Ане было чуть за тридцать, когда она решила немного изменить свою жизнь и устроиться на работу проводником на Ж/Д направление Свердловск – Адлер. Дочурка уже подросла, а тут ещё как назло фирма, в которой она работала секретуткой, обанкротилась, и ей пришлось идти работать оператором на АЗС. Но такая работа ей быстро надоела, и тогда она решила последовать совету подруги и устроиться в РЖД. Вся эта путевая романтика вдохновляла её на разного рода глупости.
А ещё Аню возбуждали мужчины в военной форме. От молодых и вечно пьяных дембелей в плацкартном вагоне у неё напрочь сносило голову, и она могла пуститься во все тяжкие, не стесняясь ни подругу, которая её фактически устроила на работу, ни пассажиров. У неё был небольшой опыт в pony play, который она получила, резвясь со своим боссом, но дальше таких покатушек у неё с ним не пошло. Видимо из-за жёсткой конкуренции среди других сотрудниц фирмы.
Монотонное движение состава и бесконечный перестук колёс она любила разбавлять различными игровыми сценариями. Она воображала себя охотницей и начинала непринуждённо заигрывать с подвыпившими дембелями, а когда таковых не находилось, не брезговала и простым мужичьём. Разумеется быстрые вагонные потрахушки её не интересовали. Она хотела зайти чуть дальше, чем со своим боссом. Пересечь ту черту, подбираясь к которой она из раза враз слышала от него стоп-слово.
— Говорят, у вас тут холодильник есть, — услышала она мужской голос в проёме своего купе для проводников.
Это был подвыпивший дембель в джинсах, тапках и тельняшке. Ростом он был под 190 и имел спортивное телосложение. Как раз такие ей нравились. Конечно же она любила и пивные животики, которые можно было долго и томно мять, обхватив ногами, но ничто её так не заводило, как стальной пресс ВДВ-шника.
— Да, вот сюда кладите, — она взяла нечто, похожее на куру-гриль, и сунула в холодильное отделение. – Если хоте, я могу вам пиво охладить. У меня здесь ещё есть местечко.
— Да ты что! Гы-ы-ы-ы! Местечко есть, значит… это хорошо. Ты щас тут будешь?
— Ага.
— Щас метнусь, ты только жди.
***
Впервые Анечка почувствовала тягу к доминированию ещё в ранней юности. Они гуляли с подружками после школы и забрели в парк. Там среди всяческого советского наследия был памятник пионерам. Скульптура была выполнена в бетоне и представляла собой трёх пионеров: один салютовал, другой дудел в дудку, а третий демонстрировал своё единение с партией, ничем особым не выделяясь.
От нефиг делать, она решила покуражиться и забралась на этот памятник, а подружки стоя рядом говорили ей, как лучше сесть, чтобы было прикольнее. Больше всего повезло тому пионеру, который ничем особым не выделялся. Анечка села ему на плечи, обхватив голову, и стала недвусмысленно тереться об его лицо своей промежность. Потом она заметила, что скульптура не очень чистая, но между ножек у неё стало намокать, и под одобрительные возгласы подружек, она выгнула спинку, держась только ногами, и получила неплохую разрядку. Её примеру хотели последовать и подружки, они уже было начали взбираться на рядом стоящих пионеров, но тут вдруг их окликнула стайка пацанят.
— Чё тут делаете? Кто такие? С какого района?
— Да так, из школы идём, гуляем, решили…
— Решили осквернить советское наследие, да? Ты это хотела сказать?
— Да мы как-то без злого умысла, так, чисто по приколу…
— Щас, короче, с нами пойдёте. По прико… — не успел парень договорить, как получил разряд шокером.
— Лена! Ну чё ты делаешь? Его же даже отпи…дить не за что! Ещё чуть-чуть, и добазарился бы до пиз…юлей местного значения. По линии партии, ёпта!
— Да ладно, чё ты. Всё равно ничерта помнить не будет.
Ещё трое пацанов тут же дали дёру, когда увидели, что их старшой дрыгается на земле после 20 тыс. вольт.
— Чё, будем проводить воспитательную работу?
— А как же! Весь кайф нам обломал.
