«Прошло две недели. Каждый день был словно наполнен счастьем. Мы втроем веселились и играли каждый день, даже молчуна Никиту удалось на время оживить…»
Я сидела на кровати и писала дневник. Задыхаясь от восторга я хотела написать там всё-всё, что происходит и происходило в последнее время. Как Никитка скинул Наташу в озеро, как мы катались на коровах, как лежали втроем в поле и говорили друг другу на что похоже каждое облако. Мы стали настоящими друзьями и даже позабыли, наверное, что родные. Я считала Наташу лучшей подругой, рассказывала ей всё-всё, а Никиту – лучшим другом, готовым защитить всегда и везде.
Но этим вечером я решила пойти погулять одна. Уже было поздно, почти одиннадцать, бабушка с дедушкой, встающие в пять утра, давно спали. Их комната служила своеобразной гостиной, по этому приходилось идти на цыпочках, а пол предательски скрипел на каждом шагу. Я чертыхалась про себя каждые пять секунд, а заветная дверь казалось дальше с каждым шагом. Я повернулась на какое-то движение слева и испугалась собственного отражения. Я осмотрела себя скорее по привычке…
Волосы светло-русые, прямые и длинные, ниже лопаток, на глаза рваная, но не косая челка. Тогда это было очень модно. Глаза у меня зеленые. Светло-зеленые, с золотинкой, как у Наташи. А на щеках кокетливые веснушки. Я их очень любила. А еще я довольно худенькая. При росте 167-168 я весила 49-50 кг, имея тяжелые кости. ПО этому грудь у меня была сдержанно-маленькая и я втихомолку завидовала Наташе.
Наконец я вышла на улицу. Было прохладно…Я чуть съежилась. Футболка и велосипедки не грели никак…
Одинокий фонарь светил над крыльцом и, глядя только по с его помощью, я пошла к лугу. Никого не было, слышался плачь сверчков. На небе светила луна. Туч не было вообще и небо казалось очень высоким.
Я долго шла по полю, даже согрелась. Вскоре я решила пойти домой, а у порога встретила Никиту! Он удивленно спросил, что я там делаю, а я ответила вопросом на вопрос. Мы долго молчали и вдруг он предложил мне прогуляться вокруг дома. Я обрадовалась, подошла к нему.
Мы долго, очень долго гуляли по обочине, о чем-то говорили. Я изредка поглядывала про себя и чувствовала, как начинают пылать мои щеки. Боже, сейчас было просто божественно красив. В лунном свете траурно-прекрасный, со строгими чертами лица и идеально-ровной кожей. Я очень сильно хотела его обнять. Но он мой брат. Это было бы глупо…
Мы присели на обрыве.
— Тут классно, — сказала я внезапно, чуть потянувшись. Он кивнул. Я откинулась на спину, с улыбкой глядя в глаза ночи.
— Юль?
— М?
— У тебя есть парень?
Этот вопрос звучал как гром посреди белого дня. Я села.
— Ну, — я задумалась. С удивлением обнаружив, что у меня за жизнь был только один парень и то на неделю, я замялась. – Ну, был. Но это так, не парень даже…А что?
— Интересно.
— А у тебя была девушка?
Он кивнул, а я не стала расспрашивать больше. Мы просто сидели и смотрели вдаль. За рекой начинался густой лес. Тьма вдали пугала, все время казалось, что ветви вдали шевелятся.
— Ты хоть раз занималась сексом? – этого вопроса от него я не ожидала. Я уже хотела спросить, зачем это ему, но вдруг он притянул меня к себе и крепко поцеловал. От шока я не могла пошевелиться, хотела возразить, но он углубил поцелуй и я почувствовала, несильное давление во рту. Замычав, я всё так и отстранилась, но он резко прижал меня к земле за запястья. Я смотрела в его глаза с ужасом, но молчала. Не двигалась, боялась пошевелиться.
