Глава третья
Раньше мы с мамой жили в небольшом городке Ставропольского края. Отца я практически не помнил. Врезалось в память только то, что он постоянно пил, бил мать, выгонял нас из дома. Он меня не считал родным сыном. Говорил, что мать меня нагуляла от каких-то “шабашников” армян. Не выдержав такой жизни, мать убежала от него, и мы оказались в нашем городе, так как бабушка здесь в наследство оставила двухкомнатную квартиру. Они с братом, разделив ордер на двоих, стали здесь жить.
— «Вот так мы и оказались с Вами тетя Нина в одной квартире.. И ни о каких женщинах до этого я и не думал, и не мечта, так был еще слишком маленьким,» — по-дытожил он сказанное.
Он тяжело вздохнул и продолжил…
Я еще был маленький, мне было пять лет. Мы с мамой жили весело и дружно, ходили в зоопарк, гуляли в саду. Я ее очень любил, и лучше ее для меня никого не было на всем белом свете.
Но вот однажды появился дядя Вова. Когда он пришел к нам в гости первый раз, то принес маме цветы, а мне большую коробку конфет. Он был веселый, много шутил и со мной игрался. Я так хотел, что бы у меня был такой папа. Он у нас практически постоянно жил. Нам было очень хорошо втроем.
Потом он стал появляется реже. Цветы и конфеты перестал носить. Приходил в основном с водкой, которую они с мамой пили. Когда дядя Володя напивался, то часто бил маму.. Обзывал ее всякими нехорошими словами. Что бы всего этого я не видел, мама заставляла меня, повернутся к стенке, укрыться одеялом, закрыть глаза и спать… Но я иногда за ними из-под одеяла подглядывал, особенно, когда они напивались, и им было все равно… Однажды я увидел, как дядя Володя и мама занимались тем
, чем занимаются взрослые люди, когда остаются наедине… Целовались, раздевались догола, обнимались и боролись на диване… Мне было это очень интересно, я первый раз увидел, что мужчина делает с женщиной. Но я был тогда маленький и у меня это не вызывало никаких эмоций, просто чистое любопытство.
Но больше всего меня удивляли их игры, когда дядя Вова раздевал маму догола, заставлял становиться на четвереньки, ползать по комнате и приговаривать:
— «Я ебливая кошечка. Я шлюха. Я хочу ебаться. Трахни меня. Ну, я тебя прошу…»
А он пинал ногами ее хрупкое тельце и приговаривал:
— «Пошла вон шлюха, ты еще не заработала»
В эти моменты мне было очень жалко маму, так как я видел, что она это делала без всякого удовольствия, а лишь из-за того, что боялась побоев дяди Вовы. Он иногда сильно маму бил ногой, после чего та плакала и обижалась на него, но потом быстро прощала, когда он ее звал к себе. Но сразу же после этого он заставлял ее становиться перед нем на колени, целовать ноги и просить у него прощение за свое плохое поведение. А сам сидел, смеялся и питал маму ногами. После таких игр, когда он уходил, мама долго плакала. Я обнимал, ласкал, утешал и говорил ей:
— «Мама, зачем он нам такой нужен, пусть он больше не приходит.»
На что мне мама отвечала:
— «А кушать ты что будешь? Лапу сосать, хватит, насосались уже…»
Да, после прихода дяди Вовы у нас всегда появлялись всякие вкусненькие вещи.
Но вот однажды дядя Вова пришел не один. С ним был какой-то бородатый дядечка. Мама быстро накрыла на стол, и они сели ужинать. Когда уже было выпито изрядное количество водки, дядя Вова спросил у своего товарища:
— «Петя, а у тебя жена шлюха?»
Бородатый дядька отрицательно замотал головой.
— «А у меня шлюха! Правда Галка я говорю.»
В ответ мама закивала головой:
— «Шлюха, шлюха, а кто еще с таким жить будет…»
— «Что я тебе не нравлюсь, плохой, у тебя другой появился,» — возмутился дядя Вова.
В ответ мама благоразумно промолчала, боясь его гнева и побоев.
— «Хочешь, Петя, забирай ее себе. На хрена она мне нужно. А я себе лучше найду, вон сколько баб ходит, только свистни….»
— «Нате вам, что нам не надо. Зачем она мне, может она и ебаться толком не умеет. Раз вдую, а она и издохнет. Потом отвечай. Посмотри, какая она худая, кожа да кости. В нее хоть 20 килограммов есть?» — заржал дядя Петя, радуясь своему остроумию.
— «Петя, ебется она отменно. И пизду и в жопу дает, аж пар идет. Очко у нее — мышиный глаз. Ее хлебом не корми, засовывай только… Ну что, берешь?»
— «Ну, в пизду еще можно поверить, а в жопу — ни за что!!!»
— «Галка, а ну иди сюда, покажи свои прелести, а то он видитили не верит…»
И она подошла к ним.
— «Покажи Петюньчику товар лицом, раздевайся,» — скомандовал дядя Вова. Мама хотела что-то возразить, но получила затрещину и поняла, что спорить бесполезно. Она быстро сняла с себя кофточку, а затем через голову и юбку.
Вот моя бедная мамочка стоит посреди комнаты в белых носочках, бюстгальтере и трусиках, пытаясь как-то руками прикрыть свою срамоту.
— «Догола сука, ты, что не поняла или я повторят должен,… Носки в прочем можешь оставить, они нам не мешают»
Дядя Боря, видя, что шутка заходит слишком далеко, желая видно закончить этот конфликт, произнес:
-«Да ладно Вова, верю, что она и в жопу дает, пусть лучше за водкой еще сбегает, а то скоро пить нечего будет…»
— «Сбегает то она сбегает, но сначала товар лицом покажет шлюха, а то выкобенивается блядь, целку здесь из себя ломает… Я тебе поломаю, сука…», — отреагировал дядя Вова на это предложение.
Помедлив секунду, мама поняла, что выхода у нее нет, и с отрешенным лицом начала расстегивать бюстгальтер. В эту минуту я готов этого гада убить, который, так обижал мою маму. Но я был слишком мал, да и не знал, что мне на это скажет мама…
Вот крючочки бюстгальтера расстегнуты, и она аккуратно кладет его на спинку стула… Мамина грудь на всеобщем обозрении. Я впервые увидел ее си-сечки, если можно их так назвать… Просто два коричневых соска торчали на ров-ном месте, средь частокола ребер. Мама видно этого сильно стеснялась и бюстгальтер она чем-то набивала, так что грудь ее, когда она была одета, была на много больше и она казалась у нее более менее нормальной… А тут, при чужом незнакомом человеке, ее так опозорили… Показали ее самый большой женский недостаток…
— «Ну и сиски, ну ты Вовик меня рассмешил. Прыщики, медицинские прыщики, зеленки дай, я ей сейчас помажу, и ничего видно не будет,» — захохотал дядька Борка.
Мама стояла в замешательстве, пытаясь, свой позор прикрыть ручками, не зная, как поступить дальше, что делать… Раздеваться или бежать из комнаты, куда глаза глядят, как можно дальше от этого унижения и позора.
Почувствовав это, дядя Вова крикнул на, ломая последнюю попытку сопротивления:
— «Что шлюха стала, народ задерживаешь. Не знаешь, как трусы снимать, так я тебе сейчас быстро научу, шалава.Ты у меня сейчас голая вокруг дома бегать будешь…»
Он сделал попытку приподняться со стула, и мама сразу взялась обеими реками за резинку трусиков, начала медленно спускать их вниз с бедер.
— «Не томи честной народ поблядушка, давай быстрей товар лицом представляй. Целку потом строить будешь. Нашлась тут целка, после третьего аборта. Я тебе сейчас быстро рыло начищу, если по-русски не понимаешь» — не унимался дядя Вова.
И мамины трусики потихоньку начали сползать по ее ногам, открывая для обозрения самое желанное и заветное у женщин для мужчин — женское влагалище.
Теперь мама стояла одна посередине комнаты, совершенно обнаженная, только в одних беленьких носочках.
Как мне ее было жалко в тот момент, Вы даже не можете себе представить, тетя Нина.
Сзади она мне напоминала девчонок из нашего детского садика, такая же щупленькая и худенькая. Такая же маленькая попка, такие же остренькие плечики… Отличие было лишь в том, что между ног виднелась буйная растительность.
— «Ни сиски, ни писки и жопа с кулачек» — дружно заржали мужики.
— «А еще тут целку строила, на что тут смотреть. Ну, ты Вовик умарил, так умарил меня. У нее борода больше моей» — подвел итог увиденному дядя Боря.
— «Ну, ты мне Вовик и подсовываешь, уродищу. Ты посмотри, на кого она похожа. Сам еби эту дуру, если тебе нравится…»
— «Боря, сейчас исправим, наведем красоту. Галка, а ну бритву мою, быстро сюда…»
Мама действовала, как робот.. Подошла к шкафчику, достала бритвенный станок и протянула его дяде Вове.
— «Ты что, совсем дура. Я тебе что буду сбривать эту гадость. А ну быстро, что бы через пять минут была лысая, как моя коленка!»
Мама непонимающе смотрела на него.
— «Вова, где брить?»
— «Где рифмуется там, и брить — в пизде… Быстро, а то Боря уже заждался.»
Мужики разлили по рюмкам водку, выпили и начали разговаривать между собой о работе, а мама — скрести между ног станком. Было видно, что это ей приносило страдания. Холмик волос постепенно уменьшался. Во время бритья она расставляла так некрасиво ноги, что мне моментами было стыдно за нее. И вот мамино влагалище с порезами и царапинами осталось без единого волоска. Мужики «оценили ее героический труд» и дружно заметили:
— «Так конечно немного лучше, но не супер…»
— «А где губы у нее на пизде? Что-то не видать их! Клитора вообще я думаю у нее нет!» — продолжал острить дядя Боря.
И правда, у мамы между ног виднелось только расщелина, без всяких выпуклостей. Даже создавалось впечатление, что у там обыкновенная царапинка, оставленная после неумелого бритья…
Тут дядя Вова понял, что мама побрилась только спереди, приказал ей:
— «А ну жопой повернись.»
Мама безропотно выполнило его приказание.
— «Покажи очко…»
Она безропотно наклонилась вперед, привычным движением взяла ягодицы руками и развела их в стороны, показывая мужикам задний проход. Он был весь заросший волосами, что вызвало у них недовольство:
— «Как в дремучем лесу, туда без бензопилы «Дружба» не проберешься. А ну подойди …»
Мама не меняя позы, стала пятиться к ним задом. Когда она приблизилась, дядя Вова зажег зажигалку и поднес ее к анальному отверстию. Мама вскликнула и отскочила от них, не меняя позы. В комнате запахла палеными волосами.
— «Галка, что бы к следующему моему приходу не было там ни одной волосинки. А то, как курку ошмалю. Иди сюда не бойся»
И мама, опять не меняя позы, приблизилась к ним. — «Нет, Вова, если в пизденку еще залезу, то сюда нет. Ты же знаешь, какой у меня…»
— «Ты хочешь сказать, что у меня маленький, да у меня больше твоего, а заходит, как по маслу…»
Дядя Вова мазнул пальцем сливочное масло, стоящее на столе, и приставил его к анальному отверстию, пытаясь войти во внутрь. Мама ужасно скривила лицо и протяжно застонала.
— «Расслабься сука, ноги шире расставь, прогнись. Что жопу сжала, как целка. Цену набиваешь. Хочешь показать, что порядочная. Знаю я тебя, как облупленную, прошмантовка… Это ты Борику можешь лапшу на уши вешать»
Гримаса боли, не исчезала с маминого лица, пока он вводил ей палец в прямую кишку. Ей было очень больно. И вот он у нее внутри.
— «Приятно сука»
Мама не ответила. Было видно, что ей очень больно, стыдно и неприятно.
Он что-то сделал пальцем, лицо мамы еще больше исказила гримаса боли и она сквозь стон произнесла:
-«Приятно, Вовочка, очень приятно. Мне это очень нравится.. Просто я себе цену набивала дура перед Борей. Ты извини, что я попку сжимала. Я больше не буду…» — «То-то блядь! Вот видишь Борик, какая у меня баба класс. Ценит меня, готова за меня в огонь и воду… А ну расскажи Борику про себя.»
И мама, как попугай заученными словами начинает твердить:
— «Я шлюха. Я ебливая шлюха. Я сука во время течки… Без члена жить не могу… Ради него готовая на все…»
Мне было очень стыдно и обидно за маму. Я накрыл голову одеялом и заплакал. Из под одеяла мне было видно, как дядя Вова вытащил палец из маминой попы, и заставил его маму облизать.
— «Ну что Боря, как моя шлюшка, понравилась? Как я ее выдрессировал? »
— «Конечно не плохо, но очко, как я и говорил, не разработано… Туда только палец и может войти…»
— «Сейчас разработаем! Не проблема, Галка у меня легко обучается, ты же видел…»
С этими словами дядя Вова взял пустую бутылку со стола, поставил на пол и сказал:
— «Присаживайся Галочка, будем очечко тренировать, а то оно у тебя и правда че-го-то не то… Даже пальчик с трудом сегодня вошел. Боря тебя забраковал, надо исправляться…»
Мама, глазами полными страха, посмотрела на дядю Вову и сказала:
— «Вовочка, миленький, я не могу… Прошу тебя, не надо так делать… Мне же больно будет, я разорвусь… Вовочка, родненький, пожалей меня…»
Дядя Вова заколебался, ему где-то видно в глубине души стало жаль маму. Он уже хотел «дать задний ход», но тут, вмешался, его товарищ, зло хихикнув:
— «Послушная, говоришь? Да ничего не скажешь. Так она скоро тебе на голову сядет, и ты у нее пизду лизать будешь и причмокивать…»
Это видно сильно задело дядю Вову, и он крикнул:
— «Ты что не поняла, что я сказал! Огрызаться будешь сука! Я тебе сейчас не то, что бутылку, банку трехлитровую в жопу засуну, шлюха… А ну быстро села…»
И мама с полными глазами слез присела не корточки и начала вставлять горлышко бутылки в задний проход. Но у нее, что-то не получалось, оно не хотело туда входить…
— «Маслом пусть намажет, так легче пойдет,» — посоветовал дядя Боря.
Мама намазала маслом, но легче оно не пошло. Головка горлышка с трудом проникла внутрь. Вот постепенно мама сидится все ниже и ниже. С маминого лица не сходит гримаса боли, страдания, унижения. Уже полностью не видно горлышка.. Началась самое страшное, расширение диаметра бутылки. Мама пробует, тужится, но ниже сесть не может. — «Вовочка, миленький, я больше не могу… Мне очень больно… Пощади меня… Вовочка… Я сейчас разорвусь… Мне больно, очень больно…» Дядя Вова молчит, он не знает, как действовать, что ответить… Ему, наверное, жалко маму, жалко смотреть на ее страдания, мольбу… Но опять за него все решает его друг:
— «Ну, ты Вовка меня уморил! Баба у меня классная. Ебется здорово и в жопу и пизду. Ну, ты даешь… Хохма одна, кому рассказать оборжуться… Да на таких баб не один нормальный мужик не посмотрит… Целочка она у тебя… Дитя не целованное… Где ты эту командиршу только и нашел…»
И тут дядя Вова сорвался:
— «Ты что меня сука позоришь! Показать хочешь, какая ты цаца… Я тебя сейчас урою здесь же… Еще одно слово и…»
Мама прекрасно знала, что он зря слов на ветер не бросает, да и кулаки у него очень тяжелые, поэтому умолять его бесполезно. Мама безропотно продолжила свой путь с отрешенным взглядом. Она садилась все ниже и ниже, но очень медленно, по чуть-чуть. Тоненькая струйка крови потекла по бутылочному стеклу. Она прилагала все усилия, что бы бутылка вошла в нее, но она не входила. Был ее предел, попа не хотела, да и не могла больше расширятся и пропускать внутрь себя эту водочную бутылку. Мама смотрела на дядя Вову жалостными глазами. Мысленно моля его:
— «Вовочка останови этот ужас…. Я не могу, у меня нет физических сил, ее туда ввести…»
Но он молчал, тупо смотря на нее. Дядя Боря же хитро улыбался, смотря, как мама страдает. Потом он встал, подошел к ней, стал сзади, положил руки на плечи и… с силой надавил на них вниз. Бутылка полностью скрылась у мамы в попе… Она вскликнула и упала на пол без чувств…
— «А говорила, что не войдет. Хитрая она у тебя стерва. В оборот, хочет взять, целку перед тобой ломает… Смотри Вовик, я такую сучку быстро бы на место поставил. А ты я уже вижу готов был ее в жопу целовать.»
Мама лежала на боку, как-то неестественно подогнув ноги, в попе у нее, виднелось донышко бутылки, и по краям его алела кровь.
— «Вот сука разлеглась, хочет, что бы ее пожалели. Учить таких надо» — зло произнес дядя Боря.
Дядя Вова встал, подошел к маме и пнул ее ногой. Она не подавала признаков жизни. Он начал не сильно пинать ее ногами. Через некоторое время она зашевелилась, попыталась встать.
— «Я ж говорю, придуряется, нашла тут лохов, шалава» — продолжал дядя Боря.
Мама попыталась встать, но у нее это не получилось. С большим трудом она встала на четвереньки. В такой позе на нее было жалко смотреть. Она стояла, опустив голову. Из глаз капали слезы, а из попки — кровь…
— «Глянь, какая прыткая. Прямо горная лань» — язвил дядя Боря.
— «Как это, Вовик, ты говоришь, она у тебя на карачках лазит.. Пусть покажет ебливую кошечку!»
И мама безвольно поползла на четвереньках по комнате, с бутылкой, вставленной в прямую кишку, оставляя за собой кровавый след и монотонно повторяя:
— «Я ебливая кошечка. Я шлюха. Я хочу ебаться. Трахните меня в жопу…»
— «Еще ее потренировать, и будет ничего…» — не унимался Дядя Боря.
Он весь аж светился от «счастья» унижению бедной, беззащитной женщины. Мамин друг напротив, был сумрачен. Я беззвучно рыдал, укрывшись с головой под одеялом.
Когда они ушли, мама лежала голая на диване, подогнув под себя ноги, сжавшись, калачиком, и плакала. Она, лежала лицом к стене, и мне было видно, бутылки в попе нет, попа была в крови и анальное отверстие имело какой-то неестественный вид. Я подошел, обнял маму и тоже тихо-тихо заплакал… Мне ее было ужасно жалко…
На следующий день мама не пришла с работы, ее положили в больницу. И как я знаю, ей там зашивали попу. Милиция хотела завести уголовное дело, но мама, отказалась, и никому не сказало, как это случилось.
Вскоре она вышла из больницы. Но стала какая-то грустная, не такая веселая, как была раньше. Дядя Вова к нам больше не приходил и она по этому поводу наверное сильно переживала. На каждый звонок она с радостью бежала открывать дверь, но это был кто-то другой…
И вот однажды он пришел. Дядя Вова был пьяный. Мама очень обрадовалась, начала вокруг него суетится. Но он отталкивал ее от себя и зло ругался:
— «Тварь, так меня опозорить. Что бы больше на работу мне не звонила шлюха. Я порядочный мужчина и с блядями не знаюсь. Еще раз позвонишь, убью!!!»
После этих слов он направился к выходу. Мама бросилась к нему:
— «Вовочка, не уходи, я тебя люблю, жить без тебя не могу…»
На что он ответил пинком ноги в живот и словами:
— «Раньше шлюха надо было думать, хвостов не заводить, жопу не подставлять под всякие бутылки и не позорить меня перед друзьями…» После его удара мама отлетела к дивану и затихла. Когда он вышел из комнаты, я бросился к ней. Мама лежала на спине, раскинув руки, и не подавала признаков жизни. Из носа у нее текла кровь. Я побежал на кухню, набрал в кружку воды и начал брызгать ей на лицо…
Она начала приходить в себя. Открыла глаза. Взгляд ее был полон ненависти и злобы … ко мне… Она резко вскочила на ноги, схватила меня за шкирку и начала бить приговаривая:
— «Это все сволочь из-за тебя ублюдка. От ублюдка ублюдок и рождается. Говорили мне, сделай аборт, а я дура отказалась. Это из-за тебя сволочь меня никто замуж не берет…»
Она меня долго била, мне казалась целую вечность. Но со временем она устала и я думал, что мои мучения на этом прекратились, но не тут та было… Она злобно сказала:
— «Я знаю, какая от тебя польза может быть!»
Она неожиданно задрала подол платья и резко сняла трусы.. Схватив меня за руку, повлекла на кровать. Легла на спину, расставила ноги, тем самым, обнажив свое влагалище, приказала:
— «Лижи!»
Я с недоумевающим видом спросил:
— «Как?»
— «Языком» — последовал ответ.
Она схватила мою голову и лицом ткнула во влагалище.
Влагалище было гладко выбрито, видно она подготовилась к приходу дяди Вовы. От него очень не вкусно пахло. То ли запах протухшей капусты, то ли — рыбы… Я лизнул языком…
— «Точно протухшая капуста» — подумал я.
Я кривился, морщился, но мать меня крепко держала заставляя вылизывать все складочки ее полового органа. Мне очень не нравилось это занятие.. Язык мой скоро одеревенел и ее ворочался. Но на мое счастье мама как-то конвульсивно задергалась, испустив из влагалища какую-то жидкость, сильно прижала мое лицо к промежности… и ее хватка ослабла.
