Чем старше становишься, тем яснее и отчетливее представляются воспоминания детства. Бывает, что навеянное какой-либо ассоциацией, прямо как кинокартина всплывает в глазах пережитое в нежном возрасте событие, трепетное, веселое или печальное, но всегда волнующее душу, потому что воспоминание возвращает нас в давно ушедший мир детства.
Как-то, проходя по дачному поселку к своему участку, я увидел сквозь штакетник чужого сада мальчика и девочку, лет по десять — по двенадцать, они играли в бадминтон. Вдруг девочка поймала волан, положила на землю ракетку и крикнула:
— Стоп игра! Подожди, я сейчас! Только не подглядывай за мной!
Она скрылась за кустиками возле забора. Мальчику видно не было, а я сквозь листву и планки штакетника увидел, как она приподняла свою юбчонку, сдернула трусики и присела по малой нужде. Дети часто, увлекшись игрой, терпят до последнего, до тех пор, что уже нет мОчи добежать до сортира.
И тут мне припомнилось, что когда я был маленьким, у наших соседей по участку росла дочка на год младше меня. Ее звали Аня. Наши родители ездили на работу прямо с дачи, а нас оставляли на попечение Аниной бабушки, которая обычно весь день дремала в кресле на веранде. Мы с Аней играли в нашем саду.
Как-то раз мы вот так же заигрались, и Ане приспичило пи-пи. Она, не стесняясь меня, тут же задрала платьице (трусиков на ней не было), присела и пописала прямо на дорожку. Я с любопытством смотрел на журчащую, льющуюся из маленькой щелки золотистую и сверкающую на солнце струйку. Струйка была не такая как у меня, круглая, похожая на шнурок. Она вырывалась оттуда плоской, похожей на ленточку, а потом как бы перекручивалась и, расширяясь книзу, с брызгами разбивалась о землю.
По дорожке побежал ручеек, собираясь в лужицу, которая все больше растекалась на твердом грунте. Мне было интересно, замочит ли она свои сандалии. Нет, не замочила. Струйка становилась тоньше, потом превратилась в капельки, потом, пульсируя, вырвалась еще несколько раз и все.
Аня поднялась, одернула платьице и лукаво посмотрела на меня.
— Ты что, не видел, как девочки писают?
Я, немного смущаясь, помотал головой.
— А покажи мне, как писают мальчики.
Поколебавшись, я преодолел стыд, достал из трусов свою пипиську и стал тужиться, поскольку писать я не хотел. Наконец мне удалось выдавить из себя струйку. Аня присела на корточки вплотную возле меня и с интересом наблюдала за этим процессом. Особый восторг у нее вызвало, когда я стряхивал последние капли.
— Хорошо вам, мальчишкам, — сказала она, поднимаясь на ноги. — У вас такая штучка… И вы стоя можете.
Через год,, мы снова отдыхали на даче. Анина бабушка все так же дремала на своей веранде, а мы играли в нашем саду. Однажды Аня похвасталась:
— А я научилась стоя пИсать, — у нее, наверно, снова переполнился мочевой пузырь. — Хочешь, покажу?
— Ага, — ответил я.
Аня подняла подол платья и зажала его подбородком. Она чуть расставила ноги, выпятила вперед попку, средним пальчиком оттянула вверх уголок своей щелки, а указательным и безымянным раздвинула губки. Струйка действительно под небольшим углом брызнула вперед. Мне даже была видна дырочка в розовом промежутке между губок, из которой она лилась. Но под конец, когда напор ослаб, она все-таки обмочила ножки.
— Это потому, что мне писать не очень хотелось, — оправдывалась Аня. — Когда сильно хочется, у меня получается не обоссать ноги.
Я пожал плечами, не зная, выразить ли восхищение ее умением или не выражать.
