Роковая страсть или жизнь «Moral Limit» 2
Из личных записей доктора Томаса Вернера, практикующего психиатра Мюнхенского реабилитационного центра для душевнобольных:
21.03.07.
Сегодня из наркологического центра в мое отделение перевели Киру и Георга Штейнберг. Сделал осмотр. Поставил диагноз. Психоз, нервное расстройство, первая стадия шизофрении, которая, впрочем, может прогрессировать. Брат и сестра до предела истощены и страдают серьезными нарушениями сна. Доктор Гиберт, нарколог, наблюдающий Штейнбергов, не рекомендует назначать им любые наркотики – ребятам придется справляться с организмом посредством групповой терапии.
Киру и Георга я поместил в соседние палаты в VIP-отделении, подключил видеонаблюдение. Брат и сестра все время сидят у стены. Кажется, они чувствуют друг друга.
23.03.07.
Беседовал сегодня с господином Кайзером, продюсером группы «Moral Limit», в которой играли Кира и Георг. Удивился. Вот почему их лица показались мне знакомыми! В разговоре с Дэниелом коснулся темы «звездной болезни». Оказалось, там была крайняя стадия. Кира могла дойти до того, чтобы избить горничную в отеле. В принципе, неудивительно, если в 18 лет ты становишься кумиром миллионов, от этого может сорвать голову.
Кира отказывается посещать терапию. Не выходит из комнаты.
Просматривал ночные записи: близнецы спят у разграничивающей стены: Кира на кровати, Георг на полу. Распорядился, чтобы санитары передвинули кровать Георга.
24.03.07.
Разговаривал с обоими близнецами. Сначала с Кирой.
Я: Здравствуй, Кира. Я доктор Вернер, я буду заниматься тобой и Георгом до тех пор, пока не пойму, как вам помочь.
Она слегка кивнула головой.
Я: Как ты себя чувствуешь, Кира?
Девушка уткнулась лицом в колени, сжавшись на кровати. Меня все-таки поражает, какая она бледная и несчастная.
Я: У тебя ничего не болит?
Она покачала головой.
Я: Хочешь увидеть Георга?
Снова отрицательно качает головой.
Думаю, что на сегодня больше не стоит её беспокоить. Иду к Георгу. Тот ведет себя более открыто.
Я: Здравствуй, Георг. Я доктор Вернер, я буду заниматься тобой и твоей сестрой. Я буду рад, если ты поможешь мне в этом.
Георг смотрит на меня как-то очень подозрительно, потом устремляет взгляд куда-то вглубь себя и тихо спрашивает:
— Как?
Я: Ты должен отвечать на мои вопросы.
Георг кивает, выражая согласие работать со мной. Этого, в принципе, достаточно на сегодня. Напоследок спрашиваю его, хочет ли он увидеть Киру. Он кивает головой и едва слышно добавляет:
— Очень хочу.
25.03.07
Близнецы страдают от бессонницы, пребывают в постоянном возбуждении. Особенно мне жалко Киру, которая не знает, что ей делать, не находит себе места. Все, что Кира и Георг делают – сидят на кроватях.
03.04.07
Днем у Киры был припадок. Пришлось вколоть транквилизатор. Не думаю, что удастся выбить что-то для постоянного приема – наркологический контроль не позволит. Необходимо встретиться с доктором Гибертом и еще раз обсудить все назначения.
(Приписка на полях)
У Георга была странная реакция на припадок Киры. Он лежал на кровати, смотрел в потолок. При приближении объектива я заметил учащенное дыхание и расширенные зрачки. Кажется, Георг переживал то же, что и его сестра, только внутренне, сознательно. Коллеги не согласны с моим мнением.
До сих пор для меня остается загадкой, почему Кира не хочет видеть Георга и почему передозировка героином была явно умышленной. Если между близнецами такая тесная связь, и, по словам господина Кайзера, они довольно хорошо выдерживали жизнь в шоу-бизнесе, что же послужило причиной психоза?
04.04.07.
Сегодня заходила фрау Штейнберг. Интересовалась, когда можно будет забрать Киру и Георга домой. Жаль было ее расстраивать, но пока прогресс небольшой – Георг иногда прогуливается по коридорам, ходит в комнату досуга и общается с другими посетителями. Однако он стал избегать темы Киры в разговоре. Кира до сих пор не выходила из палаты.
У Киры наблюдаю снижение аппетита. Пришлось назначить инъекции.
05.04.07.
Фрау Штейнберг, по моей просьбе, разыскала в комнатах близнецов их дневники. Я не был точно уверен, вели они дневники или нет, но попытаться стоило. Надо сказать, я возбужден и в нетерпении: передо мной лежат две толстых красных тетради с надписями «Кира» и «Георг». У Киры почерк неравномерный и неаккуратный. У Георга – ровный и узкий. Как, впрочем, я и ожидал.
06.04.07.
Разговаривал с Кирой. Спросил её, любит ли она до сих пор своего брата. В результате у неё случился еще один припадок. Теперь, думаю, Гиберт не станет спорить насчет транквилизаторов. Конечно, препараты могут угнетать умственную деятельность Киры, но они ей, правда, необходимы сейчас. Пропишу что-нибудь легкое для постоянного приема.
Дневники Киры и Георга читаю запоем. Не могу оторваться. Кажется, я, наконец, докапываюсь до истинных мотивов. Я не могу перепечатать дневники полностью, но некоторые выдержки буду приводить.
__________________
Дневник Георга.
5-е марта 2003 года.
Меня волнует то, что происходит с Кирой. Она пишет очень мрачные песни, и я не понимаю, в чем причина. Она все больше закрывается от меня. Кажется, у неё проблемы со здоровьем. По крайней мере, у неё все чаще бывают внезапные приступы: одышка, обморок. Я не говорю маме, так как боюсь, что Киру могут поместить куда-нибудь, где я не смогу её увидеть. Когда я так думаю, мне больно.
