Жена ушла от меня, когда Даше было три годика. Поехала работать гидом в одну из мусульманских стран и так осталась там жить с богатым арабом. Домой приехала только чтобы оформить развод. Она начинала новую счастливую и обеспеченную жизнь, и нам с дочерью в этой жизни места не было. Я и не стал удерживать — насильно мил не будешь, она свой выбор сделала.
Рана в сердце болела долго. Жениться во второй раз я так и не решился, перебивался случайными связями, благо внешностью бог не обидел. Всю свою любовь я посвятил дочери. Старался быть для нее не только отцом, но и по мере возможности заменить мать. Нас связывали теплые дружеские отношения, дочка могла поделиться со мной любыми своими радостями и бедами. Я был полностью доволен дочерью, отношениями с ней и своей жизнью в целом. Все шло просто прекрасно пока Даше не исполнилось 14 лет. Да, это началось прямо на ее день рождение.
— Пап, смотри, как я оденусь на день рождение, — весело щебеча, дочка впорхнула в кабинет. Я оторвался от документов и взглянул на девочку.
— По моему Дашенька это платье тебе не очень идет, — произнес я, соображая как отговорить дочку одевать, это более похожее на пеньюар чем на платье одеяние. – Что-то я не припомню, чтобы мы с тобой покупали этот наряд. Мне кажется, что для сегодняшнего вечера лучше подойдет твое черное платье с белыми вставками.
— Ай, папа, я его уже одевала несколько раз. А это мы со Светкой купили позавчера в новом магазине, скажи ведь прелесть.
— На мой взгляд, оно излишне откровенное, ему не хватает чувственного шика, — неловко попытался критиковать я, зная, что если прямым текстом потребую поменять платье, моя дочка, ни за что не изменит свое мнение, а скорее специально выйдет к гостям в пеньюаре.
— Признайся, па, ты просто не хочешь, чтобы никто не увидел, какая у тебя красавица дочка. Дать тебе волю ты бы меня в паранджу укутал, – сказала Даша и осеклась, видимо сообразив, что это фраза чревата для меня болезненными воспоминаниями.
— Ну, папочка, любимый мой, пожалуйста. Оно, правда, немного прозрачное, но мне ведь уже есть что показать, а все парни будут в восторге. – С этими словами она поцеловала меня в лоб.
— Эх, балую я тебя, — со вздохом я махнул рукой, — беги, красавица, готовься к встрече гостей.
Девочка с торжествующим воплем убежала в кухню. Да, выросла дочурка, и глазом моргнуть не успел, а скоро женихи будут за ней толпами бегать.
Стол накрыли в столовой. В гостиной развернули музыкальную систему. Я долго думал, ставить ли на стол спиртные напитки. Четырнадцать лет такой возраст, что пить по детски ситро вроде как уже поздно, а слабоалкоголку рано. Решился, вытащил из бара и поставил охлаждаться четыре бутылки шампанского. Потом подумал и добавил еще одну. С пяти бутылок полусладкого, да под хорошую закуску шестнадцать человек не опьянеют, даже если человеки эти — подростки, а дочка будет довольна – угостила друзей по взрослому.
Я встретил гостей, из которых оказалось восемь девочек и шесть мальчиков, провел их к столу и удалился в кабинет, чтоб не мешать молодежи веселиться. Лишь изредка, заходил их проведать, прихватив для них с кухни новое блюдо или сладости.
Решив, что за пять часов детвора достаточно поужинала, напелась и натанцевалась, а им еще домой добираться, я вызвал им такси и отправил домой, несмотря на их бурные протесты.
Вдвоем с дочкой мы, не спеша, прибрали со стола. Спать не хотелось ни мне, ни ей, и я налив себе коньяка, а дочери малинового ликера, сел в кресло и предложил:
— Ну что, доченька, выпьешь немного со своим стариком за компанию?
— Да какой же ты у меня старик, папка? Вон Машка сегодня глаз с тебя не сводила, когда ты заходил, а Светка мне прямо призналась, что завидует мне, какой у меня понимающий предок. Да еще и красавец мужчина! – ответила дочка, весело смеясь.
Она подошла к креслу, села мне на колени, и закрыв глаза, нежно обняла меня. Прямо перед моими глазами оказалась едва прикрытая прозрачной материей небольшая, но уже вполне оформившаяся грудь моей дочери. Коричневый сосок озорно проглядывал сквозь легкую преграду. Мне вдруг жутко захотелось сжать в ладони это маленькое нежное полушарие. Начал вставать член.
