Даже затрудняюсь вспомнить, когда все началось. Может, еще в 6 лет, когда я зачем-то уговорил одну девчёнку поменяться куртками. Но тогда я еще ничего не понимал, и можно списать все на детское любопытство… Рос я обычным мальчишкой, стеснительным только чересчур. Но никаких отклонений не заметно было, по крайней мере. Никто бы, наверное, и не мог подумать, кто я был на самом деле и чем занимался когда родителей не было дома. В самый первый раз я нашел в мамином шкафу чулки в сеточку. Мне было лет 9 – тогда, видимо, все и началось. Натянув их на свои тоненькие ножки, я как бы прикоснулся к какому-то иному миру, миру девчёнок, о котором до этого ничего практически не знал.
Ведь в этом возрасте мальчишки редко общаются с противоположным полом, а только шутят над ними и „дергают за косички“. Честно говоря, тогда даже стрёмно как-то было общаться с девчёнками. Но тем не менее я видел их, как они жили своей жизнью, совершенно не похожей на мою. В ней не было места футболу, долгом
у шатанию по дворам в компании друзей, но зато было множество других вещей, о которых я мог только догадываться, хотя мне, честно говоря, и дела до этого всего тогда не было. Итак, я думаю, что банальное любопытство побудило меня тогда одеть на себя те чёрные чулки.
Мне очень понравилось это новое чувство. Возбуждение охватило меня всего, с ног до головы. Я очень удивился, как какой-то предмет одежды может вызывать во мне столько эмоций, да еще к тому же женской одежды. Всё это тогда казалось очень странным, но всё же руки инстинктивно поняли, что им следует делать, и я испытал свой первый оргазм. Это было не сравнимо ни с чем из того, что я чувствовал когда-либо ранее, ни одна эмоция никогда ещё не была такой сильной.
Я очень хорошо помню те первые оргазмы: подкашивались ноги, мутнело в глазах, и волны удовольствий просто катались по всему телу. К тому же это было запретно, и не просто „нельзя“- я просто представить себе не мог, чем бы это могло обернуться, если бы кто-нибудь узнал о моем секрете. Поэтому адреналин просто зашкаливал. Как же я мог не пользоваться таким удовольствием? Ведь оргазмы просто уносили меня на седьмое небо, а вреда от этого я никакого не видел, не понимал. Одев колготки и платьице, я представлял себя девочкой, я как бы причащался к этому чужому маняшему миру, и это было ни с чем не сравнимо. И хотелось делать это чаще и дольше, но не позволяло присутствие родителей.
Так я и жил: на людях был обычным пацаном, но стоило мне остаться в квартире одному, я преображался в худенькую девочку. Какая же у них всё таки удобная одежда! Легкая и к тому же очень красивая; и почему мне нельзя было носить такую всё время? Как можно носить мужское, если знаешь, что существуют колго
тки, платья, юбки и еще масса всего красивого и настолько замечательного? Мне хотелось самому выбирать свою одежду, а не подчиняться продиктованным социумом законам. Но от них никуда не денешься, и мне приходилось прятаться. Я знал, что меня никто не поймет, я сам себя не мог понять и сильно осуждал.
У каждого имеется свой демон. Думаю, каждый скрывает от остальных что-нибудь, какую-то частичку своей жизни. Это был мой демон, он завладевал мной постепенно: я взрослел, а со мной развивался и он. Это была постоянная борьба, и я консеквентно проигрывал, всё же не позволяя ему переходить определенные границы.
Дело в том, что, несмотря на то, что я обожал чувствовать себя девочкой, мне никогда не нравились парни. Я не считал их отталкивающими, грязными или неаккуратными, я просто предпочитал девушек, как нормальный гетеросексуал. Девушки казались мне намного более совершенными: такие красивые и чувственные — они стали для меня примером для подражания. Но подражать им открыто я не мог: это бы разрушило мою жизнь, все то, чего я добивался изо дня в день, то, чем я, собственно, являлся, или каким меня видели окружающие.
Примерно в 19 я переехал от родителей в другой город учиться и поселися в обежитии. Теперь я мог хоть целыми днями ходить в чем мне заблагорассудится. Я покупал себе свои собственные вещи, косметику, даже две пары обуви. Конечно, очень стыдно было покупать у молоденьких продавщиц в магазинах колготки или юбки, но на помощь пришел интернет. Все, что угодно, можно было заказать и получить по почте, не краснея от стыда. Так у меня появился свой маленький гардероб. Носил я эти вещи только дома, задернув занавески и закрыв на ключ дверь. Из года в год я делал это почти каждый день.
На личном фронте мне откровенно не везло: свои единственные до того времени отношения я прервал, уехав учиться. А потом несколько лет без секса, лишь только переодевания и онанирование. Я вырос очень худым, на руках едва можно было различить бицепсы; кроме того я был слишком стеснителен, — наверное, это и обусловило моё одиночество. Но я не отчаивался и искал свою половинку, а сам параллельно с завидной регулярностью перевоплощася в девушку.
