Как легко сидя дома представлять себя непоколебимой и смелой героиней какой-нибудь заварушки. И как же обидно и быстро тебя предает чувство собственного достоинства, когда под угрозой жизнь и когда разум оцепенел от боли, страха и безысходности.
Читая рассказы в которых девушки часто представляют себя в роли изнасилованной, растерзанной жертвы, при этом обязательно получая удовольствие и испытывая оргазм, невольно усмехаюсь. Может я не нормальная, а может они…
Итак, начнем с меня. На тот момент мне было 25. Не много, но и не мало. Довольно заурядная внешность. После рождения сына тело уже не было в идеальном состоянии. Конечно, при умении оголить красивое и прикрыть недостатки довольно симпатичная и стройная фигурка. Лицо…. тоже ничего особого. Таких тысячи. Зеленые глаза, крупный нос и маленький рот. И это при широких то скулах. Матушка пропорциональность явно была занята в момент моего создания.
И вот с такой внешностью я ни как не могла представить, что кто-либо может избрать меня объектом своих сексуальных похождений.
Работала я до 6-ти. Летом это было неплохо, но зимой возвращалась домой уже в кромешной тьме. В тот день муж забрал ребенка из сада. Поэтому, закрыв дверь своего кабинета и бодро сказав охраннику до свидания, я поплотнее закуталась в полушубок и поспешила на остановку. С утра шел снег, и сугробы намело по пояс. Дааа, погодка не ахти. Кое-как добравшись сквозь сугробы к остановке, я сразу же поняла, что мне придется померзнуть пару километров пешочком. Дорожные снегоочистители не добрались до единственного промышленного района нашего городка. Эх, вот те и на. И нафиг мы платим налоги.
Я вышла на протоптанную рабочими тропинку на некогда бывшем тротуаре и поскрипела сапогами по снегу в сторону центра, надеясь благополучно уехать оттуда домой. Людей – никого, темень. Страшновато. Вскоре к моим шагам присоединилась еще пара ног. Бррррр. Я оглянулась. Сзади ну явно мужская фигура, лица не видно под капюшоном пуховика. Жуть какая. Я немного ускорила шаг. Это, скорее всего, еще один трудяга, задержавшийся на работе.
Мимо проплывают стены завода, складов и других промышленных помещений. Слушая участившиеся шаги сзади, я еще немного прибавила темп, все еще надеясь на что-то хорошее. Либо ему тоже страшно идти одному и он не хочет отставать, либо… Я уже бежала, и топот сзади заставлял мое сердце трепыхаться в груди. Хотя бежала это сильно сказано – на так то просто бегать по сугробам. Еще пол квартала и я окажусь на одной из центральной улиц. Чертовы каблуки, чертовы каблуки! Как ни странно, но в тот момент именно эти слова громыхали в моем мозгу.
Быстрее, еще чуть-чуть. И я на полном моем хромом галопе буквально налетела на парня явившегося, на моем пути из-за угла близлежащего строения. От силы удара меня откинуло назад, и я упала в снег, а парень видимо был более подготовлен к такому обороту, поскольку умудрился не упасть, а только замысловато выругался. Пока я кое-как выползала из сугроба, преследующий меня сзади добрался до места ДТП. Еще двое вынырнули все из-за того же угла что. Меня внутри подтрухивало, но рассуждать я еще могла нормально. Деньги, серьги, цепочки и кольца явно не стоили того, что бы за них умирать.
— Ребята, я все отдам сама — я начала торопливо снимать с себя украшения и вместе с сумочкой протянула их грабителям. Они смотрели на меня немного растеряно.
— У меня в кошельке карточка, там есть деньги. Код… сейчас я вспомню…
Я лепетала все это на одном дыхании, надеясь убедить их не трогать меня.
Один, тот, что был в пуховике, хохотнул. Тут мне пришло в голову, что я вижу их лица. Божечки!
— Я никому не скажу, и в милицию обращаться не буду. Клянусь!
Теперь уже дружный смех с их стороны. Теперь то я и сама понимаю что выглядела идиоткой, учитывая что их намерением было вовсе не ограбление. Я попятилась, утопая, в сугроб.