«Стоп. Приехали.» Уже начал возбуждаться на свою дочь, пердун старый, осадил я себя и, взяв спящую дочь на руки, понес ее в спальню. В спальне передо мной встала следующая проблема: положить девочку в кровать одетой или же раздеть ее. Раньше уже не раз бывало, что я раздевал крепко заснувшую девочку, но последнее время она носила лифчик, а сегодня не одела его под платье. Решив, что такое платье мять жалко, я попытался разбудить спящую красавицу.
Но не тут-то было, утомившаяся девочка, да еще и разморенная дозой алкоголя ни в какую не хотела просыпаться. Я тихо сквозь зубы выругался. Ладно, ничего страшного, раздену ее сам. Я перевернул девочку на живот, и расстегнув застежку платья, с трудом стащил его через голову. Пока я вешал платье на плечики, Даша пробурчала что-то во сне и перевернулась на спину. Моему взору открылась прелестная картина. Раскинув руки в стороны, на синих с золотом простынях лежала моя девочка, одетая в одни черные кружевные трусики. Я замер не в силах оторвать взгляд.
Даша взяла от матери все самое лучшее. Она действительно стала, пусть пока еще только расцветающей, но уже бесспорно красавицей. Мне захотелось увидеть это юное тело полностью. Я убеждал себя, что мой интерес чисто эстетический, в конце концов, могу я оценить свое произведение, но глубоко в душе, я отчетливо понимал, что это не так.
Не имея сил себя сдержать, я сел рядом и взявшись за краешек трусиков, медленно приспустил их. Показался, покрытый редкими темными волосами лобок, затем, небольшие аккуратные губки и нежная розовая щелка. Мой член уже был каменным. Черт, что же я делаю? Похотливо разглядываю обнаженную дочку? Неимоверным усилием, я заставил себя одеть трусики на девочку обратно, накрыть ее одеялом и пройти в свою спальню.
Я долго не мог заснуть, совесть неистово грызла меня за допущенную вольность. Как вообще мне в голову могла прийти мысль посмотреть на свою дочку как на женщину? Кто я после этого? Мерзкий извращенец. Но когда я заснул, мне приснилась темноволосая, хрупкая девочка с большими зелеными глазами, купающаяся в озере обнаженной.
Утром я попытался выбросить все из головы, успокаивая себя ссылкой на действие алкоголя – чего только не почудиться с пьяных глаз. Все, не было ничего: ни постыдного подсматривания, ни провокативного сна.
Я спустился в кухню и открыл холодильник, изучая его содержимое. Продуктов после праздника, как всегда осталось море. Мои размышления о том, что бы такое выбрать на завтрак, прервал звонкий голос дочери, с криком: «Доброе утро!» — повесилась она на меня сзади.
— Привет, мое солнышко, — я подождал, пока она отпустит мою шею, взял тарелки с нарезанным сыром и ветчиной, локтем закрыл холодильник. Повернувшись к столу, я чуть не выронил тарелки на пол. Дашенька стояла возле окна, одетая лишь в белую, не достающую даже до пояса почти прозрачную маячку и белые кружевные трусики. Проходящий через окно свет обрисовал ее тело во всех подробностях.
— Слушай, доченька не хотела бы ты пойти одеться, во что-нибудь потеплее? – спросил я, поставив тарелки на стол.
— Неа, жарко, — ответило мое чудо, с истинно детской непосредственностью.
— Ты знаешь, так одеваться неприлично, — попытался я вразумить Дашу.
— Так никто же не видит!
— Значит я для тебя никто? Вот дожился на свою голову.
— Не никто, ты мой любимый кто-то, — рассмеялась девочка, — но перед тобой мне можно ходить как угодно, ты ведь мой папка и с детства видел меня по всякому.
— Но то было в детстве, а теперь ты уже взрослая девочка и должна одеваться соответственно, — заметил я, с неудовольствием отмечая, что сбиваюсь на нудное морализатарство.
— Да ладно, папка, брось, ты что, и вчера меня с закрытыми глазами раздевал?
Я смутился, вчера она спала это сто процентов, и знать о поем поведении никак не могла, но скрыть, что я снял с нее платье, не получится. Как бы поэлегантнее выйти из ситуации, но в голову ничего толкового не шло, видна вся кровь прилила к члену, вздыбленная стать которого к счастью не была видна испод стола.
— Ну, вчера, у меня не было другого выхода. А ты дочка ставишь папу в неловкое положение! – брякнул я растеряв все терпение.
— Это почему? У тебя что встал? – весело вскрикнула она и полезла под стол проверять свою догадку.
— А ну-ка, Даша, прекрати! – я постарался одернуть ее, как можно более строгим голосом. – Ты ведешь себя вызывающе!
— И что же я у тебя вызываю? – Она, пытаясь сделать, видимо подсмотренный в кино сексуальный жест, облизнула губы. Получилось наоборот, как-то по-детски смешно и нелепо.
Я рассмеялся. Мой смех как бы смыл всю напряженность ситуации.
— Ну-ка рассказывай, чего это ты ведешь себя как прожженная секс бомба? — с улыбкой спросил я.
— Знаешь, сегодня я проснулась раздетая, и после вчерашних разговоров девчонок о тебе, мне в голову пришла мысль: а что ты чувствовал, когда видел меня голой? Неужели, я тебя не возбудила? В нашем классе все мальчики от меня без ума, а вчерашние гости чуть не кончали когда держались за мою попку в танце. – С этими словами она посмотрела мне прямо в глаза, ожидая честного ответа
— Видишь ли, доченька, ты конечно очень красива, но я не воспринимаю тебя как женщину…
— Только не надо меня обманывать, я же видела, у тебя встал член. – Прервала она меня. Сейчас, я как никогда пожалел о недостатках излишне либерального воспитания, хотелась дать мелкой по заднице чтоб не умничала и не лезла к старшим. Но теперь было поздно менять политику партии. Что воспитали, то и пожинаем, а менять методы на более жесткие поздно, не поймет, обидится, замкнется…
— Хорошо скажу тебе откровенно, ты уже взрослая девушка и от тебя ничего не скроешь. Ты очень похожа на свою мать, она была красивой, а ты еще красивее, и принадлежишь к тому типу женщин, которые мне нравятся. Когда я тебя вижу в таком виде, то у меня непроизвольно возникают реакции, как у любого здорового мужчины. Но это неправильно! Постарайся одеваться поскромнее и не провоцировать меня.
— А почему это неправильно?
— Вот это, ты в своем возрасте должна уже понимать сама.
— Неужели тебе неприятно на меня смотреть, — с этими словами она повернулась вокруг, показывая мне себя во всей красе. – Я вижу, что приятно, и реакция естественная возникает, что в том плохого?
— Наверное, я плохой отец раз не могу тебе объяснить прописные истины. Просто прими мои слова как просьбу и одевайся скромнее, — с этими словами я встал из-за стола и вышел из кухни.
Я оделся, взял ключи от машины и вышел из дома. Был выходной, особые планы на день у меня отсутствовали, думал посидеть дома, отдохнуть, почитать интересную книжку, но разговор с дочерью всколыхнул бурю эмоций и я решил прогуляться, успокоиться. Доехав до центрального парка, я оставил машину на стоянке и пошел пешком вдоль аллеи. Да, как все одновременно наложилось одно на другое: с одной стороны мое порочное влечение к дочери, с другой ее непристойное поведение. Я долго размышлял над проблемой. Выход был один, держать себя в узде и не обращать внимания на глупые выходки девочки. Что делать подростковый возраст, скоро перебесится.
Вернувшись, к вечеру домой, я поужинал в одиночестве, похоже Дашка на меня обиделась. И спрашивается на что? Это я должен на нее обижаться. Подумав немного, я решил, что терять контакт с дочерью было глупо, ведь с ним я лишусь остатков того, влияния на нее, которое еще имею, и пошел в ее спальню мириться.
— Привет, солнце. Дуешься? – меня проигнорировали.
— Ладно, давай мириться. Я был неправ, ходи по дому хоть голая, только, пожалуйста, постарайся, чтобы при этом не было посторонних. – Я понимал что, идя на уступки, совершаю педагогическую ошибку, но быть в ссоре с единственным любимым человеком было для меня еще хуже.
Девочка повернулась, обняла меня за шею и молча уткнулась в плечо.
С тех пор у нас установилось странная обстановка. Девочка хоть и не ходила голая по дому, но выбирала чисто символическую одежду, которая не скрывала, а скорее подчеркивала ее прелести. Я не подавал виду, что чем-то недоволен, а сам тихо сходил с ума. Вид полуобнаженной и обнаженной дочки преследовал меня во сне и наяву. Стоило мне закрыть глаза и в памяти возникало ее прекрасное тело, открываю, а она стоит рядом в халатике чуть ниже попки. Я пытался отвлечься с другими женщинами, часто дрочил, но помогало это слабо. Я постоянно ловил себя на том, что в чужой постели или при онанизме представляю себе Дашу. Я воевал со своей страстью. И постепенно эту войну проигрывал. Чувствовал, что постепенно сползаю в пучину безумия. Ненависть к себе в моей голове слилось с желанием трахнуть дочку в плотный клубок противоречивых эмоций.
В таком аду я прожил полтора года. Дочка расцветала, а моя сила воли истончалась. Я уже не особо скрываясь, заглядывал дочери в вырез блузки, часто и с огромным удовольствием хлопал ее по попке. Дочь воспринимала перемены положительно. Она часто умащивалась мне на колени и с удовольствием елозила своей попкой о мой вставший член, как и следовало ожидать, это иногда оканчивалось пятном на моих штанах. С каждым днем мы позволяли себе все больше и больше. Я заметил, что она подглядывает за мной, когда я принимаю душ. Да и сам я частенько без стеснения присутствовал в ее комнате, когда она переодевалась.
Однажды, когда она почувствовала, что я окончательно сломался, а может, ей просто надоело ждать, она зашла в душ и предложила помыть мне спину. Я не отказался.
Дочка скинула халат и предстала передо мной. Мы стояли в душевой обнаженные и смотрели друг другу в глаза. Первым не выдержал пристальный взгляд я, отвернулся к стене, и рукой указал ей на свою спину. Ее тонкие пальчики заскользили по моей коже.
Она намыливала, массировала и смывала пену водой. Спиной Даша не ограничилась. Развернув меня, она начала мыть мне плечи, грудь, живот, постепенно спускаясь все ниже и ниже. И вот она нежно ухватила мое напряженное копье и стала его намыливать, делая это с особой тщательностью. При этом она смотрела мне в глаза, и я видел в ее взгляде торжество. Она как бы говорила: «Видишь, вот ты и сдался. Только напрасно время терял. Все равно я оказалась сильней». Так же, не открывая взгляда от моих глаз, она опустилась на колени и взяла мой член в рот. После пары-другой фрикций, я не выдержал и выстрелил. Я кончил своей дочке в рот, а она, проглотив все до последней капли, молча встала, накинула халат и вышла из душевой. Я стоял сломленный морально и опустошенный физически.
Вечером дочь зашла в кабинет и бесцеремонно уселась напротив меня на край письменного стола. Так как ней была лишь футболка, то моему взгляду открылся покрытий редкими волосиками лобок. Раздвинув ножки, она с порочной улыбкой произнесла:
— Папочка, тут за тобой небольшой должок образовался, предлагаю отработать.
Страсть вспыхнула во мне яркой звездой, горячая волна прокатилась по венам и ударила мне в голову. Разум потух, остались одни животные инстинкты. Я обхватил девочку за талию и придвинул ближе. Опустившись на колени, я не теряя времени на нежные предисловия, сразу вошел языком ей в киску. Я старался вонзить его как можно глубже, широкими движениями мой язык лизал торчащий бугорок. Сомневаюсь, что мои грубые ласки приносили дочке удовольствие, скорее это было похоже на изнасилование. Но Даша молчала. Минут через пять безумие отступило. Зато, мне захотелось дочку по настоящему. Поднявшись с колен, я сказал:
— Если ты сейчас же не уйдешь в свою спальню я тебя трахну.
— Да я об этом только и мечтаю! Приступай и не беспокойся я уже не девочка, а внутри стоит спираль. – Произнесла маленькая шлюшка.
Я удивился, и когда только она успела, а я не заметил, вот тебе и откровенные отношения с дочерью. Взяв ее за бедра, я начал медленно водить членом по губкам, потерся о клитор, затем медленно погрузил головку внутрь. Теперь я делал все аккуратно, стремясь не доставить юному телу ни грамма боли. Я вынул головку, потом опять вставил, и так несколько раз, делая это все глубже и глубже. Девочка издала легкий стон. Постепенно член вошел на все глубину. Так хорошо мне не в ком не было. Влагалище обхватило его как кожаная перчатка. Родная перчатка. Я преисполнился к Дашеньке невыразимой нежности. Я продолжал, не спеша, ее натягивать. Девочка оказалась на диво чувствительной, ее несколько раз сотрясал оргазм. Наконец горячая вона прошла и по мне. Я сделал еще несколько глубоких движений и, кончив внутрь своей девочки, вынул пенис. Сперма закапала из раскрытого лона девочки на полированную поверхность стола.
— Знаешь так хорошо как с тобой, мне не было не с кем. И не жалей ни о чем. Нам с тобой суждено быть вместе. – Успокоив меня, таким образом, дочь встала и пошла в душ.
