Вы поверили в мой первый рассказ?
Нет? Ну и не надо?
Поверили? Тоже неплохо.
Мы с Олесей поженились ровно через две недели после того, как тогда занялись любовью где-то на природе, на сене под амбаром-сараем под звуки молний и шелест дождя. Наша любовь овладевала нами столь сильно, что без плоти и страсти друг друга мы с трудом могли провести даже час! Даже десять минут — и те давались мне ломотой в яйцах, дрожью в челюсти, которую сводило от желания ОБЛАДАТЬ.
Я даже не знаю, кто из нас кого трахал! Мы шутили, я говорил, что трахаю ее, она говорила, что трахает меня. Мы были, есть и остаемся с нею счастливыми. И как я верю, самыми счастливыми людьми на свете. Мой братан сдержал слово, обзавелся женой — и брысь из хаты.. ВДВ держит слово! Я остался с женой в «трешке», в трехкомнатной квартире в центре Питера. Надо ли говорить, какое это раздолье?
Олеся мало что знала об этой жизни, она все эти годы жила в замкнутом мирке ее деревушки Кукареково, она была завзятой троечницей, сплетницей, трусихой — в общем, обычная девчонка, если не знать, как она умеет любить. Не трахаться, нет. Помимо этого нас с нею связало настоль сильное чувство, временами прямо-таки мутировавшее в яростную страсть, кидавшую нас навстречу друг другу, что я просто не знаю, с чем это сравнить.
Тонкая, из мира нематериального, сотканная из чего-то высокого любовь Татьяны Лариной, помешанная на похотливой ебле, какая не снилась подчас и немецким порнозвездам — вот что представляла из себя наша с Олесей совместная жизнь. Она забеременела от меня в ту самую ночь, в нашу первую ночь. Мы продолжали с ней заниматься сексом до тех пор, пока это было можно, а потом она всегда безотказно удовлетворяла мой член своим влажным и глубоким ротиком, куда мой колун провалился почти до самых яиц, и где он попадал в плен к ее умелому язычку, которым Олеся вытворяла такие вещи, о которых я даже и представления не имел.
Она поджимала мой член где-то у самых яиц, точно находя нужные точки, доводила мою оголенную головку до экстаза — полизывая ее губами, натирая ее об небо своего рта. А потом прижимала ее сильнее, и я ощущал, как тонкая сильная струя семени под давлением устремляется ей в рот. К миньету я ее, деревенскую дуреху, отроду не знавшую таких заморских фокусов, приучил не сам. Когда я ей предложил взять в рот, она сначала отбрыкивалась.
Но потом, когда я как бы невзначай подкинул ей пару видеокассет с порнухой, посоветовав ей посмотреть на досуге, Олеся кое-что начала соображать. Я же учился лизать ей. Я нализывал ее половые губки, драил ее клитор до блеска и треска, я выучил расположение всех ее родинок, я мог довести ее до оргазма чуть ли не одним отточенно-верным движением кончика языка — я знаю, куда целить. Я снайпер, и мне в этом нет равных.
После рождения сына, дабы не терять свою изумительную фигуру, она пошла заниматься аэробикой и еще какими-то спортивными упражнениями. Я спешил с работы, чтобы обнять и поцеловать свою молодую жену, понянчить сына Алешку, росшего на удивление спокойным и совсем не плаксивым ребенком. Моя жена встречает меня дома в фартуке, она непременно точно рассчитывала мое возвращение и к этому времени уже была вся поглащена стряпней. И каждый раз, входя в двери, я ощущаю носом какой-нибудь обворожительный запах и пытаюсь угадать, что же на этот раз сварганила моя Олеся.
Мы проводим вместе с моей Олесей каждую ночь. И каждую ночь нас могли бы снимать маститые порнорежиссеры, делать на нас бабки. Я не мачо, я обычный парень, но моя жена — это нечто особенное! Фигура, стать, походка, жесты, манеры, чудная мордашка с извечно женским, с извечно лукавым взглядом ее зеленых глазищ из-под длинных ресниц. Олеся отвергала любую косметику и мало того, что это выливалось в порядочную экономию, так она же чаровала меня своей первозданной женской красотой, не замутненной веяниями технического прогресса и современной жизни.
