Витиана стояла перед стендом известной компьютерной фирмы, раздавая направо и налево рекламные листовки. Сегодня был последний день выставки, и оставшиеся часы тянулись нестерпимо долго. Витиана то и дело поглядывала на большие часы над входом в павильон.
Ее стройная фигура притягивала внимание посетителей, ей приветливо улыбались, некоторые молодые люди, из тех что понахальнее, иногда пытались заговорить с ней, но Витиана всем отвечала одинаковой дежурной улыбкой или протягивала еще одну листовку.
Откуда-то сбоку неожиданно выскочил Леонидов.
– Слушай, для тебя есть партийное задание! – он быстро оглянулся по сторонам, приблизил к ней свое жирное, блестящее от пота лицо. Глаза за мутными стеклами очков быстро-быстро заморгали.
– Сюда щас придет один японец: зовут Мурауэ Коити: будешь звать его просто Коити-сан, ясно? – он перевел дух, опять повертел головой по сторонам и продолжил: «Мы хотим с ним заключить контракт на поставку партии мониторов без предоплаты. Ты нам должна помочь. Пойдешь с ним в ресторан, потом он пригласит тебя в гостиницу.»
– В гостиницу? – Витиана округлила свои и без того огромные синие глаза.
– Ну, да, в гостиницу, – Леонидов нетерпеливо засопел. – Шеф приказал выдать тебе авансом тыщу баксов.
Витиана почувствовала, как он втолкнул ей в ладонь свернутые трубочкой купюры.
«Ничего ж себе, тысяча долларов! За три дня работы на выставке заплатили только пятьдесят:» Витиана почувствовала, что у нее закружилась голова. Но ее тут же вернул к реальности грубый Леонидов, дернув ее за руку, чтобы заставить себя слушать.
– Шеф сказал, чтобы ты ему ни в чем не отказывала, понятно? Если подпишешь контракт, получишь еще две штуки и повышение, нет – будешь тут же уволена!
– А как я с ним буду общаться? – почти жалобно проговорила девушка, нервно сжав в кулаке свой аванс.
– Ничего, он говорит по-русски, – успокоил ее Леонидов и опять угрожающе добавил: «Ни в чем не отказывать!».
Он нырнул за их стенд, тут же выскочил обратно с другой стороны и зашипел на нее: «Все, уже идут! Улыбайся, когда вас будут знакомить!»
Проход между стендами, еще минуту назад заполненный толкающимися посетителями, как-то сам по себе быстро расчистился, и Витиана увидела небольшую группу людей в строгих черных костюмах. Немного впереди шагал шеф, генеральный директор их фирмы Константинов Алексей Павлович. Сейчас на его лице застыла странная заискивающая улыбка, поразившая Витиану, которая привыкла видеть директора надменным, властным, презрительно кривящим губы, но уж никак не беспрестанно кланяющимся и не сюсюкающим.
Объектом его почтительного внимания был низенький мужчина явно восточного типа с большими квадратными очками в ослепительно блестевшей золотой оправе. Это и был тот самый японец, которого Витиане предстояло обхаживать весь вечер.
Она пришла на работу совсем недавно, меньше месяца назад, но уже при собеседовании, которое шеф решил провести лично, она узнала, что ей придется выполнять щекотливые поручения.
– Наша фирма быстро развивается, растет, – сказал Алексей Павлович, плотоядно обводя глазами ее полную грудь, гибкую талию, длинные ноги. «Нам нужны красивые девушки, как ты:». Сделав небольшую паузу, он несколько раз затянулся сигаретой и продолжил: «Иногда возникают такие ситуации, которые может разрешить только симпатичная девушка, имеющая хорошее воспитание, чувство такта и беспрекословно слушающаяся начальника.» Еще несколько задумчивых затяжек. «Мы выдаем достаточно высокую компенсацию за особо ответственные задания.» Волосатые пальцы, все в толстых золотых перстнях и зеленоватых наколках, аккуратно вмяли окурок в мраморную пепельницу. «Начнешь работать в приемной, а через две недели у нас выставка на Красной Пресне.»