— Никита, не надо, я…
— Тсс…- он наклонился к моему уху и сказал ту самую сокровенную фразу, от которой я вздрогнула. Он сказал «я люблю тебя». Это звучало как заклинание. Мне стало тяжело дышать и я хотела плакать. Никита опять поцеловал меня. Я ответила на поцелуй и, почувствовав, что он больше не держит меня, дрожащими руками обняла за плечи.
Он провел рукой по моей груди, погладил живот под футболкой, опуская руку на бедра. Я зажмурилась.
— Ты впервые?..
— Что?
— Это.
— Да…А ты…
— Не важно, — он улыбнулся стянул с меня футболку. А за тем с себя. У него было великолепное тело, твердый, крепкий торс, но ДАЛЕКО не перенакаеный. Он прижался ко мне, стал целовать шею и чуть сжимать рукой грудь, иногда касаясь соска. Мне было немного щекотно. И очень, очень в новинку. Он опустил руку по бедрам, очертив своеобразный круг и медленно проник рукой под шорты, тронул пальцами то, самое сокровенное местечко, несильно поглаживая и массируя. Я тихо застонала, прижавшись к нему всем телом, раздвинула ноги. Он опустился губами вниз, спустив оставшуюся на мне одежду до колен и несильно коснулся губами клитора, стал его лизать и посасывать. Я прижимала руку ко рту, стараясь не закричать от этих божественных чувств. Внутри словно натягивалась тугая раскаленная пружина, хотелось избавиться от этого чувства, хотелось больше, хотелось кричать и с криком высвободиться из оков наслаждения, сжимающих всё тело. Никита проник языком в меня, начал ласкать, иногда поднимаясь выше, иногда наоборот, опускаясь. Я вцепилась руками ему в волосы и через некоторое время я кончила, не сдержав крик.
— Тебе понравилось?
— Да…я…очень…Никита, ты… — я не могла говорить нормально, дыхание сбилось. Но боковым зрением я увидела, что он снял штаны вместе с боксерами и навис надо мной. А потом он стал входить в меня. Мне было больно. Эта боль огромным огненным шаром растеклась между бедер и, почему-то, я сосредоточилась на влажном ощущение на бедре. Это была кровь. Я лишилась…Лишилась девственности. Тогда я уткнулась ему в плечо, ногтями царапая светлую кожу брата и тихо стонала от боли, сменяющейся чем-то, похожим на наслаждение. Всё закончилось довольно быстро, перед самым концом он вышел из меня и кончил на траву. Тогда я закрыла глаза…и, кажется, умерла.
…
Очнулась я уже дома.
— О, проснулась, — донесся голос Наташи. Я села и тут же встревожено взглянула не неё:
— Где Никита?
— Никита?
— Где он? – я чуть не закричала. Наташа удивленно вскинула брови:
— Да в порядке всё с Никиткой. В огороде деду помогает. А ты, болда, вообще с дуба рухнела.
— Я?…- тут до меня дошло, что произошло вчера. Я на долю секунду зажмурилась, против воли сводя колени.
— Ты-ты. Никита всё рассказал.
— Как? – сердце мое пропустило удар. – Как? Все?
— Угу. Что вы гуляли допоздна, а как присели – ты сразу уснула. Блядь, ну ты и дура, прости меня, конечно! Юль, ну что это такое, а?
Наташа еще много чего говорила, в частности осуждала меня, а я не слушала, я смотрела в окно над ее кроватью. Там я увидела Никиту. Он рубил дрова вместе с дедом, о чем-то с ним говорил. Я улыбнулась…
За лето такое повторилось несколько раз, а когда мы приехали в город, мы пообещали друг другу не быть вместе. Глупое, детское обещание, но так оно и было. Он забирал меня из школы, мы гуляли по паркам, даже в кино ходили, а родители не задумываясь, отпускали меня, ведь он – мой брат.
Я часто смотрю на небо. В городе оно гораздо ниже, чем в деревне. Но такое же ясное, особенно тогда, когда мы вместе. И я вижу то самое, летнее небо в твоих глазах…
Однажды ты сказал «не доверяй мне». Это было еще до поездки в деревню. А я улыбнулась и сказала: «обойдешься!»
