Тётя Оля или Ольга Александровна была одной из лучших подруг матери. Они познакомились ещё когда учились в институте. Она была младше мамы на три года. У них была похожая судьба. Учились, вышли замуж, родили ребенка и… разошлись. Являясь матерями одиночками, они строили свою жизнь согласно собственным взглядам и пониманием ситуации. Были ещё и другие, но пока разговор о них не идёт.
Часть 1: Минет от тёти Оли.
Время было уже первый час ночи, когда я проснулся. В коридоре кто-то сдавленно матерился, перемежая маты глупыми смешками. Я не сразу понял, где я, и что, но потом вспомнил…
Вчера мне пришлось пойти ночевать к знакомой матери. Из сбивчивого пояснения Ольги Александровны я понял, следующее:
• Необходимо кому-то посидеть с её сыном Славиком вечером…
• Сама же она может не прийти ночевать домой… И коли такое случиться, то надо уложить его спать, ну и самому остаться вместе с ним…
• Я буду с этого иметь «горы золота, брильянтов» и огромную благодарность от неё лично?!
Ну а мама, тихо добавила мне на ушко:
– У неё сердечные дела, надо помочь…
– Пусть она приведет Славика к нам, — недолго думая, предложил я.
– … — и получил в ответ многозначительный хмурый взгляд.
– Ладно, — обреченно взмахнув рукой, и неожиданно получил пару поцелуев от мамы и тёти Оли.
– Переночуешь, позавтракаете, а потом приду я, и побежишь домой.
– А в компьютер поиграть можно будет? — решил разыграть я свою карту.
Надо сказать, что у тети Оли был мощный новейший комп. Второй пентиум, а мне дали интересную игру, которую моя старенькая четверка (модель 486) просто не протягивала, особенно в режиме «Open GL». А ещё на нём была новая операционка «Windows 98»!
– Конечно, милый, — потрепала меня по щеке тётя Оля, — только не сиди за ним всю ночь…
Была пятница. И меня аж в четыре часа вечера отправили работать нянькой к десятилетнему Славику. Сам я считал себя взрослым. Мне было почти пятнадцать, и я заканчивал восьмой класс.
* * *
Как это ни странно, но вечер прошёл отлично. Мы поужинали, а потом я сел рубиться в игру, Славик немного поныл, но когда я на него прикрикнул, ушёл смотреть мультики. Около восьми вечера позвонила мама:
– Ну как там вы? — поинтересовалась она.
В трубке была слышна музыка, какие-то разговоры, и, похоже, я расслышал звон бокалов.
– Нормально, — ответил я, прислушиваясь, — у тебя там что гости?
– Да вот подружка зашла… Скоро уйдёт, — пояснила мама нехотя, — поужинали?
– Да… — ответил я.
– Играешь? — конечно, начал я ныть, — ты меня оторвала на самом интересном месте…
– Ну что с тобой сделаешь? Иди, играй. Но в десять в постель! Понял?! — строго проговорила она и положила трубку.
Минут через десять меня опять прервал телефонный звонок.
– Славка! Сними трубку! — заорал я на всю квартиру, — явно твоя мамка звонит!
– Сам сними! — уперся малец.
– Уши надеру, и пойдёшь спать! — пригрозил я.
Звонила тётя Оля. Она поговорила со Славиком, а потом позвала меня:
– Всё нормально? — несколько пьяненьким голосом спросила она.
– Да…
– Славу уложи в девять, а сам ложись не позже десяти… Я тебе в гостиной на диване постелила — выдала она инструкцию.
– Видел, — произнёс я.
– Вот и хорошо… — она бросила трубку.
Я ещё чуть посидел с поднятой к уху трубкой, мне показалось, что звонила она от нас… Но вспомнив про оставленный на паузе комп, побежал играть дальше, не придав этому значения.
Конечно, я лег не в десять. В десять пришёл Слава и стал канючить, чтобы я почитал ему книжку. Деваться было некуда и мне пришлось укладывать его в постель и читать. Правда, уснул он буквально на второй странице рассказа и я, потушив свет, опять уселся за комп. Но игра почем-то не заладилась, да и я начал зевать. Решив, что встану пораньше и ещё успею поиграть до прихода тёти Оли, то же улегся.
* * *
Мне казалось, что я только уснул, когда в коридоре начался шум. Раскрыв глаза в отсветах пробивающегося в окно света, я глянул на часы. Половина первого ночи — понял я. Перевернувшись на другой бок, попытался заснуть, но негромкий шум и тихие ругательства хозяйки дома мешали.
– Импотент чёртов! Ещё и «нажрался» за мой счёт! — разобрал я.
Да ещё вдруг захотелось в туалет. Потерпев, сколько мог я тихо встал, прокрался по коридору и, заглянув в кухню, застыл как приклеенный. Тётя Оля в одном белье сидела за столом спиной ко мне. Перед ней стояла бутылка коньяка и разрезанное яблоко. Она подняла бокал и, чокнувшись с бутылкой, выпила:
– Вот так дамы и спиваются! — пьяно пробормотала она и налила себе ещё один бокал.