К тому времени я уже давно ненавидел себя за этот порок, несколько раз пытался даже бросить. Пока не понял, что для меня это стало своего рода необходимостью, зависимостью. После нескольких дней воздержания я ловил себя на таких гомосексуальных фантазиях и мыслях, что переодевание казалось просто цветочками по сравнению с этим. Я надевал на себя всякие женские вещи, любовался собой в зеркало, ласкал себя. Но это был не единственный метод завестись. Кроме этого я читал рассказы о сексе с переодеваниями, с транссексуалами, а также смотрел порно и представлял себя на месте этих красавиц, которым так повезло, потому что им дано испытать женский оргазм.
Затем я стал заниматься виртуальным сексом с парнями на чатах знакомств, представляясь симпатичной девушкой и показывая, естественно, не свои фотографии. Но встречающиеся в чате люди порой поражали меня своей неполноценностью, некоторые были и правда ужасны: глупы или забиты, или просто хамы. Но ведь ничего другого и ожидать не стоило, зачем нормальному здоровому человеку сидеть часами в сексчате и писать вещи вроде:“Не хочешь поглубже заглотить мой член?“ Но при всей их мерзости, я не забывал, что я сам с моими развлечениями намного уродливее, чем многие из них. И с каждым переодеванием шёл всё дальше по этой гадкой сладострастной дороге.
Хуже всего было то, что этот путь никуда меня не мог привести. Я приходил в ужас при одной мысли о том, что меня разоблачат. И тогда не будет у меня больше ни друзей, ни семьи. Мне казалось, что все отвернутся от меня, что я потеряю своё место в этом мире, потеряю свою жизнь. А новое место и новую жизнь обрести куда как сложно, потому что ну кто будет воспринимать как девушку переодетого парня? Ведь столько всего отличало меня от особей противоположного пола, столько всего выдало бы меня среди женщин.
И если над поведнием ещё можно было работать, то изменения внешности представлялись мне очень затруднительными, болезненными и дорогими. Да кроме того я считал, что это моё маленькое хобби настолько неправильно и позорно, настолько мерзко, как будто я был чуть ли не самым гадким созданием на Земле. Подобно тому, как наркоман, зная о губительности своей привычки, все равно не бросает её, и я не мог совладать со своим порочным пристрастием. Тем не менее мне удалось обозначить для себя некоторые границы, дальше которых я не был готов пойти. Я не считал себя гомосексуалистом и готов был приложить все усилия, лишь бы не стать таким. В частности это значило никаких анальных ласк и реальных знакомств с мне подобными. Мой демон не должен был набрать столько сил, чтобы быть в состоянии как бы то ни было навредить мне! Нельзя было потакать ему или знакомить с другими демонами, я считал необходимым полностью перекрыть ему кислород.
Я всё время был убежден, что это наваждение пройдет, стоит только встретить хорошую девушку и завести отношения, регулярно заниматься с ней сексом. Но это всё не происходило, а каждая неудача, будь то любовные трудности или очередная проигранная драка, заставляли меня лишний раз убеждаться в том, что мужчина из меня никудышный , что это не моё. Как будто моё самолюбие, моя мужская гордость каждый раз получало удар ниже пояса. И я шёл и переодевался, убегал в этот чудесный другой мир, в котором просто не принято было драться, в котором не ты должен был завоевывать чье-то сердце, а ты сам был объектом ухаживаний и комплементов. Там было настолько лучше, что я, бывало, днями напролёт не покидал собственного жилья и проводил всё время в женском облике.
Когда мне было 22, случилось кое-что, что сильно повлияло на мою дальнейшую жизнь: у меня была серьёзная ссора с родителями. Не хочется вдаваться в подробности, но закончилось все тем, что я совсем потерял с ними котакт. Я был отчаянии и на несколько дней заперся в своей комнате и никуда не выходил. В тот темный час я осознал, что родители были для меня по сути главной преградой на пути в мир женщин, и теперь, когда эта преграда навсегда исчезла, я мог делать со своей жизнью все, что пожелаю. Я ужасно боялся и стыдился тогда своего пристрастия, потому и не решился ещё перейти на другую сторону. Вместо этого просто жил, как и раньше. Мое восхищение девушками, конечно, никуда не делось, но я очень хорошо себя контроллировал.
Несмотря на всё вышеизложенное, в моей социальной жизни никто из окружавших меня людей ничего не подозревал. У меня было множество знакомых, а также пара друзей. Однажды, буквально через несколько месяцев после вышеупомянутой ссоры, один из приятелей устраивал вечеринку по случаю своего Дня Рождения, на которую помимо меня были приглашены еще многие из тех, кого я тогда не знал. Было довольно весело и в этот вечер я познакомился с одной парочкой. Их звали Юля и Артур.
Только недавно переехав в наш город, они, так сказать, искали новых друзей. Она была фотографом, а он работал в страховой компании. Юлия была просто обворожительна: на ней были приталенные джинсы и черная кофточка с неглубоким вырезом. Её роскошные черные волосы, её немного властный взгляд и идеальная фигура непроизвольно притягивали к себе внимание. А от остреньких бровей и бледно-красных губ просто веяло женственностью. Артур был подстать своей подруге: спортивное телосложение, довольно приятные черты лица и какой-то необыкновенно жизнерадостный взгляд. Они как будто только что пришли с конкурса „идеальных пар“. Наше знакомство с ними началось с бутылочки красного вина.
Парочка устроилась на диванчике напротив меня, и после того, как мы представились, Артур начал с упоением рассказывать, как они на прошлых выходных ездили кататься в горы и как с ними постоянно приключались разные забавные вещи. Он был очень хорошим рассказчиком, настолько погружался в рассказываемую историю, что против воли увлекал за собой и слушателей. Юля же тоже не отмалчивалась, но была все время как бы несколько отвлечена и рассеяна. Таким образом мы весьма удовлетворительно скрасили друг другу вечер и решили закрепить знакомство ещё одной бутылочкой красного полусухого в беседке, что находилась недалеко от дома.
Виной ли тому полутьма, царившая в той беседке, или выпитое вино, но разговор прешел в какое-то более доверительное русло. Мы болтали так ещё около двух часов, пока Юля уже не начала клевать носом. Тогда мы решили, что пора по домам. Дав мне номер телефона Артура, моя парочка, мило улыбнувшись, растворилась в темноте ночи.
А я побрёл домой, думая о том, как прекрасна Юлия, как повезло Артуру, и, наконец, что вот, может же всё у людей быть просто хорошо, и не надо для этого нарушать никаких правил, бороться с собой или с обществом. Может, и у меня так получится? Примерно под такую мысленную мелодию я заснул в своей кровати.
Через несколько дней я позвонил Артуру, и он пригласил меня пойти с ними на хоккей. Я без раздумий согласился и провёл ещё один незабываемый вечер в компании этой замечательной парочки. Ведь бывает же такое чувство, когда после первого вечера, проведённого с новыми знакомыми, настолько очарован, что понимаешь, что из этого знакомства может получиться даже и дружба. И потом с большим волнением приходишь на вторую встречу, как будто держа в руках нечто хрупкое и боясь его разбить. И все оборачивается именно так как ты хотел, это ли не чудесный вечер? После игры мы с Артуром проводили время за кружкой холодного пива, Юля же уехала домой, так как не могла больше выносить гул стадиона. Одной кружкой, конечно же, не ограничилось, и мы здорово сдружились с Артуром за тот вечер.
После этого я стал как бы „третьим крылом“ этой парочки. Меня это полностью устраивало, так как я как будто сам наполнялся их гармонией, к тому же мы каждые выходные старались заниматься чем-то интересным, так что скучно не было никогда. Жаль только, что Юля очень редко с нами бывала, мне порой не хватало её пленяющей красоты. На тот период я отчего-то практически перестал общаться с остальными своими знакомыми, а что самое удивительное, даже реже онанировал и переодевался! Я чувствовал себя, словно прохожу курс какого-то непонятного лечения, и излечение хоть и не не за горами, но вдруг представлось возможным.
Но потом у меня случился один странный разговор с Юлей. Как-то в пятницу вечером я решил без предупреждения заглянуть к ним в гости. Мы уже были в наитеплейших отношениях, так что я даже и подумать не мог, что это могло вызвать какие-то неудобства. Меня встретила Юля и сообщила, что Артур сегодня задерживается, но я, если хочу, могу подождать его и составить ей компанию за чашечкой чая. Я тогда подумал, что лучше провести время в их компании, чем в своей унылой комнатке, во власти моего демона.
— Конечно, — охотно согласился я и мы пошли на кухню. Пока она кипятила воду и делала чай, я не мог сдержаться от того, чтобы несколько раз не взглянуть на её стройные ножки, и очертания её аппетитной попки, угадывавшиеся через ткань легкого домашнего платьица. В очередной раз позавидовав ей, я мысленно вздохнул и на некоторое время о чем-то задумался. Тем временем чай был готов и она села за стол напротив меня, закинув ногу на ногу. Что-то хитрое и проницательное читалось в её глазках. И тут я наконец-то понял, что она не накрашена. Должен признаться, мне только в тот момент бросилось это в глаза, когда она протянула кружку чая и села передо мной. Кроме того, было что-то до боли знакомое в её лице. Я чувствовал это и раньше, но старался не заострять внимание на таких пустяках. Наверняка она увидела в моих глазах какое-то замешательство и, улыбнувшись, спросила:
-Ну как я тебе не накрашенная? Не сильно страшная?
-Да нет, не сильно, — попытался отшутиться я, — Только вот кого-то ты мне напоминаешь, а кого — ума не приложу, — задумчиво пробубнил я.
