывернувшись как змей, я обнял её, и наши губы встретились. Я словно окунулся с головой в воду, медленно выплывая из небытия, в ответ на Катюшин страстный поцелуй. Оторвавшись от губ, я посмотрел в её сияющие глаза и каким-то деревянным голосом произнес:
– Я ведь женат…
– Ну и что, — шептала она.
– И как…
– ?! — заткнула меня поцелуем.
– Но все не так просто! — попытался я возражать.
Катя прижалась к моей груди и прошептала:
– Я хочу тебя. Прямо сейчас!
– Но ведь ты еще девочка? — я почувствовал, как напрягается моё естество в штанах.
– Ну и что. Научи меня, сделай женщиной. Я мечтала об этом всю жизнь и хочу, чтобы это сделал ты!
– Уверена? — засомневался я.
В первый раз в жизни меня сорокалетнего мужика девушка просила лишить её девственности да ещё, возможно, сделать любовницей!
– Не была бы, не просила… — прошептала она.
– Тогда иди в душ и помойся. А я расправлю кровать.
– А ты потрешь мне спинку? — преувеличенно весело прощебетала Катя.
– Ах ты, хитрая лисичка…
И уже ничего не могло помешать мне. Подхватив её за талию, я весело закружился от восторга. А она целовала меня. Её податливые губы и юркий язычок возносили меня туда, где некогда боги пили нектар и любили своих богинь. Я стал равным им по значимости и величию. Эти слова прорвали плотину, так долго сдерживаемую мною, и я погрузился в сияющие и неотразимые глаза. Я словно увидел всё по-новому в другом ракурсе или снял шоры, скрывающие правду.
Потом неохотно отпустил Катю на пол и направил в душ, а сам пошел в спальню. Я только снял с койки покрывало и скинул футболку. Потом тихонько подошел к двери в ванную. Чуть приоткрыв дверь, я залюбовался, подсматривая за Катей. Она стояла ко мне, боком чуть пригнувшись, и мылилась нанесенным на бёдра гелем. Прикушенная от усердия губа, манящие изгибы тела, большие для её возраста груди, весело колыхающие при движении. Шорты вдруг стали очень тесными… Про себя я пошутил: «Избушка, избушка повернись ко мне передом к стене задом…», но ничего не произошло…
Я взял тебя на руки как когда-то тогда очень давно в детстве и унес в спальню. Здесь посадил на край кровати, а сам, встав перед тобой на колени, принялся пристально изучать такое знакомое лицо. Ты натянуто улыбалась, пытаясь делать бравый вид. Но со стороны отчетливо было видно, ты нервничаешь и даже боишься того, что должно произойти и меня как участника этой ситуации. Твое тело от подмышек до середины бедер было закутано в полотенце. Ножки плотно сжаты, а руки придерживали сей наряд на груди, не давая ему сползти. Я взял одну твою руку в свои ладони, поднес к лицу и поцеловал раскрытую ладонь. Не ожидая такого, ты вздрогнула, когда мои губы коснулись руки, а язык нарисовал знак Венеры.
Я стал большими пальцами рук массировать и гладить твою ладошку, а губы в это время целовали твою руку, поднимаясь к лицу. Ты начала расслабляться и даже сама подставляла под мои поцелуи все новые и новые участки конечности. «Ничего не делай», шепнул я и продолжил: «Все что надо я сделаю сам».
Нежно взяв тебя за голову, я тихонько почти по-отечески поцеловал твои губы потом щечку и за ушком. Твой рот чуть приоткрылся, и влажный язычок пробежал по губам. «Мне хочется посмотреть и поцеловать твои груди», произнес я. Ты молча кивнула, нервно прикусив губу. Отведя твою руку в сторону, сдвинул полотенце, вниз открыв твои прелести. Ярко-белые большие полушария непослушно разошлись в стороны, потеряв поддержку. Острые почти треугольной формы розовые соски венчали их. Тяжело задышав, я просто смотрел на это чудо, не сделав попытки даже поцеловать их.
– Они так красивы, — с придыханием произнес я.
– … — Ты, кивнула мне затаив дыхание и ожидая чего угодно…
– Можно? — посмотрел я в твои глаза.
– (Кивок головы)…
Я, протянул руки и едва касаясь, провел тыльной стороной ладони сначала по одному, а затем другому пленительному полушарию.
– Ох! — выдохнула ты.
– Это так здорово… — не окончил я, и проводя в обратную сторону уже кончиками пальцев.
– Поцелуй их, — набравшись, смелости, прошептали твои губы.