— Пожалуйста, отпустите – слезно пропищала я.
— Заткнись шалава! Бес, тащите ее к нам – сказал высокий. У него было жуликоватое лицо с тонким и горбатым носом. Он повернулся и пошел за тот самый злополучный угол.
Остальные трое, потащили меня следом полуволоком. После пары увесистых ударов по лицу, я ощущала полную дезориентацию, головокружение и неприятный металлический привкус во рту. К тому времени как мои способности соображать вернулись, меня пнули в темный проем двери и я, пролетев три ступеньки, уткнулась лицом в грязный пол. Почему я все это время не кричала? Забыла как это делается. Да и толку то. В голове ни одной мысли, только паника. Все внутри трясется от страха. Хотя одно хорошо — чувство боли притуплено. От падения лицом на бетонный пол на щеке осталась приличная ссадина, но боли в тот момент я не чувствовала.
Далее по коридору, тускло освещенному грязными лампами. И, наконец, меня впихнули в небольшую комнату, освещенную более ярко, чем предшествующий коридор. Деревянный стол, испещренный надписями и рисунками, рядом некое подобие дивана без ножек грязного и засаленного, несколько убогих стульев, гора бутылок в углу. В одной стороне комнаты множество полок с различным хламом. На столе несколько бутылок водки, скудная закуска и воткнутый нож. От вида ножа меня замутило. Вот как я умру. Один из компании толкнул меня в спину и я, пролетев через всю комнату, грузно рухнула у сены с маленьким окошком. Трое прошли к столу, сняли верхнюю одежду и стали выпивать. Четвертый запер дверь, прошел через комнату и присел передо мной. Я, грязная и заплаканная, вспомнила что умею говорить.
— Пожалуйста… прошу Вас.. Умоляю…. Отпустите… У меня муж, ребенок…Прошу.
Серые глаза парня смотрели на меня внимательно, почти сочувственно. Примерно моего возраста и очень симпатичный, с красивыми губами, ровным аккуратным носом. Разве может красота причинять боль? У меня проблеснул лучик надежды на помилование. Он улыбнулся. И тут его серые глаза стали злые и жестокие. Он залепил мне пощечину, от которой в голове целый оркестр заиграл.
— Заткнись, соска. То, что ты умеешь размножаться, кому-нибудь другому расскажешь.- Какого хрена ты еще одета, тварь?
Еще одна пощечина. Я повалилась на бок, поджала колени к груди и закрыла руками голову. Донесся смех из-за стола.
— Мячик, оставь ее пока, пусть освоится.
Шаги от меня к столу. Цоканье рюмок. А я боялась пошевелиться. Боялась громко всхлипывать и тихо глотала слезы и вздохи. Сколько я так лежала не знаю. Мне казалось что это сон, ночной кошмар. Скоро я проснусь и буду дома, в объятьях мужа. А из соседней комнаты выйдет сын – мама, я проснулся.
Грубая рука тряхнула меня за плечо.
— Вставай, на, выпей.
Я села и взяла протянутую рюмку, наполненную до краев. Отпила, поперхнулась, но опять принялась глотать жидкость, обжигающую горло. Допив, я все не отрывала губ от рюмки. У меня ее бесцеремонно выдернули.
— Ну что, выпила. Теперь пора и с нами позаниматься.
Его руки потянулись к полушубку. Я инстинктивно отшатнулась. Тут Мячик, тот самый с жуткими серыми глазами, подскочил со стула, подошел и схватил меня за волосы.
— Бес, ты как мальчик-одуванчик. Еще букетик цветов ей придари – а затем обращение ко мне. — Ты, тварь дырявая. Будешь слушаться, и не дай бог тебе взбредет в твой кочан перечить нам. Мы говорим – ты делаешь. И стараешься. Поняла? Очень стараешься сделать все по высшему классу. Уяснила?- он больно дернул волосы. Я раболепно запричитала, что сделаю все, все что скажут. Я буду послушна. Сероглазый довольно усмехнулся. Уселся на свое место за столом. Бес присоединился к нему.