-Что, серьёзно?! — она звонко засмеялась. Её тонкие брови поднялись вверх, выражая искреннее удивление, — Ты надо мной издеваешься? — добавила она, и в голосе её прозвучало недоверие и даже некоторый вызов.
-Да хоть убей, понятия не имею. Раньше я тебя нигде видеть не мог, но на кого-то ты серьёзно похожа… — я уставился в стол перед собой, силясь хоть кого-нибудь похожего на неё вспомнить. И тут она, видимо, убедившись, что я и правда не шутил, подскочила и позвала меня за собой в гостинную. Там она остановилась перед огромным трюмо, которое, скорее всего, служило ей косметическим зеркалом, потому что на нём стояло несчётное множество всяких кремов, тушей и прочего. Юля попросила меня встать около себя. Я послушно сделал это и посмотрел в зеркало.
„Твою мать!!!“ — лишь пронеслось у меня в голове: можно было действительно подумать, что мы брат и сестра! Я всегда считал своё лицо немножко немужским из-за маленького подбородка, по-женски аккуратненького носа, довольно больших глаз; но тут я просто остолбенел. И прежде всего от того, что до сих пор не замечал этого сходства. Лица были, конечно, не один в один: тестостерон все таки не зря 22 года трудился над моим внешним видом. А на лице он, по-моему, всё же немного схалтурил, так что Юля действительно была похожа на меня, особенно сейчас, без макияжа. Помимо этого она была ещё и почти моего роста, пару сантиметров не хватало ей до моих 179. А если вдобавок ко всему ещё учесть моё худое телосложение, то при особом желании можно было так осуществить подмену, что не сразу могли и заметить! По крайней мере, так показалось мне.
Юля заметила мой ошарашенный вид и снова рассмеялась. Я не нашёл ничего лучше, как тоже рассеянно улыбнуться в ответ. Так она со словами „если мне когда-нибудь понадобится двойник, буду знать, к кому обратиться“ повела меня обратно на кухню. После этого мы просто начали болтать и пить чай. Она очень повеселела и принялась рассказывать мне всякую чушь, которая бы меня никогда не заинтересовала. Я периодически кивал и „угукал“, а сам смотрел на неё и понимал, что женский мир для меня совсем не так потерян, как я думал. Через некоторое время появился Артур. Он обрадовался моему визиту и предложил мне остаться на ужин. Я сослался на то, что мне завтра рано вставать, и поехал домой.
Дома, закрыв за собой входную дверь, я скинул с себя все вещи, попытался накраситься, а это у меня тогда плохо получалось, надел чёрную комбинацию, свои любимые колготки цвета „шоко“, а также светленькое платье, похожее на то, в котором меня в тот день встретила Юля. И хотя мой никудышный дешёвый парик и портил картину, отражающуюся в зеркале, я был вновь ошарашен нашим сходством, точнее наличием сходства меня, „парня в колготах“, с такой прекрасной женщиной. Я до того этому обрадовался, что начал тихонько петь и крутиться перед зеркалом. Мои фантазии уносили меня прочь, я был девушкой, причем я знал, я был уверен в том, что эта фантазия может воплотиться в реальность!
В этом упоенном состоянии меня застал бурный оргазм, сродни тем лишающим равновесия первым оргазмам, о которых я уже и забыл, в которые я уже даже и не верил! В изнемождении я лег спать прямо в женском. Сначала я лежал и мечтал, и просто тихо сам про себя улыбался. Именно тогда, лежа и чувствуя как сперма растекается по моему паху, я с грустью и радостью одновременно подумал:“ Ну привет, мой демон, с возвращением.“ Ах, какое чудесное было всё-таки состояние души!
Буквально через пару недель после описанного выше чаепития с Юлей, вечером мне позвонил Артур. По телефону он звучал, как из загробного мира. Он спросил, не занят ли я, и может ли он ко мне ещё заехать в гости. Было немного поздновато, но как я мог отказать человеку, у которого сам отирался большую часть свободного времени, да к тому же и лучшему другу? Я сказал: „Конечно, без проблем, подкатывай!“
Здесь стоило бы описать последние две недели перед этим. После того, как я заметил сходство с Юлей, я мастурбировал регулярно и интенсивно, так что к концу второй недели я уже мысленно стал называть себя Юлией. Она настолько вдохновила меня, что я стал брить себе ноги и другие регионы своего тела, ведь волосатые ноги в чулках выглядят так нелепо и безобразно! У меня за эти две недели появилось какое-то отвращение к своему мужскому началу, которое я пытался как можно лучше завернуть в женскую обёртку. Мне очень сильно захотелось отрастить волосы, потому что парики, которые я мог себе позволить, смотрелись настолько искусственно, что терялся весь смысл в старании скрыть свою „мужественность“.