После этого случая я каждый день встречал маму с работы, открывая ей дверь. Проводил ее в комнату, усаживал на диван, снимал с нее обувь, подавал тапочки. Если мама давала команду, то я начинал ее раздевать. Снимал с нее колготки, трусики, платье, бюстгальтер, подавал халат. Она ложилась на диван, расставляла ноги, и я принимался вылизывать ей промежность. Она по приходу с работы не принимала душ и не подмывалась, так что это лизание мне не составляло большого удовольствия, приносило только неприятные ощущения. Тем более я был маленький, и гормоны у меня еще не играли… Мама мне показывала, где ее надо лизать, что бы ей было приятней, куда засовывать пальчики, что бы она быстрее кончила. Так что со временем я этим искусством овладел, как Вы видите почти в совершенстве. И когда мама расставляла ноги, то я через несколько минут доводил ее до оргазма.
В мои обязанности стало входить и бритье ее промежности и подмышек. Почти через каждый день, я обильно мазал ей между ног мыльной пеной и тщательно выбривал каждый уголочек и складочку ее влагалища. Сначала у меня плохо получалось и мама меня била за каждую незначительную оплошность или раздевала догола и ставила в угол на колени. Со временем я приобрел опыт и научился брить быстро и аккуратно.
Потом началось мое половое созревание. По ночам у меня появились поллюции. Меня уже влекло физически к маме, но она мне запретила даже об этом думать. Сказав:
— «Вдруг еще такой ублюдок, как ты и твой папочка родится»
И мне оставалась только драчить, когда я вылизывал маме влагалище. Мне стоило пару раз провести по стволу, как я кончал. Но мать меня за это ругала и била:
— «Ты что это на меня дрочишь, я тебе блядь, что ли какая-нибудь! Запомни, я тебе мать, а не блядь! Иди вон на улицу на шлюшек дрочи! Ублюдок!»
Тетя Нина, Вы не представляете, как мне было плохо с мамой… Но тут Вы приехали жить в нашу квартиру… Когда я первый раз увидел Вас, то сердце мое замерло от восторга… Красивей женщин, чем Вы я никогда не видел… Я ночами думал о Вас и только, о Вас. Мечта о том, что Вы обратите на меня внимание… Но я даже в самых смелых мыслях не мог себе приставить, что Вы позволите целовать Вашу писечку… Я люблю Вас, тетя Нина, очень люблю… Мне так хорошо с Вами…
Рассказ Вити, и особенно его последние слова, глубоко взволновал меня. Я его обняла, прижав к своей груди, поцеловала в губки, и желание охватило мной с новой неистовой силой… Я готова была, растворится в нем…
— «Витечка, делай со мной что хочешь, были последние слова, которые остались в моей памяти о том вечере….
Утром я проснулась радостная и счастливая. Обнимая меня за грудь рядом лежал мой любимый. Пусть племянник, пусть молоденький, но мой любимый… и как я поняла, он тоже любит меня… Я была на седьмом небе от счастья… Ради него я была готова на все… Как мало надо женщине…
Конец третьей главы
Глава четвертая
Витя лежал на боку, немножко расставив ножки. Хорошо был виден его лобок, чуть покрытый кучерявыми, черными волосиками, и безвольно лежащий член. Он был такой маленький и сморщенный, даже не верилось, что этот инструмент любви может доставлять такое огромное наслаждение женщине, доводить ее до состояния безумия…
Осторожно убрав его руку с груди, я приподнялась и дотронулась до этого изумительного создания природы. С каждой минутой его изучения, желание во мне разгоралось с новой силой. Было очень интересно, когда, взяв в руку Витины яички и начав их осторожненько мять, член начал заметно и быстро увеличиваться в размерах. И вот он уже в полной боевой готовности… Осторожно сдвинула кожицу с головки… Он стал похож на грибочек, хороший гриб-боровик… Я приблизила лицо к нему, что бы лучше рассмотреть… Какой приятный, небесный аромат, не сравнить не с какими духами… У меня закружилась голова, и возникло непреодолимое желание поцеловать, поцеловать эту прелесть… Дотронуться губками до нежной плоти, провести язычком по уздечки… Закрываю глаза, приоткрываю рот… Сейчас мои губки поглотят темно-красную плоть…
— «Тетя Нина, поцелуйте меня там…» — прозвучал Витин голос, как выстрел пушки.
Я вся вздрогнула, сердце забилось от испуга, и частица разума посетила мой «куриный» мозг. Передо мной предстал весь ужас того, что через секунду могло произойти — ласкать член ртом… Заняться оральными ласками, повести себя, как падшая женщина… Что после этого Витя подумает обо мне, откуда он знает, что это я делаю, только для него, только от большой любви к нему… Он подумает, как о проститутке. О какой любви может идти речь, между милым, юным созданием и доступной, развратной шлюхой, которая берет член в рот, с такой легкость и желанием. Нет ни за что! Стараясь не выдать волнения, я как можно более ровным голосом сказала:
— «Витечка, ты что, я этого никогда не делала, за кого ты меня принимаешь? Я же не какая-нибудь развратная женщина, с которой можно делать все, что угодно…» — «Ну, тетя Ниночка, прошу Вас, я так хочу этого…. Я думаю о Вас только хорошо…. В этом ничего нет страшного, я же Вам целую влагалище…»
Да, я никогда не брала член в рот. У меня и мысли об этом не было. Все, что угодно, только не это… Это такое пренебрежение к женщине, что просто ужас… Нет никогда и не за что я так низко не упаду… Что я соска какая-нибудь, вафлистка…. Нет и еще раз нет…
— «Витенька, пойми, я взрослая женщина. Мать, жена… Я мужу этого никогда не делала… Нет, Витенька, нет, и не проси… Я все-таки порядочная женщина, а не вафлистка, шлюха подзаборная… Все что угодно, но только не это…»
— «Мне тоже этого никто не делал, тетя Ниночка, Вы будите первой… Ну, прошу Вас, сделайте мне приятно… Поцелуйте мне его…»
Я многозначительно промолчала и недовольно повернулась к нему спиной. Видя, что от меня трудно добиться согласия на оральные ласки, Витя, решил изменить тактику.
Он обнял сзади меня за грудь, начал потихонечку нежно язычком ласкать мочку ушка, шейку… Его пальчики крутили и оттягивали сосочек. Который после недолгих колебаний бурно прореагировал, напрягся, напыжился, стал торчком, приняв боевую стойку… Видя это, Витя стал меня переворачивать на спину…
— «Витенька, ну что тебе? Прекрати сейчас же… Отстань от меня, я не хочу. У меня совершенно нет настроения «, — с некоторой наигранность в голосе, произнесла я.
Ничего, не ответив, он перенес ногу через мое тело и сел на грудь. Головкой члена начал ласкать попеременно, то правый, то левый сосочек… Ой, какое это блаженство… О, как приятно соприкосновение сосочка и головки члена… Они стояли торчком, как бы совершая движение ему на встречу… Из головки Витиного члена обильно выделялась смазка, и скоро вся моя грудь, а особенно соски, покрылись липкой, приятно пахнущей жидкостью… Лаская мою грудь, он поднимался все выше и выше… Он приподнялся на коленках, и вот уже головка бродит по шейке, подбородку, по щечкам… Пытается провести по губкам, но я мягко это пресекала, отворачивая голову от его назойливых ласк… От его попыток заставить заняться оральными ласками… Ввести свой член мне в ротик…
— «Нет Витенька, ничего у тебя не выйдет, как не старайся, на это я не пойду… Все что угодно, только не это… Не сосала, и не буду сосать… Не на какие уговоры и соблазнения, я не поддамся…» — с твердость решила я.