Она для меня была так хороша, что хотите верьте, хотите нет — я даже не смотрел в сторону других женщин. И это, надо сказать, приносило свои плоды. Я не сумел закончить аспирантуру и устроился работать менеджером на одну из точек, торгующих мобилами. А там, вы, наверное, и сами знаете, любят брать смазливых кошечек, дабы поднимать уровень продаж. Некоторые пацаны-задроты, каким и я был очень долгое время, глазеют на них жадными голодными глазами. Кое-кому везет, образуются парочки, другие обламываются и пополняют славное воинство неудачников, из которого я вовремя дезертировал в 2004-м году. А вот моя счастливая морда и полное, прямо-таки буддийское спокойствие при виде длинноногих фемин, уверенных, что их чары сразят наповал любого, крепко озадачивали противоположный пол. Мною начинали интересоваться, хотя я и не делал никаких шагов к этому. Наверное, это и привлекает.
Сорри за долгое вступление, но, черт возьми, до чего же хочется поделиться с другими своим счастьем. Те люди, у кого оно есть, меня поймут. У других, кто его еще ждет и ищет, оно будет — поверьте! Главное не вешать носа. И вот, я подвожу вас к самому главному, к чудесной новогодней ночи с 2005-го на 2006-й год.
Это была необычайно яркая новогодняя ночь. Она запомнилась мне как никакая другая, прожитая мною. Это было настоящее буйство похоти под звон Курантов и брызги шампанского, под пальбу хлопушек и искрящийся огонь бенгальских свечей. Но самое главное, моя жена подарила мне незабываемый подарок. Она подарила мне секс со Снегурочкой.. И если кто-то подумате, что сама Олеся нарядилась в синевато-белую шубку, заплела косу и натянула декоративно покрытые инеем остроносые сапожки… Вы ошибаетесь! Снегурочкой стала ее подружка Ирина, наша соседка по лестничной площадке.
Ирине на ту ночь было 30 лет. Она была опытная мамаша с двумя детьми — дочка и сын по девять лет каждому. Муж их бросил, оставив Ирину воспитывать одну своих детей. Мне было ее жаль, но не более. А вот моя Олеся к ней вдруг привязалась. Сначала Олеся просто познакомилась с ней, столкнувшись как-то на лестнице. Ирина только въехала в свою квартиру, а моя ласковая женушка несла нашего сынишку с прогулки. Я ушел в квартиру, а жена разговорилась — что-то обсуждали о детях.
Я вышел, предложил все-таки обсуждать подрастающую надежду человечества не на сквозняке (из разбитого окна всегда порядком сифонило), а за чашкой чая и пирожными. Вот так Ирина и стала появляться у нас в гостях. Она была хорошей, приятной, как раньше выражались, во всех отношениях женщиной. Деликатной, тактичной, скромной…. и хорошей собой. У нее была спелая грудь в два сочных арбуза, чуть заметный животик, роскошный стан, переходящий в крутобедрые ножки приличной длины. Еще немного, думал я, утайкой от жены разглядывая ее, когда она появлялась у нас, и Ирина начнет полнеть. Это, конечно, не мои проблемы — это просто оценивающий мужской взгляд со стороны.
Олеся болтала с нею о детях. И хотя моя жена еще на первом месяце беременности обложилась книжками «Молодая мать» и «Воспитываем первенца», получить сведения из первых рук, от бывалого человека — это завсегда лучше. А однажды, когда я засиделся за компьютером, оставив свою Олеську и ее подругу Иру болтать на кухне, случилось вот что. Потянувшись и решив корректно и предельно вежливо заявиться на кухню, подать Ире намек, что уже 22-00, и ей пора отчаливать, я прошел к двери и замер, невольно подслушав, о чем говорят женщины.
Ира сетовала на то, как ей тяжело живется без мужской поддержки, без мужика. И откровенно призналась Олесе, как сильно завидует ей. Муж, говорит, в тебе души нечает! А мой козел бросил меня сразу после родов, убежал с молодой потаскухой — в выражениях Ира не стеснялась. И что вообще мужики козлы! Ну, а хорошие, как водится, давно разобраны.
