Сколько я себя в детстве помню — клизму никогда не любила. Боялась, плакала, отбивалась, пряталась… Итог всегда был один — несчастного ребёнка зажимали подмышкой или между ног с голой попой и клизмили. Что могу сказать с полной точностью — в сознательном детском возрасте я добровольно и покорно на этот «садизм» не соглашалась! Сейчас, если глубоко задуматься, я начинаю понимать, что боялась я не самой клизмы, а ночного горшка, на который после клизмы меня всегда сажали. Обычно «дела» я делала на детском сиденье в туалете, а в случае клизмы доставался этот самый садистский горшок… Всё-бы ничего — в самом раннем детстве, когда для унитаза была совсем мала, то на нём и сидела, но в более позднем возрасте выяснилась такая неприятная вещь, что попа в горшке постоянно застревала между крышкой и самим горшком. В сочетании с клизмой — вырываться из этого плена было максимально неприятно и сию процедуру я ненавидела всем сердцем. Брат её тоже недолюбливал, поэтому после пары наших «диверсий», когда клизма-груша, которую традиционно хранили в ванной, оказывалась изрезана ножницами — родители начали прятать её в шкаф… Одним словом — это была война, в которой я и брат были на одной стороне, а на другой — клизма и ночной горшок… Сказать, что война шла с переменным успехом — значит соврать. Она шла в одни ворота, а точнее — в две попы… С учётом того, что болели мы довольно часто, а запорами нашими страдали в основном родители, плюс детские врачи «разумно» рекомендовали вместо питья горьких лекарств вводить их клизмами или свечками… В итоге ненависть к горшку «спроецировалась» и на клизму. Сколько себя помню от поставленных клизм неприятных ощущений не чуствовала — кроме горшка…
В детском саду «бог миловал» — в авантюры остальной группы я не ввязывалась, в рот ничего не совала, поэтому после очередного отравления наевшейся какой-то гадости группы, во время тихого часа наблюдала, как «страждущим» с животом сестра и воспитательница прямо в спальне устраивают вливание и очередная жертва «кулинарных уличных экспериментов» уносится на пятиминутное общение с белым другом и товарищем… Народ к этой процедуре уже привык и воспринимал стоически — всёравно проклизмят, так что нечего и дёргаться! Так что сестру с большим клизменным баллоном и вазелином и воспитательницу с кастрюлей тёплой воды, группа встречала лёжа на левом боку с согнутыми ногами. Как показывало откидывание одеяла с очередного ребёнка — и со спущенными трусами… Причём многие, сообразив, что натягивать трусы после клизмы долго — всёравно снимать в туалете, а со спущенными забег производить неудобно, снимали их совсем и надевали уже вернувшись из туалета…
В школе как-то сразу выяснилось, что я совершенно непереношу школьного питания — сразу начиналась тошнота, болел живот и т. д. Все признаки отравления налицо… В детском саду со мной не церемонились-бы и проклизмили, но судя по всему — в школьных мед-кабинетах такой прибор как клизма признан «негуманным» и отсутствует как класс… Поэтому чаще всего дело кончалось вызыванием скорой помощи и увозом бедной меня до больницы… От больниц осталось впечатление «пальпация-клизма-свободна». Причём всё это — не выходя из приёмного покоя. И тут уже как повезёт с больницей: в одной «клизменная» от приёмного «отравистов» отделялась бетонной стенкой. Точнее не вся клизменная, а только кушетка — унитаз стоял за ширмами прямо в приёмном покое, в котором своей очереди ждут ещё десяток-другой детей. До полного счастья «накачиваемого» ребёнка — за той-же загородкой, что и кушетка была дверь из приёмного в саму больницу. Вечно распахнутая (а точнее — просто дверной проём) , через которую народ носится толпами — врачи, сёстры, пациенты всех возростов и полов… Мнение лежащего с голой попой и вставленной в неё клизмой ребёнка никого не интересует, на тот факт, что девочка вообще клизму не любит, стесняется и т. д. — всем плевать…