Следующие четыре месяца превратились для меня в сущий кошмар. Правда следует заметить, в кошмар сладостный. Я постоянно думал о дочке, когда не видел жутко ревновал, как только она появлялась — трахал. Даже когда на секс у меня уже не было сил, я старался не выпускать ее из рук или из поля зрения, стремился постоянно ласкать ее, любоваться ею. Это было прямо какое-то наважденье. Я не о чем ином не думал. Уровень гормонов в крови зашкаливал. Даже в глубокой юности я не был таким ненасытным. На все это было приправлено чудовищным ощущением моей вины. Я считал, что поддался непростительной слабости и своими действиями причинил огромный вред единственному дорогому мне человеку.
Дочка же была абсолютно счастлива и всем довольна. Она забивала голову всякими моралями, а просто трахалась как кошка и получала от жизни все удовольствия. после минета она часто она шутила:
— Подумать только, я сейчас проглотила несколько миллионов братиков и сестричек. Я жуткая людоедка! Накажи меня за это! Отхлопай свою доченьку! – и она поворачивалась ко мне попкой.
На работе появились проблемы. Так как голова моя занята совершенно иным, я был невнимателен и допускал глупые ошибки. Наконец, когда ситуация совсем дошла до края, мою голову посетила неожиданная идея. Хотя она была явно безумной, но в тот момент я не способен был критически воспринимать окружающую действительность.
Вечером я сел на диван напротив дочери и приступил к серьезному разговору:
— Доченька, то, что мы делаем неправильно. Моя вина неоспорима, но проблема не только в этом. Я больше не могу так дальше жить. В моей голове не осталось места ничему, кроме секса с тобой. Это похоже на безумие. Ситуация уже сказывается на работе. Так что я принял тяжелое, но, на мой взгляд, единственно правильное решение: я должен отрезать свои яйца. Тогда буря в моей голове утихнет, и мы снова сможем жить нормальной жизнью.
Девочка посмотрела на меня удивленными широко распахнутыми газами. Помолчав с минуту, она нерешительно заметила:
— Не думаю что это лучший выход, но если ты считаешь, что так будет для тебя лучше, я не буду тебя останавливать.
Я был удивлен, ожидал от дочери чего угодно: слез, обвинений в глупости, в сумасшествии, но только не такого неестественно спокойного согласия с моей безумной идеей.
— И как ты собираешься это сделать, не думаю, что в больнице отнесутся к такой идее с пониманием? – заинтересовалась Дашенька.
— Поеду за границу, куда-нибудь в арабскую страну. Там относятся к таким вещам гораздо проще.
— У меня есть предложение получше, давай это сделаю я. Не надо никуда ездить и ухаживать за тобой после операции я буду не в пример качественнее. Что медики знают о твоих потребностях и желаниях? – При этих словах она озорно улыбнулась и бросила взгляд в район моего паха.
— Боюсь, доченька, ты не верно понимаешь ситуацию. Это серьезная операция, проводить ее следует больнице. А желаний после нее у меня не будет никаких. Разве что чтобы все хорошо зажило, и боль прошла поскорее.
— Ну, не думаю, что не смогу справиться с операцией, которую успешно проводили в средние века. Поищу в Интернете подробности, изучу соответствующую литературу и сделаю все в лучшем виде. Ты ведь знаешь, что я собралась поступать в медицинский, вот и будет первая серьезная практика.
Все это дочка говорила всерьез. Ни капли не сомневаясь, в своей способности это сделать.
— Ты действительно сможешь это сделать? Твоя рука не дрогнет в середине процесса? А то я буду глупо выглядеть в глазах сотрудников скорой, с наполовину отрезанными яйцами, да и не дожить могу до их приезда – умру от кровотечения.
— Не волнуйся, я все сделаю в лучшем виде! Поверь, не у кого не было такого нежного и профессионального врача, каким буду я. – Показалась мне, или в глазах девочки действительно зажегся возбужденный огонек.
Операцию Даша почему-то решила сделать в день своего рождения. За оставшееся время она действительно перелопатила гору материала о кастрации: начиная от эротических рассказов в Интернете, заканчивая тяжелыми медицинскими пособиями. И правда, ничего особо сложного в операции не было, главное соблюдать все рекомендации по остановке крови, об обеззараживании оперируемого участка тела и приеме необходимых препаратов.
Мы с дочкой часто обсуждали предстоящую операцию, и я с удивлением заметил, что ее очень возбуждают эти разговоры. Кровь приливала к ее лицу, глаза загорались, а киска увлажнялась. Когда она прочитала мне несколько рассказов о кастрации и пенектомии, я понял, почему она так возбуждается. Да действительно это действие может быть очень сексуальным.