На этом беседа и закончилась, Ира ушла в свою квартиру, а мы с Олесей остались вдвоем.. Дамы так и не поняли, что я слышал добрую половину их беседы. Да впрочем, Олеся за мойкой посуды и так мне почти все рассказала, избежав, правда, тех эпитетов, которыми Ира обрисовала своего бывшего…. Я из вежливости выразил сожаление, и на этом все закончилось. Ира часто у нас появлялась, взяв таки в привычку каждую субботу (а иногда и на буднях) заявляться к нам.
Приносила торты, пирожные, приводила детей. Иногда в гости, а частенько только лишь за тем, чтобы моя нигде не работавшая (я обеспечиваю семью сам) Олеся присмотрела за дочкой и сынишкой, пока она где-то бегала. Видать, пыталась-таки обустроить свою жизнь. Дважды к ней являлся какой-то мужик, которого я разглядел лишь мимоходом, поздоровавшись с ним на лестнице, но и с этим кадром у Иры дела не пошли….
Новый 2006-й Год подступил, как водится в хлопотах, незаметно, нагрянув 31-м декабря под мокрый питерский снег. За окном люди стремительно совершали последние набеги на магазины, куда-то спешили переполненные ожидания семейства, многие тащили под мышкой елки с прижатыми вдоль ствола и обмотанными веревками ветвями. Зеленые красавицы расходились в эти последние двое суток уходящего года как горячие пирожки. Пустели полки магазинов, народ как очумелый сметал все, что можно было выставить на стол.
Поскольку Ирина все еще оставалась одна, Новый год мы решили праздновать вместе. Накупили всего, что только можно — торты, традиционное «Советское» шампанское, конфеты для Иришкиных детей, колбасы-сервелаты, фрукты, овощи, всякую-всякую всячину. Народ у нас традиционно щедр к концу года, вот и мы не скупились! И пока обе дамы гремели на кухне, мы с Сашкой и Анютой (детьми Ирины) наряжали елку. Мой сын Алешка по причине малолетства в процессе наряжания не принимал, зато взирал на нас изумленно-изучающими глазами, сидя на диване с мягкой игрушкой в руках.
Под бой курантов и колеблющееся пламя свечей, выслушав выступление-пожелание Президента России, подняв бокалы и поцеловавшись «За счастье и удачу!», мы распили шампанское, дернули за веревочку пары-тройки хлопушек, осыпав стол мельчайшими кружочками разноцветного конфетти.
— Ура! С новым годом! С новым счастьем! — Ирина даже не пыталась унять своих плясавших от радости детей.
Моя жена поцеловала меня, откинув мою нахальную руку со своей попки, скрытой под туго сидящими на ней синими джинсами (она так и не успела переодеться во что-то более сопутствующее). Не будь у нас в квартире гостей, я бы уже овладел ею прямо под праздничным столом. У меня когда-то даже была такая шальная мысль: изготовиться и кончить точно-точно в двенадцать! Знаете, как говорят — как Новый Год встретишь…
— Ира! Ты смотри, приходи к нам!!! — потребовала Олеся.
Спустя час праздничной болтовни и поедания салатов, колбас, испития различных как по марке, так и по градусу напитков, после которых дамы слегка окосели, а глаза их подозрительно заблестели, Ира начала собираться домой. И вот тут Ирина заюлила!
— Ой, Олесь, а ты думаешь…
— Ириша, мы же договорились! — Олеся с укором глянула на подругу.
— Ну… Ну, ладно, приду! — Ира бросила на меня быстрый взгляд..
Олеся выпроводила гостью и ее гомонящих потомков за дверь, а потом вернулась ко мне в комнату. Я протянул жене припрятанный подарок.
— Ой! — Олеся нетерпеливо разорвала обертку и вынула купленное мною платье из тонкого шелка. — Какая красота!!!
Помимо платья в коробке обнаружилась маленькая шкатулочка, где на черном бархате сияло хрусталиками цвета ослепительно-желтое золото, причудливо играющее блесками в свете зажженных на столе свечей.
— Васенька! — Олеся накинулась на меня и отрывисто поцеловала в губы.
Женщинам нравится золото, учитывайте мужики. Это чушь, что они любят цветы — куда больше они любят презренный металл…
— Чудесно, просто чудесно! — Олеся вертелась перед зеркалом и прикладывала цепочку с чудным кулончиком к своей тонкой шее.