На следующий день во время игры мне самому захотелось по-маленькому. Я не стал бежать на задний двор в туалет, а отошел в сторонку и полил ствол антоновки. Аню я не стеснялся, раз уж у нас возникли столь доверительные отношения. Пока я испражнялся, она подошла ко мне и наблюдала за этим процессом. Я стряхнул капли и собирался убрать свой инструмент, но Аня меня остановила.
— Дай мне потрогать, — попросила она.
Я не стал возражать, только поставил условие:
— А потом ты мне.
Аня кивнула, погладила ладошкой мне яички, это было просто жуть до чего приятно. Потом взялась за членик, и он быстро стал возбуждаться.
— Счастливые вы, мальчишки, — опять посетовала она. — У вас все так интересно. А у нас — дырка и дырка, пфи!
— Ты мне обещала дать потрогать пфи, — напомнил я.
— Пожалуйста, — она с готовностью подняла подол. — Да что там трогать? Вот была бы я мальчиком, я бы целый день со своей штучкой игралась бы!
Я дотронулся пальчиком до ее губок. Они были пухленькие, нежные и упругие. Очевидно, прикосновение доставляло ей удовольствие, потому что она сделала движение мне навстречу.
— А ты со своей писей играешь? — спросила она.
— Не-а! — поспешил заверить я.
Но это была неправда. У меня часто чесались яйца, и я их чесал, сидя на толчке в туалете. А сейчас у меня просто зудел напряженный членик.
— А ты знаешь, как появляются дети? — снова спросила Аня.
— Конечно, — ответил я.
Теоретически я уже многое знал от своих сверстников.
— И я тоже. Вот тут живут твои детки, — не то спросила, не то пояснила Аня, взяв снова в ладонь мои яички.
— Не детки, а сперматозоиды, — поправил я с видом знатока.
— А можно на них посмотреть?
— А как? — не понял я.
— Мне Светка говорила, что если мальчику писю долго тереть, она начнет сикать сперматозоидами. Давай, попробуем?
Честно говоря, я немного испугался. Ведь это можно только взрослым.
— Ой, я не знаю, так, наверно нельзя… Это не вредно?
— Светка говорит, не вредно, а наоборот — полезно. Мальчикам надо избавляться от лишних сперматозоидов, а то у них потом деток не будет. А Светка все знает — она в девятом классе учится!
Аня уже сжимала кулачком мою головку и сдвигала и надвигала на нее крайнюю плоть. Это было до того приятно, что я не мог ее останавливать. Долго ей ждать не пришлось, моя первая эякуляция произошла довольно скоро. Я забрызгал ей руки и платье, она рассматривала то, что попало ей на ладонь, даже нюхала и пробовала языком.
— А никаких сперматозоидов не видно…
— Они же маленькие, их, наверно, только в микроскоп можно увидеть.
— Вот, видишь, как у вас, у мальчишек все интересно. У вас пися и поднимается, и стреляет, ты каждый день можешь так делать…
Вздохнув, она немного помолчала.
— А ты знаешь, я тоже сикать умею.
— Писать? — не понял я.
— Да нет, сикать. Вот смотри. Правда, это не всегда бывает. Может, сейчас получится.
Она опять задрала платье и начала средним пальчиком быстро-быстро теребить уголок своей щелки. Через пару минут она вся задергалась и даже вскрикнула, а из щелки брызнуло несколько маленьких струек, скорее, даже, капелек.
— Вот, видел?
— Ага. Здорово! — это и на самом деле привело меня тогда в сильный экстаз. — А давай завтра еще так?
— Давай. Только давай вместе и каждый себе, ладно? Посмотрим, у кого быстрее получится.
— Ага.
— Виталик! Продолжаем игру!
Голос вернул меня к реальности. Девочка за штакетником выбежала из-за кустов, на ходу одергивая платье. Она подбежала к мальчику, взяла свою ракетку, и они снова застучали воланом. А я зашагал к своему участку.
Кому понравилось, пишите: vzhar@bk.ru