Кира, сестрёнка, как мне тебе помочь?
10-е марта 2003 года.
Сегодня я опять отменил свидание с Лизой, потому что Кире стало очень плохо: давление упало, я лежал с ней рядом на кровати, пока ей не полегчало.
Я боюсь. Может быть, надо рассказать маме?
Нет, она так умоляет меня не делать этого. Я не смогу. Это все равно, что предать её.
1-е апреля 2003 года.
Не могу понять, на кого я больше зол: на эту дуру Лизу или на себя, что меня угораздило с ней встречаться?! Сегодня Киру выписали из больницы, поэтому я, естественно, не пошел на свидание. Эта идиотка устроила мне истерику в трубку и заставила выбирать между ней и Кирой. Да как у нее вообще язык повернулся?! Тварь разнесчастная!
Никто не смеет ставить меня перед таким выбором, потому что все пойдут к чертям собачьим. А я останусь с сестрой.
И все равно, как же приятно, что Кира снова рядом со мной. Эта неделя была для меня как вечность. А последние три дня я зачеркивал на листочке часы до того, как выпишут Киру. Как хорошо, что с ней не было ничего серьезного. Правда, врачи всерьез опасаются, что у Киры дефицит массы. Поэтому ей теперь надо жрать, как убойной свинье. Гы-гы. Посмотрю я, как они заставят Киру много кушать.
P.S. О, Господи, как же я счастлив был обнять Киру, поцеловать её за все это долгое время отсутствия! Как я соскучился по её теплым рукам и ласковой улыбке! Кира, ты снова со мной!
2-е апреля 2003 года.
Объяснил Лизе, куда она должна пойти, а то, кажется, вчера она не поняла. Зато теперь я все свободное время могу уделять Кире, которая тоже по мне очень сильно соскучилась. Вчера мы спали на одной кровати; как мама не пыталась нас растащить – ничего у нее не вышло. Болтали всю ночь.
__________________
Любопытно, о каком поцелуе здесь идет речь? Как именно Георг поцеловал Киру при встрече? Если это уже проявление сексуального влечения, то дело еще серьезнее, чем мне сначала показалось. Однако вполне возможно предположить, что речь идет о совершенно невинном братском поцелуе, тем более естественном для близнецов.
08.04.07
Поискал информацию о группе в Интернете.
Поразительно. Даже представить себе не мог, СКОЛЬКО народу сходило и сходит по ним с ума. Тут точно можно свихнуться. И все же, думаю, популярность сыграла не первую роль в том, что у Киры развился психоз. Хотя…
_________________
Дневник Киры.
26-е июня 2005 года.
Ущипните меня! Убедите меня в том, что я не сплю!
Это происходит! Это на самом деле происходит! Наше видео на первых строчках чартов Германии!!! Боже, вчера мы с Георгом получили около трех сотен писем, может, даже больше! Я сразу начала их читать! Сначала я читала каждое, потом устала, решила, что дочитаю завтра. Но сегодня их стало еще больше! Я уже не могу читать их, но мне плевать! Я чувствую всю ту любовь, все то восхищение, которое испытывают фанаты, когда пишут. Это ведь последнее, что у них есть. Они, наверное, думают, что я – богиня и живу на небе.
Кто знает, кто знает?
10-е августа 2005 года.
Мне и нравится, и не нравится, как на студии обработали мои песни.
Это вроде и часть меня, и нет. Музыка, конечно, стала лучше, но смысл изменился. Что они сделали с «Rescue me»? Как они могли убрать оттуда слова «ты отражаешься во мне, а я отражаюсь в тебе»? Я написала эту песню о нас с Георгом, так какого хера всякие парни будут думать, что это я им посвящаю?!
Мне обидно. До слез.
Это жестоко! Это же не я! Не я!!!
Не я-я-я-я-я-я!!!!!
Не понимаю, как Георг может так спокойно это выносить?!
Просто пожал плечами и сказал мне:
— Главное, что я знаю, о чем эта песня, остальное неважно.
17-е августа 2005 года.
Он скоро выйдет, майн готт, скоро он выйдет!
Наш первый альбом! А потом – турне, турне, ТУРНЕ!!!
Георг говорит, что я слишком волнуюсь, что раздуваю из мухи слона, что лучше бы мне этим наслаждаться.
А еще я боюсь, что на месяц перед турне нас пошлют в школу. Думаю, если раньше меня хотели убить только девушки, то сейчас опасность представляют парни. Они же просто задушат меня в объятьях! Хотя, я не верю, что могу умереть. Я никогда не умру!
Слышишь, Георг?! Мы будем жить! Всегда! Вечно!
Рука об руку. Вместе!
Весь этот мир создан для того, чтобы мы им наслаждались…
Так лучше, Георг?
И все равно, я боюсь, что упаду.
Ты меня тогда подхватишь?
02-е сентября 2005 года
Вчера был самый ублюдский день рождения из всех. Нас все-таки отправили в школу.
Такого в свой адрес я раньше не слышала. Меня называли блядью, грязной шлюхой, а то и покруче. Суки, мать вашу! Хотя, признаться, я ожидала чего-то подобного. Думаю, это даже здорово. Значит, мы этих придурков очень сильно задели. Интересно, сколько парней в постелях со своими девицами стонали мое имя?
Георг сказал, что не надо париться, и что он непременно воспользуется новой ситуацией. Мы вообще вчера спать не ложились. Мы разложили его диван, и спали вместе, как в старые времена. Я всегда успокаиваюсь, когда Георг меня обнимает. Я могу уткнуться ему в плечо и плакать. Знаю, что когда мы наедине, он ни за что не будет надо мной смеяться.
Дэниел сказал, чтобы я улыбалась. И сказала в интервью, что эта «шутка» меня позабавила. Гы! Как же! Черта с два это забавно.
Я, конечно, сказала в интервью, как меня научили, но потом заявила Дэниелу, что ни за что больше не пойду в эту школу. НИ ЗА ЧТО! Мне плевать, как они это сделают (может, дадут взятку директору или еще что…), но я больше не буду туда ходить, пусть хоть удавятся. Георг со мной полностью согласен!
Еще…
Еще вчера было волшебно…
Я не придала этому большое значение, но, вспоминая сегодня, чувствую, как горят щеки. Мы и раньше целовались с Георгом, но не так долго и не так чувственно, как в этот раз. Мне нравится чувствовать губами его пирсинг, задевать языком солоноватый металл. Как-то эротично, как-то волшебно.
25-е сентября 2005 года.
Черта с два я буду вашей марионеткой! Запомните, это я! Я дергаю вас за ниточки, а не вы меня! Суки!
Все началось с того, что мы приехали на студию. Когда узнали, что за неделю продано больше миллиона копий альбома, охренели. Сколько же у нас фанатов?! Но речь не об этом.
В общем, от радости я бросилась Георгу на шею, и все получилось как-то естественно. Георг меня обнял, а я поцеловала его в губы. Просто чмокнула, и все!
А потом началось. Все обалдели. На меня кричал Дэниел.
Кричал.
На меня.
В голос.
Типа, вдруг там были бы репортеры и они бы это засняли. А что тут такого, не пойму?
Дэниел сказал, что за инцест могут посадить, и, если кто-то распустит про нас подобную сплетню, это повлияет на продажи. Он что, больной, в самом деле? Я поцеловала своего брата. Просто поцелуй, что в этом такого? Какой инцест нафиг?
Короче, я ржала бы, если б не была так взбешена. Георг сказал, что ему пофиг, потому что это нормально, когда мы целуемся. Я тоже не думаю, что в этом есть что-то противоестественное и незаконное. Уж целоваться-то с братом я могу, сколько влезет. Ну, конечно, не все это поймут, но я только пожму плечами. Мы всегда это делали, и я не собираюсь как-то по-другому выражать свою привязанность к брату.
Все-таки нам теперь строго-настрого запрещено проявлять нашу любовь, пусть даже братскую, на людях, чтобы кто-то, не дай Бог, не обвинил нас в пропаганде инцеста.
Они там все параноики нахрен!
Без даты.
Завтра начнется турне! Турне!
Рано утром за нами приезжает автобус, и нас везут в аэропорт. А оттуда – во все уголки Европы! Георг очень хочет в Лондон, а я – в Амстердам! Хочу всю ночь тусоваться в клубах! Да! Да! Да!
__________________
Думаю, по последним записям можно судить, что популярность не пугает Киру. Она, наоборот, притягивает её. Кира чувствует себя избранной. Я бы сказал, что она уже на грани превознесения себя, если бы не знала, что с ней произойдет дальше. Постепенно Кира начинает осознавать, что шоу-бизнес всегда будет заставлять её скрывать саму себя. На Киру будут давить, убивать в ней любые чувства, пусть даже это совершенно чистая любовь к брату-близнецу. Вот где я вижу толчок.
Сопротивление.
Нежелание подчиняться.
Все это толкнуло Киру на новую ступень отношения к Георгу – из братской привязанности её чувство, сублимируясь под давлением фанатов и продюсеров, превращается в некое сексуальное желание. Пока оно скрыто, но, увы, скоро ему суждено прорваться.
И все же, как могла Кира из «избранной» превратиться в несчастную, забитую девочку, которая боится всех и так и отказывается выходить из палаты?
Если я докопаюсь до истины, мне светит не только премия и перевод в Берлин…
13.04.07.
Кира и Георг здесь уже больше трех недель, но так и не виделись друг с другом. У Георга большой прогресс, сегодня он сам пришел в мой кабинет. Мы разговаривали. Я не сказал, что читаю их дневники, думаю, это может травмировать Георга и отбросить его назад, к фрустрации. Я спросил Георга, считает ли он себя виноватым в чем-то перед Кирой. Он долго думал, потом поднял на меня полный мучения взгляд и кивнул.
— Я оттолкнул её, — сказал он, как мне показалось, с большим сожалением. — Она думала, я останусь с ней, несмотря ни на что, а я струсил. Убежал.
Георг обхватил себя руками и заплакал.
Пришлось его увести.
А я снова погрузился в чтение дневников.
На этот раз я читал дневник Георга. Он написан более спокойно, плавно; нет такой агрессии, как у Киры. Кажется, Георг действительно получал удовольствие от популярности. Улыбаюсь, когда читаю про то, как он выбирал из толпы фанаток посимпатичнее и уводил их в заранее заказанный номер или ехал с ними в клуб. Я читал в Интернете, что многие осуждали Георга за такое поведение, а мне кажется, на их месте любой вел бы себя так.
__________________
Дневник Георга.
31-е ноября 2005 года.
Мне все больше и больше нравится быть популярным! Это здорово! Это супер! Я чувствую, как все хотят меня! Бедные, только я могу их утешить и приласкать (и то, только самых симпатичных). Гы-гы.
Бедная Кира… Мне так её жаль. Я хоть выбирать могу, а она с такими успехами навсегда останется девственницей. Дэниел – сука полная, создал ей имидж бедной-несчастной девочки, которая всегда страдает, плачет и поёт красивые песни о любви. Но Кира не такая!
Я же лучше знаю её, как-никак я – её брат-близнец! Неужели это помешает группе, если Кира хоть раз выберется в клуб! В Амстердаме ей это удалось, и чем это обернулось? Большим скандалом с компанией! Мне намного легче – я хотя бы могу быть самим собой. Когда я слушаю «Schrei!», начинаю потихоньку понимать, что это в большей степени о Кире. Иногда мне кажется, что это действительно последнее, что у неё осталось. Кричать.
Кира, прости меня. Я больше не буду такой сволочью.
Я буду меньше времени тратить на девочек!
Я знаю, тебе так нужна моя поддержка!