Посчитав, что ей не понравится то, какой я её вижу, не зажигая свет, юркнул в туалет. Сделав свои дела, я вышел в коридор и тут же услышал:
– Не спится? Или это я тебя разбудила? — она повернулась ко мне боком.
– Да вот, — не глядя на неё, я махнул рукой в сторону двери, — захотелось…
– Бывает, — хихикнула она, а потом вдруг сказала, — составишь компанию? А то я вот одна сижу, пью…
– Могу! — пробормотал я и двинулся в кухню.
Мне пришлось поднять голову и от увиденного: маленьких кружевных трусиков, тонкой белой полосы бюстгальтера с аккуратными лямочками — у меня вдруг встал! Трусы оттопырились в причинном месте, а следом и лицо стало пунцово-красным. Боком, обогнув стол, я быстро сел на табурет напротив хозяйки. Мой опущенный взгляд «рассматривал» застилавшую стол старую клеёнку.
– А ты почему мне в глаза не смотришь? — вдруг строго спросила она. — Что набедокурили где-то?
– Нет… — еле слышно выдохнул я, ощущая, как деревенеет член у меня в трусах.
– Тогда что? — с пьяным упорством допытывалась она.
– Вы… Вы тетя Оля голая… — выдохнул я и взглянул ей в лицо.
– Я?!
Она оторопело осмотрела себя и недоумевающе уставилась на меня.
– На мне же бельё надето…
– Мама говорит, что так ходить неприлично! — выдал я прописную истину.
– Интересно… Ты-то сам что? В смокинге? — рассмеялась она, — или никогда свою маму в трусах и лифчике не видел?
– … — я промолчал.
– Поди, подглядываешь за ней, в ванной и когда она переодевается? Знаю я вас пацанов! Хлебом не корми, дай на раздетых женщин посмотреть…
– Ну что вы! — попытался я оправдаться.
Теперь не только лицо, но и уши загорелись огнём. Сердце застучало в груди часто-часто, а во рту пересохло.
– Врёшь! — резюмировала она, — подсматриваешь! Все вы подсматриваете… Моему вон всего десять, а туда же! — невесело закончила она.
Я промолчал, усиленно пытаясь сглотнуть вдруг ставшую тягучей слюну.
– Ты пьёшь? — задала она новый вопрос.
– Нет! — быстро ответил я.
– Опять врёшь! — развеселилась она, — плеснув в бокал коньяка, протянула его мне, — на, выпей!
Я осторожно взял посуду и понюхал. Запах был терпкий, ароматный и острый. До этого мне приходилось пить пиво и пару раз вино. Но у них запах был другой.
– Да что ты его нюхаешь?! — провоцировала тётя Оля меня, — выпей залпом, и всё! Или мамка не велит? — сыронизировала она…
Я, поднеся рюмку ко рту, вылил содержимое в рот и проглотил. Внутренности обожгло, дыхание перехватило, и я замер с открытым ртом не в силах сделать вздох.
Тётя Оля рассмеялась, а я закашлялся. На глазах выступили слезы. Мне в губы ткнулось что-то теплое и мягкое:
– Закуси яблочком… питок… — проворковала тётя Оля.
Яростно перемолотив кусок яблока зубами, я сглотнул. Меня чуть отпустило и почти сразу же «бахнуло» в голову. Я мотнул головой и мне стало хорошо. Пока я «боролся» с коньяком она налила себе ещё и выпила.
– Нет! Хорошая штука коньяк, но дорогая… — ни к кому не обращаясь, проговорила она, разжёвывая кусочек яблока. — Ещё будешь? — обратилась она ко мне.
– Только маленько… Я такое крепкое ещё не пил… — вдруг сорвалось у меня с языка.
– Вот так мы матери и узнаём правду, — невесело рассмеялась она… — не бойся я никому не скажу, — успокоила она меня и протянула бокал.
Я выпил ещё и почти без последствий и мне стало совсем хорошо. Я уже беспардонно стал пялиться на сидевшую напротив меня женщину, невольно сравнивая её с мамой. А с кем мне её ещё было сравнивать? Других женщин в неглиже я ни разу не видел. Ну а пляж и купальники — это не то! У меня вдруг появилось желание потрогать её обтянутые кружевными чашечками груди. Темнеющие сквозь кружевную дымку её соски были большими, и окружены темными ореолами, диаметром не менее тридцати сантиметров.
– Нравится? — услышал я и поднял взгляд вверх.
Она, как-то странно улыбалась, и у меня от этой улыбки перехватило живот, а в паху стал разгораться огонь.
– Твоя мать говорила, что ты хорошо шею и плечи умеешь разминать… — с каким-то странным придыханием, от которого я просто покрылся пупырышками, выдавила она.
– Да! Могу! Меня мама научила… Она иногда приходит с работы усталая… Вот я и делаю ей массаж! — поспешил похвастаться я.
– А мне можешь сделать? — её взгляд как-то помаслянел и глаза покрылись поволокой.
– Да… — с трудом выдавил я, представив, как мои руки разглаживают её кожу.
– Так, давай! Сделай! — попросила она.
Забыв про всё и видя перед собой только её вдруг ставшими выпирать на кружевных чашечках соски, я вскочил.
– Ого?! — услышал я возглас.
Проследив за взглядом, упершимся в мои, натянутые членом трусы — смутился и повернулся, боком желая скрыть своё возбуждение. Лицо опять защипало, а сердце ухнуло в пятки.
– Извините… — но она не дала мне закончить.
– Не извиняйся парень! Это просто физиология. У тебя встал, а я потекла… — непонятно прошептала она, — ну что ждём?
– Надо… — я пытался прийти в себя, — надо с кремом мять…
– Любым? — поинтересовалась она.
– … — я утвердительно мотнул головой, плохо понимая, что она говорит.
Моё состояние можно было назвать прострацией, если бы я знал значение этого слова.
– Там в ванне на полочке, — мотнула она головой в коридор.
На негнувшихся ногах, и с тарабанящим в груди сердцем, я зашёл в ванну, и, взяв первый, попавшийся в руки крем, вернулся. Идя обратно, я видел перед глазами только тонкую белоснежную полоску лифчика, с хитрой застёжкой врезавшуюся в гладкую кожу. Подойдя ближе, я облизал вдруг пересохшие губы и трясущимися руками выдавил на основании шеи крем.
– Постой, — произнесла она, — ты мне бретельки лифчика перепачкаешь!
– Мама… их тоже снимает… — с трудом произнёс я.
Тётя Оля интересно передернула плечами и одна бретелька соскользнула к локтю, а вторая зацепилась за край плеча. Осторожно подцепив её, я потянул вверх и вправо. Когда атласный материал, скользнув по пальцам, упал вниз, я выдохнул. Оказывается, я не дышал, любуясь этим фокусом. Положив крем на стол, я начал мягкими движениями размазывать крем по шее и плечам. Когда кожа под пальцами стала скользить начал с силой мять и разглаживать складки. Почти сразу же тётя Оля задышала глубоко и откинулась вперед. Я почувствовал, как её горячие ягодицы упёрлись в пах и стали ёрзать, прижавшись к моему эрегированному органу.
– Хорошо-то как… — произнесла она.
Не зная как реагировать на её движения, я застыл, прижавшись к её попе, продолжая на автомате массировать плечи. Её рука вдруг поднялась и легла на мою. Застыв, я ждал продолжения. Она потянула её вперед и, положив на чашечку бюстгальтера, прижал к себе.
– Здесь… Здесь то же помни…
– Но там нет крема… — глупо улыбаясь, с дрожью в голосе произнёс я.
Она завела руки за спину, ноготки приятно царапнули кожу на животе, и, расстегнув застёжку, сбросила с себя лифчик.
– Вот намажь кремом и массируй…
– Но… Я… — потерялся я от открывшейся перспективы.
– Давай! — нетерпеливо прикрикнула тётя Оля.
Трясущимися от возбуждения руками я выдавил крем на груди, и едва касаясь их, пальцами стал растирать его.
– Сильнее! — простонала она и придавила мои руки своими.
Большие твердые как фаланги пальцев соски буквально жгли мне ладони.
– Помни их, — осипшим голосом приказала она и прижалась ко мне всей спиной.
– Да… — словно в тумане выдавил я из себя.
Ничего не понимая и ощущая, под ладонями упругую мягкость белоснежных полушарий начал с силой сдавливать их, чувствуя, как они проскальзывают под пальцами. Я проделал это движение несколько раз, познавая для себя пленительные окружности и всё больше возбуждаясь. Неожиданно для себя нащупав сосок, нежно сдавил и потянул его вперед.
– Да! Так! Сильнее! — её ягодицы задрожали, и эта дрожь передалась мне.
– Ох… — выдохнул я.
– Нра…вится?! — прерывисто зашептала она.
– Да…
Подняв голову и посмотрев в мои расширенные от удовольствия глаза, она приоткрыла губы и прошептала:
– Поцелуй меня…
– … — меня словно потянули за веревочку, и я впился в её губы.
Это было так «сладко» и так возбуждающе… Не успел я ещё отойти от поцелуя, как она резко развернулась и её рука сдернула с меня трусы.
– Ох-х-х… — только и смог простонать я, когда твердые пальчики ухватили меня за член и, сжав его в ладони, скользнули вниз.
– Какой красавец! — шептала она, наклоняясь вперед, и лизнула мою оголившуюся головку.
Я замер на месте, не смея не только пошевелиться, но даже вздохнуть. Такое мне и во сне не снилось! И только когда её язычок ещё раз пробежался по всему члену, вздохнул. Закружилась голова, я покачнулся. И словно ожидая этого, она обхватила мой фаллос губами и стала надрачивать его и облизывать. У меня просто подкашивались коленки, когда мягкий скользкий язычок проскальзывал по головке, которая: то проваливалась в её ротик; то плавно выходила из него. Одна рука скользила по стволу, производя фрикции, а вторая, мягко ухватившись за мошонку, перекатывала в ней яички.
– Какие большие тестикулы… и как раздуты! — прошепелявила тётя Оля, не вытаскивая члена изо рта, — давно не дрочил?
– … — промычал я что-то нечленораздельное, подаваясь вперед и стараясь как можно глубже погрузиться в её ласковый ротик…
Машинально я теребил её груди, временами перекатывая и сдавливая пальцами твердые соски. И когда она в очередной раз сдавила мои яички, облизывая головку — внизу живота у меня что-то «взорвалось»! Я почувствовал, как напрягся живот, мошонка подтянулась к паху, тестикулы стали сжиматься… Я зарычал и начал кончать… Моя сперма тугими струями выплёскивались ей в рот, а она, урча как кошка, глотала её судорожными движениями. В уголках рта выступила белесая смешанная со слюной пена. Побежала по подбородку, капая на груди большими тяжёлыми каплями. А я дергался как припадочный, не понимая на каком свете, вообще, нахожусь…
Когда тётя Оля выпустила мой член, я тяжело привалился боком к стенке. Ноги дрожали. В голове было пусто, а сам я, глупо улыбаясь, пытался спуститься с небес на землю.
Часть 2: Тётя Оля раздвигает ножки.
Первые слова, которые я осознал, были:
– Ты как, Андрей? Всё в порядке?
– Ага! — кивнул я, улыбаясь как дурак.
– Я пошла в ванну, мыться, — проговорила тётя Оля.
Она нагнулась, подбирая лифчик. Её груди мягко качнувшись, свесились двумя арбузиками вниз. Короткие трусики сползли, вниз показав мне светлую ложбинку между ягодиц. Пока я пялился на всё это она, выпрямилась и повиливая попкой, подошла к двери ванной. Уже находясь внутри, она заявила:
– Тебе то же надо помыться! Давай присоединяйся!
Просить меня дважды не пришлось. Что, что… а принять душ с ней я никогда бы не отказался. Несмотря на только что проведенную «экзекуцию» после такого приглашения мой член проявил молодецкую «прыткость». И когда я открыл дверь он уже торчал вперед. Полуприкрытая кожицей головка чуть подрагивала, а сам я ломился в ванну комнату как «лось». Пытаясь обмануть самого себя я как мне казалось, степенно вошёл туда, а фактически влетел! Увиденное остановило меня на пороге как пуля крупного калибра — отняв силы и заставляя «пускать слюни».
Моя напарница или скорее любовница уже стояла в ванне лицом к двери. Одна нога согнутая в колене покоилась ступнёй на бортике ванны, спина упиралась в стену, а тело было выгнуто дугой в мою сторону. Правая рука нервно сжимала грудь, то крутила набухший сосок. А вторая… Вторая быстро скользила вверх-вниз по заросшему волосиками лобку временами проваливаясь куда-то между широко раздвинутых ног. Её личико было искажено гримасой сладострастия, глаза полуприкрыты, а зубы покусывали пухлые губы.
Я остановился, приоткрыв рот. Ноги задрожали и я без сил привалился плечом к стенке. Машинально рука, скользнула вниз и натолкнувшись на эрегированный член начала его дрочить.
– Да… Давай… Покажи мне как ты себя ласкаешь… — пронеслось в ванне и она ещё энергичнее задвигала руками.
В момент, когда пальцы исчезали между её бедер, словно проваливаясь куда-то, раздавалось негромкое чмоканье, и она стонала, закатывая глаза. Я, как завороженный, наблюдал за ней беспрестанно облизывая пересыхающие губы. Моя рука уже не могла дрочить, а просто поглаживала обнаженную торчащую вперед плоть. Время от времени сильно прихватывая большим и указательным пальцем корень члена и покачивая его в воздухе.
Не выдерживая напряжения, я дёрнулся вперед. Мне хотелось схватить её, прижать к своей груди и… Но она, словно почувствовав моё стремление, простонала:
– Нет!
– Почему? — вырвалось у меня.
– Стой и смотри!
И я стоял как загипнотизированный и смотрел, так что у меня заслезились глаза. И стоны… Временами тихие еле слышные а иногда словно прорвавшиеся сквозь звукоизоляцию будоражили слух.
(А Ольга Александровна, или мне теперь лучше называть её Ольга, может быть, даже Оля несмотря на разницу в возрасте?!).
Она ещё сильнее выгнулась вперед и максимально широко раздвинула в стороны колени. Пальчиками правой руки оттянула вперед толстые и влажные внутренние губы и разложила разгладив их в стороны, прижав пальцами. Облизав указательный палец левой руки, она провела им снизу вверх и уперев в небольшой розовый бугорок прямо под волосиками лобка, придавила его.
– Ох-х-х… — застонала она.
Бёдра у неё задрожали, а сама она напряглась.
– Теперь так! — её пальчик начал вибрировать, не двигаясь с места.
Похоже, это ей доставляла непередаваемое блаженство. От усердия и получаемого удовольствия она даже чуть высунула изо рта язык.
– И… так! — пальчик оторвался от клитора и начал энергично двигаться вдоль тела, касаясь набухшего и чуть высунувшегося из складок нежной розовой плоти бугорка.
В момент касания она ёжилась как от холодного ветерка и стонала всё громче и сильнее. Теперь она вся дрожала и дергалась не в силах устоять на месте.
– Да! — закричала она, и рука, скользнув вниз, прижалась к гениталиям…
А два пальца: указательный и средний, по самую ладонь погрузились во влагалище. Было видно как она, бешено крутит ими внутри чуть вытаскивая наружу и снова погружаясь до упора. Её мышцы, напряглись перекатываясь под кожей, она, всхлипнула открыв рот словно пытаясь вздохнуть, и тут… Её начали крутить судороги оргазма. Живот задергался и она, не отрывая руки от своей киски, сползла по стене на дно ванны свернувшись там калачиком. Всё это время она издавала непрерывный то ли стон, то ли всхлип… Я стоял и смотрел как судорожно бьётся женское тело, скользя по влажным стенкам, как дрожат и дергаются конечности в оргазме. Звуки, издаваемые ей, становились тише, а открытый и перекошенный рот пытался сделать вздох.
Наконец, совладав с собой, она глубоко задышала, как после быстрого бега, оставаясь всё так же лежать, постепенно успокаиваясь. Повернутое в мою сторону покрасневшее от натуги лицо постепенно принимало умиротворенное выражение, хотя глаза она так и не открыла. Пролежав в таком положении несколько минут Ольга, выдавила из себя:
– Тебе понравилось?
– … — я просто закивал в ответ, не отрывая от неё жадный взгляд.
С трудом повернувшись, она попыталась встать. Руки и ноги разъезжались не слушаясь хозяйку.
– Помоги мне… — попросила Оля.
Я бросился вперед и, подхватив под руки, помог встать.
– Тебе придётся меня помыть, — негромко произнесла она, — я сейчас сама не смогу… — и привалилась к стене.
С трудом оторвав взор от притягательного тела, я включил воду и, отрегулировав температуру, стал поливать её из лейки душа. Звонкие горячие капли, разбивались о тело стекая вниз и весело журча, исчезали в сливе. Ополоснув разгорячённое тело, я, бросив лейку, снял с полки мягкую мочалку и плеснув геля, стал медленно дрожащими руками мыть её. Упругая горячая кожа под ладонями заставляла что-то ёкать внутри и напрягать без того стоящий колом член. Сначала она стояла ко мне боком, но потом когда руки спустились до талии повернулась спиной и упершись руками в стенку прогнув спину. Белоснежные ягодицы двинулись назад пока мой член не оказался между бёдер.
Мы, замерли… наслаждаясь первым соприкосновением. Одна рука её пошла вниз и прижала мой напряженный орган к паху. Теперь уже задрожал я. Медленно двигаясь всем телом, она терлась гениталиями о мой фаллос, а я, бросив мочалку, обхватил её телеса, мял и ласкал скользкие груди. Упругие горячие полушария, проскальзывали под пальцами, не находившими опоры. Ощутив под ладонями напряженные соски, я прихватил их пальцами и стал играть: то перекатывая между пальцами; то оттягивая вперед. Застонали мы почти одновременно.
И тут Ольга, подавшись вперед, направила мой член туда! Сначала головка, а потом и весь ствол легко погрузился в её чрево с каким-то негромким чавканьем. Опять минута покоя и привыкания. Горячая влажность плотно охватывала мой член заставляла млеть от восторга. Мне было не совсем удобно. Приходилось тянуться вверх и стоять почти на цыпочках с трудом сохраняя равновесие. Медленно двинувшись назад и вниз — член легко выскользнул из вагины, но вот когда я подался вперед и вверх он не попал куда надо… и головка, скользнув по мягкой плоти, протаранила клитор. Она содрогнулась, а я, не преставая, дергаться пытался исправить положение.
– Не спеши… — выдавила она, — так хорошо… Ты ещё успеешь…
– Еееет! — рычал я, всё больше распаляясь и злясь на себя за «промахи».
– Дурачок — ты, мой, — ласково произнесла она и, подавшись назад, села, на край ванны, далеко оттопырив свои соблазнительные ягодицы.
Тут уже я, бросив одну грудь, схватился за член и загнал его в вагину и, рыча словно припадочный, задвигался внутри. Мои бёдра плотно соприкасались с ягодицами, а двигавшийся внутри орган головкой въезжал во что-то мягкое. При каждом «ударе» она дергалась и стонала всё громче. Я подхватил её под ноги, и прижимая к себе, таранил сильнее, стараясь проникнуть глубже. Стоны, перешли в приглушенный крик продолжаясь на одной ноте:
– Оооо! — выла, извиваясь, Оля.
– Даааа! — вторил я ей.
Когда я, запыхавшись, чуть замедлился, он взмолилась:
– Подожди… Мне неудобно… Давай по-другому?!
Мне то же было неудобно, только вот остановиться я не мог. Состояние было как в анекдоте: «Что думать?! Трясти надо!». Я и не думал, не останавливаясь с силой вгоняя член в первую в моей жизни женщину. Это было так… потрясающе и возбуждающе что меня переклинило.
– Ну, подожди ты! — уже почти в голос заволновалась Оля, — давай я из ванны вылезу. Нам обоим будет удобней!
