Антуанетта тихонько всхлипнула.
В этот момент в комнате появилась еще одна горничная, принесшая большой кувшин с теплой водой.
Раскрыв рот, она уставилась на голую хозяйку и сидящего на постели доктора, со свирепым видом рассматривавшего свой палец.
С удовлетворением доктор отметил, что его ухоженный ноготь не пострадал, под ним лишь появилась темная полоска.
— Принеси мне какую-нибудь миску, — приказал он служанке, и полез в свою сумку.
Служанку будто ветром сдуло, а доктор наконец вытащил из сумки подходящую ложку-кюретку.
— Вот, что, мадемуазель, — сказал он, обращаясь к лежащей девушке, — будете брыкаться, я велю вас связать. Поэтому лежите спокойно. Больно не будет: а стыдливость вы лучше приберегите для будущего жениха: Договорились? . .
Антуанетта, лежавшая лицом к стене, тихонько качнула головой. При желании это можно было расценить как согласие.
Вошедшая горничная протянула доктору фаянсовую мисочку.
Доктор поставил ее себе на колени и хмыкнул — на дне мисочки был нарисован пастушок, подглядывавший за присевшей в кустах по малой нужде пастушкой…
— Мари! . . Подойди-ка сюда, — позвал доктор Жозеф, и смышленая горничная, отпустив ноги хозяйки, встала рядом.
— Сейчас ты двумя руками широко раскроешь этот зад, — Мари хихикнула. — И будешь держать, пока я не скажу. И вот еще что — достань ночную вазу: А вы, мадемуазель, лежите спокойно и думайте о приятном:
Доктор Жозеф капнул на согревшуюся в руке кюретку масло и растер его.
— Начнем:
Мари энергично растянула в стороны ягодицы Антуанетты, открывая доктору доступ к анусу.
Доктор нагнулся и ощутил слабый бодрящий запах аммиака, шедший от темневших между бедер завитков.
Слегка поворачивая, он неглубоко ввел ложечку кюретки в отверстие и, зацепив кусочек плотной массы, осторожно вытащил его наружу, Стряхнув его в мисочку, прямо на любопытствующую физиономию пастушка, он вновь углубился в девичий зад и вытащил еще один кусок. Теперь досталось и пастушке.
Антуанетта тихо всхлипывала, но лежала спокойно, а доктор Жозеф, яростно сопя и втягивая в себя горьковато-пряный аромат извлекаемого, продолжал заполнять мисочку.
Через некоторое время, в течение которого доктор ощущал себя рудокопом, мисочка наполнилась, и кюретка стала входить внутрь Антуанетты на всю свою длину.
Доктор поставил мисочку на пол, подальше от своих ног, и принялся вновь искать в своей сумке.
— Можешь отпустить, — бросил он через плечо кареглазой Мари, — и подай мне кувшин с водой.
Доктор извлек на свет божий из глубины сумки клистирный шприц, и проверив пальцем температуру воды, стал медленно его наполнять…
Мари тем временем вытерла тряпочкой, вынутой из кармашка фартука, запачканные ягодицы Антуанетты, и подхватив благоухающую мисочку, выскочила из спальни.
Оглянувшись на лежащую девушку, доктор Жозеф увидел, что она лежит, подтянув колени к животу, и плечи ее тихо вздрагивают.
И вдруг понял, что девчонка вовсе не плачет, а тихонько хихикает!
Он слегка шлепнул ее по заду.
— Ну что, полегчало? — рокочуще спросил доктор Жозеф. Антуанетта посмотрела на него через плечо своими большими и уже заблестевшими глазами.
— Да: чудесно:
— Ну, тогда давайте продолжим, мадемуазель Антуанетта, чтоб на балу вы порхали как мотылек…
Доктор поудобнее взялся за наполненный клистир, нацелился и, скользнув наконечником в темную дырочку, нажал на поршень.
Когда тонкая струйка ударила внутри нее, Антуанетта ойкнула, пошевелила коленями, но терпеливо приняла в себя все содержимое шприца.
Доктор осторожно вынул наконечник клистира из Антуанетты и опустив его в кувшин, потянул поршень вверх…
Вставив клистир между слегка вздрагивающих ягодиц девушки, он вновь энергичным нажатием опорожнил его.
Антуанетта испуганно взглянула на него
— Доктор, я сейчас:
— Дышите глубоко, и не напрягайтесь, — посоветовал доктор Жозеф.
Следуя его советам, Антуанетта смогла удержать в себе воду на несколько минут, потом ее лицо исказила гримаса, она соскользнула с постели и присела над ночной вазой, подставленной доктором. Раздался плеск хлынувшей воды, тяжелый удар о дно посудины, несколько других, послабее, пузырящееся урчание и Антуанетта радостно вздохнула.
— Как хорошо!:
Доктор Жозеф тем временем вновь наполнил клистир.
— Еще не все, мадемуазель. Встаньте-ка на четвереньки:
Антуанетта послушно забралась на постель и, оттопырив зад, замерла.
В комнату вошла Мари и остановилась в дверях.
Быстро, вылей это, — доктор кивнул в сторону ночной вазы, — и пусть приготовят воду для купания. Завтра мадемуазель будет прыгать и распевать песенки:
Мари с усилием подняла наполненную посудину и, стараясь не расплескать, быстро вышла.
Доктор продолжил свою работу.
Слушая вольное журчание вливавшейся внутрь Антуанетты воды, доктор Жозеф не торопясь рассматривал юное тело, открытое его глазам — девственное лоно, еще сомкнутое подобно створкам раковины-жемчужницы, круглые молочно-белые ягодицы, словно выточенные из караррского мрамора, нежные ямочки на пояснице и ровную линию позвоночника, переходившего в тонкую шею, скрывавшуюся под густой волной каштановых волос.
Мари внесла опорожненный сосуд и Антуанетта, присев на него, слегка наклонила голову, прислушиваясь к шуму вытекавшей из нее жидкости.
И вдруг, хитро взглянув на доктора, по кошачьи слизнула капельки пота над верхней губой.
— Ну, эта девчонка еще насыплет перца в штаны своим кавалерам, — усмехнувшись про себя, подумал доктор Жозеф
* * *
Ливень, наконец-то, перестал и луна, выкатившаяся на впервые за много дней расчистившееся небо, заливала оловянным светом улицы ночного Парижа.
Карета мягко покачивалась. В кармане доктора Жозефа тихонько позвякивали луидоры, врученные рассыпавшейся в благодарностях баронессой. Грузная фигура доктора, заполнившая карету, излучала спокойствие и уверенность.
Перед прикрытыми глазами доктора Жозефа смутно проплывали — юная фигурка Антуанетты, ее вишневые глаза и тонкая нежная шея:
— Завтра надо будет продолжить свои эксперименты, — в полудремоте подумал доктор.
Карета пересекла Гревскую площадь и остановилась у его дома.
— Доктор Жозеф! — низенькая старушка с фонарем в руках открыла дверь, — я вся избеспокоилась! Опасно так поздно ездить к больным! Можно ведь и головы лишиться! Что будет тогда делать Париж без доктора Жозефа Гильотена?
— Все в порядке, Эжени, не кричи, — добродушно пророкотал доктор, — я уже дома, и Париж может спать спокойно:
