История эта случилась, когда я еще учился, кажется, в школе, или на первом курсе университета, вообщем уже был достаточно взрослым, я на лето поехал отдыхать в деревню. Как водится, соблазны деревенской жизни не миновали и меня — второе лето подряд гулял по ночам, общался с ребятами, ходил на дискотеки, купался по ночам — вообщем ничего необычного, вполне стандартная жизнь для современного школьника. Конечно, случалось и выпивать, и курить я тогда тоже начал. Жил дома у бабушки, хотя виделись мы редко — очень уж разный у нас образ жизни был — я гулял по ночам, и редко вставал раньше полудня, а проснувшись и покушав уходил гулять, и бывали дни когда мы вовсе не виделись.
Бабушка первое время пыталась меня приучить к работе, но толку из этого выходило мало, и она в итоге махнула рукой. В начале августа к нам приехала погостить дочка её хорошей подруги — тётя Света, женщина лет пятидесяти, в молодости она была очень красива, и даже сейчас выглядела хорошо, носила длинную, чуть-чуть поседевшую косу. Она очень много интересовалась религией, в чём-то была строгой, но доброй, в детстве меня всегда защищала, и с ней всегда было о чём поговорить.
Но и она, видя во мне перемены за последнее время, неодобрительно качала головой, но — молчала. Однажды, собственно и произошел тот самый случай о котором я хочу рассказать. После бессонной ночи я зашёл домой чего-нибудь перекусить. Тетя Света смотрела телевизор и занималась рукоделием. Я не обращая на неё внимания прошел на кухню. Она позвала меня, я остановился и зашел к ней в комнату.
— А почему ты не здороваешься?
— Здравствуйте — улыбнулся я с ухмылкой
— Редко-редко теперь я тебя вижу — она отложила иголку и ткань и надев очки посмотрела на меня.
— Ну, ведь лето для того и дано, чтобы отдыхать, а не дома сидеть — начал я..
— Отдыхать, но не делать глупостей. Вот скажи, куда подевались старые вещи, которые лежали на чердаке несколько алюминиевых сковородок, кастрюли, мотки проволоки. Я растерялся и опустил глаза. Местные ребята подбили меня на то, чтобы сдать старые ненужные вещи, которые сто лет пылились на чердаке, и которые навряд ли могли принести дома какую-то пользу.
— Я.. ну как сказать.. нашел им применение.
— А тебя не учили что брать без спросу нельзя.
Потом, объясни мне, почему ты ничего не делаешь по дому, толку от тебя никакой, только гуляешь и приходишь домой поесть и все?
Я не стал отвечать на этот вопрос, и хотел уйти.
Она кивнула на лежавшее полотенце на комоде:
— Мы баню натопили, иди, мойся.
— А как же позавтракать?
— Иди сейчас, там жарко пока, будешь первый мыться.
Ну что ж! Тоже неплохо — хоть на улице и стояла тридцатиградусная жара, но помыться я всегда с удовольствием! Взял полотенце, и пошел к бане. В самом деле, натоплено было жарко, пришлось даже открыть форточку, чтобы чуть посвежело. Я разделся, и с удовольствием лег на верхнюю полку. Немного полежав, я подумал что раз уж остался один, то смогу предаться небольшому подростковому развлечению, которому предаются многие мальчики, которые еще не имели дел с девушками. Быстренько я вернулся домой, захватил эротический журнал, и открыв страницу с роскошной тетей, стал представлять и обыгрывать это в своих фантазиях. Я очень увлекся, что даже не заметил, что дверь в баню второй раз не запер, и для меня стало большим удивлением, когда лежа не полу на боку, и трогая рукой себя между ног, абсолютно голый — был застигнут в этой позе тетей, которая незаметно зашла в баню. Она несколько минут молча смотрела на меня, потом вышла. Я вздохнул с облегчением — только бы никому не рассказывала. Но прошло всего полминуты, я услышал, что она возвращается, закрывает дверь на защелку, и снова входит в баню.
— И не стыдно тебе? — тихо сказала она — я же помню тебя хорошим мальчиком, а каким ты стал? и это — она с омерзением провела рукой — ты еще и этим занимаешься? Я думаю, твои родители скажут мне спасибо, если я хотя бы попытаюсь тебя вразумить… Ну, вставай — она взмахнула рукой.
Я с недоумением встал.
— Сейчас ты получишь небольшой урок, а потом извинишься перед всеми, кому сделал плохо своим поведением.
Я улыбнулся и закивал головой — как бы не так. Мне было ужасно неприятно стоять раздетым и я потянулся за трусами. Она взмахом руки пресекла мое движение:
— Подожди. Ложись на полку.
Новая пошлая мысль пришла мне в голову — может быть она хочет мне сделать массаж? Она ведь очень даже ничего, ммм. Я лег на спину. Она подошла и молвила:
— Ложись на живот.
Я перевернулся, на совсем понимаю зачем это. Она вытащила пустой тазик, плеснула туда теплой воды, и что-то туда то ли клала, то ли терла его — краем глаза я не мог рассмотреть. Наконец она встала и подошла ко мне, взяла обе мои руки и перевязала их внизу скамейки.