Я нагнулся и по очереди нежно поцеловал сначала одну, потом другую и повторил то же с сосками. Тут же прильнув лицом к ложбинке между ними, застыл, обнимая тебя за талию. Ты прижала мою голову руками, не давая мне двинуться, и облегченно выдохнула:
– Это и, правда, так? Тебе нравится?
– … — кивнул я, ощущая тепло груди, и слыша участившийся звук твоего сердца.
Наконец, оторвавшись от тела, я опять поцеловал соски, слегка мазнув их языком. Взял тебя за подбородок и поцеловал кончиками губ, а когда ты потянулась ко мне, повторил, и еще несколько раз, пока мы не слились в поцелуе. Моя рука в это время гладила твою грудь и сосок, твердевший горячим камешком. Я опять целовал во все доступные мне места, а ты, вздыхая, откинулась, назад упершись на руки.
Моя рука скользнула, вниз приподнимая полотенце на бедрах, и откинула его в сторону. Глянув вниз, я увидел гладкий выбритый лобок и сжатую складочку мягких губ между неплотно сдвинутыми ногами. Проведя пальцем от сексуальной ложбинки между грудей по животу до лобка, я коснулся этой складочки в самой верхней части. Бёдра задрожали, но ты не пошевелилась. Тогда я медленно раздвинул их на ширину ладони, а потом и плеч. Моя рука прошла по внутренней стороне бедра к промежности, чтобы погладить твою киску и скользнула по ней вверх, а потом вниз. Ты, словно не доверяя своим ощущениям, чуть приподнялась, наклонила голову, вперед отслеживая мои действия.
Прижав кончики пальцев в районе клитора, я стал с легким нажимом вращательными движения массировать этот пятачок. И почти мгновенно ты содрогнулась. Твой живот напрягся, а одна рука опустилась, сверху останавливая мою. Я поднял глаза. Ты, вздохнула нервно подрагивая.
Убрав держащую меня руку, я повторил все сначала, усилив нажим и мой палец, плавно пройдя между складками губ, коснулась начавшего набухать клитора. Всхлип. Бёдра дернулись, пытаясь сжать колени, но тут же разошлись в стороны еще шире. Ярко-красная горошинка призывно вылезла между складок. Я тронул её. Ты застонала, тело задрожало от возбуждения и подалось, вперед желая более плотного контакта. Я наклонился, и мой язык прошелся по всем складочкам, остановившись на клиторе. Продолжительный стон и ты, упав на спину, предоставила свои прелести в моё полное распоряжение. Еще раз, поцеловав твоё лоно, я развел в стороны половые губы, открывая доступ к влагалищу. Твоя секретная пещерка была почти полностью прикрыта плевой и темнела двумя маленькими отверстиями.
Мой язык прошелся по ней, заставив тебя ерзать бёдрами, а потом стал ласкать и вылизывать такое доступное для меня лоно. Стоны, мягкие спазмы, перекатывающиеся по твоему телу и моё сопение, оглашало спальню. Ты, впервые ощутившая эти ласки, широко раскинув руки, отдавалась им, забывая про стыд и возможную боль. Твои почти незаметные сначала внутренние половые губы набухли от прилива крови и вылезли наружу раскрывшимися лепестками. Я хотел тебя и готов был начать немедленно, но понимал чем больше я тебе дам сейчас, тем легче будет после. Поэтому я не спешил. Повторяя разнообразие ласк, вгоняя тебя в ступор от нахлынувших приятных ощущений. Ты билась от прикосновения моих пальцев, языка, губ, распоряжающихся в твоем лоне. Стоны переросли в крик, и я остановился. Твое тело медленно затихало, но ты не желала этого.
Твоя рука скользнула между ног, и пальчик прошелся по раскрытой раковинке. Снова стоны. Оказывается, Катюша, была проказницей! Мужские руки точно не касались её прелестей, но эта нежная ручка здесь, похоже, частый гость… Я любовался, как ты сама себя ласкаешь. Проворный пальчик так и мелькал, не задерживаясь подолгу нигде. Такого, кроме как на видео в интернете я и не видел. Рука сама потянулась и, расстегнув ширинку, освободила член. Шорты сползли на пол, а мой орган призывно топорщился вперед. От напряжения кожица съехала, назад оголив кончик ярко-красной головки с висящей на ней каплей.
Я погладил своего друга, полностью сдвинув крайнюю плоть. И смакуя это возбуждающее-привлекательное действие, стал медленно дрочить. Твои стоны переросли в частые всхлипы пальчик так, и мелькал как угорелые и, похоже, ты собиралась кончить. Но я довольно грубо остановил тебя, поймав и удерживая твою руку, которая стремилась продолжить свои похождения. Вторая рука призванная заменить пойманную попыталась скользнуть к лону. Но и она попалась. Ты приподняла голову и, глядя на меня шальными от похоти глазами пролепетала:
– Отпусти… давай… хочу… — искусанные губки призывно блестели, а на щеках играл румянец.