Они оттащили его в ближайшие кусты, и Анечка теперь вместо небольшой разрядки смогла получить нормальный, полноценный клиторальный оргазм, сидя на лице у этого полугопника. А потом его фейс оседлали и другие девчонки. Бедняжка чуть не задохнулся под девчачьими кисками, но засчёт старательной работы язычком ему удалось заслужить благосклонность Анечки, и она попросила подружек не слишком наседать.
Потом они пустили его по кругу ещё разочек, и вдоволь насладившись личиком дворового пиз…олиза, разошлись по домам. С тех пор эта компашка во главе с Аней гуляли по парку целенаправленно, делали это с умыслом, намеренно. Они просто подходили к одиноко идущей школоте и тупо разводили на куник. Если пацанёнок включал бычку, то девочки налетали на него и пользовали по отработанному сценарию. А потом беззаботные школьные годы пролетели, подружки разъехались по ВУЗам, городам и работам. Связи терялись очень быстро, а вот приобретённые пристрастия никуда не уходили.
***
Служивый вернулся уже через минуту с пивасом, сам всё аккуратно заложил, а Аня закрыла дверь купе и повернула задвижку. Дембель даже не смутился, достал из кармана джинсов упаковку презиков и стал дежурно лапать Аню. За всё это время работы проводницей она не могла припомнить случая, чтобы ВДВ-шники вели себя по-разному. Каждый раз они начинали одинаково, словно это были программируемые роботы. А вот кончать Аня старалась по-разному.
Она подтянулась за поручни, схватившись за них руками, и легко присела на столик. Затем она задрала юбку и, широко раздвинув ноги, продемонстрировала дембелю отсутствие трусиков и свою интимную стрижку. Служивый расстегнул ремень, молнию и спустил джинсы до пола. Ему тогда и в голову не пришло, что таким незатейливым образом он сильно сковывает свои движения. Недолго думая, она закинула ему на плечо свою ножку.
— Давай, мой защитник, сними с меня туфельку, — сказала она так, словно её тапки были из последней коллекции какого-нибудь бренда.
Он провёл по ней рукой, обувка слетела. Затем он взял вторую ножку уже сам, положил себе на плечо и избавился от второго тапка. Анечка принялась тереть свои ножки об его шею, как бы примеряясь, рассчитывая силу. Ей очень хотелось сжать её посильнее, но при этом не сломать. Она чувствовала, как пульс бьётся в его артерии, а выходец и «войск дяди Васи» тем временем открывал упаковку с презиком и натягивал его на свой пульсирующий и вовсю стоящий поршень.
Пока он зубами открывал упаковку, Анечка уже практически довела его голову до уровня своих коленок. В принципе уже было можно, но ей хотелось поймать ту точку, когда мужик понимает, что дама позволяет себе лишнее и слишком сильно подтаскивает его лицо к своей куночке. Наконец он разделался с упаковкой и стал судорожно натягивать презерватив. Ещё чуть-чуть, и он пристроится. Нужно срочно действовать! Или может удастся по-хорошему? А вдруг? Ну и что, что с дембелями ещё ни разу по-хорошему не прокатывало! Может этот особенный?
— Меня Аня зовут.
— Очень приятно, Степан.
— Ну вот, а говорят, что секс – это не повод для знакомства… Стёпа, может ты мне перед тем как войти, приятно сделаешь, а?
— Чё?
— Ну, там, язычком…
— Чё?! Совсем что ли? Ещё чё не хватало, чтоб я бабе лизал!
Аня как раз и ожидала примерно такого ответа. Да чего уж там говорить: она как раз за это и любила всю эту солдатню. Она подтянулась ещё раз за поручни, приподняла попку и обхватила голову десантника ногами. Упитанные бёдра проводницы сжались, лицо ВДВ-шника уткнулось прямо в пухлые половые губки, а сама добыча тем временем пыталась разжать всё это великолепие и старалась дышать, чуть похрипывая.
— Стёпочка, неужели вас инструктора не обучали, как правильно вести себя с дамой, когда её ляжки, скажем так, уже на твоих погонах, а?