А дорогие хорошие парики были мне просто не по карману. После того разговора с Юлей я как будто ещё на шаг приблизился к решению поменяться. Иногда я даже забывал прятать свои женские вещи обратно в шкаф и они просто валялись по комнате. Весь свой „гардероб“ я хранил в шкафу, который даже не закрывался на замок. Гости в моей студенческой комнатушке были явлением весьма редким и почти никогда не приходили без предупреждения: так уж я их воспитывал.
И в тот вечер я спохватился убирать всё в „тайное хранилище“, пока не приехал Артур. На всё про всё понадобилось всего то минут пятнадцать. У Артура была машина, а, судя по голосу, что-то случилось, так что он совсем скоро должен был приехать.
И действительно, уже через двадцать минут он стоял на моём пороге. Поздоровавшись, он зашел в комнатку, где из мебели были: стол, стул, кровать и вышеупомянутый шкаф. Он сел на стул и достал из куртки бутылку водки. Я понял, что вечер будет затяжным…
-Так вот, значит, как ты живешь, юное студенчество, — отвлеченно сказал он.
-Чем богаты, тем и рады, — улыбнулся я, — У тебя что-то случилось? Что-то на работе?
-На работе то все прекрасно… — рассеянно смотря на меня произнес он, — Юлька… Сука… Тут такое дело… Давай может накатим сначала по одной? — в его голосе чувствовалось его надломленное состояние. Может, виной тому было плохое освещение в моей комнате, но мне показалось, что у него под глазами круги.
Я достал одноразовые пластмассовые стаканчики, сходил на общажную кухню и раздобыл яблочный сок. Меня самого очень взволновало его состояние: уж кому-кому, а этой парочке я желал только добра. Я сел напротив него и приготовился внимательно слушать.
-Давай-ка сначала жахнем по одной, а там уж я тебе историю поведаю, — поговаривал он, наливая. Я ещё никогда не видел его в таком странном состоянии. Всегда такой жизнерадостный и полный сил, он теперь был просто разбит, раздавлен и вызывал уже одним своим видом чувство жалости.
Мы выпили, и он начал свой рассказ.
-А я-то дурак!.. И ведь уже год вместе живём! Цветами её заваливал… Любил я её, понимаешь ты? Любил!
-Да почему „любил“ то? Что случилось?- в нетерпении перебил я.
-Сука она оказалась!!! — выкрикнул он, потом перевёл дыхание и продолжил: — Прихожу сегодня с работы – на столе письмо… Даже в глаза сказать не удосужилась! — со злобой добавил Артур, наливая по второму кругу, — Мол, мне с тобой было очень хорошо, но встретила любовь всей своей жизни, а ты как бы и непричём. Ухожу насовсем, даже не ищи, всё равно не найдёшь. Я сразу давай звонить – не берёт. На смс тоже ни ответа ни привета, — тут он остановился, выразительно посмотрел на меня, и такая бесконечная тоска виднелась в его глазах, что я сам, не выдержав такого тяжелого взгляда, предложил ему выпить.
„Вот тебе и Юля,“ — думал я про себя, — „видимо, правда, чем красивее, тем стервознее.“ Сам факт, что она именно таким жестоким образом предпочла с Артуром расстаться уже характеризовал её не с лучшей стороны. И мне представилось, как она сейчас где-то в джакузи с каким-нибудь состоятельным банкиром целуется, улыбается и пьёт коктейли, жгуче красивая и довольная собой, может даже не понимая того, что натворила. А он сидит здесь передо мной, уничтоженный и уже почти плачет после вторых пятидесяти грамм. И до того она мне вмиг почему-то опротивела, что даже больше не захотелось на неё быть похожим.
Тем временем Артур всё рассказывал, как он её холил и лелеял, как ухаживал за ней после первого свидания и как в итоге разочаровался. Я слушал его и сам не мог выйти из этого шокового состояния, но с каждым его словом всё больше и больше погружался в его непростую ситуацию, всё глубже понимая его обиду. Он очень много в тот вечер рассказывал, и водка только сочилась из стаканчика по горлу.
Я пытался как-то ободрить его, полностью поддерживал его и обвинял эту стерву. Наверное, алкоголь уже туманил мой разум, но мне казалось, я бы задавил её своими руками, если бы она вдруг как-нибудь оказалась сейчас передо мной. И у меня даже начало получаться поддержать Артура, он уже немного отвлекся. Оставаясь всё же таким же угрюмым, он перестал жалеть себя и даже уже без ужаса заглядывал вперёд, в будущее, в котором её больше не будет. Мужская гордость не позволяла ему даже допустить мысли о том, чтобы простить Юлю, если она вдруг решит вернуться к нему. Да и я почему-то не думал, что это может ещё произойти. Насколько я её узнал, она была далеко не легкомысленной девушкой, так что если приняла решение, то решение то должно было быть выверенным и хорошо взвешенным.