Разговор был окончен.
Витиана и так подозревала, что ей придется заниматься чем-то подобным. Она приехала в Москву из нищего провинциального городка и с самого начала внутренне была запрограммирована на любую работу, не исключая и «интима». Разговор с директором немного расстроил ее, подтвердив худшие опасения, но, с другой стороны, она почувствовала облегчение от того, что ее будущее приняло относительно четкие контуры.
Группа топ-менеджеров с японцем в центре уже подошла к стенду почти вплотную, когда Витиана опять почувствовала, что ее дергают за рукав. Противное, желтое, как сыр, лицо Леонидова маячило где-то снизу, на уровне ее пояса. Прячась за стойкой стенда, он протягивал ей тоненькую папку на молнии. «Контракт!» – выдохнул он и сгинул.
– Коннитива! Ооо! – тут же раздался голос японца у нее над ухом.
Витиана вежливо улыбнулась, исполнила нечто вроде неловкого книксена: «Здравствуйте, Коити-сан!».
– Ааа! – восторженно заорал японец. – Вы меня зинаете!
Группа топ-менеджеров как по команде заржала, изображая невыносимое веселье. Больше всех старался Алексей Павлович, хрюкая от деланного смеха, как боров.
Витиана густо покраснела, потупила глаза, нервно перекладывая из одной руки в другую папку с контрактом.
Мужчины успокоились.
– Это наша лучшая сотрудница, Витиана! – с гордостью, как ей показалось, объявил Алексей Павлович.
– Очени пириятно! – маленький японец протянул ей руку, энергично потряс ее холодную ладошку в своей сухой, горячей руке.
– Витиана прекрасно разбирается в японской кухне, поэтому мы бы хотели, Коити-сан, чтобы она составила вам компанию в новом ресторане «Фудзияма», – почтительно сказал ее шеф, незаметно делая какие-то непонятные знаки в сторону. – А сейчас, мы вам быстро покажем наш стенд, потому что машина уже ждет у подъезда.
Японец энергично покивал, еще раз с детским изумлением оглядел плавные изгибы тела Витианы и направился осматривать экспонаты.
Алексей Павлович быстро подошел к ней.
– Переодевайся и выходи к третьему подъезду. Там стоит серебристый «Мерседес», шофера зовут Миша. Скажешь, что от меня, потом садись в машину и жди!
Он зло посмотрел в сторону и рявкнул: «Сколько раз тебе повторять, пошел вон, не вертись здесь!»
Последняя фраза была адресована Леонидову. Тот вжал голову в плечи и суетливо удрал в глубину павильона.
Витиана одела свою видавшую виды шубку и вышла на улицу.
Она сразу увидела машину, но не стала подходить к ней, остановившись у выхода и доставая из сумочки сигареты. Хотя в ее жизни и бывали случаи, когда ей приходилось спать с нелюбимыми мужчинами просто потому, что так было нужно, она вдруг почувствовала неприятный спазм внизу живота. «Как проститутка, за деньги!» – обожгла ее мысль.
Витиана резко отбросила окурок и пошла к машине.
* * *
Ресторан «Фудзияма» оказался совсем маленьким, рассчитанным на пятнадцать – двадцать посетителей, не больше. Два ряда ниш, в каждой из которых был установлен японский столик на возвышении. Вокруг столика было что-то наподобие канавы, в которую можно было опустить ноги.
Всю дорогу к ресторану японец молчал, напевая под нос неразборчивую мелодию и изредка одаривая Витиану счастливой улыбкой.
– Ты пиравда рюбис японуска кухня? – спросил он, когда они уже устроились за столиком.
– Да, – быстро ответила Витиана. – То есть, нет! – она лихорадочно искала ответ. – Я не знаю, – наконец жалко призналась она.