— И не говори! — сказал я, разглядывая чуть нетрезвым взглядом ее ягодицы, так подчеркнутые джинсами. — Чудесно…
Олеся повертелась еще немного, что-то мурлыкая себе под нос.
— А о чем это вы с Ирой договаривались?! — спросил я, наливая себе еще немного коньячку. Чудный «Реми Мартин», ох как хорош…
— Эй, ты не напивайся, Васенька! Тебя еще тоже подарок ждет! — Олеся быстренько вырвала у меня из рук фужер.
— Интересно! Что ж это за подарок такой, что я должен быть трезвым?!
— Сейчас узнаешь! — загадочно сказала моя жена.
— Олесь, ты чо там задумала, а? — любопытно спросил я.
— Сейчас узнаешь! — повторила она и показала мне язык. — Только дай мне слово, что будешь делать все, что я тебе скажу!
— Еще интересней! — хмыкнул я.
— Слово, Вася! Я жду твоего слова! — настойчиво потребовала она.
В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Я уже дернулся было в коридор, недоумевая, кого мог принести рогатый через в пол-второго ночи на 1 января?! Но Олеся удержала меня.
— Даешь слово?! — она буквально тряхнула меня за свитер.
— Ну, ладно, ладно… Даю! — я удивленно посмотрел на жену.
— Иди, открывай! — Олеся мотнула головой в сторону коридора.
Недоумевая, что и к чему, я потряс головой и вышел в коридор. Щелкнул замком и присвистнул. На пороге стояла Ирина.. На этот раз она была одна. На ней была синяя шубка, расписанная узорами. На голове шапочка с такими же узорами под завитушки инея, кое-где украшенные мелкими искринками, кое-где с шариками бижутерии.
— Вот так раз! Ира! — удивился я еще больше.
— Привет! — Ира вдруг резко покраснела.
Сзади послышались шаги Олеси. Жена совсем не удивилась….
— Заходи! — Олеся отодвинула меня в сторону и буквально втянула Иру в нашу квартиру.
— А где Дед Мороз? — пьяно усмехнулся я, выглянув за угол.
Лестница была пуста и темна.. Где-то вдали раздавался смех, на улице бабахали петарды, яркими искрами устремлялись в темное небо разноцветные ракеты. Дед Мороза, ясен пень, в пределах поля зрения не наблюдалось.
— Иди! Ты у нас будешь Дедом Морозом! — Олеся втянула меня в коридор и захлопнула дверь.. Щелкнула замком.
Ирина уже прошла в комнату.
— Иди! И делай все, что я тебе скажу! — Олеся пихнула меня в бок.
— Ты чего? — шепнул я.
— Иди, иди! Не робей! — Олеся лукаво ухмыльнулась.
Знаю я эту ухмылку, знаю…
— Вы чо задумали, девчонки?
Олеся втолкнула меня в комнату. Ирина стояла около стола, не смея и взглянуть мне в глаза. Взрослая, статная женщина, а стояла, будто бы напроказившая школьница на разборе у директора.
— Васенька! Ты пока постой тут! — Олеся подошла к Ирине и потащила ее в смежную комнату.. — Мы тебя позовем.
Я пожал плечами. Женщины скрылись в комнате. Я хлопнул еще рюмашку, лениво пытаясь догадаться, что же меня ждет. Черт, я был уже достаточно пьян, чтобы не сообразть сразу же. Я подмигнул Алешке, которого Олеся убрала в его кроватку с поднимающимися боковинами-решетками из дерева, не позволяющими ребенку выпасть из своего, как я это называл, логова.
Алешка улыбнулся мне и что-то гукнул. Я поревел взгляд на экран телевизора, где плясали какие-то эстрадные певуны и певуньи. Фантасмагория и мельтешение цветом там было такое, что у меня зарябило в глазах…
— Васенька! Мы готовы! — позвала меня громко Олеся.
— Ну, тогда я иду! — громко ответил я.
Я вошел в комнату. И обомлел.. На широкой кровати, которую мы с Олесей купили специально для наших скачек (спали же мы обчыно раздельно в разных койках), сидели две женщины.. Ирина и Олеся. Обе были совершенно обнаженные. Олеся раздвинула ноги Ире и ласкала ее между ног, а так, покрасневшая как рак, пугливо трогала за грудь мою жену. Я даже слова не мог вымолвить, ни шагу сделать ни назад… ни вперед..