Кира… Как же ты одинока!
__________________
Здесь не могу не привести запись из дневника Киры, сделанную чуть ранее.
__________________
Дневник Киры.
27-е октября 2005 года.
Я хочу кричать! Кричать! Кричать!
Я хочу быть собой!
Я хочу умереть.
Свернуться где-нибудь клубочком и тихо лежать, пока не сдохну. Почему это должно происходить со мной? Нет, я не хочу этих слез. Я не должна плакать, как какая-то тряпка…
Но я хочу плакать. Хочу. Потому что больше ничего не могу.
Георг сейчас, наверное, развлекается с красивыми девушками. Интересно, скольких он может трахнуть за раз? А я должна торчать в номере, потому что никто не должен знать с кем я хочу трахаться.
Бля, как они смеют это определять?! До каких пор я буду улыбаться в камеру и говорить, что ищу СВОЕГО парня? Я, блядь, его не ищу! Я тоже хочу, как Георг, наслаждаться нашей популярностью. Я знаю, куча симпатичных мальчиков не против трахнуться со мной, и я могла бы, как Георг… как Георг…
Нет, это невыносимо!
Мне казалось, вчера был лучший день в моей жизни. Я договорилась с Георгом, чтобы он побыл в нашем номере, как-то прикрыл меня, если припрется Дэниел или журналюги.
А сама улизнула в клуб, где, кстати говоря, часто тусуются лесбиянки. Это было полное сумасшествие, но я хотела доказать! Доказать, что моё мнение чего-то значит в этом мире! Адреналин в крови так и подскакивает, когда я вспоминаю об этом.
Было трудно. Понадобились очки, пальто и шляпа. Убежала через черный ход и поймала такси.
Боже, как вспомню ЭТО, сразу хочется смеяться! И танцевать. Я не люблю клубную музыку, но там… там начинаешь чувствовать, как вращается целый мир. Вселенная! И все это для тебя одной!!! Я танцевала, танцевала без удержу!
Я закрывала глаза и двигалась в ритме этой музыки. Она была моим дыханием, моим пульсом, моей жизнью! И все эти прожекторы и лампы… Меня зажгли на вертушке. Господи, как это было прекрасно!
Меня, конечно же, узнали. Вокруг меня собрались самые красивые парни и даже девушки. Я пристроилась к одной блондинке. Мы сливались в ритме танца, и я легко-легко гладила её плечи, грудь, а она держала меня за талию.
— Я была на твоем концерте! – крикнула она мне в ухо. – Но я никак не ожидала увидеть тебя здесь.
Я улыбнулась ей.
— Да, я непредсказуема!
И тут она меня поцеловала. От всего этого кружилась голова, мне хотелось смеяться и петь. Она оторвалась от меня и нежно спросила, не хочу ли я спуститься в сауну? И она ласково коснулась губами моей шеи. Я чуть не потеряла сознание…
Черт, а ведь я хотела! Хотела! Боже, я даже имени её не знала, а уже готова была позволить этой девушке делать со мной все, что она захочет. Я уже собиралась сказать ей «да», когда меня вдруг ослепила вспышка.
Еще одна.
И еще!
И много-много вспышек!
Кажется, их было миллионы.
А у входа я увидела взволнованное лицо Георга. Он посмотрел на меня и покачал головой.
Как это?! Как это вышло, черт возьми?! Как они нашли меня, суки поганые, как они смогли пробраться в мой рай?!!!! Чёрт!!!
Я ненавижу их…
Дальше помню плохо. Охрана растолкала народ и буквально выволокла меня наружу. А журналюги все снимали, снимали, снимали… Как будто было недостаточно снимков. Как будто им еще чего-то не хватало для утреннего репортажа. Акулы! Жадные, мерзкие акулы!
Дэниел орал на меня не своим голосом. И на Георга, который пытался заступиться, тоже.
— Ты, блядь, понимаешь, маленькая сучка, ЧЕГО нам может стоить твоя выходка?! – кричал он, когда мы были уже в номере.
Когда я наорала на него в ответ, он меня ударил. Рада, что рефлексы Георга остались прежними. Он буквально сшиб нашего менеджера с ног и уселся на нем верхом. Всегда поражаюсь, откуда у моего брата появляется такая сила. Когда меня кто-то обижает, у Георга просто крышу рвет, и он становится неуправляем. Он держал Дэниела за горло и прямо-таки шипел на него:
— Тронешь Киру пальцем, я тебя в тюрьму отправлю. Мне для этого далеко идти не надо – репортеры за каждым углом, ты меня понял, урод?
Вообще-то, Георг так грубо не разговаривает. Но в этот раз Дэниел перегнул палку. Братишка отпустил его только тогда, когда тот пообещал говорить спокойно…
Мы еще в большей жопе, чем предполагали. Гребаный контракт, я и не думала, что стану рабыней «Юниверсал». Как только пройдет два года – сразу же разорвем его. И подпишем заново, но на других условиях. Или вообще с другой компанией. Это точно. Я уже решила.
Ну а вчера… вчера я сидела и молчала, пока Дэниел помахивал передо мной листочком с суммой неустойки, которую снимут с нашего счета, если мы пошлем всех нахер сейчас. У нас даже не хватит денег, чтобы покрыть все.
Идиоты. А мы-то думали, что богаты.
Ну, ничего, ради этого я подожду каких-то два разнесчастных года. А потом покажу вам всем средний палец, уроды поганые!
Ночью Дэниел и компания поехали в редакции газет, чтобы выкупить все фотографии, которые папарацци успели нащелкать. А сегодня я видела, как Дэниел с облегчением вздохнул, проходя мимо газетного прилавка. Сенсаций типа «Кира Штейнберг лизалась в клубе с лесбиянкой» не было.
Георг успокаивал меня всю ночь.
Я плакала, уткнувшись ему в шею. Плакала, как маленькая девочка. Он гладил мои волосы, целовал их, шептал, что не бросит меня. А сегодня снова где-то развлекается. Ладно, пусть. Почему я должна мешать ему жить своими истериками?
Нет, надо улыбнуться. Я же Кира Штейнберг! Я не должна плакать.
Но иногда все-таки кажется, что я так и останусь девственницей на всю жизнь из-за этого Кайзера.
__________________
14.04.07
Георг сегодня приходил ко мне и попросил показать ему Киру. Как он узнал про камеры? Наверное, я не выключил монитор в прошлый раз, когда он был здесь. Я не смог отказать Георгу : таким несчастным и одиноким он казался.
Я подошел к столу и включил монитор. Переключившись на комнату Киры, я дал изображение крупнее и отступил в сторону, чтобы Георг смог хорошо рассмотреть сестру.
Кира лежала на спине и смотрела вверх. Её лицо ничего не выражало. Если бы не легкие колебания грудной клетки, можно было подумать, что Кира мертва. Впрочем, живой её тоже вряд ли можно было назвать.
Георг смотрел на свою сестру с такой тоской, с таким жалостливым выражением лица, что я не выдержал: подошел к мальчику и приобнял его за плечи.
— Держись, Георг, — сказал я ласково. – Мы её вытащим.
Где бы ни витала сейчас Кира, видно было, что грезы причиняют ей боль. Казалось, на этом идеально красивом лице не осталось ничего живого, ничего, что могло бы хотеть вернуться обратно. Никаких чувств, кроме боли и страдания. И, когда Георг смотрел на сестру, его лицо на мгновение отразило то же самое выражение. Словно он тоже хотел улететь. Вместе с Кирой, туда, в её мечту.
— Можно мне… гитару? – спросил Георг как-то неуверенно.
Я колебался. С одной стороны, не думаю, что творчество может повредить Георгу, с другой – я волновался за Киру. Неизвестно, как она отреагирует, если её брат начнет играть. В том, что у этой парочки существует какая-то внутренняя, совершенно феноменальная связь, я не сомневался.
— Я подумаю, Георг, — пообещал я абсолютно серьезно. — Я подумаю.
Мне их жалко. Правда, очень-очень жалко.
И Георга жаль, хоть он и явная жертва бурно развившейся шизофрении Киры, и саму Киру тоже жаль… просто по-человечески.
__________________
Дневник Киры.
4-е апреля 2006 года.
Как это все-таки приятно: приехать домой в отпуск. Тут мы с Георгом чувствуем себя свободнее. Здесь, конечно, фанатов тоже хватает, но все же и друзья наши есть. Наша старая комната, наша двухъярусная кровать и игрушки. Как же я по всему этому скучала!
Мы с Георгом залезли в одну кровать и болтали до утра, как в старые добрые времена.
10-е апреля 2006 года.
Я в шоке. Какие-то уроды узнали наш домашний номер телефона и теперь названивают. Мне кажется, это наши одноклассники. Вчера звонили и молчали. А сегодня угрожали.
11-е апреля 2006 года.
Я боюсь. Я боюсь. Мне страшно! Георг! Помоги мне, пожалуйста! Помоги, помоги!
Я сегодня взяла трубку и услышала такое… Мне страшно это писать… Они обещали мне устроить такое… Господи, за что, почему мне так страшно?
Дэниел сказал, что приедет и заберет нас в Гамбург и придется жить там.
Боже, боже… Кажется, я продала душу дьяволу.
Георг, ты можешь что-то сделать?
Да где же ты, черт возьми?!
__________________
15.04.07.
Я решил все-таки дать Георгу гитару и надеюсь, что не ошибся.
Кира болезненно реагирует на звуки музыки, доносящиеся из соседней комнаты, но, кажется, она наконец-то начала просыпаться.
Сегодня у неё случился новый припадок, но я распорядился ограничиться легким успокоительным и продолжил наблюдение.
Сначала Кира сидела, потом встала и начала ходить по комнате. Её взгляд начинает приобретать живые черты… А под конец дня она даже начала мурлыкать что-то себе под нос! Что-то вроде «komm und rette mich».
Думаю, завтра я смогу поговорить с Кирой. Почему-то я в этом просто уверен!
__________________
Дневник Георга.
12-е апреля 2006 года.
Я в смятении. Вчера Кира так разволновалась, что когда я пришел домой, она буквально накинулась на меня. Начала обнимать, говорила, как волновалась, что я не дойду до дома, что я оставлю её. Она плакала, уткнувшись мне в плечо.
Бедная… Я волнуюсь за неё.
Мы пошли в нашу комнату, и там Кира рассказала мне, чем ей угрожали. Ах, уроды! Как у них только язык повернулся такое сказать?
— Они ведь могут! Могут это сделать! – шептала Кира в слезах.
Я гладил её по спине, по волосам. Её тонкие пальцы с силой сжимали мои руки, царапая меня ногтями.
Я поцеловал сестру, но это было не как обычно. Это было, как в первый раз. У меня даже под ложечкой засосало, когда я почувствовал, как её пирсинг стукнул меня по зубам, а она издала тихий стон и принялась стягивать с меня футболку, еще сильнее углубляя поцелуй.
Её руки гладили мои плечи, мою грудь, я позволял все.
Мне было приятно. Мне этого хотелось.
Мы целовались, как никогда. Как любовники, которых должны будут скоро разлучить. Кира целовала мою шею, лизала ее, и я чувствовал холодок, с которым скользил по коже металл…
О, Господи, я сейчас вспоминаю все это и чувствую, что возбуждаюсь.
Ладно, мы всегда целовались, это ничего. Но такого, как вчера, еще никогда не было! Я не знаю, что мне и думать!
Нельзя же хотеть сестру.
Нельзя же хотеть секса с собственной сестрой?!
Дневник Киры.
1-е июля 2006 года.
Я это поняла. Мне не нужен парень. Ну, на хрена, скажите, если никто никогда не поймет меня, как мой брат?