– Японуска кухня – это миного-миного риба, миного-миного риса и миного-миного овоси, – глубокомысленно сообщил ей Коити-сан.
– Мясо – мало! – энергично добавил он.
Они немного помолчали. Подошла официантка, и Коити-сан лихо выстрелил заказ на японском. Рубленные фразы, в которых нельзя было разобрать ни одного членораздельного звука, были легко поняты официанткой, одетой в нежно-розовое кимоно. Она глубоко-глубоко поклонилась, поблагодарила за заказ и скрылась за бамбуковой ширмой.
– Сикорько тебе рет? – спросил Коити-сан. Он снял свои большие квадратные очки и протирал их шелковым платочком.
– Что-что? – не поняла Витиана.
– Сикорько тебе рет? Дивацать, дивацать пять? – терпеливо переспросил японец.
– Двадцать три, – сказала Витиана. – Зимой будет.
– Ааа! – довольно произнес Коити-сан.
Принесли еду.
– Это – суси! – Коити-сан показал на маленькие комочки, уложенные в ряд на блюде. – Это – рис! – его палец ткнул в сторону дымящихся паром плошек, с горкой заполненных белоснежным рисом. – Это – дайкон, японуска редька! – палец уперся в миски поменьше.
– Пириятнова аппетита! – и он тут же принялся есть.
Японская водка «сакэ» оказалась на вкус вроде сладкого вина, совсем не крепкой. Но ее подавали горячей и ничего не евшая с утра Витиана довольно быстро захмелела, расслабилась. Она уже не так сильно себя жалела. В конце концов, подумаешь одна ночь! И японец на вид был вполне вежливым, опрятным.
Коити-сан стремительно насытился и теперь поджидал с довольным видом, пока Витиана справится с неудобными палочками, то и дело выскальзывающими из пальцев.
– Все, я больше не могу, – она отложила плошку с недоеденным клейким рисом. – Спасибо за угощение!
– Подзяруста! – японец церемонно поклонился.
Он закурил, выпуская дым длинной струей из сложенных трубочкой губ.
– Арексей-сан сказар мне, сто ты принесес контракт!
– Он у меня с собой, – тут же ответила Витиана. У нее вдруг появилась надежда, что все обойдется, и японец подпишет контракт прямо здесь и отпустит ее домой.
– Хоросо! – ответил Коити-сан. Его глаза еще больше сузились. – Поехари!
* * *
Японец занимал в «Метрополе» огромный номер люкс из четырех комнат с двумя раздельными туалетами и ванными комнатами.
Они вошли, разделись, и Коити-сан попросил у Витианы контракт.
Развалившись в кресле, жестом указав ей на диван, он погрузился в чтение, время от времени издавая хмыкающие звуки.
Витиане показалось, что эти звуки должны были обозначать сарказм.
Коити-сан поднял на нее глаза.
– Нузно очени хоросо поработать, стобы я подписар этот контракт! – сказал он.
Витиана заерзала на диване под его пристальным взглядом.
– Снатяра мы примем дус! Ты пойдес направо, а я нарево! – властно сказал Коити-сан. – Харат висит в ванной! – и он сразу направился мыться.
Витиана встала, неуверенным шагом пошла через спальню к ванной. Она быстро вымылась, воспользовавшись красивыми гостиничными пакетиками с душистым гелем, одела белый махровый халат с надписью «Метрополь».
Когда она вернулась в гостиную, японец стоял к ней спиной в точно таком же белом халате, перебирая какие-то предметы на столе.Он доставал их из небольшого кожаного чемоданчика и выкладывал прямо на стол.
Витиана похолодела.
На столе тускло поблескивал белым металлом огромный шприц, рядом стояли две большие склянки медицинского вида с какой-то прозрачной жидкостью.
– Не бойся! – Коити-сан неопределенно махнул рукой. – Это тозе дус, торько внутренний! Хе-хе-хе! – захихикал он.