— Ну что встал, Вася? — Олеся протянула ко мне руку, в свете светильника ее пальцы поблескивали выделениями.
— Олеся! — прошептала Ирина.
— Васенька, ты нас хочешь? — игриво спросила моя жена. — Посмотри, какая у нее киска. Посмотри, Васенька!
Я ухмыльнулся и дернул за ремень. Ира судорожно огляделась, будто искала дырку, через которую она могла юркнуть на свободу. Женщина и впрямь была напугана, она была на странном перепутье чувств. С одной стороны, и я это прекрасно понимал, она была страстной, еще вполне молодой и полной жизненной энергии женщиной, истосковавшейся по мужской любви, а с другой… А с другой ей со всем не хотелось показаться ебливой шлюхой, готовой отдаться любому первому встречному мужику.
Через пару мгновений, пока мои малость непослушные пальцы возились с пугавицами на ширинке, брюки бесшумно рухнули по моим ногам на пол. Я снял с себя свитер, стянул футболку, обнажив свой волосатый и малость подкачанный последним полугодьем тренировок в спортзале торс. Олеся делала все, чтобы на радость мне сохранять себя в идеальной форме, и я отвечал ей тем же — хотя раньше особой любви к спорту, в общем-то, не ощущал.
— Сегодня он твой, Ира! — Олеся показала пальцем на меня.
Ирина уже немного оклемалась, она инстинктивно водила себя ладонями по массивным спелым грудям, так заманчиво перекатывающимися под ее тонкими пальцами. Она гладила себя рукой по бедру, нервно перемещая пальцы по ним, будто бы скребла когтями.
— Спасибо тебе, Олеся…
— Васенька! Ты сегодня выебешь нас обеих!!! — потребовала Олеся. — Ты нас выебешь так, чтобы мы на стенку лезли!
— Ну, бабы, вы совсем с ума сошли! — я стянул с себя трусы.
Ириша издала томный, исполненный страсти и желания вздох, протяжный стон оголодалой до мужика бабы.
— Давай, Ириш! Смелее! — этим мне Олеся до жути напомнила ту нашу с ней первую ночь, когда я был таким же робким.
Ирина слезла с кровати, подползла ко мне, опустившись на колени. Она протянула руки и бережно взяла в них мой хрендель, который угрожающе покачивался, грозя быстро задраться вверх. Ирина сунула его себе в рот, принялась ласкать его языком. Сосала она совсем не так, как это мне делала Олеся. Сначала робко, потом все агрессивней и агрессивней, Ирина делала ритмичные однообразные движения.
А я и моя любимая Олесенька переглядывались в это время друг с другом такими взглядами! Ее как всегда лукавый взор двух изумрудно-зеленых очей напарывался на мой чуточку укоряющий, чуточку восхищенный, чуточку потрясенный взгляд.
А тем временем Ирина наяривала ох как хорошо! Она самозабвенно мастурбировала свою кисульку, неуловимо быстрыми ритмичными движениями пальцев. И я сразу многое понял..
«Да она как автомат! Небось, каждый день это делает!»
— Как она, Вась? — спросила Олеся, сидя на кровати.
— Зашибись! — охнул я, когда Ирина вынула член изо рта и принялась лизать мошонку, посасывать, забирая в рот по целому яйцу. — Да, Ира, да… Вот так, ой… Какая ты умница!
Ира улыбалась мне, войдя в раж, а потом снова ласкала член. Она взяла меня за ягодицы, водила руками по ногам, по брюху, словно бы и не веря, что ей достался живой мужик. Живой, со стоячим членом!
— Так! — я остановил ее. — А ну живо на койку!
Иришка немедленно подчинилась. Она улеглась на койку, заставив Олесю чуть подвинуться в сторону. Моя жена тут же раздвинула ножки Ирины, принялась поглаживать нежнейшую кожу на внутренней стороне бедра.
— Вася! За работу! — Олеся мотнула своей кучерявой головой и рассмеялась. Задорно и весело, как всегда
смеялась.