Я люблю Георга, я хочу Георга! Я хочу быть его любимой, я хочу, чтобы все об этом знали.
Это незаконно, но так сладко!
Я теперь каждую ночь мечтаю о Георге и очень часто говорю ему о том, как сильно люблю его.
__________________
17.04.07.
Думаю, я был прав, когда разрешил Георгу играть. Музыка действует на Киру если не положительно, то возбуждающе. Я отменил транквилизаторы. Не думаю, что у Киры будут новые припадки.
Похоже, она начала разумно мыслить наконец-то.
20.04.07.
Георг спросил, может ли он написать Кире записку и позвонить домой маме.
Я разрешил и то, и то. Рад, что хотя бы Георг выбирается из той ямы, в которую они попали. Уверен, он сможет вытащить и Киру.
Передо мной лежит записка Георга. Я обещал ее не читать… Но с другой стороны, меня гложет любопытство. К тому же я все-таки врач, поэтому прежде всего должен заботиться о здоровье своих пациентов… Вдруг эта записка может повредить Кире? Решено. Читаю.
«Кира! Милая, дорогая, любимая сестренка! Прошу тебя, позволь мне увидеть тебя и поговорить с тобой. Да, я совершил ошибку, но это не значит, что я тебя больше не люблю. Если ты хочешь, я сделаю это! Я буду навсегда твоим, навсегда с тобой. Я сяду в тюрьму, если ты захочешь. Или давай уедем куда-нибудь. Куда угодно, у нас ведь столько денег! И будем жить так, как хотим. Только позволь нам жить. Ты знаешь, Кира, если ты захочешь, чтобы я умер вместе с тобой, я умру, но я очень-очень хочу еще раз увидеть твое улыбающееся лицо.
Прости меня. Твой Георг».
Заходил к Кире. Отдал записку. Она прочла ее и порвала. Потом подняла на меня мутный взгляд, и я испугался. Откуда в этом ребенке столько мучения, столько ненависти, столько нежелания жить?!
— Дайте мне бумагу и карандаш, — попросила она хриплым голосом, но я как будто не слышал её. Я смотрел на её красивое, хоть и осунувшееся лицо, длинные, немного поблекшие пряди волос все равно очень изящно обрамляли чуть выступающие скулы. На фотографиях я видел её с макияжем – настолько яркий образ, что почти невозможно совместить с этой мертвенной бледностью, но и она красива. Я ей любовался.
— Дайте мне что-нибудь! Я хочу написать… — она снова открыла рот, на этот раз я услышал её просьбу.
— Ответ Георгу? – спросил я.
Кира покачала головой.
— Нет. Песню.
Я решился на эксперимент. Пусть, жестокий, но он стоил того.
— Я не могу, Кира. Боюсь, твои мысли сейчас разрушают тебя, — сказал я, поднимаясь со стула, на котором сидел.
Лицо Киры исказила гримаса.
— Но это… это… убьет меня, если я не напишу! – наконец выдавила Кира из себя. Она дрожала.
— Прости, Кира, но если хочешь жить, тебе придется доказать мне это.
Я сделал шаг в сторону двери. Кира сползла с кровати на пол и зарыдала:
— Пожалуйста, доктор! Я не могу… не могу… Когда он играет, я не могу!!! Я НЕ МОГУ ЭТОГО ВЫДЕРЖИВАТЬ!!! Пожалуйста, доктор!
Пришлось вызвать санитаров, чтобы те ненадолго привязали её к кровати.
Мне жаль так поступать с Кирой. Сначала я думал, что можно вылечить её, сделать из неё нормального, обычного человека, но, увы, это невозможно… Думаю, я могу вернуть её к жизни, только заставив снова почувствовать себя избранной. Только так. Может быть, это будет её заблуждением, но, по крайней мере, она сможет быть счастливой. Может быть, я и не профессионал, может, я поддался состраданию, читая дневник Киры, не знаю.
Знаю только, что я очень хочу ей помочь.
__________________
Дневник Георга.
23-е августа 2006 года.
Снова турне, море фанаток, выбирай любую!
Yeah! Yeah!
На этот раз больше стран, мы даже поедем в Россию, это так круто!!!
Только вот Кира совсем сходит с ума.
Вчера в номере устроила настоящее безумство: когда я вернулся со свидания, она буквально прижала меня к стене и принялась так целовать, как никто не умеет… Конечно, она моя сестра, она знает, как я люблю.
Она играла с моим пирсингом и гладила пальцами грудь.
Боюсь даже вспомнить, КАК МНЕ ХОТЕЛОСЬ её поиметь, когда её аккуратный ноготок задел мой сосок. Она сделала это специально. А потом спустилась и целовала… целовала мою грудь и живот… О Боже, какое у моей сестры горячее дыхание…
Я еле вырвался. И до сих пор жалею.
Господи, останови это безумие! Или продолжи его до бесконечности!
Дневник Киры.
3-е сентября.
Я больше так не могу… Больше не могу!!!
Он каждый день снова уходит к своим девочкам!
Неужели я хуже, чем они? Неужели я хуже?
Не верю, не верю, не верю!!!
Бля, я слишком обдолбана, чтобы что-то писать, потому что скоро придет Георг, и я сделаю все, чтобы он меня трахнул…
До сих пор удивляюсь, как мне хватило духу достать наркоту. А ведь все было так просто! Я убежала в клуб (в обычный занюханный клуб) и громко крикнула в толпу:
— У кого-нибудь есть “e”?
И куча народу протянула мне таблетки.
Все рады были обдолбать детку… Так они меня называют…
Ну что ж… спасибо вам, я так счастлива…
И так возбуждена… Я хочу, чтобы Георг меня трахал, трахал, трахал. Я хочу быть его шлюхой, подстилкой! Хочу отсасывать ему вечно, я хочу, чтобы он кончал мне в рот, на лицо, я хочу стонать от оргазма и отдаваться ему вечно…
ВЕЧНО! ВЕЧНО! ВЕЧНО!