— Ну, Череп, командуй. Что нам сейчас хочется,- обратился Мячик к, судя по всему, главарю шайки.
Череп, крупный, высокий, с тонким горбатым носом производил неприятное впечатление. Эдакого жулика, хитрого и опасного. Он оторвал взгляд от стола. Оглядел меня.
— Встань!
Я, как только могла быстро, поднялась. Колени подкашивались, но жутко не хотелось спровоцировать очередные побои. На мне был некогда симпатичный плюшевый полушубок, теплые бриджи и высокие, выше колен, сапоги на каблуке.
— Раздевайся – ох и неприятный голос у этого Черепа. Я сняла шарф с шеи. Оглядевшись и не найдя куда его положить, кинула на пол. Затем сняла шубу. Она последовала за шарфом. Далее я замерла, ожидая, что будет дальше. Череп поднялся. Я непроизвольно сжалась. Он подошел ко мне, провел рукой по саднящей щеке и резким коротким ударом отправил меня на пол. Я вскрикнула от неожиданности.
— Вставай, блядь недоделанная – я не в силах подняться лежала на полу. Тогда он наклонился, схватил меня за мои несчастные волосы, рывком поднял на ноги и потащил к столу.
— Давайте, ребята. Соска необучена. Поможем ей понять, что она шлюха, вагина для использования.
Я завизжала и задергалась, пытаясь освободиться. Но Череп, по ходу, и не заметил мои выекивания – он был крупным парнем. Я оказалась зажатой между четырьмя парнями, которые чередовали раздевание со звонкими пощечинами. Это было похоже на страшный языческий обряд, где я в центре рыдала и пыталась увернуться, а стоящие по кругу раздевали меня и ударами и толчками посылали меня по кругу к следующим рукам. Все это сопровождалось хохотом и сочными эпитетами. В итоге на мне не осталось ничего кроме трусиков. Я упала на колени, закрывая грудь. Мячик – самый страшный для меня, подошел, схватил меня и наклонил грудью к столу. Они импровизированными веревками из старого тряпья привязали мои щиколотки к ножкам стола, руки были привязаны с противоположной стороны. Таким образом, я стояла раком, улегшись грудью на стол. Сопротивляться я и не думала. Стыд, ужас, страх и все прочие чувства переросли в апатию.
— Вот так то лучше – ухмылялся Череп, похлопывая меня по заднице. Потом я почувствовала холод металла около промежности, дернулась в испуге.
— Тише, тише.
Нож проскользнул под материю трусиков в районе копчика, пополз ниже. От страха у меня непроизвольно потекла моча по ногам. Мучители загоготали. Боишься, мол, за дырку свою вонючую. Затем горбоносый резко дернул ножом, перерезая трусики как раз напротив моего влагалища.
— Ебать тебя долго не будем, муж все-таки дома ждет – с издевкой произнес Мячик. Голос я его хорошо запомнила. И сейчас, по прошествии трех лет, я узнала бы его из сотни других. – А вот понравятся ли ему твои разъебанные после нас дыры, гарантировать не могу.
Я только тихо плакала. Что я могу сделать. Это в грезах я непоколебимая, смелая, находчивая, а здесь я жалкая, сходившая под себя от страха, вещь, которую будут трахать, будут бить и я ничего не смогу сделать.
— Помой ее. Не ебать же ее обосанную. Я свой член не на помойке нашел – голос Беса.
Сверху на мой зад потекло что то холодное.
— Ну вот, другое дело, чур я первый – опять Бес.
— С какого. Я эту дырку увидел и пригнал ее сюда – голос Мячика.
— Стоп, братва. Что бы никому не было обидно, пусть первой будет колбаса – веселый голос самого молчаливого. — У меня в холодильнике еще палочка копченой колбаски осталась.
Всем эта идея пришлась по вкусу. Пока они ржали и обсуждали, что бы еще эдакого придумать инициатор успел сходить за колбасой. Я лежала на столе и не знала куда деться от стыда. Голая, с выставленной задницей всем на обозрение и эти уроды собрались в меня колбасу пихать. В меня, которую на работе уважали за неприступность и верность мужу. Было жутко обидно. На кануне муж сделал мне интимную стрижку. Он любит когда там выбрито что-нибудь интересное. И все его труды на потеху этим четырем подонкам.
Спереди ко мне подошел Мячик, взял мое лицо и удерживал его прямо. Хочу видеть твои глаза, когда они начнут, сказал он мне тогда. Он был самым страшным, сумасшедшим. Он пугал меня больше остальных, потому что его поведение было похоже на поведение маньяка-извращенца. В это же время нечто прохладное уперлось в мою дырочку и это попытались пропихнуть в меня. Но колбаса не хотела просто так проходить. От пережитого, у меня там все было сухо. Тогда давление усилилось и я почувствовала боль. Глаза мои распахнулись, а Мячик жадно всматривался в них.
— Засаживай резче, Башка – сказал Мячик. Кто-то раздвинул мне половые губы так сильно, что стало еще больнее, а Башка, внимая совету, со всей дури пропихнул колбасу мне в писю. Я вскрикнула и зажмурилась. Мячик тряхнул мою голову. – Не закрывай глаза, ШАЛАВА. Это самое малое из всего предстоящего.
Колбаса заелозила туда-сюда, вызывая только негативные эмоции. То ее запихивали настолько глубоко, что мне казалось, что моя матка проткнута, то выдергивали из влагалища и резко засаживали обратно. Было больно, неприятно, страшно и стыдно. Но разум не властен над рефлексами тела. После пары минут я потекла. Да-да. Несмотря на жуткие обстоятельства, моя писька стала мокрой и даже похлюпывала.
Садист с колбасой в руках заржал.
— Братва, да блядь потекла. Любит колбаску копченую. Щас засажу ей поглубже.
Мячик улыбнулся мне в лицо, видимо довольный увиденным, расстегнул ширинку и достал свой довольно таки скромный член почти готовый к работе. Он начал пихать мне его в рот. Я покорно обхватила его губами. Было противно, от его паха несло потом. Я сдержала рвотный порыв. Мячик схватил меня за уши и, методично раскачивая задом, стал вгонять свое достоинство мне в рот, с каждым размахом все глубже и глубже. Глубокий минет не мой конек. Когда его член упирался мне в горло хотелось блевать. Я задыхалась, мудак с колбасой разошелся, махая палкой во всю, и в довершение какой то придурок начал засовывать палец в мой девственный анус.
Мы с мужем обсуждали анальный секс, но я так и не решилась, хотя муж с удовольствием бы поимел меня в мою третью дырочку. Вот тут я и пожалела, что не дала мужу. Теперь эти сволочи поимеют мой зад и церемониться и аккуратничать они не собираются.
Я замычала, протестуя против такого вторжения. Но тут же получила увесистый шлепок по заднице, да такой что кожу в этом месте стало покалывать. А Мячик, шлепнув ладонью меня по лицу, стал насаживать мой рот на свой набухающий член с удвоенной энергией.
Слезы текли из глаз, палец в попке вызывал неприятные ощущения, попку буквально жгло. Анус непроизвольно сжимался, препятствуя пальцам. От этого было только больнее. Мячик с бешеным ритмом вбивал свой разбухший член мне в глотку, почти непрерывно. Я стала задыхаться и боль в попке и письке отошла на второй план перед необходимостью дышать. Я попыталась помотать головой, но чудовище державшее меня за голову не останавливалось. Мои глаза стали вылазить из орбит, я задергалась, а он просунул член поглубже мне в глотку и замер заглядывая мне в глаза. В глазах помутнело, нелепая смерть умереть с членом во рту. Но Мячик резко вынул член из моей глотки и я стала дышать, кашляя и хрипя. Он опять присел передо мной, заглядывая в глаза. Меня уже не занимали манипуляции с моими дырками, я была счастлива просто дышать. Сероглазый маньяк опять улыбнулся.
— Пожалуйста, я все для тебя сделаю. Не нужно так… Дышать… – прохрипела я.