Настал долгожданный вечер. Даше исполнялось шестнадцать. День, когда она ь кастрирует своего отца.
Вечер вышел удачным, молодые гости вовсю смеялись и веселились. Лишь с лица дочки весь вечер не сходило мечтательное выражение. А когда наши взгляды встречались, она заговорщески мне улыбалась.
Спровадили гостей пораньше, нам дальше предстояло продолжение вечера. В последний раз занялись сексом. Дочка любила меня как-то по особому нежно, часто заглядывая мне в глаза, словно хотела там, что-то увидеть. Когда после очередного оргазма я почувствовал, что больше не смогу и сказал об этом Даше, дочка нежно поцеловала меня в губы, взяла за руку и повела на кастрацию.
Проводить операцию мы решили в душевой. Дочка предварительно продезинфицировала там буквально каждый сантиметр. Я лег на плитку. Мои предварительно тщательно выбритые член и яйца предстали перед дочерью совсем голенькими и беззащитными. Она натянула резиновые перчатки, разложила инструменты, одела тугие зажимы на яйца, сделав уколы обезболивающего вокруг мошонки и внутрь ее спросила:
— Не передумал? – я отрицательно покачал головой, — Тогда приступим, — сказала одетая в одни лишь перчатки юная хирург и взяла в руки скальпель.
Тонкая линия разреза очертила вокруг яиц правильную окружность. Выступила кровь. Легким движением руки девушка сняла кожицу, и я увидел обнаженные яички. Зрелище было тошнотворно жутким, но я заставил себя не отрывать взгляд. Девушка достала специальные нитки и, отодвинув яички немого в сторону, начала перетягивать семенники. Завязав узелки, она взглянула вверх на мое лицо, убедившись, что я наблюдаю за процессом, перерезала скальпелем первый канатик. Отрезанное яичко она не кинула на пол рядом с мошонкой, а положила мне на грудь, видимо, чтобы я получше смог его рассмотреть. Подождав с полминуты, она взяла в руки второе яичко, приложила скальпель к канатику и глядя мне в глаза перерезала его.
— Вот и все теперь у меня никогда не будет братика, а я так этого хотела — произнесла она печальным голосом, который никак не вязался с довольной улыбкой на ее лице.
Она зашила и обработала рану. Положила обрезки и мошонку в кюветку. Но перчатки не сняла, наоборот взяла скальпель и приложила к основанию пениса.
— Может, отрежем тебе сразу и член, я всякий случай приготовилась,- с этими словами она показала мне катетер.
— Нет спасибо за доброту, но я думаю, яиц будет достаточно, — запротестовал я, со страхом понимая, что пару движений нежной ручки скальпелем и я останусь совсем без мужского инструмента.
— Но как знаешь, если что, то я всегда с радостью – засмеялась она и нерешительно, будто раздумывая, отвела инструмент в сторону.
Даша собрала инструмент, сняв перчатки, вымыла руки и предложила:
— Давай уложу тебя в кровать, любимый мой кастратик.
С этими словами она помогла мне подняться и, закинув мою руку на плечо, повела меня в спальню. Я шел, широко расставляя ноги и бросая взгляды на обнаженную дочку, тщательно прислушивался к организму, тревожно стараясь понять, что же во мне изменилось. Но особых изменений из-за действия лекарств я не ощущал.
Уложив меня в постель, она сходила за кюветкой, села на кресло и принялась возиться с ее содержимым.
— Что ты делаешь? — спросил я заинтересовано.
— Зашиваю яички внутри мошонки. Сейчас я положу их в холодильник, а завтра засуну их внутрь и так пойду в школу.
Я в очередной раз поразился развращенности своей дочери.
На следующий день она действительно, на моих глазах засунула яички себе во влагалище. Встав, она прошлась по комнате, и, убедившись, что все в порядке, поцеловала меня и преспокойно отправилась в школу.
Вернулась из школы она вся возбужденная, с горящими глазами.
— Ты не поверишь, это такое классное ощущение, что просто передать нельзя. Сижу на уроках, а внутри меня твои яички. Жутко возбуждает! Особенно, когда меня вызвали к доске, представляешь, все на меня смотрят: и мальчики и девочки, — смотрят и не знают что у меня там. Я вся намокла и даже кончила. Хорошо, что догадалась надеть юбку, а то бы приключился конфуз. Учительница даже поинтересовалась, не плохо ли мне. Затем я еще несколько раз вызывалась к доске на других уроках, учителя, наверное, были удивлены моей активность, я просилась доске даже когда толком не знала урок.