– Ещё рано, — одними губами сказал я.
– Отпусти надо… — тянула своё.
– Я сказал рано!
У неё был вид побитой собаки или кошечки, у которой отняли сметану. Было впечатление, что она сейчас заплачет. Я потянул ее вперед, и она опять села. Мой напряженный орган замаячил у неё перед глазами. Она сфокусировала на нём взгляд. Её глаза приобрели осмысленное выражение и широко открылись. Я видел, как по животу пробежала волна, и он напрягся, а соски прямо на глазах набухли и затвердели. Я положил ее руки на ствол и заставил сжать его.
– Можно? — прошептала она и посмотрела мне в глаза.
– Нужно, — кивнул я.
Она медленно и нерешительно стала перебирать пальчиками, боясь сделать мне больно.
– Поцелуй его, — прошептал я.
Её губы вытянулись в трубочку, и она боязливо прикоснулась к напрягшейся плоти, тут же отпрянув но, не выпуская её из руки.
– А теперь полижи, — продолжал я учить её.
– Что? — не поняла она.
– Оближи головку как мороженное, — пояснил я.
– Облизать?
– Да…
Катя растеряно смотрела на меня, не зная, что делать.
– Ты что фильмы не смотрела? Не бойся, это приятно… Давай!
Я протянул руку и обхватил её ладошку, держащую мой экземпляр. Сжал и пару раз энергично подвигал рукой, вперед-назад полностью открывая головку. Видя в её глазах страх и нерешительность более строгим голосом, объяснил:
– Ты либо учишься или нет. Я ведь хочу как лучше. Вот я ласкал тебя языком! Тебе понравилось, а я от этого, вообще, на седьмом небе…
Разжав её руку, отошел к окну, повернувшись к ней спиной. Честно говоря, я боялся, что она уйдет… А я ее не смогу отпустить… Что тогда получится? Но в спальне стояла тишина. Послышался шорох и Катины руки обняли меня, прислонившись к спине. Тут же они скользнули, вниз ухватившись за мой фаллос, и прошептала прямо в ухо:
– Пошли… я хочу…
– Что хочу? — непреклонно произнес я.
– Я хочу… тебе сделать приятно… минет… — совсем тихо добавила она.
– Точно?
– Да… — она чуть не заплакала.
– Давай, — развернулся я к ней лицом, с трудом скрывая нетерпение. (Даже жену я не смог упросить это сделать, а тут)…
Катюша встала на колени и, вытянув язычок, стала елозить им по головке. Глаза у неё были закрыты, руки опущены вниз. От нежных прикосновений мой член дрожал, напрягаясь ещё больше.
– Возьмись за него рукой… — прошептал я.
– Уг… — попыталась она ответить, и рука сжала член.
– А теперь открой ротик и возьми его…
Она округлила губы, а я, не дожидаясь, ввел головку члена туда, тут же выйдя обратно. Подождав пару секунд, проделал это снова, но глубже. Она уперлась в язык.
– Просто открой рот и высунь язык, — учил я её, — тогда он будет просто скользить по нему и не будет тебе мешать…
– … — мотнула она головой, выполнив указание.
Мой орган медленно и неглубоко погружался в горячий ротик. Похоже, это стало её заводить, так как она стала энергично дрочить член, а второй рукой, опущенной вниз, гладила себя между ног. У неё получалось все лучше, а погружался я постепенно глубже. По её подбородку стекала слюна. Раздавалось мерное чмоканье. И я, получив то, что хотел, увлекся… Вошел слишком глубоко и она, подавившись, закашляла. На глазах навернулись слезы, и она буквально выплюнула моего бойца.
Я ухватил ее за плечи, поднял и прижал к груди, шепча ей на ухо:
– Извини милая, прости…
– Ладно… — сопела она мне в плечо…
Не отрываясь, мы сделали пару шагов и легли на кровать. Я опять прошелся языком и губами по всему её телу, а когда почувствовал дрожь, от моих ласк спросил:
– Моя королева! Готова ли ты? — и мы рассмеялись от такой высокопарности.
– О да… Мой принц! — продолжила она, — а это сильно больно? — вдруг прошептали её губы…
– Через это надо пройти. Сама и расскажешь, потом.
– Уф-ф… Давай, — выдохнула Катюша, вся, как-то сжалась, пытаясь сдвинуть коленки.