— «Витенка, мышка хочет в норку?» — сказала я, видя, что его переполняет возбуждение, и потянула за бедра вниз, давая понять, что вход в норку открыт, она готова и ждет его…. Но он не изъявил желания, воспользоваться моим ждущим и зовущим его и только его влагалищем… Положив свой член между грудей, он обеими руками сжал их и начал сношать меня, сделав из них подобие влагалища… В свои годы, скажу честно, не знала о таком способе сексуальных отношений… Это для меня было новостью, которая сразу понравилась и произвела на меня определенное, благоприятное впечатление… Передо мной открывался великолепный вид, вид достойный кисти великого художника…
Приподняв голову, я видела, как головка члена выскакивает из расщелины между грудей, как с каждым качком из нее выделяется все больше и больше смазки… Я стада помогать ему, сжала грудь еще сильнее, усилила давление на член и позволила освободить ему руки… Он провел пальчиком по губкам, раздвинул их и ввел его в мой приоткрытый ротик… Я с нежностью приняла ласку, стала посасывать его… Пальчики же другой руки оттягивали, крутили мои сосочки, вызывая возбуждающе-тянущее состояние внизу животика, сокращение матки… Волна наслаждения подкатывалась, оргазм приближался со скоростью экспресса… Все вот сейчас я кончу… Но вдруг он, задергался, и струя спермы ударила мне в лицо, попав в нос, на губы, потекла по подбородку….
— «Как мне хорошо с Вами», — промолвил он, упав на меня сверху..
— «Как хорошо… Ой, как хорошо….»
Но мне было не совсем хорошо…. Я было возбужденна до придела, дошла до самого края, но не получила требуемой разрядки. Внизу живота ныло, сосало… Всю выворачивало изнутри… Я была напряжена, как тетива лука, которая должна вот-вот оборваться, но обрыва не было… Лежа на мне, он не давал моим рукам добраться до клитора, до влагалища, довести себя до оргазма… Сколько мы пролежали, я не знаю, но чувство возбуждения начало спадать, оставляя внизу живота непонятную, тянущую боль, глубокое чувство неудовлетворенности, разочарования, внутреннюю пустоту…
— «Витя, а который уже час?» — забеспокоилась я.
— «Ой, тетя Нина, я опоздаю в школу!»
Он быстро вскочил с меня и начал одеваться. Я степенно встало с кровати, накинула на себя халатик, взяла фотографии в черном конверте и пленку, оставленные вчера мной на прикроватной тумбочке, и удалилась со словами:
— «Витечка, не забудь убрать следы преступления…»
Зайдя в комнату, я хотела еще раз посмотреть компрометирующие фотки, «на свежую голову, но не хотелось с утра окончательно портить себе настроение, да и до начала работы оставалось слишком мало времени. А мне надо было себя еще привести в порядок, а это, как вы знаете, для женщины требует не мало времени и с каждым годом все больше…
Стоя перед зеркалом после каждой близости с Витей, я себе нравилась все больше и больше. Мне казалось, что у меня не такая уж и сильная полнота, как думала раньше, и нет никакого циллюлита… Сперма на груди и лице стягивала, разглаживала кожу, убирала морщинки, придавала ей освежающий вид … Самое главное, что я желанная и любимая… Мне казалось, что за эти дни половой близости, у меня было такое количество соитий, какого не было за всю жизнь… Об оргазме вообще не говорю… Я испытала это чудо в первые с ним, благодаря ему… Как же мне не быть счастливой сейчас…
Ради этого милого и любимого создания, я готова на все, и он для меня тоже… Как у меня радостно на душе, несмотря на неудовлетворенность незаконченностью полового акта, тяжести внизу живота… А недоразумение с фотографиями — это мелочь, которая сама собой пройдет… Вот сегодня Борька отдаст, а я их все сожгу на балконе вместе с пленкой… И забудется это все, как страшный сон…
На работу я не шла, а порхала.. Рабочий день пробежал стремительно. Сидя на унитазе в конце рабочего дня, со спущенными по колено трусиками, я увидила, как приоткрылась дверь и Верка зашла в туалет. Подойдя ко мне, она произнесла:
— «Верунчик, ты во мне ничего интересного не замечаешь?»
— «Нет», — удивилась я.
— «Ну, тогда смотри…»
Она резко, с гордость и торжествующим лицом подняла подол своей юбки до поя-са, расставила ноги, и передо мной предстало лысое, обнаженное влагалище… Его не прикрывали, не только трусики, но и волоски… Ни единого волоска не было видно на гладко, до синевы выбритой промежности. Расщелина начиналась не-множко высоковато и опускаясь ниже, между ног, заканчиваясь крупными, припух-лыми наружными половыми губами, из которых, как язычок изо рта, виднелись малые, срамные губки, как бы дразня:
— «А вот и мы! Посмотрите, какие мы красивые…»
Создавалось впечатление, что Верка покрасила их губной помадой, так как они резко выделялись своей яркостью и красотой. Влагалище у нее было отменное, далеко не каждая женщина может похвастаться таким сокровищем… Девственная, обнаженная красота придавала ему еще большую выразительность, заманчивость, привлекательность. От удивления увиденного, я приоткрыла рот. Никогда еще на такие вещи не смотрела с таким восторгом.
— «Да, Веруньчик, что класс, то класс. Очень красиво, я такую красоту сроду не видела!» — смогла только я и ответить из-за перехватившего меня дыхания.
Не успокоившись, двумя пальчиками, Верка развела створки больших половых губок, показав во всей красе, торчащий из них гребешок. И торжествующе произнесла:
— «Ну что, а так здорово! Я себе хочу на них повесить колокольчик… Такой маленький, серебряный колокольчик… Идешь, а он позвякивает — дилинь-дилинь… Ветерочек дует под юбку, а он — дилинь-дилинь…»
Если бы я не сидела на унитазе, то от увиденного и восторга Верки, уписалась на месте. В ответ только закрывала и открывала рот, не в силах, что-нибудь сказать.
Верка продолжала:
— «Ты правду говоришь? Это спасибо тебе, что надоумила. Теперь идешь по городу без трусиков с побритой киской и кажется, что все мужики оборачиваются. Приятно ужасно, особенно, когда кто-нибудь в троллейбусе прижмется и почувствует твою наготу… Смотришь ему в глаза, а у него слюни текут, и он ничего сказать не может, дыхание перехватило… Здорово, очень здорово…»
— «А я и думаю с утра, что это так наша Верочка похорошела…» — собравшись с силами, сказала я.
— «Верю тебе Нинок, ты хорошая, ни то, что некоторые. Ниночка, а чем ты вечерком занимаешься, тебе, наверное, скучно одной? Давай заходи ко мне, пивко с рыбкой попьем. А может и чего покрепче. Классную мне рыбку один мен подарил. Или я к тебе зайду?»