Опять улыбка маньяка.
— Сделаешь, сделаешь. Ты моя трехместная дырка, моя шлюшка, соска. Когда я позову, ты приползешь. Не так ли? – прошептал мне в ухо Мячик.
— Да, да. Все как ты скажешь, приползу… Я твоя шлюха… Клянусь… – я тоже перешла на шепот. Было как-то нелепо. Двое ковыряют мои дыры, третий дрочит, пошлепывая меня по заду, а я даю клятвенные заверения сумасшедшему в верности и почти не чувствую манипуляций с моей нижней половиной. Главное не разозлить сероглазого. Главное понравиться ему.
— Приползешь – удовлетворенно сказал он. – Ребята, у кого телефон снимает. Надо бы запечатлеть на память как мы ее пялим.
Башка извлек колбасу из моей растерзанной письки. Он вызвался играть роль оператора. А я поняла что попала. Что меня отпустят, но жить не дадут. Будут шантажировать этим видео, и я как покорный теленок буду приходить, и снова и снова переживать этот ужас. Разве я не читала об этом в эротических рассказах в интернете. И что теперь? Явь, реальность и я, а не кто-то другой герой рассказа, я — эта опущенная шлюха, Я.
Безволие, безропотность, покорность накатили на меня. Я не сопротивлялась когда меня отвязали от стола. Я покорно села на член Беса, сидящего на диване, помогая рукой найти ему вход в мою дырку. Когда мне велели плюнуть на ладонь и смазать дырочку в попе я подчинилась. Я старалась не кричать и улыбаться телефону Башки, когда Мячик пристроился сзади, засаживал мне в попку. Было жутко больно, крики иногда срывались с губ, за что я ощущала щипок за грудь. Это, конечно же, руки Мячика. Он самый жестокий. Когда его член продрал огненную дорогу в моей попке, пришла очередь Черепа. Он вложил мне в руку свой толстый и довольно длинный член, и я засунула его себе в рот. Помещался он с трудом – ох, и тяжело же мне придется, мелькнуло у меня в голове. Все это радостный Башка снимал на свою дорогую, судя по всему, мобилу. И началось. Я чувствовала себя надувной куклой, которую вскоре порвут на части. Зад мой не жалели, и Мячик пахал там как насос. Член Беса тоже был ощутим, даже после колбасы. Они терлись внутри меня через стенку влагалища. Я ощущала себя переполненной внизу. Острая боль притихла, стала тупой, пульсирующий. Череп рвал мне глотку своим агрегатом. Я тихо поскуливала и пыталась расслабить все свои дырки, так как было больно везде. Попу и горло саднит, в пизде места живого нет. Первым кончил Череп. Кончил не вынимая члена из моего рта и пропихнув мне его поглубже в глотку. Пришлось глотать. Я никогда за пять лет жизни с мужем не пробовала мужскую сперму – слишком брезглива. А тут деваться некуда. Теплая, вязкая как сопли она заполнила мой рот. Проглотила. А член все изливался и изливался, пришлось сделать три огромных глотка. Тошноту сдержала с трудом. Наконец он извлек обмякший и не способный сейчас к каким-либо деяниям писюн и отошел от меня. Сперма растеклась по губам и подбородку. Я вафля. Именно так я себя чувствовала, да чувствую и сейчас, когда вспоминаю. Башка радостно взял крупный план моего лица и с вдохновением приказал:
— Оближи губы – я облизала. – Стони и кричи: я шлюха, я шалава, я огромная вагина, трахайте меня, натягивайте свою суку.
Божечки, что это? Чувство собственного достоинства проснулось? Не знаю, что на меня нашло, но я молчала. Я не хотела говорить все эти гадости. Услышала хмыканье Мячика сзади, потом он схватил меня за соски и так сильно выкрутил их, что я заорала как бешенная и задергалась в конвульсиях. Тут уж сочные фразы полетели из моего рта рекой. Я с превеликим удовольствием облизывала губы, кричала и стонала, просила ебать меня вдоволь, называла себя их блядью, дырой, тварью, шлюхой и прочими словами. Представляю как это смотрелось на камере. Как в дешевом порно. Увидь это мой муж – не простил бы и не понял бы.