Я раздвинул её ноги и поднял их вверх разведя в стороны, опять облизал киску, стараясь как можно сильнее смочить ее слюной. Придвинулся ближе и, держа их под коленками, с силой провел напряженной плотью, по разведенным губам вверх-вниз не проникая внутрь. Потом направил его в лоно. Когда головка уперлась в плеву, я телом почувствовал, как она напряглась, и быстро отпрянул назад. Так я делал несколько раз, пока Катя не потерялась в ожидании и ощущениях.
Резкий толчок. Вскрик. И я внутри почти на половину длины своего фаллоса. Несколько секунд ожидания. Вижу слезы, выступившие у неё из глаз… Прогнувшись вперед, и поцеловал ее в губы, заглушая всхлипы боли. Её бёдра уперлись в живот, а колени придавили груди. Затем еще поцелуй и одновременно дальнейшее погружение в горячую расщелину. Она закричала… Но я уже остановился, давая ей время прийти в себя и приспособиться к новому для неё состоянию. Я, чувствуя, как плотно обхватывает мой орган ее вагина, как по ней пробегают спазмы, мягко обжимая вторгшуюся плоть. Потом медленно выпрямляя руки, вышел из неё. На её вульве выступила алая кровь, да и мой трудяга был в кровавых разводах. Чуть подождав, я погрузился в нее, снова медленно двигаясь вперед-назад. Она дрожала, всхлипывала, но терпела.
Честно говоря, у меня до этого был секс только с одной девственницей. Моей будущей женой больше двадцати лет назад… И фактически для меня это было внове, как и для неё. Только я был опытен во всех остальных аспектах секса и знал, что теперь надо все делать как обычно, но более ласково и щадящем режиме.
Небыстрые и различные по глубине проникновения движения бёдер. Мои руки ласкают ее щиколотки и бёдра, поднятые вверх. Я уложил ее ноги вправо на постель и начал двигаться все быстрее и сильнее, набирая обычный ритм. Она еще всхлипывала при каждом моем погружении, но уже по-другому с каким-то придыханием. Поигравшись маленько на спине, мы сменили позу. Она встала на карачки, а я на коленях сзади. Но, прежде чем погрузиться в нее я рукой нежно растер и помассировал ее вульву. Несколько раз, погрузив палец, во влагалище, погладив его внутри… Теперь я проникал глубже и резче, временами шлепая её по ягодицам и заставляя покручивать попой. Протянув руки, я ухватился за колыхающиеся груди, лаская и гладя соски. Она в болезненном экстазе мотала головой, раскрывая рот и стеная. Её пещерка плотно охватывала моё добро, тихо чмокая при движении. Я разошелся. Моя мошонка шлепала по её бёдрам при каждом движении вперед. А головка, похоже, упиралась в матку.
– Ты как? Не очень больно? — прошептал я.
– Да… Нет… нормально… — тело выпрямилось, и я прижался грудью к её спине. Одна рука обхватила мою ласкающую сосок, а вторая поглаживала лобок и клитор.
– Ты прелесть, — выдохнул я.
– … — довольно засопела она.
– Меняемся. Теперь ты сверху, — скомандовал я.
Лежа на спине, я направил член в её дырочку и он со вздохом села на него сверху. На лице промелькнула гримаса боли, но тут же исчезла. Её попочка мерно заскользила по стволу как по рельсам. Чмок, шлеп, опять чмок; стоны; ахи с охами… Вот звуки, заполнившие спальню.
Снова смена позиции и вот я почувствовал приближение награды. Живот напрягся и, не дожидаясь начала оргазма, я вышел из нее, и тут же меня скрутило, и мощные струи спермы одна за другой выплеснулись, наружу окропляя ее спину, ягодицы и бедра. Из моей глотки раздался крик: «Да-а…». Я вцепился в ее бёдра, сохраняя равновесие и оставляя красные пятна отметок.
Чуть отойдя, спросил:
– Ну, ты как? — поглаживая ее лобок и играя клитором.
– Хорошо… — встрепенулась она.
– Давай ляжем…
Мы рухнули на кровать. Я обнял ее и поцеловал. Она доверчиво прижалась ко мне, и мы замолчали, привыкая к новому для нас состоянию.
– Тебе понравилось?
– Наверное, да, — неуверенно сказала она.
– Хочешь еще? — пошутил я.
– Не сейчас, — в испуге встрепенулась она.
– Конечно, нет. Надо пару минут отдохнуть…
– … — Её глаза испугано посмотрели на меня.
Я улыбнулся. Шучу. Ты хорошо держалась, но сейчас тебе надо с недельки отдохнуть, а потом сама решишь…
Молох 2014 год,