И тогда случилось то, что случается всегда в выпивающей компании, и всегда, как ни странно, это происходит в самый неподходящий момент – кончилась водка. И теперь это было так некстати! Ни я ни Артур не выпивали часто, так что у нас уже после первой бутылки начали заплетаться языки, но всё равно было мало. Как будто какой-то инстинкт побуждал нас во что бы то ни стало достать ещё алкоголь. И тут я вспомнил, что пару раз раньше видел в нашем общажном холодильнике разные горячительные напитки. Я попросил Артура подождать, а сам отправился на поиски. В итоге мое предприятие увенчалось таки успехом, и я скоро вернулся обратно с новой непочатой бутылкой.
Я с радостью показал Артуру находку, но он посмотрел на меня такими пьяными туманными глазами и спросил, что у меня в шкафу делают все те женские вещи. Я застыл на месте. Меня только что в первый раз в жизни рабозлачили, и сделал это мой лучший друг. С пересохшим горлом я попытался что-то соврать про театральный кружок. Но какой театральный кружок?! Он нашёл там и мой парик, и косметичку, и мои любимые туфли 41 размера. Я понял, что уже ничего не могу придумать, чтобы спасти ситуацию, и только стоял и молча смотрел ему в глаза, ожидая его вердикта. Всё, чего опасался вдруг встало стеной прямо перед моим носом, прямо в моей собственной комнате. „Педик“, „извращенец“, „петушок“ и тому подобное я сейчас готов был услышать от лучшего друга. Не знаю, почему, но Артур тоже молча глядел на остолбеневшего меня и как будто бы едва заметно улыбался.
-Ну, по-моему, мне даже и говорить ничего не надо, итак всё ясно. Слово теперь за тобой, Артур, — наконец собравшись, решительно произнес я.
Он теперь уже явно улыбнулся мне:
-Ты думаешь, что я тебя сейчас буду осуждать и издеваться над тобой?
-А ты не будешь? — я изо всех сил старался не выдать свою надежду, говоря эти слова.
-Это твой выбор и он меня не касается. Ты мой друг, я не собираюсь терять тебя из-за этого. Хотя и признаюсь, что нахожу это странным… Ты гомосексуалист? — осторожно спросил он и сделал такое извиняющееся выражение лица, как будто только что оскорбил меня.
-Мне ещё никогда не нравились парни… — откровенно ответил я, — Но это на самом деле очень долгая история…
-Я очень бы хотел её услышать, если ты, конечно, мне достаточно доверяешь. Я правда очень хочу тебя понять, — сказал Артур и сложил пальцы в замок перед собой, как бы прося меня.
Я был в полнейшей растерянности, я не знал, можно ли этому человеку настолько довериться: я боялся, что он потом причинит мне ужасную боль. Я сел на кровать и дал ему бутылку. Пока он наливал, я лихорадочно метался между банальными „да“ и „нет“. Ведь самые ответственные решения принимаются и обретают форму в голове человека часто совершенно непостижимыми путями, как бы на авось. Как будто мозг просто говорит: “Для меня это слишком, брось монетку.“ Так и я, проглотив очередную порцию, принялся сбивчиво рассказывать Артуру историю своего падения. Конечно, я не стал упоминать о Юле и о последних двух неделях. Но впрочем я старался ничего не выпускать из повествования, чтобы мой слушатель мог максимально хорошо понять меня. Для меня это имело огромное значение, потому что я впервые так исповедовался. Это был первый контакт моей внутренней женщины или моего демона с человеком извне, от этого столько зависило. „Да и к тому же, если меня не сможет понять мой лучший друг, то кто же тогда?“ — думал я.
Артур очень внимательно слушал, порой даже отчего-то кивал. Когда я закончил, он в каком-то замешательстве, тщательно выбирая слова, спросил:
-Так выходит у тебя ещё ни разу не было однополого сексуального контакта?
-Нет, — честно ответил я.
-Но тебе просто комфортнее в женской одежде, ты лучше в ней себя чувствуешь, я правильно тебя понял?
-Ну почти да, — ответил я, — я очень хочу быть женщиной. Ещё с детства… — больше я не знал что добавить и замолчал, опустив глаза в пол.
-Андрей, я хочу, чтобы ты знал, что я совсем тебя не осуждаю, — проникновенно произнес Артур, — ты должен сам решать, что для тебя лучше, и если ты так решил, я буду уважать твоё решение таким, — он ненадолго задумался. В его глазах читалась нерешительность, когда он продолжил:
-Кстати, ты знаешь, мне лично давно уже кажется, что ты на Юльку чем-то похож. Тьфу ты, вспомнил опять эту заразу!!! — и он раздосадованно ударил кулаком о стол. Но потом уточнил: — Слава Богу, не характером, а только внешне. У вас даже фигуры немного похожи, а про лицо я уж молчу. Как будто сестра твоя!
-Да, я знаю, Артур, — я внутренне обрадовался, что ещё один человек подвердил это сходство, — Так что, ты правда не осуждаешь меня?