Мне это предложение понравилось. Верка была не плохая женщина. Личная жизнь у нее не получалась. Раньше от кавалеров не было отбоя, а сейчас…. их днем с огнем не найдешь. Хотя она была стройная, худенькая, миловидная женщина, с красивой грудью и всего лишь на 10 лет моложе меня. Но то, что у нее может быть такое красивое влагалище, для меня было откровением. С большим удовольствием можно было с ней посидеть, поболтать, но у меня были совершенно другие планы. Тем более, что всего еще три раза Витина мать будет работать в третью смену до приезда моих.
— «Нет, Верочка, на днях совершенно не могу, может в субботу или воскресение?» — ответила я на заманчивое предложение.
— «Ну ладно, так и договоримся!» — сказала она, садясь на уступленное мной место.
По дороге домой я почувствовала легкий дискомфорт промежности от отрастающих волосиков.
— «Как быстро волоски растут, надо зайти бритву купить».
Зайдя в галантерейный магазин, купила станок, пачку лезвий, помазок и крем для бритья.. Сверток, упакованный продавщицей, я положила в сумочку.. Какое у меня было хорошее настроение… Я шла, размахивала сумочкой и напивала мотив старой, давно забытой песенки. Еще издали, подходя к подъезду, заметила сидящего на лавочке любимого. Подойдя к нему, я спросила:
— «Ты что это тут такой грустный сидишь? Пошли домой».
— «Да вот хотел покататься на велике, а вытащить его из подвала не могу. Висит очень высоко, одному не снять!» Как мне хотелось хоть чем-то помочь этому милому созданию, и я произнесла:
— «Витюша, пойдем, я тебе помогу его снять»
— «Тетя Ниночка, может не надо, там грязно, можете испачкаться, а Вы такая красивая и нарядная. Может сейчас кто-то из пацанов выйдет гулять.»
— «Пойдем, пойдем Витенька, ничего страшного. Если и испачкаюсь, так дома ванная есть.»
— «Ну смотрите, я Вас предупредил, пойдемте!»
В каждом подъезде дома был свой подвал. По числу квартир он был разбит на каморки, каждая из которых имела свою дверь, замок и соответственно хозяина. У нас там находился разный, не нужный в квартире хлам, и консервация, заготовленная на зиму. Там и оставлял Витя свой велосипед.
Вот мы спускаемся по ступенькам, открываем входную дверь, включаем свет и идем по коридору подвала. Проходим один поворот, другой и вот наша заветная дверь. Витя открывает ее ключом, включает внутри свет. Я повесила свою сумочку на дверную ручку и вошла в помещение. Под потолком висела грязная, запыленная 25-ватная лампочка, освещая тусклым светом содержимое помещения. Велосипед держится на стене, на двух вбитых в нее крюках. В дальнем углу стоит большая картонная коробка из-под холодильника. Заметив ее, я спросила:
— «Витя, Вы что, холодильник купили?»
— «Да нет, это мама картон собирает на макулатуру.»
Я подняла руки и взялась за раму, ожидая, что Витя возьмется с другой стороны велосипеда, и мы его снимем с крючьев… Но Витя поступил по-другому, он поднял подол моего платья и обнял сзади за животик. От неожиданности у ме-ня сжалось сердце и перехватило дыхание, мои ягодицы почувствовали, как бьется его сердце в штанах…
— «Тетя Нина, милая, как я Вас люблю. Как я скучал целый день за Вами. Как ждал Вашего прихода…»
Его руки стали бесстыдно ласкать мое влагалище и попку через ткань трусиков.
Это были самые любимые мои шелковые розовые трусики. Их тончайшая ткань передавала в полной мере все остроту прикосновения его изумительных, бархатных ручек. Вот он сзади сдвинул их чуть в сторону и ввел во влагалище два пальчика, стараясь, как можно дальше засунуть их, надавливая на переднюю стенку. Другая же рука через тончайшую ткань ласкать клитор… Под действием ласк я стала наклоняться вперед, мои руки плавно скользили по стенке …
— «Витенька, что ты делаешь, отпусти меня сейчас же… Вдруг кто-нибудь зайдет в подвал. В какое ты меня положение ставишь… Я тебя прошу, прекрати сейчас же, я не могу так… В подвале заниматься любовью нельзя, Витенька, отпусти меня…»
Но под его ласками я склонялась все ниже и ниже, шире и шире расставляя ноги, оттопыривая попку, прогибаясь в пояснице. Его, бесстыжие ласки, не заставили долго ждать, я потекла… Чувствуя, что мои трусики уже все мокрые, я все шире и шире расставляла ножки…
Я, что-то бормотала, о нежелании в таких условиях занимается сексом, когда он стаскивал до колен мои трусики. Но когда он стал на коленки и вошел сзади язычком мне во влагалище, я закрыла свой рот, и только слегка непроизвольно постанывала и крутила задом, пытаясь, что бы он оказался, как можно глубже во мне. Да, любовь в таком возрасте может свести с ума…. Тем более, если его нет.
— «Тетя Нина, поднимите ножку….»
Я подняла, понимая, что он снимает с меня трусики. Сил и желания возразить не было никаких. Подсознательно, несмотря на весь риск и неудобство, я страстно желала этого…. Остаться обнаженной, беззащитной, быть игрушкой для его наслаждения, удовлетворение похоти … Даже сама ситуация и обстановка заводила меня сама по себе…
— «Теперь другую…»
Я, как глупая корова, безропотно подняла и вторую ножку. Теперь я могу, как можно широко развести ножки, трусики мне не мешают. И вот, стою как шлюха, упершись руками в пол, с запрокинутым подолом платья на голову, оголенным задом, широко расставленными ногами. А Витя, стоя на коленках ласкает язычком, то анальную дырочку, то переход между попкой и влагалищем, то резко язычком входит внутрь, вызывая у меня волну эмоций, от которых начинают дрожать ноги и перехватывает дыхание….
Все мои дырочки раскрыты, я готова принять моего любимого… Только его и никого другого… Все это для тебя…
Витя поднимается с колен, спускает штаны и вводит член во влагалище… Оно с жадностью поглощает его. С каждым движением его бедер волна нарастает, подкатывается к самому сердцу, ещё чуть-чуть и наступит оргазм, но он почему-то резко вытаскивает его, не дав мне дойти до конца, и подводит головку к анальной дырочке, которая готова к её приему, раскрыта, как распущенная роза. Чуть давление на сфинктер и он там… Ой, как мне приятно… Я хочу поласкать клитор, помочь себе дойти до конца, но не могу оторвать рук от пола, так как боюсь упасть. Кровь прилила к голове, лицо налилась, покраснело из-за её притока. Я уже не могу, хочу безумно кончить, нахватает маленькой капельки, еще чуть-чуть… Ой, как я устала стоять в такой позе, головой вниз…
— «Тетя Нина, давайте снимем платье, а то я боюсь, что мы его испачкаем»
В знак согласия киваю головой, я готова на все, мне бы только изменить позу, дотронуться до клитора и кончить…
Он берет меня за бедра и помогает выпрямиться. Я выпрямилась, ой, как я устала стоять так… Безропотно поднимаю руки вверх, он через голову стаскивает с меня платье и вешает на вбитый гвоздь в стену у входа, рядом с моими трусиками. И вот посреди хлама и грязи стоит небесное создание в одних туфелька и круженном черном бюстгальтере, который не скрывает, а наоборот показывает всю красоту груди… Преподносит мои прелести, как на подносе…
— «Тетя Нина давайте и лифчик снимем, он у Вас такой красивый, а то испачкаем…»
— «Нет, нет Витенька, я не буду его снимать. Ничего страшного, не испачкается.»