Я несколько раз дернул член, взгромоздился на кровать, навалился на Ирину. Я ощущал, как она дрожит от желания и нетерпения. Как сводит от истомы ее томящуюся натуру, как кипучая энергия секса рвется наружу и просит: «Трахни меня! Трахни меня!!!»
Я не медлил. Я схватил ее за богатую грудь с щедро раздроканными сосками, заставив ее охнуть, а потом сходу всадил в нее свой жезл любви. Ира ахнула еще громче, а потом нагнула голову к груди, желая видеть, как мой хрен врывается могучим поршнем в ее жаркую пещерку. Она потекла стремительной рекой, ее сок оросил нашу с Олесей постель — это была первая чужая амброзия, которая здесь проливалась. Олеся, кстати, тоже не оставалась в стороне…
— Давай, давай! Жарь ее, Васька!!! — подзуживала меня жена.
Она ласкала мои яйца и крутила Ирине клитор, умелыми женскими пальчиками находя самые нужные, самые чувствительные комбинации, до каких не додумается даже опытный любовник.
— Глубже, да! Глубже… Г-глубже, а-а!!! — стонала Ира, трясясь под моими ударами, под этой нескончаемой бомбежкой любви..
Я люблю хватать женщину за грудь, я сжимаю ее не очень сильно, но цепко, точно вымеряю силу сжатия, дабы не причинять любимой боль. Я делал это раньше только с Олесей, она до сих пор оставалась моей единственной женщиной. Что там ощущала Ирина — я не знал, да и не волновало это меня особенно. Ей так хотелось мужика, что легкую боль она и не заметит.
— Глубже! — молила меня Ира, мотая головой.
Олеся замедлила наше порево и велела нам сменить позу. Она, как заправский дирежер, управляла этой симфонией любви. Один смычок и две флейты-трубы спелись в удивительном многоголосии эмоций, ощущений и радости.
— Вот так давай! — Олеся помогла Ирине насадиться на меня сверху.
Я лежал в постели, целовался со своей женой, а Ирина скакала на мне, как на необъезженном жеребце, дергая своей задницей по моему тазу. Она трясла грудью, за которую я ее хватал и щипал; она отклонялась назад, а я тем временем ласкал свою жену между ног, а второй рукой гладил ее же по спине. Чужая женщина вносила неповторимую лепту в наше счастье; и, безусловно, она имела право на его частичку.
— Ну, как, Ириш? — спросила Олеся, когда та немного подустала.
— Он у тебя классный! — прошептала та, лаская свои груди.
Ириша и Олеся глазели на меня с таким вожделением, что я начинал завидовать самому себе. Я ощущал себя султаном, бушующем в своем гареме. И я знал, что эту ночь я выебу сполна их обеих. Я никуда их не отпущу, пока не упаду без сил.
— Вы погодите пока! — Олеся слетела с кровати и кинулась в комнату.
— Ты не устал? — спросила меня Ира тихонько.
— Нет. — я полапал ее грудь, покрытую потом. — Тебе хорошо?
— Ой, Вася… Ты бы знал! — протянула она так, что мне ее стало жаль.
Ирина несколько раз качнулась на мне, снова запустив на пару секунд наш с нею мощный ДВС (Двигатель Внутреннего Сгорания): мой поршень через смазку несколько раз провернулся в ее цилиндре, ощущая компрессионные кольца из женских мышц, доходя до верхней мертвой точки и снова опускаясь вниз.
— А кто это вообще придумал, а? — спросил я.
Ирина мотнула головой в сторону Олеси. Моя жена вернулась назад с бутылкой шампанского и бокалами. Совершенно обнаженная, я видел лишь ее освещенный сзади светильником контур — ее точеная фигурка вразвалочку маячила передо мной в волшебном свете и завораживающей игре теней и полутеней, запахов и легких шорохов.
— Шампанское! — Олеся протянула бокал Ирине, которая пила шампанское, покачиваясь на мне, ощущая, как мой член движется в ее раскаленном влагалище.
— Кавалеру! — Олеся протянула бокал мне.
Я привстал, ссадив Иру между своих изогнувшихся ног (ее ноги как бы внахлест лежали на моих бедрах и окружали мое тело), и взял у жены из рук бокал. Ледяное шампанское с шипением ринулось по моему пищеводу, я шумно выдохнул.