«Ну я попала! На извращенца нарвалась!» Ее сердце гулко застучало, кончики пальцев задрожали. Витиана несколько раз прерывисто вздохнула, пытаясь справиться со своим страхом.
Коити-сан подошел к ней, без лишних слов потянул за пояс халата, резко распахнул его.
Витиана даже не успела отпрянуть, когда его руки уже заскользили по ее гладкой молодой коже, задерживаясь на бархатистой ямочке у шеи, мягко оглаживая круглые ровные плечи.
Он сложил ладони лодочкой, принял в них ее тяжелые, налитые груди, несколько раз покачал, чтобы убедиться в их натуральной, несиликоновой весомости. Почти незаметно он начал тянуть за темно-розовые соски, постепенно увеличивая силу, доходя до болезненных пощипываний, так что Витиана стала вскрикивать от боли. Ее соски напряглись, немного сморщились, на круглых розовых окрашенных пятнах выступили зерна гусиной кожи.
Странное возбуждение охватило ее. Страх смешанный с любопытством превратился в эротический стимул такой силы, что Витиана начала задыхаться. Она уже чувствовала, как внизу живота, внутри влагалища словно включился маленький обжигающий фонтан, обильно смачивающий ее вагинальный канал.
Японец, словно угадывая ее мысли, проник средним пальцем между толстых складок ее набухшей вульвы, зачерпнул вязкий сок и тут же поднес его к своему носу.
– М-м-м – как хоросо! – пробормотал Коити-сан и добавил еще что-то по-японски.
Он сбросил ее халат на пол и показал жестами, чтобы она встала посреди ковра на четвереньки.
– Буду дерать кризма! – объявил он, беря в руки огромный шприц. – Это – грисерин, тебе не будет борьно, будет хоросо!
Витиана покорно встала на колени, опустила голову на сложенные вместе руки, высоко выгнула пышные ягодицы.
Японец, казалось, остолбенел при виде ее задних прелестей.
– О-о-о, – тихонько подвывал он за ее спиной, цокая языком и приговаривая на японском.
Его горячие, сухие ладони похотливо гладили молочно-белые округлые шары ее ягодиц, проверяли их упругость, раздвигали их в стороны, чтобы увидеть плиссированную светло-коричневую ямку ануса.
Наконец, он взял заполненный глицерином шприц, смазал металлический, изогнутый как клюв, наконечник вазелином, и приставил его к нервно сжавшемуся мускульному колечку.
– Не бойся, расрябься! – приказал он и быстро втолкнул наконечник внутрь. Уже преодолев первый барьер, Коити-сан немного выждал, и только затем постепенно ввел ей в прямую кишку весь кривой наконечник длиной почти в десять сантиметров до упора.
Японец опять зацокал языком, восхищаясь плавными линиями ее тела, непередаваемо женственным изгибом талии, круто переходящей в широкие, круглые бедра.
Крепко держа в левой руке стеклянный цилиндр шприца, правой рукой он стал осторожно вталкивать поршень.
Теплая струя ударила в узкую тесноту кишки, и Витиана снова задрожала. Ей не было ни больно, ни неприятно, однако она беспрестанно дрожала от сильного возбуждения, вызванного ее страхом, необычной обстановкой и действиями этого странного японца, бормочущего какие-то заклинания за ее спиной.
– Пор-ритра! – объявил Коити-сан. – Все! – и он осторожно извлек наконечник шприца.
Только теперь Витиана начала ощущать болезненную тяжесть внизу живота. Она вдруг ощутила мощный позыв в прямой кишке, и ее охватил страх, что она не сможет сдержаться и выпустит всю влитую в нее жидкость прямо на глазах у японца.
Витиана осторожно встала, согнувшись почти вдвое, и, спеша изо всех сил, засеменила в туалет. Она едва успела запереть за собой дверь и плюхнуться на унитаз, как из нее хлынуло.