-Да брось ты!!! Ты хороший человек, разве имеет значение, мужчина или женщина? Ты мой друг, что бы ты на себя ни одел. Если хочешь, хоть сейчас оденься как женщина, и будем всё равно дальше сидеть выпивать.
„ООООООО, не играй с огнём!“ — подумал я. Я заметил, что он совсем отвлёкся от своей огромной проблемы и полностью перключился на меня. Но я начал уверять его в том, что он сам не знает, о чём говорит, и что даже перевоплотившись, я выгляжу далеко не как девушка, а как нечто ни на что не похожее, и что ему просто неприятно будет со мной таким общаться. Он же начал уверять меня, что напротив, это всё не имеет для него никакого значения, так что я должен чувствовать себя свободно, тем более это он у меня в гостях, а не наоборот.
Призаюсь, меня тогда сильно раззадорили его слова. И я вызывающе сказал:
-Ну ладно, пеняй на себя! Тогда выйди на десять минут- я переоденусь.
Он улыбнулся и покорно вышел. Я решил подойти к поставленной задаче как можно тщательнее, хотя пьяная голова соображала хаотически. Первым делом нашел в шкафу плотные чёрные трусики и одел их, как можно лучше спрятав своё достоинство между ног. Затем нашёл черный бюстгалтер, запихал в него две паралоновые подкладки, получился первый размерчик. Посмотревшись в зеркало, я в очередной раз с удовольствием заметил, насколько женственнее смотрелось моё тело в комбинации, когда были тщательно удалены все эти противные волоски. Настало время макияжа.
Так как с ним у меня всегда не ладилось, я решил сильно не заморачиваться, и делать как получится, главное, чтобы не уродливо было. Наложив основу, засветлил нос, подбородок, надбровные дуги и лоб тональным кремом, щёки же сделал потемнее. Аккуратно обвёл глаза карандашом, нанёс тёмно-синие тени, обозначил ресницы маскарой. Бледно-красная помада завершила мой портрет. Как же я всё- таки люблю делать губками перед зеркалом, чтобы помада лучше распределилась, мне кажется, я выгляжу так сексуально в этот момент! Но любоваться собой не было времени: Артур ждал снаружи. Затем я окутал себя мягкой сеткой своих любимых шоколадных колготок. Они приятно облегали всю нижнюю часть моего тела, так заботливо и нежно, что я даже почувствовал себя немного увереннее. А в крови всё ещё зашкаливал адреналин, и я чувтвовал, как горели мои щёки под тоненьким слоем макияжа. Но тепло колготок „поддержало“ меня в эту трудную минуту, и я мог продолжать своё перевоплощение.
Тут в дверь нетерпеливо постучал Артур. „Сейчас-сейчас,“ — лишь крикнул я в ответ. Тёмно-синее трикотажное платье с короткими рукавами показалось мне тогда оптимальным. Оно доходило мне чуть выше колен и имело на спине довольно интересный вырез примерно до середины лопаток, спереди же открывало довольно немного, так что мои паралоновые груди не были видны. Хорошо прикрепив парик, и одев на ноги свои чёрные туфельки на остреньких каблучках, я взглянул на себя в зеркало и был доволен собой. Юля была готова в сравнительно короткие сроки. Не то чтобы она сияла, но и не превращала в камень тех, кто на неё посмотрит.
И вот настал момент истины: я широко распахнула дверь и позвала Артура. Он тотчас же появился на пороге и уставился на меня оторопевшими глазами. „Да заходи уже!“ — приказала я, торопясь закрыть за ним дверь. Он послушно прошёл в комнату и опустился на стул, всё также не сводя с меня своих округлившихся от удивления глаз.
-Ну, что скажешь? — и я демонстративно сделала перед ним оборот на 360 градусов. По его глазам было видно, что он оторопел. Только вот понравилось ему или нет я никак не могла разобрать. Ведь до этого парни никогда не дарили мне подобных взглядов.
-…Даже не знаю, что сказать… — после продолжительной паузы начал он, — Тебе очень идёт этот… облик… — Это значило, что ему понравилось!!! Я была настолько счастлива, что уже не могла скрывать свою улыбку. А он, кроме того, ещё и так забавно выглядел с широко открытыми глазами и полуоткрытым ртом, лишённый дара речи, что я засмеялась.
-Ну не молчи, чего ты? — сквозь смех сказала я, садясь на кровать.
-Андрюха… ты просто обалденно выглядишь. Я просто не ожидал… а тут!.. — всё ещё не мог прийти в себя мой гость. Он осматривал меня всю с ног до головы, и в его глазах как будто что-то искрилось.
-Артур, ну разве я похожа сейчас на какого-либо „Андрюху“? — я даже слегка надула губки, — называй меня Юлей, мне так приятнее будет.