Дней через десять я поправился. Особых изменений в организме не почувствовал, разве что потенция несколько снизилась, да и кончать я стал не спермой, а капелькой прозрачной жидкости. Дочку я все также хотел с бешенной силой.
В общем, в нашей жизни ничего не изменилось. За исключением того, что яички больше не весели у меня между ног, а стояли в прозрачной стеклянной банке в Дашиной спальне на полке, закрытые дверкой от любопытных глаз, проходящих к ней в гости друзей и подружек.
Но я не оставил надежды переломить ситуацию. Прошел почти год, прежде чем я решился на следующий шаг.
— Я не могу заставить себя не хотеть тебя. Придется тебе отрезать мне и пенис, — сказал я, как-то лежа в постели после бурного секса с дочкой. – Сделаешь это?
Дочка радостно взвизгнула и, перекатившись, легла на меня сверху.
— Ты все-таки решился?! Поздравляю, ты сделал верный выбор! Я долго этого ждала!
Если честно, то, с какими радостью и энтузиазмом встретила дочка предложение о моей пенектомии, несколько расстроило меня.
Отрезание члена опять Маша опять приурочила к своему дню рожденья. Ей исполнялось семнадцать. Давно уже моя дочь была не девочкой, как бутон, раскрываясь, превращается в цветок, так и прелестная девочка превратилась в очаровательную девушку.
Вечер дня рожденья. Гости. Веселье. Все проходило мимо меня. Я закрылся у себя в кабинете и сел в любимое кресло, в котором все началось. В голове проносились воспоминания и мысли о том, какой я путь прошел за эти три года. Еще раз все взвесив, я задавил в себе последние сомнения в правильности сделанного выбора, встал и вышел к гостям.
Странно ни в гостиной, ни в столовой, где развлекались гости, дочку я не нашел. Я прошел в поиске ее по дому, и, наконец, нашел в зимнем саду. Она, прогнувшись, стояла лицом к двери, а сзади к ней пристроился молодой парень. Закинув край платья девушке на спину, он с закрытыми глазами самозабвенно долбил ее членом.
Наверное, если бы у меня еще оставались яички, я бы не выдержал – дал парню в морду, и прямо на его глазах сам трахнул бы дочку. Но страсть быстро схлынула, осталась лишь обида, что в такой день она уделяет вниманию сексу еще с кем-то.
Дочка заметила, что я за ними наблюдаю, шаловливо улыбнулась и показала мне язык.
А что я ожидал? Сам же говорил, что ей нужно начать нормальную жизнь со своим сверстником, тем более вскоре я уже не смогу удовлетворять ее потребности в сексе. Оторвав глаза от совокупляющейся парочки, я тяжелым шагом вернулся в кабинет. Больше до отъезда гостей я из него не выходил.
Проводив гостей, девушка зашла в кабинет. Увидев мое хмурое выражение лица, она рассмеялась:
— Ты что расстроился? Глупышка! Я тебя люблю больше всех! А этих трахальщиков вокруг меня море, это просто физиология! Вставай, пойдем, займемся нашим маленьким и приятным дельцем!
Она взъерошила мне волосы и повела в душевую. Повесив одежду на вешалку и смотря на снимающую одежду дочку, я вдруг понял, что сегодня ни разу не занимался с ней любовью! Упускать возможность сделать это в последний раз я не собирался. Подошел и сжал девушку в объятьях, напрягшийся член ткнулся ей в живот.
— Ой, а ты все о том же! Решил напоследок насладиться радостями секса? – улыбнулась Даша.
– Нет, подожди, — остановила она меня, чувствуя, что я пытаюсь ее нагнуть, как сделал это недавно парень. — У меня там после Артемки все в сперме, надо ее убрать. Не побрезгуешь? — она вопросительно посмотрела на меня.
— Он трахал тебя без резинки? Смотри, подхватишь что-нибудь! – заботливо предупредил я дочь.
Киска девушки действительно вся была залита засохшей спермой. Я вылизал ее дочиста. Честно говоря, особого отвращения я не чувствовал, да и возбуждения тоже, отнесся к этому, как к работе, без которой все равно не обойтись. Затем я как-то вяло, без особой страсти трахнул девушку. Не знаю, что на меня нашло, но я весь расслабился, как бы поник перед неизбежным. Девушке видимо было на сегодня уже достаточно секса, и она не стала настаивать на продолжении.
Я лег на холодный пол. Опять йод, медицинские инструменты и резиновые перчатки.