В другой больнице приёмный покой был «мечтой нудистов» — окна традиционно были замазаны краской и завешены шторами, проходного двора небыло — в приёмный покой была только одна дверь — в коридор, поэтому народ попадал туда только «по делу», а не потому, что там-же и выход на улицу… Всё, одним словом отлично, если-бы не одно НО: от коридора он отделялся стенкой с окнами… Большими и качественными — от пояса и до потолка. Никаких штор, никакой краски… И теперь представьте, что в уголке приёмного покоя, между стенкой и этим «окном» стоит кушетка для клизмы. От приёмного покоя она отгорожена тканевой ширмой, а вот от окна… Отгораживаться от окна никто и не собирался… «На сцене» — я и ещё какой-то карапуз дошкольного возраста. Я одна, он — с матерью. Плюс врач… Пальпация обоих по очереди, далее «универсальное средство» — клизма. Обоим. Карапуз поступил первым — его матери выдали грушу с водой (упорное впечатление, что в больницах экономят на вазелине — грушу вытаскивают из банки с водой и кроме воды на наконечники другой смазки не используют!) , с ребёнка сняли штаны, уложили на колени и начали процесс…
Я на колени к врачу уже не умещалась, поэтому загнали за ширму, велели раздеться и начали «пытки». Итак, ребёнку 12 лет, груши явно мало для такого возраста. Кружек Эсмарха то-ли нету, то-ли экономия… Зато груш — навалом… Лежу, краснея наблюдаю, как мимо приёмного покоя «дефилируют» пацаны, девчёнки и прочий больничный народ, сзади врач «выполняет план» по количеству клизм в пятилетку на отдельно взятую попу, попе всё уже до полного фонаря: «Отжали ягодицы, вставили, зажали, терпим, терпим, терпим! Ещё немножко! Хлюп… Сейчас ещё одну… Отжали… » За ширму вваливается мамаша — в одной руке ребёнок, в другой — клизма: «А мы уже покакали!». Ребёнок с интересом рассматривает «Тётю с голой попой», из которой торчит очередная клизма, которую вставили в момент их прихода, а сжать забыли…
Доктор пальпирует ребёнку живот, выбирает из «букета» полную клизму и вручает мамаше со словами «Повторить!» Лежу красная как варёный рак и кусаю губы. Мат тогда не знала, а то-бы материлась… Попе холодно: единственная тёплая вещь — рука врача, когда сжимает ягодицы, в попе тоже холодно — возможно клизмы и наполняют с утра тёплой водой, но свою попу эта вода ждёт подолгу и успевает остыть… Холодно, в животе давление как в бутылке с газировкой, на глазах слёзы — от стыда перед теми, кто ходит по коридору и боли в животе… Чу! Что это? Я своё оттерпела, или просто у этого садиста полные баллоны кончились? Урааа! Он заявил, что я хорошая девочка и могу вставать! Вот только ещё минуты не прошло, как дура-мамаша утащила ребёнка в туалет при приёмном покое, а он там единственный!
Сади-и-и-исты-ы-ы-ы! Я-же лопну! Он там в прошлый раз минут пять «трещал»! У-у-у-у… . Ягодицы зажимаем обеими руками, дырочку напрягаем изо всех сил, исполняем перед дверью древний шаманский танец «Великого освобождения унитаза от посторонних лиц»… Боже, благослови того умного человека, который ввёл в школьную форму длинное платье?! Как представлю своих подружек-бунтарок в мини и джинсиках в обтяжку в таком положении — сразу пропадает охота воевать со школьной формой! Мне хоть прикрыться есть чем, а вы попробуйте эти обтяжные джинсы и тугую юбку натянуть с животом, полным клизмами?! То-то! Му-у-у-удрый человек это был!
Ну сколько они там ещё будут? Судя по тому, как она его уговаривает поднатужиться — ещё минут десять, плюс третья клизма ему обеспечена! Аааа! Не выдержу-у-у-у!
Что? В конце коридора есть больничный туалет? Садииист! Ты что, сразу сказать не мог?! Я убежала! Конец коридора… Надпись на двери «ТУАЛЕТ»… И ни М, ни Ж не надписано… Весело будет, если ввалюсь, а это мужской… А женский на другом конце коридора! Ничего, в таком состоянии мне уже всёравно! Ура! Из двери выскакивает девочка! Жееенский! Вперёёёёд! В атаку! …
… В дверях налетаю на парня… Вееесело… Оббегаю его — после того, как вмазалась в него животом, сдерживаться почти не могу. Куча дверей — пара штук открыта! Влетаем, захлопываем дверь, садимся, после чего судорожно ищем на двери защёлку… Защёлка? Ау?! Гадство! Это, типа, что-бы если с больным в туалете что случиться, что-бы дверь не ломать! И за ручку не придержишь — от ручки один гвоздик…
Усиленно работаю реактивным двигателем, фиксируя как могу распахивающуюся саму собой дверь за гвоздик… Снаружи топот…
Дверь распахивается — на пороге пацан… Ничего — судя по тому, что живот из штанов не выпирает — не после клизмы! «Уйди-и-и-и-и (низкочастотный звук работающей ракеты) !» — дверь захлопывается. Грохот соседней двери — девчёночий визг… Ещё хлопок — журчание… Повезло человеку…
Конец первого тома. Во втором томе будет рассказано про более зрелые годы, самостоятельные покупки «инструмента» и т. д