Тут подо мной зашевелился Бес, пытаясь выбраться. Я привстала с него, все еще с членом Мячика в заднице. Бес соскользнул вниз и тут же возник передо мной, пихая свой взрывающийся спермой член мне в рот. Опять пришлось глотать. Тут поймала себя на мысли, что оказывается вкус спермы у мужчин разный. У Беса какой-то сладковатый. Процесс поглощения мной спермы скрупулезно был снят Башкой. А Мячик как робот продолжал вспахивать мой горящий зад. Что б он сдох. Я услышала звон рюмок – Череп и Бес выпивают. Башка оставил место у камеры и присоединился к пьющим. Мячик все жахал мой зад. И тут у меня в сумке зазвонил сотовый. На миг все замерли. Даже член в моей жопе затих. Башка порылся у меня в сумке и извлек звонящий телефон.
— Любимый звонит – так у меня муж записан. – А женушка занята, ебут ее.
— Дай ей телефон – голос Мячика
— Ты что, с дубу рухнул – прошипел Череп.
— Она будет послушной и скажет, что на работе задержится, иначе сдохнет – ответил Мячик. – Не так ли? – спросил он у меня, беря руками соски. Телефон умолк. Ну, слава богу! Но тут опять зазвонил. Волнуется муж мой, что меня дома еще нет.
— Я скажу все правильно – пропищала я. Башка подал мне телефон. Я взяла его, ощущая член в своей попке. Нажала кнопку приема вызова. Боже, как я смогу разговаривать с мягким, дорогим для меня голосом, находящемся где-то за миллионы километров в гавани спокойствия, когда я нахожусь здесь, в аду, и ублажаю четверых мужиков, и член одного из них сейчас у меня в попе!
— Привет, солнышко. Я на работе задерживаюсь, а позвонить тебе забыла.
Движение в попе, член Мячика воткнулся на всю длину, что повлекло резкий непроизвольный полустон у меня. А Мячик все продолжал шнырять по моей попе, видимо намереваясь вызвать подозрения у мужа.
— Кнопкой палец уколола. Нет, дорогой, все в порядке.
Мячик гонял мой зад во всю. Не знаю, как мне удалось выдержать и не завопить от боли.
— Ладно, котенок, отчеты доделаю и домой. Все, пока. Люблю тебя.
И я нажала на сброс вызова, пока этот садист в моей попке не придумал еще чего-нибудь похлеще. Тут он затрясся и наполнил мой кишечник горячей влагой. Закончилось! Промелькнуло у меня в голове. Он вышел из меня, и я повалилась на диван, чувствуя как сперма вытекает из попки, дыра в которой по моим ощущениям была размером с арбуз.
Мячик посетовал что испачкал свой конец в дерьме, схватил мой лифчик с пола и обтерся. А я лежала на диване, свернувшись клубком, и глотала слезы. Вскоре меня позвали к столу. Я на трясущихся ногах подошла. Мне сунули рюмку с водкой, я незамедлительно выпила все до дна и осталась стоять у стола. Череп потянул меня за руку, ставя на колени.
— Знаешь игру «каменное лицо»? – спросил он
— Нет – ответила я, содрогаясь и пытаясь представить, что меня еще ждет.
— Вот поиграем сейчас, и пойдешь домой, мужу показывать то, чему мы тебя научили – мягко улыбнулся монстр с серыми глазами по кличке Мячик.
Каменным лицом оказалась довольно таки банальная «игра». Я, ползала под столом и делала им в разнобой минет, а они по выражению лица друг друга должны были угадать, кому именно сейчас я обсасываю член. Вскоре им это надоело. Водка заканчивалась. Был уже девятый час вечера и кажется вечеринка подходила к концу. Перед тем как меня выпустить, Мячик выудил из кучи хлама на полке полную чекушку водки и засадил мне в писю ее так, что из влагалища торчала только пробка.
