Мне тогда 15 лет было. Жили мы тогда вдвоём с мамой в деревне. Она самая обычная деревенская женщина трудилась дояркой на ферме. Не знаю как для кого, но по мне она очень красивая не высокого роста, тёмноглазая шатенка с длинной до пят косой и пышной грудью.
Помню, что вше по малолетству прибегу я к ней весь зарёванный уткнусь лицом в грудь и плачу, а она гладит меня по голове своей нежной молоком пахнущей рукой и приговаривает, ‐Нечего всё бывает и всё проходит, и твои слёзки прольются да и высохнут. Но начиная, с девяти лет я престал, бегать к маме, что бы поплакать у неё на груди.
Дело в том, что я завёл дружбу с тремя местными пацанами, младшему из них было, четырнадцать лет и двоим по пятнадцать. Однажды я катался, по деревне на своём дребижашем полуржавам Орлёнке и меня остановила эта троицы. ‐Эй, малой претормази у нас к тебе дело есть. Обратился ко мне старший, из них. Тебя вроде Ванькой звать, а мама у тебя дояркой работает. Верно? ‐Да. Ответил, я не зная чего мне от них ожидать. ‐Да ты не боись, я же говорю, дело есть.
Некто тебя бить не собирается или там велик, отбирать как ты мог подумать. Вобшим, так видишь, дырку в заборе выручи, пролезь через неё во двор тока тихо. Туда наш мяч улетел, возьми его и перекинь нам. ‐А, вы велик, правда, не угоните? ‐Да нафига нам твоя развалюха, нужна как ты на ней только катаешься.
Я поверил им и, оставив велик, лежать на траве полез в лаз. ‐А, куда ваш мяч улетел, а то тут трава высокая. ‐Тихо малой! Если дед услышит что ты по его двору шаришся возьмёт ружьё и солью в жопу жахнет. ‐Хорошо. Уже шопотом ответил я. ‐Малой ну что ты там капаешся? ‐Я как мяч не найду. ‐Какой мяч? Ты яблоки тырь яблоки, а мяча у нас и не было, мы пошутили. Над моей головой действительно была большая яблоня со спелыми красными крупными яблоками.
Тогда я сорвал несколько из них и хотел вылезти, так как мне стало тревожно за велик, но мальчишкам показалось этого мало и они попросили нарвать побольше, я сделал ешё парочку вылазок туда и обратно. Все яблоки они забрали себе, оставив мне самое некрупное и недоспевшее. Так вот они и приняли меня в свою компанию, но если я их считал друзьями, то для них, же я был мальчиком на побегушках.
Я старался выполнять все их поручения считая что если я струшу или не захочу делать то что скажут то буду слабаком и девчонкой в их глазах. Что касается девчонок то в нашей деревне, была одна которая, мне нравилась, её звали, Лена и ей было четырнадцать лет. Стайная высокая голубоглазая. О том, что я был, влюблён в эту девочку я скрывал, от всех. Как то эти пацаны прознали, что она что она и ешё четверо девчат собрались пойти на речку искупаться, а тогда купальников не было, в нашей деревне уж точно, поэтому купались, в чём мать родила.
Я об этом не чего не знал, когда они позвали меня с собой, якобы на рыбалку, сказав, что и удочки и наживка у них спрятана в камышах. Поэтому я нечего, н е подозревая, отправился с ними. Какое-то время мы шли пробираясь через густые камыши при этом опять же идти надо было тихо. Вскоре недалеко от нас послышались всплески воды и громкий смех. ‐Тихо всем.
Малой ты жди нас здесь и некуда не уходи, а мы скоро вернемся, вот только удочки возьмем. Мы бы и тебя с собой взяли, но там место трудно проходимое не туда наступишь и по пояс в муляку провалишься. Я и остался, ожидать, их думая о том вот бы здорово было поймать крупного окуня или щуку главное, что бы улов у меня был больше чем у них всех. ‐Нюрка! Хватай их! Держи их! Услышал я совсем рядом.
Камыши зашевелились, и я подумал что это, наконец — то вернулись мальчишки, так как их уже не было около двадцати минут, но вместо них ко мне выскочили четверо взьерошиных и рассержаных девочки. Все они были мокрые и наспех одетые в свои платья и сарафаны. ‐Аха! Попался, сейчас мы тебя отучим, как за нами подглядывать. Девочки хватайте его и раздевайте догола, а я сейчас крапивы нарву.
