Я. как бы. заново узнавал Валю и это новая Валя выгодно отличалась от остальных моих мучительниц. Та проблема. которая существовала с первого дня нахождения в армии. до сих пор была для меня актуальна — я был удручающе одинок. С Таней изначально не было хоть какого либо человеческого общения. а дальше стало еще хуже. Она со мной разговаривала только для того. что бы выказывать свое недовольство по поводу своей предполагаемой соперницы.
Точно не знала кто. но в расчет принимала только двоих — Галю или Валю. как самых близко находящихся и имеющих власть над о мною женщин. С Галей тоже в последнее время все сводилось к тому. что она в любой для себя удобный и желаемый момент затаскивала меня в наше «гнездо». а в последние дни у нее совсем не было настроения. так как серьезно заболела ее мать и она была занята этой проблемой. Катя лишь после рассказа Аллы стала обращать на меня внимание и то оно заключалось в плоских шутках на счет моих» великих» способностей в области лизания и постоянном требовании показать язык. От Аллы я убегал. как от прокаженной. В общем. как жаловались в том анекдоте — «совсем. совсем один»…
И вот в такой момент я столкнулся. хотя бы временно. совершенно с другим отношением к себе. Когда мы оставались одни. Валя звала меня к себе и начинала разговор о том о сем. причем ни одного слова по поводу для нее самого важного. Спрашивала о моей жизни до армии. о семье. о школе…
Первый раз я мог по душам поговорить с кем то о себе и о своей жизни. Лишь в конце разговора она могла как бы для разрядки запустить шутку о размере промежности Гали. советовала делать специальные упражнения для растягивания ротной полости. Видно было. что она была очень довольна. что я нормально воспринимаю ее шутки. улыбаюсь и не обижаюсь. Я понимал. что она решила применить по отношению ко мне другую тактику — не кнута. а пряника. но. все равно. мне было приятно. что она общается со мной как с человеком. а не как с животным. был благодарен ей за это.
За это время. я был уже вынужден уступить настоятельным требованиям Аллы и повторить несколько раз невыносимый для себя куни ей. Это еще больше приближало меня к Вале. которую я невольно сравнивал с этой страхолюдиной. У Вали тоже. видимо исчерпался запас прочности в своей педагогической деятельности и она начала настойчиво и шаг за шагом подвести меня к своей «аккуратной» промежности.
Честно говоря. из чувства благодарности. я вообще не был склонен сопротивляться и резонно задавал себе вопрос — если я уже превозмогая себя беру в рот у Аллы. то есть смысл отказать женщине. которая во сто крат красивее и отнеслась ко мне по человечески? Как то раз. когда она. стоя на раскладной маленькой лестнице. вешала отстиранные занавесы. а я держал лестницу на подстраховке. лестница чуть пошатнулась и я в испуге схватил ей за ноги и очутился под ее юбкой. Понимая. что рано или поздно я все равно возьму у нее. я решил не удлинять и наверно. в первый раз в жизни добровольно спустил ее с
ексуальные. воздушные трусики до колен и впился в ее промежность…
Она была горда тем. что я добровольно пошел на этот шаг и ходила в приподнятом настроении. Тут еще Галя взяла 10 дней отпуска. что бы заниматься вопросами матери и Валя. как говорила сама со смехом. «оторвалась по полной» в течении этих десяти дней. устроила » медовый десятидневник». Валя была неутомима и ненасытна и я с трудом выдерживал ее все растущую агрессию. Она практически держала меня под замком. выпуская лишь по крайней необходимости.а даже сама за меня выполняла часть моей работы. За эти 10 дней я не смог встретится ни с Таней. ни с Аллой. которые. в буквальном смысле. потеряли меня. Понятно. что после выхода на работу Гали. когда я наконец. вышел из своей «тюрьмы» . получил жестокие пощечины и там и там.
Галя пришла в хорошем настроении. так как у ее матери вроде бы все обошлось. но не успела зайти. сразу со скороговоркой грубо обратился ко мне.
— Ну что. нормально вел себя. не бегал по своим вонючим пиздам? Десять дней без своего пиздолиза. охренеть можно. У меня все там набухло. соками налилось… Озверела натурально от желания… Не могу уже сдержаться. пошли быстрее. сейчас я тебе точно рот порву. блядь…
И взяв меня за руку. на ходу расстегивая молнию на юбке. стремительно пошла в нашу конуру. На самом деле. было такое впечатление. что у нее за эти 10 дней бугор заметно вырос и было мучительно больно принимать его в рот. Я мычал от невыносимой боли. проклиная ее гигантскую породу. она же. бешеная и нетерпеливая от дестидневного воздержания. не обращая внимания на мои вопли. мощными толчками начала сумасшедшую гонку. Когда наконец она кончила два раза друг за другом. я с ужасом заметил маленький порыв в правом углу губ и кровь.
— Ничего. до свадьбы заживет. — уже спокойная и удовлетворенная. добродушным тоном сказала она.
Валя в это время сохраняла гробовую тишину и имела чрезвычайно недовольный вид. Она. видимо. в бешеном ритме наслаждений забыла о скором приезде Гали. которая своим милым появлением ввергла ее в шок. Теперь Валя была в затруднительном положении — она не имела права без разрешения подруги домогаться меня. По мрачному выражению лица я понял. что она не знает. что предпринять.