Она посидела минут пять, старательно выжимая из себя последние струйки, затем вымылась над биде и вернулась в комнату.
Ей инстинктивно захотелось прикрыть свою наготу, но она сдержалась, понимая глупость и бессмысленность этого жеста.
– Хоросо! – опять зацокал японец, с вожделением глазея на ее обнаженное тело. – Ситяс будем дерать есе пор-ритра!
Второй раз Витиане было уже привычнее, и она даже смогла продержаться некоторое время, стоя на четвереньках после клизмы, пока Коити-сан сильно ласкал пальцами ее надувшуюся, раскрытую, как цветок, вагину и тесно сморщенный анальный узелок.
Она еще раз облегчилась и подмылась, а когда вернулась в комнату, увидела, что японец стоит совершенно голый с непропорционально крупной, для его небольшого тела, эрекцией.
Коити-сан обхватил руками ее голову и почти насильно пригнул ее лицо к своему торчащему члену.
Витиана покорно открыла рот и втянула внутрь его обнаженную головку. Что-что, а сосать то она умеет.
Прикрыв глаза, Витиана сосредоточенно сосала член японца, одной рукой поддерживая пенис у корня, а другой играя с набухшей сумочкой волосатых яичек. Раздраженный анус приятно зудел, усиливая ее возбуждение от фелляции.
– Все, становись опять дзидесь!
Витиана опять стала на четвереньки, и Коити-сан наставил туго напряженный член к ее полураскрытому анальному отверстию.
Небольшое нажатие, и его головка уже внутри.
Витиана не была анальной девственницей, но подготовка, проведенная японцем, еще больше расслабила ее сфинктер, лучше подготовила ее к безболезненному вторжению в прямую кишку.
Поэтому когда он полностью вошел внутрь, она почувствовала приятное растяжение тесного отверстия, невыразимое ощущение наполненности, тотальной принадлежности этому полузнакомому японцу.
Коити-сан медленно совершал анальные фрикции, тихонько охал и ахал, что-то быстро сюсюкал на своем языке. Постепенно его движения ускорились, он уже изо всей силы вгонял свой твердо изогнутый пенис в ее скользкую, жаркую тесноту.
– А-а-а-, захрипел Коити-сан.
Из раскрывшегося отверстия головки члена с силой ударили кефирные струи, вновь заливая горячие анальные глубины Витианы.
Она разом почувствовала огромное облегчение. Взрыва, как от оргазма, не было, но это облегчение словно сняло все напряжение, накопившееся за последние часы, и она благодарно вытянулась прямо на ковре, освободившись от члена японца.
Коити-сан немного передохнул, выпил шампанского и выкурил сигарету.
Он не мог насытиться ею, и его член опять напряженно выпрямился.
До самого утра он заставлял Витиану принимать различные позы, все время старательно избегая ее женского отверстия и наставляя свой не знающий усталости член в ее расширенный от постоянных фрикций сфинктер.
Наконец они заснули на широкой кровати в спальне – японец, раскинувшись на спине, разбросав в разные стороны руки и ноги, Витиана – свернувшись калачиком на самом краю постели, укрывшись тонким одеялом.
* * *
Японец проснулся раньше девушки и долго глядел на ее юное лицо, разбросанные по подушке длинные русые волосы, по-детски припухлые губы. Ей, видимо, что-то снилось, и ее длинные, изогнутые ресницы мелко подрагивали, пальцы рук слегка сжимались и разжимались.
Коити-сан прошел в гостиную, взял со стола контракт и решительно разорвал его на мелкие части. Насыпав бумагу горкой в пепельницу, он поднес к ней пламя зажигалки и начал быстро одеваться, поглядывая на маленький пожар в пепельнице.
Бумага уже полностью сгорела, когда он надел шляпу и взял в руку кейс. Легкое дуновение от закрывшейся входной двери взметнуло со стола черные лепестки обманутой надежды.