-Да, извини, — одернулся он, — Я серьёзно даже не думал… я себе представлял, что ты как-нибудь… не очень… но чтобы так! И чтобы так на Юльку похож! Это же невообразимо просто! — я недоверчиво смотрела на него, но его ошарашенная физиономия не оставляла сомнений в искренности его высказываний. Мне было очень приятно, даже захотелось обнять его, ведь он своей реакцией невольно так поддержал меня на моём нелёгком пути!
Постепенно к нему вернулся дар речи, и он рассыпался в комплементах. Я изо всех сил старалась не подавать вид, но всё-таки часто вынуждена была в смущении прятать взгляд и, краснея, тихо улыбаться. И весь вечер он обращался ко мне исключительно как к Юле, казалось, ему даже и в голову не могло прийти сказать обо мне что-нибудь в мужском роде. Я была польщена, но мне всё время казалось, что он меня обманывает и только подлизывается ко мне. Стоило мне, однако, упомянуть об этом, как он просто в пух и прах разрушал мои сомнения своими пылкими речами и своими прекрасными по-детски искренними синими глазами.
И я в умилении сдавалась. Я просто таяла от всего происходящего, не говоря уже о том, какие ощущения мне приносило одетое на мне. Иногда даже меняла позу, в которой сидела, только для того, чтобы незаметно от Артура понежиться прикосновениями кожи ножек и попки о мои любимые колготки. Бюстгалтер помогал мне не забывать об осанке, а трусики сдерживали рвавшегося наружу готового в любую минуту обезуметь скакуна. Последний, однако же, был настолько передавлен, что, по-моему, просто не получал достаточно крови, чтобы прийти в боевую готовность. Ах, приятный вкус помады на губах, ресницы, красиво обрамлявщие мои глаза, каблуки, придававшие некоторое чувство полета, невесомые, а всё таки ласкающие меня при каждом даже малейшем движении колготки, платье, плавно ложащееся на нейлон – это всё было таким успокаивающим и нежным фоном нашей с Артуром беседы в тот вечер. А алкоголь служил стимулятором.
Артур был действительно очень мной впечатлён, но и я знала, что чем больше он пьёт, тем симпатичнее я ему кажусь. Мне доставляли огромное удовольствие его восхищения. Казалось, он уже совсем забыл о своей трагедии, и мы просто мило болтали. Вторая бутылка тянулась целую вечность, но я растворилась в приятной неге этого вечера; и алкоголь не рубил в этот раз наповал, а потихоньку расслаблял. Артур принялся расспрашивать меня о моём „увлечении“, казалось, он хотел знать всё. Но мне было немножко стыдно рассказывать ему об этом, поэтому я перевела тему на его работу.
У него сегодня со мной, видимо, развязался язык, и он, пересев ко мне на кровать, рассказывал мне сначала о том, какова его роль в компании и чем конкретно он там занимается, а я внимательно слушала его и думала о том, что он ведь как будто создан был для того, чтобы рассказывать что-то людям, предлагать им что-то или уговаривать их. По крайней мере, меня просто завораживали его истории. Потом он стал вспоминать сме
шные случаи из своей практики, нам было так весело, что даже соседи, слышавшие, по всей видимости, наш непрерывный смех, два раза дали о себе знать, постучав в стену.
Рассказав очередную шутку, Артур остановился и пристально посмотрел мне в глаза. Я подумала:“Неужели мои глаза выглядят сейчас так же затуманенно и рассеянно?“ Мне представилось, как он сейчас упорно пытается сфокусироваться на моём лице и никак не может, и уже хотела было засмеяться. Но Артур стал приближаться ко мне, нежно приложил свою горячую ладонь к моей щеке и погладил её. Я ещё подумала тогда с досадой, что он мне, блин, тональник сотрёт. Но думать стоило о другом. Не успела я и ресницами взмахнуть, как его лицо было у моего, а его губы уже ласково дарили тепло и любовь моим. Я была настолько пьяна, и Артур настолько застал меня врасплох, что я только секунды через две вообще поняла, что происходит.
Это был сказочный поцелуй: никаких языков, только плавные движения губами, медленно скользящими по его губам, по грубой коже его подбородка, и всё тот же несравненный вкус моей помады на наших губах, слегка карамельный, маслянный какой-то что ли. Его шершавая ладонь, повторяющая своими движениями контуры моего лица, забирающаяся в мои волосы, как будто пыталась удержать меня на месте. Вся та ласка, которая уделялась моему телу, всё то бережное отношение к моей особе, с которым Артур целовал меня, дополнялась ощущениями моей одежды, и вместе они составляли для меня в тот момент горящее слово „женщина“, которое повисло надо мной и грело меня своими заботливыми лучами.
У меня закружилась голова, его глаза прямо перед моими, они смотрели на меня и покорно ждали ответа, готовы были дарить блаженство тоннами. Но в меня тогда больше не помещалось. Все очертания начали смазываться, все цвета приобретали какой-то ванильный оттенок, все контрасты смягчались, пока всё просто не погасло.