– Давай… — вынужден был согласиться я, распрямляя и расслабляя затекшие ноги.
Она, со стоном вылезла из ванны, и став пред ней наклонилась вперед, ухватившись за край. Я, же пристроившись сзади, как заведенный продолжал, проникать в её лоно резко выдыхая воздух при каждом толчке. Освободившиеся руки растягивали в стороны упругие ягодицы оставляя на них белые пятна. Сколько мы там «кувыркались» я не знаю. Скорее всего, очень долго… Я не мог кончить, наверное, сказывалось действие коньяка, выпитого мной. Она от избытка чувств покручивала попкой и яростно подмахивала… И всё равно мне пришлось сдаться и кончал я, как и в кухне, в призывно раскрытый как у птенчика ротик…
Потом мы помылись под душем, и я как молодой жеребёнок мацал её за груди и киску. Она, делая вид, что сердится, шлёпая меня по рукам.
– Хватит, хватит… — со смехом повторяла она, теснее прижимаясь ко мне.
– А что? — делал я невинное лицо, лаская разгоряченное тело.
– Всё! — сказала она, вылезая из ванны, — пошли спать…
И когда, вытершись полотенцем, мы шли по коридору, неожиданно потянула меня в свою спальню. Там бросившись в расстеленную кровать она лежа на спине, похлопала рядом с собой ладошкой.
– А что скажет Слава, если увидит меня завтра утром в твоей постели голым? — заваливаясь рядом, поинтересовался я.
– А мы всё равно раньше встанем… — многозначительно и уверенно с хитрым лицом проворковала она…
Часть 3: Утренний моцион для тёти Оли.
Мы ещё некоторое время ласкали друг друга, но усталость взяла своё… и так и уснули в объятиях. Мне точно снилось что-то хорошее, но я никогда не помню сны. Проснулся я довольно неожиданно от холода. Оля лежала на боку спиной ко мне перетянув на себя скомканное одеяло. На улице уже разгорался рассвет. Я тронул её за плечо, а потом поцеловал в щечку. Она заворочалась, улыбнулась, так и не проснувшись…
Тяжело вздохнув, я тихо встал и поплелся на кухню. Очень хотелось пить. Первое что мне бросилось в глаза это что-то темное, лежащее около входа. Подумав, я наклонился и поднял. Это были мои трусы, брошенные здесь вчера. Положив их на стол, я схватил чайник и начал жадно пить. Когда мой взгляд опять упал на стол, я вдруг вспомнил ночь. Как она делала мне минет, как я первый раз в жизни ощутил под пальцами обнаженные и такие соблазнительные груди, чем и как мы занимались в ванной. От этих воспоминаний меня потянула на «подвиги», тем более отдохнувший организм был только за, а член торчал вперед и вверх демонстрируя желание и готовность. Прихватив трусы, я вернулся в спальню, хотя первоначально собирался идти в гостиную на расстеленный для меня диван. Сев на койку рядом с широко раскинувшейся по кровати Ольгой я при свете разгорающегося утра стал внимательно оглядывать обнаженное тело.
Она лежала на боку спиной ко мне. Сверху укрытая сбившимся одеялом, но вот ниже… Там одеяло только прикрывало тело свисая. Осторожно стараясь не разбудить хозяйку, я наклонился, задрал его на ягодицах и пристально уставился на открывшееся мне лоно. Даже скорее не само лоно а две выступающие между сжатых бёдер пухлые розовые складки. Подняв руку, я с трепетом провел ею по ягодицам, чуть сжимая их. От всех этих действий во мне проснулось дикое желание продолжить начатое вчера в ванной.
Тут ведь интересный вопрос! Вчера Ольга Анатольевна была пьяна и все её вечерние посулы и обещания могли оказаться простой фикцией на трезвую голову… Я слышал один раз, как мама, думая что я в другой комнате, нравоучительно сказала кому-то по телефону: «Пьяная баба пизде не хозяйка!», а потом долго смеялась выговаривая собеседнице.
Замерев в нерешительности, остановил подрагивающую от возбуждения руку на её бедре. Всё так же мучимый сомнениями, и ежесекундно ожидая окрика или отповеди я осторожно, едва касаясь пальчиками, провел по упругим складочкам. Тело, лежащее передо мной, шевельнулось и я замер, не зная чего делать: бежать или продолжить?! Пока я занимался «глобальным» решением вопроса положение тела изменилось. Она как бы выкрутилась в талии и теперь лежала на постели почти грудью, в то время как нижняя нога чуть выпрямилась в коленке, а лежащая сверху ещё больше согнулась и почти прижалась к животу. В результате такой пертурбации её лоно полностью открылось, розовые складочки, растянулись в стороны приоткрыв матово поблескивающее, глянцевито-розовое почти красное содержимое. Осторожно, стараясь даже не дышать, я провел пальцем по внутренней поверхности.