— Ты не против, если при отрезании член будет стоять? Тогда потом он будет выглядеть большим, да и катетер легче вставлять.
Я согласился, и ее ротик заскользил по моему пенису. Член вставал вяло неохотно, но минут через пять девушка добилась приемлемого результата. Не теряя времени, она ловко сделала уколы и ввела внутрь уретры тонкую трубку, затем туго в двух местах перевязала член резинкой; один раз почти у основания, другой чуть выше.
— Не передумал? — задала она традиционный вопрос и получила на него традиционный отрицательный ответ.
Лезвие скальпеля прорезало кожу перед второй перетяжкой, сделав круговой разрез, девушка отогнула ее. Пещеристое тело она прорезала на пол сантиметра ближе к основанию. Не спеша, предельно аккуратно она обрезала член вокруг трубочки, протянул отрезанный орган немного вверх, и откусила трубку щипцами, и отложила член в сторону. Теперь из пенька на пару сантиметров торчал кончик трубочки. Дочка завернула кожу внутрь и начала мелкими стежками зашивать пень. Управившись, она обработала ранку и наложила повязку.
Крови в этот раз я потерял существенно больше, поэтому с трудом доковыляв с помощью дочери до кровати, сразу же провалился в глубокий сон.
Проснулся через день уже поздно вечером. Даша сказа, что колола мне снотворное, потому что, первое время после операции лучше перенести во сне. Пока я поправлялся, моя доченька постоянно находилась рядом, и нежно, с неподдельной заботой ухаживала за мной. Ее внимание тронуло меня, сгладив впечатление от того, как легко и радостно она приняла мое решение о пенектомии.
Единственное в чем она мне отказала, так это в моем желании посмотреть на свой отрезанный член. Она, загадочно улыбнувшись, сослалась на то, что готовит мне сюрприз, и попросила выздоравливать поскорее.
Через три недели я совсем понравился и по этому поводу мы решили устроить не большой семейный праздник.
Сидя за столом при свечах и с бокалом шампанского в руках, я любовался дочерью и понимал, что моя любовь к ней никуда не ушла. Я все так же хотел сжимать ее в руках, целовать ее припухлые губы, ласкать языком ее пещерку. Единственное различие это то, что теперь у меня осталась возможность переживать оргазм только в мозгах, а радость оргазма тела была мне недоступна.
— Та-та! А вот и сюрприз! – девушка протянула мне черную бархатную шкатулку. Шкатулка была наподобие тех, в которых обычно дарят золотые женские часики, только заметно шире и толще. Уже догадываясь, что там находится, я затаил дыхание и раскрыл коробочку.
— Вау! — Не смог сдержать я восхищенное восклицание. В шкатулке лежал мой полностью залакированный член. Только он был чуть длиннее, чем прежде, и значительно толще. Сквозь прозрачный лак были отлично видны все детали. Крайняя плоть не выдержав напряжение значительно увеличившейся головки сползла вниз оголив ее. Я взял пенис в руки. Он оказался неожиданно тяжелым.
– Как ты это сделала?
— За этот год я узнала много интересного, в том числе о некоторых медпрепаратах и веществах используемых в таксидермии. Внутрь члена я закачала вещество наподобие силикона, только менее текучее, и препарат, предотвращающий разложение тканей, затем в пять слоев покрыла все специальным прозрачным лаком. – С восторгом, наблюдая мою восхищенную реакцию, пояснила она. – Теперь ты сможешь трахать меня им сколько угодно и не беспокоиться о проблемах с потенцией, — она с усмешкой улыбнулась. А затем просительным тонам сказала:
— У меня к тебе будет еще одна просьба, выполнишь?
— Все что угодно для моей красавицы!
— Пожалуйста, возьми несколько уроков массажа. Я так люблю, когда твои сильные руки разминают мое тело!
— Без вопросов, завтра же запишусь, — довольный тем, что у меня получиться порадовать дочку согласился я.
— Ура! Я теперь буду, как принцесса из сказки иметь своего евнуха массажиста! – радости дочери не было предела.
– А теперь, встань на колени и поласкай меня моей новой игрушкой! – произнесла она, сексуально выгнув очаровательную спинку и похотливо раздвинув идеальной формы стройные ножки.
«Да, почти ничего не изменилось» — пронеслось у меня в голове, когда я лакированным членом, ублажал свою похотливую дочурку. «Зачем же тогда я лишил себя такого удовольствия? Ведь мог сейчас чувствовать такое блаженство!»
Но некоторые ошибки исправлять слишком поздно…
Пишите на top558@yandex.ru