— Еще плесни! — я протянул бокал жене.
— Еще разок! — Олеся налила мне очередной бокал.
Но этот бокал я выпил лишь наполовину. А потом резко, недавая Ире опомниться, я выплеснул бокал ей на грудь. От этого она вскрикнула и тут же кончила, задергавшись между моих ног. Я ощущал, как ее потрясает. Я посадил ее, кончающую, на свой член, прижал к себе и снова начал порево. Я впивался лютым зверем в ее грудь, она кончала и стонала, она совершенно забылась в этом блаженстве, что волнами прокатывалось от макушки до самых пяток ее почти что безвольного тела.
Я целовал ее залитую шампанским грудь, прижимая горячий и потный живот к себе, я слышал каждый ее вздох, превращавшейся на выходе в протяжные стоны — стоило мне лишь погрузиться в нее поглубже.
— Давай, давай! Дери ее пожестче!!! — болельщиком покрикивала Олеся, стоявшая на полу рядом с кроватью.
Я сидел на заднице и дико совокуплялся с полногрудой матерой женщиной, ощущая, как же это, черт возьми, здорово! Она еще раз или два кончила, снова задергавшись на мне.
Ощутив, как подпирает и меня, я резко выудил свой раздухарившийся балун-елду из норы и несколько раз «передернул затвор». Белая струя мощным фонтаном выплеснулась из меня окатив живот чуть откинувшейся от меня Ирины, вязкие белые капли салютом окропили ее мясистые груди. Дав около трех мощных залпов и истощив под вопли Ирины своей боезапас, я устало откинулся на кровать.
Ирина или Олеся — я уж не знаю кто — но определенно женщина взяла мой член и еще немного его подрочила, жадно выуживая из него последние капельки. Я посмотрел на своих подруг. Олеся и Ирина жадно слизывали мою сперму. Олеся так эротично водила языком по грудям и живот Иры, а та сгребала пальцами сперму со все тех своих грудей и сразу же совала их себе в рот, обсасывая их как карамельки.
— О-о… Девчонки! — простонал я, глядя на эту чудесную картину.
Они не выпустили меня с постели. Олеся принесла салат, мне немного сервелата на черном хлебе, Ирине подкинула закурить. Олеся и я — мы не курили никогда, а вот Иришка подымила всласть. Мы все поели, так и сидя, голые и довольные. Я хозяйски лапал Иру за грудь, а та болтала с Олесей. Я узнал от посторонней женщины, какой же я классный мужик, и как она со мной здорово потрахалась.
Представляете?! Любовница при голом муже, сама голая, и рассказывает не менее голой жене о том, как она с муженьком-то поеблась!!! Во картина, да? Сюрреалистичный пейзаж кистью, Тинторетто бы или Ван Гога в нашу спальню.
«Нет, черт побери!» — лениво подумал я. — «С этими плешивыми рисовальщиками мне бы пришлось делиться, а так обе бабы мои! Мои!!!»
— Как же мы теперь его будем делить, а? — спросила Олеся.
— Олесь, ты чего, он же твой! — изумилась Ирина.
— А ты с ними что, больше трахаться не хочешь? — спросила моя жена.
Я обомлел от услышанного. Мы с Ирой переглянулись.
— Ну…
— Так хочешь или нет? — спросила Олеся, кусая кусочек колбаски.
— А мое мнение… — начал было я.
— А твое мнение нам и так известно! — Олеся засмеялась.
Ира тоже заулыбалась.
— Ирин, я своего мужика люблю.. Но… Но на субботу могу поделиться! Ты как, не прочь?! — Олеся подмигнула подруге.
— Ой, Олесь… Да я даже не знаю! — Ира покосилась на меня.
— Зато я знаю. Значит, решено! — Олеся щелкнула пальцами. — Васенька, ты понял, что будешь делать по субботам? Ты будешь трахать Иру. А по всем остальным дням — меня! — Олеся ткнула себя пальцем.
— Олеська, ты чокнутая! — я восхищенно покачал головой.
Олеся взяла Иру за плечо и добавила:
— Ирин! Но как только ты женишься, аттракцион закрыт! Ясно?
— Олеся, ну ты не сходи с ума! — промямлила Ирина.