— Выпьешь дома, заслужила. Шлюшка ты хорошая. Но не дай бог достанешь ее до того, как доберешься домой… Следующая наша встреча будет более неприятной для тебя.
Я яростно закивала, показывая, что не ослушаюсь. Потом они собрали мои вещи с пола. Уцелело все кроме разрезанных трусов и испачканного в дерьме лифчика. Я голая, на четвереньках, с бутылкой торчащей из пизды проползла по тусклому коридору, непрерывно получая пинки по заду. И кто-то (ну, конечно же, милый Мячик) старался двинуть ногой не по заду, а по горлышку бутылки. Каждое такое попадание заставляло меня пригибаться к полу и стонать. Им это нравилось. Я так же на четвереньках проползла по трем ступенькам к выходу, напоследок так получив по бутылке в писе, что заверещала как свинья, так как эта бутылка буквально вбилась в мою матку. Я упала на снег у входа в подвальчик, в котором пережила самые страшные часы в моей жизни. На меня сверху полетели мои вещи. И голос Мячика напоследок напомнил про запрет с бутылкой и предупредил относительно последствий моего обращения в милицию. Затем, сунув мне сотку, свернутую трубочкой в попку сказал тоном доброжелательного папаши.
— Возьмешь такси, а то холодно на улице.
Затем дверь в подвал захлопнулась и стало тихо. Я пару минут пролежала на снегу, чувствуя боль от бутылки в пизде, ощущая купюру в попе и легкое онемение тела от холода. Затем я подняла голову, темно и снег падает на землю густыми хлопьями. Такое спокойствие, что не верилось, что буквально в 10 метрах от этого тихого проулка я испытала столько грязи и боли. Я поднялась, собрала разбросанные вещи, вытащила сторублевку из ануса. Бутылку достать не решилась. Кое-как оделась и почистилась снегом. Обтерла лицо. Сумку мне не вернули. И я, надеясь, что выгляжу более менее сносно заковыляла к такой близкой центральной улице. Заковыляла, так как чекушка во влагалище грациозности ходьбе не прибавляет. Добралась домой на такси. Таксист все поглядывал на меня в зеркало, но спросить, видимо, не решился. Я поднялась домой и долго стояла в нерешительности не зная, что сказать мужу. Без сумки, без нижнего белья, с бутылкой в пизде. Вытащить я ее не решалась, хотя и понимала, что ОН не узнает. Но какой-то животный страх шептал, что Мячик – демон, и все будет знать. Я позвонила, мне открыл муж. Я с плачем вихрем пронеслась в ванную и там закрылась. Муж долго уговаривал открыть дверь. Но я неспеша привела себя в порядок и, выйдя из ванной, заявила, что на меня напали грабители, отобрали сумку и побили меня. А как еще объяснить все мои синяки и ссадины. Обращаться в милицию я его отговорила. Сказала, что и лиц то не запомнила. Первые пол года жила как в кошмаре. В каждом стуке в дверь, в каждом телефонном звонке мне чудилось ЕГО присутствие. Но время идет, а ничего не происходит. Теперь я почти не боюсь. Не станут они меня трогать и шантажировать пленкой. Хотели бы – давно бы сделали. Хотя каждый раз открываю страницы Интернета с некоторым страхом, боясь увидеть эту жуткую запись на телефон с главной ролью в моем лице.
Так что девчата не стоит мечтать о насилии и боли. Не думаю, что это может привести к наслаждению и сказочным оргазмам. Тот кошмар в подвале буду помнить всю жизнь. Череп, Мячик, Бес и Башка – никогда не забуду их лиц. Видимо долгую память оставляет не доброта, а жестокость. Никому не пожелаю пережить моральное и физическое грехопадение, унижение – это больно. И если физическая боль уходит, то душа на всю жизнь остается искалеченной.
Любите добрых, нежных и заботливых, цените уважение к вам своих парней. Те скоты, которые считают Вас бездушной дыркой не стоят и мизинца Вашей ноги. Тот, кто любит никогда не причинит боль.
Что есть душа человека? Его мысли… или его ощущения….
Я так этого и не поняла.