— Это чтобы у тебя не было искушения уклониться от воспитательного действия. И тут она снова подошла к тазику и достала оттуда гибкую веточку. Я посмотрев на это, видимо был ошеломлен, так как даже тетя Света сказала
— Не делай такие большие глаза, это всего лишь розга.
И, не давая мне одуматься взмахнула рукой и первый хлесткий удар обрушился мне на попу. Я вздрогнул, извился от удара, двигаясь по скамейке влево-вправо. Затем последовал еще удар и еще — целая серия, она отхлестала меня раз пятнадцать, каждый раз при этом выговаривая что-то моральное. Я дергался, молчал, потом закричал, потом стал просить прекратить. Она остановилась, и положив розгу около моего лица, присела рядом. Розга была красноватая, попу очень щипало.
— Все ли ты понял? — спросила она меня. Что ты должен сделал?
— Извиниться прошептал я.
— Правильно, а сейчас я задам тебе еще пару вопросов, и прошу тебя — отвечай только правду. Давно ли ты занимаешься.. она подошла и молвила:
— Ложись на живот.
Я перевернулся, на совсем понимаю зачем это. Она вытащила пустой тазик, плеснула туда теплой воды, и что-то туда то ли клала, толи терла его — краем глаза я не мог рассмотреть. Наконец она встала и подошла ко мне, взяла обе мои руки и перевязала их внизу скамейки.
— Это чтобы у тебя не было искушения уклониться от воспитательного действия. И тут она снова подошла к тазику и достала оттуда гибкую веточку. Я посмотрев на это, видимо был ошеломлен, так как даже тетя Света сказала
— Не делай такие большие глаза, это всего лишь розга.
И, не давая мне одуматься взмахнула рукой и первый хлесткий удар обрушился мне на попу. Я вздрогнул, извился от удара, двигаясь по скамейке влево-вправо. Затем последовал еще удар и еще — целая серия, она отхлестала меня раз пятнадцать, каждый раз при этом выговаривая что-то моральное. Я дергался, молчал, потом закричал, потом стал просить прекратить. Она остановилась, и положив розгу около моего лица, присела рядом. Розга была красноватая, попу очень щипало.
— Все ли ты понял? — спросила она меня. Что ты должен сделал?
— Извиниться прошептал я.
— Правильно, а сейчас я задам тебе еще пару вопросов, и прошу тебя — отвечай только правду. Давно ли ты занимаешься.. она остановилась подбирая слово.. онанизмом?
— Не очень — смущенно ответил я.
— А что ты при этом представляешь?
— Разных девушек, как я их целую, обнимаю — комкая слова ответил я.
— А знакомых людей ты когда-нибудь представлял? — спросила она с хитрой ухмылкой.
— Ну тех, которые красивые — да.
— И меня тоже — спросила она с вызовом, который я не заметил, увы.
— Вас, да, сегодня представлял, например.
— Интересно — усмехнулась она — и что же ты такое представил. Ну рассказывай, не стесняйся — видя что я молчу и не решаюсь
сказать подбодрила меня.
— Я представлял, что вы раздеваетесь, я смотрю на вашу талию, грудь и..
— И?
— И попу. И что вы мне делаете массаж — добавил уже менее смущенно.
— Массаж? а хочешь, я тебе его в самом деле, сделаю?
Я обрадовано закивал головой.
— Только я тебе его сделаю и уйду, а ты вымоешься и придешь извинишься. И главное, забудешь об этом.
У меня захватило дух от предстоящего. Тетя снова встала. Я думал она развяжет мне руки, но она этого почему-то не сделала а сказала из позы лежа на животе встать на колени. Я так и сделал, однако сказанные руки на давали мне возможности облокотиться на локти, и мне пришлось лечь лицом на скамейку, как и раньше, а притом что стоял я на коленях — поза получилась ужасно глупая и постыдная — так развратные женщины на страницах порножурналов фотографируются. В то время я уже немного был знаком с тем как это делается и гадал – что же именно она будет делать. Если она меня не отпускает можешь быть она хочешь потрогать ртом меня ниже живота? Ответом на этот вопрос стало возвращение тёти Светы — она снова вышла, и вернулась с садовыми перчатками в руках, тоненькими, резиновыми. Села сзади меня, неторопясь одела перчатки, одну руку положила мне на ягодицу, другой ткнула меня в попу. Я покраснел неимоверно, мысли стаей понеслись вокруг головы.
— Не переживай, это обычный массаж простаты, как ты и хотел, настоящий массаж!
Она положила вторую ладонь на другую мою ягодицу и сказала:
— Ты ведь не очень обидишься, правда, на то что смазки массажной у меня нету?
Я закивал головой
— Ну и славно сказала она, и .. я услышал как Тетя сплюнула. Может быть, я ослышался, на какая-то жидкость упала мне прямо на попу. Ну, точно, она плюнула. Дальше, в течение пяти минут, она издевательски поводила пальцем в моей заднице, наконец вытащила его, и сказав себе:
— Главное на это не смотреть, бросила перчатку мне под нос к самому лицу. Потом рукой, уже без перчатки дотронулась до моего члена — я выстрелил моментально, и забрызгал ей руку. Она брезгливо стряхнула белую жидкость на мои ягодицы, встала, развязала мне руки, и улыбнувшись сказала:
— Помойся, и иди просить прощения. Все!