__________________
21.04.07.
Отдал сегодня Кире её косметичку, которую занесла мне фрау Штейнберг. Она сделала вид, что не обратила внимания, но я-то заметил, каким жадным огнем зажглись её глаза. Все она увидела!
Вернулся в кабинет, смотрю в камеру – так и есть! Красится!
Боже, и с каким наслаждением!
Стыдно признаваться себе, но меня сейчас так нежно кольнуло в сердце, когда я увидел Киру во всей красе. С макияжем она не кажется такой хрупкой и беззащитной.
Позвонил фрау Штейнберг и попросил ее привезти любимую одежду близнецов.
23.04.07.
Отдал Кире её любимые футболки и джинсы.
— Ты это можешь носить теперь вместо халата, — сказал я ей.
Кира посмотрела на меня с благодарностью и улыбнулась.
Сегодня она снова накрасилась, даже уложила волосы.
Георг тоже радовался своим мешковатым футболкам и штанам. И даже сказал мне «спасибо». А когда нарядился, взялся за гитару.
25.04.07.
Это случилось!!! Кира Штейнберг сегодня вышла из комнаты!!! Она сделала это очень робко: постучалась в дверь и попросила дежурного санитара выпустить её. Прогулялась по коридору и зашла обратно. Жаль, что с Георгом они пока не видятся.
__________________
Дневник Георга.
4-е сентября.
Господи, прости меня за мою проклятую жизнь! За что мне всё это?!
Вчера после концерта я снял номер в той же гостинице, где мы остановились и повел туда двух девочек.
Но у меня НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ!!!
Не получилось! Бля, не могу это написать… ладно… у меня не встал… Девочки были просто супер, но я не знаю, что случилось.
А потом я почувствовал, что-то страшное. Черное.
С Кирой что-то случилось. Я быстро оделся и побежал в наш номер…
О, Боже…
Она валялась на полу, полураздетая.
Её глаза были мутными… Страшными… Волосы разметались по полу.
Господи, я грязная, грязная, поганая тварь – у меня встал на мою сестру! У меня правда на неё встал, да еще как! Я почувствовал, как член прямо-таки рвался из штанов.
— Георг! – застонала Кира, и я весь обмяк, это так возбуждало, что я ничего не мог с собой поделать.
Я подошел ближе. А потом Кира меня заметила. Он подняла на меня свой взгляд. И облизнулась.
Господи, как это было грязно и порочно, но я захотел её.
Захотел свою сестру. Еще сильнее.
— Георг, — простонала она, поднимаясь с пола. Она шаталась и шла ко мне очень неуверенно. – Возьми меня, Георг!
Я попытался быть разумным.
— Кира, ты где так обдолбалась?
Она оскалилась.
— Просто сделай это, тебе что, слабо?!
Невыносимо.
Невыносимо сладко и невыносимо больно.
— Кира, ты же моя сестра.
— И ЧТО?!
Кажется, она сорвала голос.
Кира, сестренка, прости меня… Что я наделал? Что я наделал?
Она приблизилась ко мне, глядя на меня своими угасшими глазами. На волосах еще держалась какая-то укладка, тени и карандаш размазались по лицу, перемешавшись с её слезами.
— Георг, за что ты мучаешь меня? Я хочу быть твоей! Почему я не могу?
Она упала передо мной на колени. Этого я не мог выносить. Я нежно поднял её на руки и отнес на диван.
Я очень медленно раздевал её, я целовал каждую клеточку её ароматной кожи, ласкал её горячее тело языком и чувствовал, что хочу… хочу её. Ничто на свете не сравнится со стонами моей сестры… «А ведь она все еще девственница», — подумал я. Действительно, ведь Кира еще ни с кем не спала.
Неужели же так было суждено, чтобы именно я лишил её девственности?
Но ведь это должно быть больно…
Господи, Кира, какая ты узкая, как же я это сделаю?
Я целую её грудь, облизываю сосок, моя сестра вздрагивает от прикосновения моего пирсинга. Ей не больно – это заводит.
— Да! Я люблю… тебя… – стонала она, прикусывая губу.
Я ввожу в неё сначала один палец, потом добавляю второй. Она морщится от боли, но насаживается на них с похотью и страстью…
— Георг… Господи, Георг, неужели это происходит на самом деле? – вырывается у моей Киры.
Я целую её шею, посасывая нежную кожу, кусаю её за плечо и вставляю пальцы еще глубже.
И она движется навстречу. Ритмично. Вдыхая-выдыхая. Я больше не могу терпеть этого. Вынимаю пальцы, закидываю ноги сестры себе на плечи и вхожу.
Слишком резко.
Слишком больно.
Кира кричит, потом зажимает себе рот рукой, чтобы нас никто не слышал…
— Да, Георг! Да! Наконец-то! Господи, как сладко!
Это же и я хотел сказать, сестренка. Этими же словами. Потому что не знаю, как еще можно описать эту сладость, эти невероятные ощущения, эту нирвану, когда мы кончали вместе…
Боже, зачем я это все описал? Наверное, чтобы еще раз пережить это…
Я трахнул её два раза за ночь. А потом Кира сделала мне минет. Я в шоке – где она этому научилась, я не понимаю! Я спросил её, а она хитро посмотрела на меня и улыбнулась.
— Я хорошо воспринимаю теорию, Георг, — сказала она, продолжая облизывать мой член.
Дневник Киры.
4-е сентября.
Чертовски болит голова. И не только…
Но я счастлива! Я самая счастливая на Земле!
Вчера Георг поимел меня! Теперь я принадлежу ему не только душой, но и телом!
А с утра, когда мы проснулись, я отсосала ему еще раз. Мне так нравится, когда он кончает на меня!
Я схожу с ума.
Я схожу с ума.