Тактильные ощущения — горячая влажность, заставили меня задрожать. Одиночное касание клитора, сейчас такого маленького вызвали у неё стон. Поднеся палец к лицу, я понюхал его. Незнакомый, но будораживший до самых потаённых глубин терпкий аромат заставил забиться сердце с удвоенной скоростью. Оглянувшись, словно за мной наблюдают тысячи глаз я облизал влажный палец. Интересный солоновато терпкий вкус заставил ещё сильнее возжелать эту женщину…
И тогда я сделал то, что, скорее всего, никому не буду рассказывать. Склонившись над её гениталиями, глубоко вздохнул так привлекающий меня запах и провёл кончиком языка меду раздвинутыми складочками. Легкая дрожь тела сопровождала моё движение. А я, увлеченный этим занятием, уже не мог оторваться вылизывая и трогая языком и губами каждую доступную мне складочку. Меня била дрожь возбуждения и стыдливости, как будто я делал что-то запретное. Не открывая глаз, она засопела сдерживая дрожь возбуждения, а потому как шире раздвинулись бёдра, пропуская меня в самую «запретную» глубину, понял она проснулась и ей нравится происходящее! Осмелев я, проведя языком сверху вниз, осторожно погрузил его во влагалище. Тело содрогнулось:
– Да! — с еле слышимым восторгом, с хрипотцой, со сна прошептала она, — ещё! Хочу ещё!
Успокоенный такой реакцией, я, уже не скрываясь, стал ласкать промежность языком. Выглаживая и облизывая все встречающиеся там. А потом осмелев, прихватил губами её ставший набухать клитор. Тело дернулось и стало поворачиваться на спину, одна нога приподнялась надо мной и легла на мои колени. Бедра, напряглись приподнимая таз и плотнее прижимая промежность к лицу. Руки «железной» хваткой обхватили мне голову вжимая её в лоно.
– Ласкай! Ещё! Как мне хорошо! — жарким шёпотом требовала она, извиваясь от прикосновений языка.
И я, довольный как кот, добравшийся, до сметаны вылизывал каждую, доступную мне клеточку. Единственное доставляющее мне неудобство было в том, что у меня почти не осталось воздуха. Когда в глазах помутилось я с трудом вырвался из цепких рук, и тяжело задышал вентилируя лёгкие.
– Ну! Пожалуйста! — стонала она, хватая меня за волосы и стараясь подтолкнуть обратно.
Её бедра дрожали и извивались, мышцы на животе жили своей жизнью, приподнимая промежность вверх. Не выдержав, она запустила между ног руку и стала сама гладить гениталии… Я же пока просто смотрел. Не считая вчерашнего я ещё ни разу не видел такого тем более так близко. Проведя пару раз всей пятерней она, облизала указательный палец и медленно и нежно провела подушечкой крайней фаланги вниз и вверх. В конце движения утвердилась на бугорке клитора. Легкое нажатие и чуть видимые круговые движения пальца заставили её стонать.
Колени раздвинулись ещё шире… И в этот момент я, смочив палец слюней, медленно стал вводить его в вагину. На мгновение тело передо мной замерло чтобы чуть позже начать ерзать. Прокрутив в темном отверстии фалангой пальца я также медленно покинул его. Следом за пальцем тянулась вязкая почти прозрачная ниточка смазки. Потерев между собой большой и указательный палец я почувствовал, как они, склеились в то же время легко проскальзывая по поверхности друг друга. Размазанная по ним смазка матово поблескивала. Попробовав её на вкус, я понял это именно то что так завело меня только более концентрированное.
– Ещё! Давай… — послышалось сквозь стон.
В ответ я ввел в глубину сразу два пальца. И закрутил рукой вправо-влево. Теперь у неё внутри находились большой и безымянный, а мизинец и указательный оказались прижаты к ладони.
– Пальчики… Пальчики согни! — поучала она меня сквозь громкие стоны, выгибая спину и почти встав на задний мостик.
Чуть согнув их, я прибавил ещё и движение вперед-назад. Раздавшееся громкое чмоканье почти заглушило стоны. Моя кисть, с большой скоростью двигалась совершая фрикции в то же время выкручиваясь до упора в стороны. А потом большой палец соскользнул с ладони и утвердился между раздвинутых губ. Надавив им, я почувствовал как там в глубине двигаются мои пальцы.
– О-о-ох… — выдавила она из себя, падая ягодицами на простыню, чтобы тут же попытаться приподняться ещё выше.
– Нравится? — с дрожью в голосе просипел я.
– … — она что бессвязно простонала, крутя головой в стороны и закатывая глаза.
При этом её рука так сильно сжимала груди, что на ней сначала появлялись белые пятна, а затем наливались багровой краснотой.
– Давай… Быстрее… Хочу… — теребила меня Оля.
Я взгромоздился сверху и медленно ввел свой «инструмент». Когда я утвердился на месте и стал по чуть-чуть двигаться Оля согнув ноги в коленях, прижала их к животу, разведя в стороны. Ускоряясь, я задвигался. Почти одновременно со мной пришёл в движение и её таз, совершая круговые, дерганые движения. Довольно грубо спихнув её руки с грудей, я сам начал гладить их выкручивая соски. А потом наклонив голову ещё и покусывать их зубами оттягивая вверх. Она, сжимая мою голову, без стеснения стонала и орала:
– Давай! Еби меня! Сильнее!