Оставшиеся, трое схватили меня и начали срывать одежду. Я кричал, ревел, пробовал выскользнуть, но они скрутили меня, не давая сопративлятся. Стянув, с меня трусы, одна из них сказала. ‐Надо же письку то ешё не отрастил, а всё туда же. Мне было ужасно стыдно что три девочки, одна из которых, была Лена. Вот так просто смотрят на меня, а я не могу убежать. ‐А, вот и я. На моё голое тело посыпались удары веника из крапивы, а речная крапива это совсем не та, что ростёт во дворе она намного злее её. Листья у неё примерно такие же, как у вишни, например, а ствол толстый как у лопуха.
Жгучие удары прошлись по всем частям моего тела особенно много по животу и ниже его, но и спина и жопа не остались без внимания. ‐Ну и хватит, с него пойдемте, девочки отсюда. А то, что то, что мы его крапивой проучили, так ему это не повредит это даже полезно, вон мой дедушка так он завсегда сюда по крапиву ходит, сделает себе веник да хорошенько им себя обработает зато у него здоровье крепкое вот!
Девочки ушли, а я, ревя, отыскал, разбросанную одежду оделся и помчался домой. Вбежав, я лег, на мамину кровать, так как она была, в ближней комнате уткнулся лицом в подушку и продолжил реветь. ‐Костя, что случилась? Спросила она, подойдя ко мне. Я обернулся, уведя, что мама была в одном полосатом банном полотенце. ‐Я в душе была, захожу, а тут ты в слезах.
Так что же случилось? Она присела ко мне на краешек кровати и погладила меня по голове. ‐А, помнишь как раньше ты прибегал прижимался ко мне, а я тебя глажу по головке и говорю всё пройдёт и твои слёзки покапают, покапают да и высохнут. Мне стало приятно от прикосновений мамы и это немного меня успокоило. Я снова обернулся к ней и кивнул. ‐Вот и хорошо, ну ка давай как тогда. Мама приподняла меня и прижала к себе. В этот момент полотенце развязалось и сползло вниз. Я тогда впервые увидел обнажённую мамину грудь.
Мне стало стыдно, но тоже время я не мог оторвать от неё своих глаз. Мама же вела себя обсалютно спокойно. ‐Не смущайся моё солнышко в том, что ты смотришь, на мою грудь и тебе это нравится, в этом нет нечего плохого. Не знаю почему, но вдруг я ощутил себя маленьким ребёночком и потянулся ртом к крупному разовому сосочку, но что- то меня остановила. ‐Почему ты остановился, ты же хочешь этого. Мама сама придвинула мою голову к груди, так что бы сосок оказался очень близко от губ.
На этот раз я не смог удержатся и уже сам дотянулся к нему. Когда мои губы коснулись, маминого сосочка она прошептала. ‐Вот так, а теперь полностью втяни его в себя и ласкай язычком. Я так и сделал. Мой язык, словно по гоночный автомобиль быстро передвигался по кругу, а иногда, словно детские качели то взлетал высь и тут же опускался обратно. ‐Мне очень приятно, когда ты так делаешь. Мамин голос стал каким то другим в нем не было того спокойствия что было ещё две минуты назад, но то ч мне тоже было очень, очень хорошо, но в отли чие от мама мой рот был занят.
Осмелев, я стал ласкать левую грудь, но уже рукой. Она была мягкой и тяжёлой к тому же не помешалась в моей ладони. Мама немного откинулась и закрыла глаза. ‐Сынок подожди я сейчас прилягу. Я полностью отстранился от неё. Мама легла на спину, полностью скинув полотенце. До полного сексуального контакта не дошло, да и об этом не могло быть и речи, но зато мама научила меня, как правильно ласкать женское тело.
Я узнал, что такое клитор для чего он нужен и самое важное познал свой первый оргазм, которым мама наградила меня, лаская своей рукой мой торчавший писюн. Я тоже оказался, хорошим учеником и мама тоже получила несколько сильнейших оргазмов, когда я старательно вылизывал её женское покрытое тёмное волосами лоно.
Меня же просто сводили сума эти запахи и немножко солоноватые выделения из влагалища, которые я с жадностью до последней капли ловил своим ртом. Потом я просто лёг рядом с мамой и, положив, голову на грудь, рассказал, что со мной приключилась.
Мама сказала, что она сама поговорит с девочками. Через пару дней они сами подошли ко мне и извинились, а потом сами позвали меня с собой на речку, но это уже совсем другая история.