В нем я чувствовала себя уверенней, не такой голой, как была на самом деле. Ой, как я хочу его, у меня все внутри дрожит… Поворачиваюсь к нему спиной, наклоняюсь и от нетерпения развожу руками половинки, приглашая его быстрей войти в меня… Погасить пожар, пылающий еще с утра в моем чреве… А он что-то мешкает, но вот, наконец, его головка у моей анальной дырочки, нажим и она без затруднения входит в внутрь… Ой, сейчас кончу…. Подношу руку к клитору… Касаюсь его… И…И тут я слышу громкий стук входной двери подвала и мальчишеский крик:
— «Витька, ты здесь?» В ответ Витя ничего не ответил и резко вытащил член из попки… Я заметалась по каморке, как птичка в клетке, в поисках своего платье, но его нигде не было….
— «Витя, где платье?»
— «Не знаю, тетя Нина!»
Я была в состоянии шока. Платья и трусиков на стенки у входа не было, они бесследно исчезли… Голая, в туфельках на высоком каблучке и бюстгальтере с мальчиком в подвале… Ужас… Каждый шаг приближающихся людей отдавался у меня в сердце… Все, я погибла… Мое состояние было близко к обмороку… Выхода не было… Все, сейчас они зайдут в помещение и увидят голую тетку с мальчиком вдвоем… И чем они тут занимаются, ни у кого не вызовет ни малейшего сомнения…
Кто это, тетя Нина — их соседка, вот здорово, дети с мужем уехали на море, а она трахается с малолетками… А так о ней сразу и не скажешь, на первый взгляд порядочная женщина…. Сегодня об этом будет знать весь двор, завтра — город, а после завтра передадут по центральному телевидению с пахабными комментариями… Все Ниночка, приехали… Захотелось тебе острых сексуальных переживаний, вот и получай, что заслужила… Я стояла посередине каморки, как статуя, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой… Ни принять какое-нибудь решение…
Но вдруг выход, пусть временный, пусть сиюминутный был найден…
— «Тетя Нина, залезайте в коробку из под холодильника… Там Вас никто не увидит… А я их быстро прогоню!»
У меня появилась иллюзорная надежда на спасение, но все равно надежда…
Он поднял коробку, у которой не было дна, я, пригнулась и он одел на меня её, как одевают матрешку на матрешку.
Только я очутилась в ее недрах, как к дверям подошли два Витиных товарищей, Валерка и Борька. Какие-то доли секунды отделяли меня от позора… Меня всю трясло, казалось, что стук моих зубов и дыхание раздается по всему подвалу..
В коробке было темно и душно, но более менее просторно, но не позволяла стать в полный рост. Где-то на уровни талии была прорвана дырка, неправильной формы, сантиметров 10 в диаметре, что служило вентиляцией и могло стать окошком для обзора. Я присела на корточки, и оно оказалась, как раз на уровне моего лица. Относительно свежий воздух пахнул в лицо, дышать стало легче, да и обзор открывался отличный. Все происходящее в помещении у меня было, как на ладони. Коробка стояла в углу, и до нее еле-еле доходил свет. То, что я увидела, меня повергла в шок…
На дверной ручке висела моя дамская сумочка, а рядом на гвоздиках розовенькие трусики и мое платье… Как я его не увидела, я даже представить не могла…
— «Витка, а ты один здесь?»
— «Да, один, а кто еще должен быть?»
— «А сумочка чья?»
Один из пацанов, бесцеремонно, взял ее и открыл.
— «Глянь, бабская. Смотри пудра, помада и еще фигня какая-то…»
— «Валерка, положи на место, не твое не трогай. Это матушка моя оставила, забыла, когда заходила»
— «Борька, смотри, тут матушка его и трусы, и платье оставила, домой голая пошла…» — сказал ехидно Валерка, увидев висящие на гвоздике у входа рядом трусики и платье.
Трусики оказались в его руках, и он громко крикнул:
— «Ты смотри, они мокрые… Или матушка его обоссалась или у нее течка… А пахнут как, аромат, какой… Нет, мочой не пахнет… Значит течка… Течка у нее… Ты что Витька матушку свою в подвале трахаешь… Довел ее, что она потекла, а теперь прячешь от нас… Бедная женщина мучается… Она же тебе только спасибо скажет, если и мы ее тоже за вымя потрогаем..»
И они дружно засмеялись. Валерка понюхал их еще раз, повертел в руках и начал одевать поверх штанов. Когда они оказались у него на бедрах, он с восторгом завопил:
— «А у его матушки жопа, как три моих… Вот класс, а я и не замечал, что она у нее такая здоровая… Так что Витя, лапшу нам на уши не вешай! Что тут у тебя за баба? Мы же друзья твои, поделись!»
Но Витя молчал, как набрал воды в рот.
— «Витка, где ты бабу прячешь, говори, а то сейчас сами найдем… Это наверное та, которую ты, Борька, на фотке показывал… Да и трусняк ей подходит, и платье ее размера… Витька, ну покажи ее нам… Дай полапать…»
Но он продолжал молчать, как партизан на допросе, копаясь в коробке с гвоздями. Делал вид, что его это совершенно не касается.
— «Не хочешь, так мы сами сейчас ее найдем и без тебя. Будем ебать, а тебе не дадим,» — сказал Валерка с молчаливого одобрения Борьки. Возбужденные друзья незримым присутствием обнаженной и текущей женщины, начали рыскать по подвалу. И вот Борька с Валерка зашли в каморку после бесцельных поисков… Осталось обыскать только каморку…
Все, сейчас они меня найдут…. Сердце мое ушло в пятки и перестало биться… Я была близка к обмороку… Какая я дура разделась догола и бросила свои вещи, зачем вообще в подвал пошла… Витя, как чувствовал, предупреждал, говорил, что бы я не шла — испачкаюсь… А я самоуверенная дура не послушалась… Вот и испачкалась…. Да еще как! Никакая химчистка не отмоет, не то, что в ванной… Что делать? Никакого выхода из создавшегося положения я не видела… Передо мной была бездонная пропасть, в которую я могла сейчас провалиться… Они меня найдут и… Я на секунду представила себя голой, стоящей перед пацанами и неуклюже прикрывающей свои прелести… У меня выступил холодный пот… Спасти могло только чудо… Но чудес не бывает… Идиотка, как я могла так вляпаться… Это все, конец…
— «Витька, давай колись, а то хуже будет…» — сказал Валерка.
Витя немного помолчал, видя, что пацаны приперли его к стенке и отступать дальше некуда, заговорил:
— «Борька, я же тебе обещал, что с ней поговорю, вот и привел я ее сюда. Хотел тебя позвать, а Вы тут прибежали с Валеркой… Я же договаривался только насчет тебя… Вообщем, она согласилась отсасать, но при одном условии…»
Я поняла, что Витя сдает меня на растерзание этим пацанам, жалким малолеткам… У меня не осталось ни единого шанса выпутаться из этой переделки. Мне хотелось вскочить и побежать… Побежать, куда глаза глядят, но куда… В чем? В чем мать родила? Да, хороша ты Нинуля, с каждым днем все в лучшие и лучшие ситуации попадаешь…
— «При каком условии?» — одновременно спросили они.