Я даже попытался зажать у неё рот, боясь, что проснётся Славик, приговаривая:
– Да заткнись ты! Весь подъезд перебудишь?! А вдруг Славка встанет?!
Но моё сотрясение воздуха, не возымело никакого действия. Она словно взбесилась! Продолжая орать, пыталась укусить меня. Её руки вдруг скользнули на мою спину и я почувствовал как острые ногти впиваются в кожу и расписывают её кровавыми царапинами.
– Вот ведь дура! — теперь уже орал я, с трудом выворачиваясь из её «кровавых» объятий и дав её пощёчину.
Оля на мгновение замолкла, а глаза приобрели осмысленное выражение.
– Давай поворачивайся на живот! — всё ещё бушевал я, покидая громко чмокнувшее лоно.
– Что? — непонимающе уставилась она мне в лицо.
– Что слышала! — и я силой заставил её встать на карачки.
Одной рукой давя на основании шеи, заставил лечь головой на подушку, а второй горстью прихватил за манду и потянул вверх, чувствуя, как проскальзывают под пальцами волосики лобка.
– Больно… — запричитала Оля…
– Блядь! А мне не больно?! Всю спину мне расцарапала и орёшь как будто тебя режут?!
Она, всхлипнув, заткнулась тихо подвывая в подушку. Я, же пристроившись сзади уже без всякой осторожности и ласки, вогнал член по самые яйца, двигаясь не снижая скорости, так что она только ойкала от моих движений, постепенно ложась на живот под моими «ударами». Уже через несколько минут она лежала на животе, разведя ноги в стороны, а я, угнездившись между ними, охаживал её по полной программе. Мои бёдра выкручивали такие финтиля, что можно было подумать: я танцую самбу. Она стискивала зубы, зарывалась лицом в подушку, но всё равно громкие стоны и ор пробивались наружу.
Устав, но находясь, всё ещё в «боевой готовности» я перевалился через бедро и рухнул на спину рядом с Олей.
– Уже всё? — через некоторое время просипела она, приподняв голову и уставившись на меня шалыми глазами на покрасневшем лице.
– Нет! — коротко и веско произнёс я, — устал… давай-ка милая ротиком поработай… — и кивнул головой.
Довольно-таки резво встав на колени, хозяюшка, пристроившись сбоку от меня, начала насасывать мой фаллос, тискать мошонку, перекатывая под кожей яйца. Её бёдра и крупные белые ягодицы выписывали оригинальные восьмёрки. Протянув руку, провёл ею между упругими полушариями ягодиц, и опять погрузился в текущую дырочку.
– Та, — мычала она, не вытаскивая изо рта член, — клупже и пыстрее, — «проглатывая» звонкие согласные.
Её язычок юркий и мягкий доставлял большое наслаждение. Я, потянув её за бедра заставил сесть мне на лицо и «наши души понеслись в рай»! Находясь в позе 69, мы ублажали друг друга. Раздвинув руками ягодицы, я видел как пульсирует сфинктер. То сжимаясь в «звездочку», то приоткрываясь темным колечком. Мазанув на палец её «сока», я приставил его к анусу и как только он в очередной раз приоткрылся одним плавным движением втолкнул его туда. Очень даже свободно мой пальчик провалился почти до ладони, а Оля, оставив член, выдала:
– Оооо…
– Нравится? — поинтересовался я, загнув крайнюю фалангу и проворачивая рукой то направо, то налево.
– Тааа… — она опять заглотила мой орган до самых гланд, давясь и пуская слюни.
Введя в вагину второй палец, я потер их между собой. Тонкая скользкая оболочка между ними не скрывала ощущения прикосновения и заставила Ольгу выгнуться приподнимая попу.
– Давай сюда? — предложил я, представляя, как трахаю её в задницу.
– Давай! — оторвавшись от минета, выдохнула она. — Я сама хотела предложить… но думала ты откажешься…
– Ну и дура! — решил я про себя.
Выскользнув из-под Ольги, я опять пристроился позади. Мокрый от слюны член легко проскользнул в «запасной вход». Тут было уже и движения доставляли большее наслаждение. Не знаю специально она так делала или это получалось самопроизвольно, но мышцы анального отверстия постоянно напрягались то охватывая двигающийся ствол плотным кольцом, то чуть расслабляясь.
И опять через минуту нашего «танца» она потеряла самообладание! Рыча и выкручивая задницей, теребила клитор, тиская грудь. При этом её голова лежала на простыне приоткрыв рот, и тонкая полоска слюны стекала на кровать. Пара минут энергичных фрикций и вот я, плотно прижавшись к ягодицам, выстреливаю в нутро сперму громко стеная и дрожа. Оля, то же замерла выгнув спину. Её «колбасит» в судорогах оргазма. Опорожнив тестикулы, я медленно покинул нутро и сел, а потом и лёг на постель. Тяжелое дыхание, громкое биение сердец и чуть видимые подрагивания тел ознаменовали финал утреннего моциона.
Отдохнув и помывшись, мы разошлись по своим спальным местам досыпать.