Но я так люблю тебя, Георг…
6-е сентября 2006 года.
Да! Да! Я счастлива! Счастлива! Мой брат меня любит. Я люблю своего брата.
Он меня имеет.
И я получаю от этого дикое наслаждение.
А еще весь этот адреналин… Приходится скрываться, врать всем, запираться в номере и безумствовать!
Я хочу-хочу-хочу!
Как я жила без этого все это время?!
7-е сентября 2006 года.
Кстати, нас уже можно за это арестовать.
Гы-гы!
Catch me if you can!
Дневник Георга.
10-е ноября 2006 года.
Я боюсь. Боюсь, что для Киры секс стал навязчивой идеей. И чем он жестче и извращенней, тем сильнее Кира кончает. Тем громче её стоны… Моя сестра просто маньячка какая-то.
Я очень люблю её, боюсь за неё, но понимаю, что сам во всем виноват.
Кира, давай вернемся… пожалуйста!!!
15-е ноября 2006 года.
Кира, ты что думаешь, что мы теперь парочка??
Что можно бить посуду и вешать мне пощечины, если я сплю и с другими девушками тоже?
Пойми же, мы не можем признаться в этом. Нас посадят! Посадят!!! Нас разлучат, я умру там без тебя!!!
Мы не можем… не можем признаться!!!
Кира, я люблю тебя. Но наверное, это нужно прекратить.
Дневник Киры.
15-е ноября 2006 года.
Ты пришел сказать мне, что все кончено, а я опустилась перед тобой на колени. И ты уже ничего не смог сделать, пока не кончил…
Мы не можем это разорвать. Мы не в силах, мы не должны.
Нет! нет…
18-е ноября 2006 года.
Ужас, как ты разозлился!!!
Ты сейчас, наверное, трахаешь какую-нибудь фанатку, а я сижу тут и умираю. Но я рада…
Я рада, что все так получилось.
Рада, что завтра все газеты будут пестреть нашим поцелуем…
Эти русские фэны абсолютно больные, но я так их люблю! Я так их люблю! Когда они развернули плакат «Keira, kiss Georg now!», я потеряла над собой контроль…
Ты обалдел. Ты обалдел, но не оттолкнул меня.
А я скользнула тебе в рот языком, и мы позабыли обо всем, пока нас не растащили.
Дневник Георга.
19-е ноября 2006 года.
Мне плевать, даже если мы всю жизнь теперь не будем разговаривать. Ты выкинула вчера ужасную штучку, и я тебя ненавижу! Ненавижу, Кира!
Как ты могла?!
Дневник Киры.
Без даты.
Мне плевать. Плевать. Плевать.
Я могу без тебя. Могу.
И я снова улетаю…
И я хочу тебя, хочу, но ты так далеко… Может, я позову еще раз?..
Дневник Георга.
Без даты.
Сестренка, пожалуйста, не делай этого!
Не надо!
Не убивай нас!
Я не могу, не могу тебе отказать, но я хочу жить.
За что ты забираешь у меня жизнь?
Дневник Киры.
Без даты.
Нам больше нечего делать в этом мире, Георг.
Нас никогда не поймут. Нас убьют в любом случае.
Давай уйдем красиво… Давай уйдем красиво…
Давай уйдем…
Дневник Георга.
Без даты.
Ты управляешь мной, хоть мы больше и не спим… Ты требуешь этого, и я тебе это отдам. Жаль только, мы больше не можем выступать.
Да. Кажется, я лучше умру, чем признаю, что моя сестра сидит на героине.
Ладно, я позволю тебе завтра вколоть последнюю дозу, и мы улетим вместе.
__________________
27.04.07.
Я принес Кире тетрадь и несколько ручек и разрешил писать все, что угодно. Теперь она пишет почти все свое свободное время.
Я очень рад. Кажется, близнецы пошли на поправку…
15.05.07.
Я сделал это!
Кира и Георг снова вместе!
Кира написала песню. Оказывается, пока она пела, Георг сочинял аккорды.
Герр Кайзер спрашивал меня, когда ребятам снова можно будет выступать.
Я думаю, через пару месяцев им можно разрешить работать в студии.
16.05.07.
Убрал камеры из комнаты Штейнбергов.
Да, я поселил их вместе.
Они теперь все время вместе.
06.06.07.
Киру и Георга встречала у ворот больницы фрау Штейнберг и толпа фанатов за ограждениями. Когда я увидел, как Кира им улыбалась, то понял, что не зря поверил в неё.
Я рад, что впереди у близнецов Штейнберг долгая и счастливая жизнь.
17.10.07.
Не могу прекратить вести свои записи. Я теперь привязан к ребятам навсегда.
«Moral Limit» снова вместе и выпустили новый альбом.
С песнями, которые Кира написала в больнице. Да, есть в этом какой-то странный шарм. Песни мрачноваты, но красивы.
Вот только насторожили строчки из песни «Я покажу тебе, как взлететь»:
«Я покажу тебе, как взлететь.
Но, знаешь, это очень больно…»
Хотя, наверное, зря я волнуюсь…
21.11.07
Не буду больше здесь ничего писать. Сегодня утром прочел в газете:
«Вчера в номере нью-йоркского отеля “4 seasons” близнецы Кира и Георг Штейнберг, лидеры популярной группы Moral Limit, которая уже около двух недель находится в турне по США, были найдены со вскрытыми венами.
Это уже вторая попытка Киры и Георга покончить жизнь самоубийством, на этот раз увенчавшаяся успехом. Поклонники в шоке. Сегодня группа должна была дать концерт на Бродвее. В Германии объявлен траур…»
Мне нечего сказать. Я совершил ошибку. Я пропустил что-то.
Вспомнил холодный немигающий взгляд Киры, устремленный куда-то вдаль…
Что ты видела там, Кира?!
Что ты видела?
BlackLoveQueen@yandex.ru пишите отзывы, отвечу всем!