— Слушай, не дури! Ну найдешь ты себе нормального мужика, а пока не кочевряжься, балуйся моим! Я же знаю, он меня любит.
— Но это ж вроде как измена? — вздохнула Ира, закусив губу.
Олеся покачала головой.
— Измена — это если б он в обход меня на тебя залез!
Я прожевал последний кусок колбасы и дернул свою жену за ноги. Та взвизгнула и завалилась на кровати с попки на спину. Я ее подтянул к себе, перебарывая ее шутливое сопротивление под звонкий смех.
— А ну иди сюда! Ишь, раскомандовалась!
Ирина с интересом смотрела на нашу возню. Олеся взяла ее за руку и, протянув ее кисть к моему опавшему
бойцу, наложила ее на оного бойца. Иру не нужно было учить дрочить мужику — сама умела. И снова дело пошло на лад. Возбужденный невообразимой пикантностью ситуации (родная жена не только в дом «Снегурочку» притащила, да заставила с ней трахаться, а плюс еще и любовницу по субботам назначила), я ощущал невероятный прилив сил.
Член быстро набирал мощь, наполняясь приливающей в пещеристые тела кровью. Потом хоп — отток крови пережало, и вздыбленный хрен с оголенной залупой нагло уставился на прищуренный «глаз» между ног у моей жены.
— Ира, залезай на меня! — потребовала Олеся.
Она-то лежала передо мной, а Ирина залезла как бы на нее, развернув ко мней свой элегантный женский круп с массивными (в меру, естественно), заметно большими чем у Олеси ягодицами. Женщины терлись грудями и целовались, всецело отдаваясь друг другу. На меня они совсем не обращали внимания, а ведь я поочередно трахал то одну, то другую. Я менял их без всякого складу и ладу, жадно насилуя оба влагалища своим похотливым балуном. Силища во мне была неимоверная! Вот что значит до 24 лет заниматься онанизмом.
— А-а… Да-да… Вот так! — стонали мои наложницы, дергаясь под толчками моего таза, вбивающего в них мой обезумевший кол.
Когда я в пылу битвы выпадал из них, чья-то женская рука неизменно приходила мне на помощь — с эгоизмом, позволяющим определить владелицу, эта ручка направляла мой член во влагалище своей хозяйки..
Оргазм на этот раз пришлось ждать долго. Женщины кончили по разу. Олеся привычным мне образом подвывала, постанывала, а вот Ирина стонала отрывисто, громко, будто бы от боли. А вот когда кончать довелось мне, я нахально вскочил, поднял Ирину с Олеси, которая надрачивала влагалище моей жены. Я запрокинул ее голову и нагло, не терпя никакого непослушания, вогнал ей член в рот.
— О-о-о-ааа!!! — я кончил.
Ира двигала ладошкой, сосала мой член, загребая его далеко за щеку. Моя жена приподнялась, и я дал пососать ей. Олесе, правда, почти ничего и не досталось — вся сперма вылетела в ротик Ирины, но зато какое блаженство я испытал, когда у меня отсасывали сразу две красивые женщины, одна из которых, как я знал совершенно точно, любила меня до безумия.
Вот так я и встретил новый 2006-й год. Ирина не пришла лишь в первую субботу, наврав нам, что ей куда-то очень надо. Зато во вторую субботу, не удержавшись, все-таки пришла за обещанным мужиком. Вот так я и превратился на четыре месяца в самого-взаправдашнего султана. Правда, перед настоящими султанами, шахами, падишахами похвалиться размерностью гарема я не мог — зато качество!
Красавица Олеся, молодая и стройная, до умопомрачения сексуальная… и сходящая в постели с ума вечно голодная Иришка, которую я за эти четыре месяца трахал и так, и эдак. Иногда мы трахались вместе, а иногда Олеся оставляла нас наедине и хлопотала на кухне, вслушиваясь в доносящиеся из спальни стоны. А через четыре месяца Ирина таки нашла себе благоверного — усатый сын гор с Кавказа обворожил и заколдовал мою Иришку. Мою? Ну, теперь она уже была не моя.
Мы славно погуляли на свадьбе, а за день до этого Иришка взяла с нас слово, что после слов «горько» мы с Олесей навеки забудем про наши дикие забавы по субботам.
Но разве можно такое забыть?