— «Что бы, никто не видел ее лица! Она женщина замужняя, да и в нашем городе живет, как Вы понимаете, а он не большой…. Вообще Вы все сами прекрасно знаете, ей реклама не нужна!»
— «Как это? Как мы ее лица не увидим, а как же она сосать будет?» — удивились пацаны.
— «Но вы согласны? Все будет как надо… Все разработано до совершенства…»
— «Конечно, согласны!»
— «Она даже бабки первый раз не возьмет за это…»
— «Все договорились…»
— «Вообще так, она будет сосать по очереди. Сначала у меня, потом у Борьки, потом у тебя, Валерка, и все … по домам. Больше никаких там, я хочу еще или еще, что-то в этом роде… Согласны?»
— «Согласны, Витек! Все, только по разику. А где она?» — сказали они дрожащими голосами, возбужденные предчувствием скорого контакта с женщиной, да такой красивой и сексуальной. Женщиной с фотографии, которая для них была своеобразным божеством, а тут… Они не могли поверить в свое счастье… Сейчас они узнают, где она… И…
— «В коробке!» — сказал, очень спокойно Витя и показал на коробку из под холодильника, которая одиноко стояла в углу….
У меня даже не екнуло сердце, так как я уже была в состоянии прострации, только тоненькая струйка мочи потекла по ляжкам и далее на пол… На глазах навернулись слезы… Мир рушился… Еще чуть-чуть и я упаду в обморок… Прямо в лужу мочи подо мной… Витя, как ты мог… Все мое существо не могло поверить в предательство любимого…
Сквозь пелену я видела, как Витя, расстегивая ширинку штанов и доставая оттуда член, подходит к моему хлипкому убежищу… Он достал стоящий уже в боевой готовности член и просунул в отверстие коробки… И я отчетливо увидела перед лицом удивительную головку, которую с такой нежностью и любовью рассматривала утром, которую мечтала поцеловать… Я смотрела на нее и не знала, что делать… Как поступить… Пауза затянулась… Борька с Валеркой с нетерпением ждали Витьку, переминаясь с ноги на ногу и поглаживая своих боевых коней через штаны… Другого выхода у меня не было…
— «Ну чего замерла, давай соси, а то сейчас из коробки вытащу,» — как выстрел прозвучал голос моего любимого.
Грубость в его словах я даже не заметила, так как страх и ужас происходящего сковали мой разум и волю. Оказаться сейчас голой в одном бюстгальтере и туфельках перед ними, меня совершенно не прельщало, я была готова на все, лишь бы только оставаться недосягаемой от их взоров… Я даже не паниковала, мне казалось, что это происходит не со мной, а с кем-то другим… А я… я являюсь посторонним наблюдателем…
Словно зомби, покорно обхватила его член пальчиками левой руки и начала плавно совершать возвратно-поступательные движения. Приблизила свою голову к отверстию в коробке, открыла ротик и направила в него член… Обхватила губками головку и начала сосать, как леденец, продолжая рукой ласкать ствол…
У меня совершенно не было никакого опыта в подобных делах. Не знала, как делается минет. Потому что, не только не интересовалась этим, но даже, когда при мне кто-то из девчонок начинал поднимать эту тему, со словами «фу, какая гадость», я уходила от них. Поэтому удовольствия Витя, от моих неумелых действий, получал мало…
Видя мою неопытность, он стал руководить, говорить, как надо двигать язычком, губами и т.д. Я взяла яички в правую ручку, начала их осторожненько мять… Губками изобразила подобие входа во влагалища, в которое, то впускала, то выпускала Витину головку… А язычок совершал танец по ней… Его команды и указания, навели меня на странную мысль: откуда это он все знает, он же говорил, что никогда и никто ему не делал минет… Откуда у него такие познания в этом вопросе…
Лаская его член, я потихоньку начинала приходить в себя, выходить из состояния оцепенения, шока… Запах молодого тела, вкус выделений из полового члена молоденького самца, делали свое дело… Начало появляться легкое томление внизу живота, груди, силы и возможность мыслить потихоньку возвращалось ко мне… Я опять превращалась в его величество женщину…
Было прекрасно ясно, что у меня нет другого выхода, как удовлетворить их, потому что они не отстанут, а незамеченной уйти, исчезнуть, испариться из коробки невозможно… А Витя меня не сдаст, не скажет, что это была я … Не сдал же он меня до сих пор Борьке, хотя мог, его ничего не сдерживало… Сдерживала только любовь ко мне… Просто у него не было другого выхода, и он принял самое разумное решение в данной ситуации, другого выхода просто не было… Во всей этой ситуации виновата я и только я… Но, как он отнесется ко мне, после того, как другие получать наслаждения через мои губки, через мой ротик? Когда чужая сперма побывает во мне, у меня на губках? Будет ли меня так же самозабвенно целовать в них или отвернется с презрением? Как от падшей, безотказной и доступной для всех женщине… Нет, не отвернется, он меня любит… Да и сам он предложил, что бы я его друзьям тоже доставила половое удовлетворение… Может ему это доставляет удовольствие, что другие могут пользоваться мной, по его разрешение и я доступна для них….
Я пыталась этими мыслями, как-то успокоить себя, привести свой рассудок к какому-то разумному оправданию моих действий, поступков… Психологически смириться с существующей ситуацией, в какой-то мере оправдать себя… Оправдать свою женскую слабость…
Передо мной забрезжил выход из создавшейся ситуации, я начала интенсивней двигать головой. Витя все равно, что-то долго не кончал… А я… Я была опять возбуждена… Появилась приятная истома внизу живота… Мне было не удобно сидеть на корточках, и я села на пятку левой ноги, а правую поставила на колено. Пятка попала, как раз между створками влагалища, принеся гамму приятных, эротических чувств. Я стала совершать движение тазом, тем самым, массируя пяткой влагалище, то, усиливая, то, ослабевая давление на него, так что, удовлетворяя любимого, могу полностью удовлетворить и себя. Волна возбуждения покатывает неожиданно, откуда-то из глубины, снизу животика, разжигая огонь страсти внутри его и во всем теле. Я отпускаю его яички и начинаю пальчиками теребить клитор, как язычок колокольчика. Еще чуть-чуть.. Ой, как мне хорошо. Ещё немножко. И вот волна оргазма накрывает, обрушивается с неимоверной силой. У меня еле хватило сил не упасть на пол и не завалить коробку.
Наверное, почувствовав мое состояние, наконец-то, Витя конвульсивно задергался, и густая струя спермы ударила мне в нёбо. Напор был такой силы, что первая её часть попала куда-то в горло, сбила дыхание, я закашлялась, член выскочил из-за рта. Голова наклонилась, и следующие порции спермы попали на лицо, волосы, грудь. Она текла у меня по щекам, подбородку, груди, затекала внутрь бюстгальтера. На какое-то мгновение мой мозг отключился от ужаса происходящего, и я почувствовала себя счастливой. Такого оргазма я ещё не испытывала никогда.
Конец четвертой главы
ninel_h@bk.ru