Она отпустила поручни и пыталась схватить его за большие пальцы рук. Так бы он не смог ударить её кулаками по корпусу. Под действием её веса солдат наклонился, выставил руки, чтобы упереться в столик, а Аня села попой на всё тот же столик. Нащупав его большие пальцы, она схватила их и начала потихоньку выкручивать, давая понять, что теперь он полностью в её власти. Он хотел отойти назад, чтобы получить место для манёвра и закинуть на неё ногу. Но спущенные до пола джинсы не позволили ему это сделать. Он начал тупо заваливаться назад к двери, но поскольку Аня его надёжно удерживала, у него только получилось встать на колени.
— Ну, вот и умница! Можешь начинать мне отлизывать, а то я начну тебя в лицо насиловать, или пиз…ой придушу… или шею твою сверну… а может просто отключу. Тебе что больше нравится?
Десантник кряхтел и даже не мог выругаться матом. Его кровь практически не поступала к мозгу, и эта боевая единица с честью отключилась, так и не высунув своего языка.
— Какой же ты упрямый, а! Другой бы на твоём месте уже на третьей минуте сообразил, что дама хочет немного ласки и прошёлся бы язычком рабочим по пи…де русской!
Вояка её не слышал. Она ослабила захват и просто удерживала его в объятиях, чтобы он не упал и не долбанулся об что-нибудь. Воспользовавшись его бессознательностью, она принялась натирать свою киску об его личико, от чего оно заблестело в женских соках и приятно заскользило. Анечка так увлеклась процессом, что не заметила, как ВДВ-шник стал приходить в себя, и мог очнуться уже наполовину изнасилованным. Ведь такое интенсивное использование мужского лица в женской промежности, со всеми этими настукиваниями носа об клитор, не предполагает ограничение дыхания.
Когда солдатик стал мотать головой, чтобы уклониться от своих обязанностей, Анька поняла, что этот куниобязанный должно быть дышит ртом, потому что нос она ему уже залила своими соками. Перспектива быть укушенной её не вдохновляла, и она снова сжала шею бойцу, чтобы ещё раз обозначить свою доминирующую позицию. И тут глаза служивого широко открылись. Видимо от давления на шею и от прильнувшей к голове порции крови.
— Ну что, куниобязанный, пытаемся уклоняться, да? Не хорошо это. Не грамотно и не своевременно, — рисовалась Анька, незатейливо мурлыкая всякую чушь, — надо бы провести с тобой воспитательную работу. А ну живо вытащил язык и начал работать им, чтобы я кончила! А то опять выключу!
Десантник понял, что попал и, переступив через гордость, стал буравить Анькино влагалище и сглатывать её соки.
Приближалась санитарная зона, и Аня думала, что успеет кончить до неё, но солдафон долго ломался, поэтому проводница решила не мучить слишком долго своего лизуна и отпользовать его по ускоренной программе. Осознав, что его освобождение напрямую зависит от качества его работы, Степан припустил и сосредотачивался преимущественно на клиторе, а когда долгожданный оргазм сотряс тело Анечки, его голова вновь оказалась в крепких женских объятьях.
Казалось бы, ну сейчас-то за что? – не мог понять ВДВ-шник. Но потом до него дошло, что эти обнимашки не в наказание, а в награду за хороший отлиз. Аня выпустила его из капкана и пнула ногой в грудь так, что Стёпка отлетел и ударился спиной о дверь, но быстро опомнился и вскочил, чтобы надеть джинсы. Но не всё было так просто, потому что его член уже обвис, а вот презик, который всё ещё был на его пенисе, был предательски заполнен спермой. Он машинально сдёрнул его, и тут же измазался в ней.
— Ха, так ты чё, кончил что ли? – Констатировала Анька.
Степан потупился в пол и не понимал, как такое могло произойти. Ну ладно под этой его насильницей на пол целая лужа выделений натекла, как говорится, что по усам текло, а в рот не попало. Но с чего бы ему кончать?
— Короче, я щас пойду туалеты закрывать, тут зона санитарная. А ты вали к своим друганам и скажи, что всё было в лучшем виде. И пусть ещё кто-нибудь зайдёт ко мне. Или ты хочешь рассказать, как я тебя силой взяла?
— Никак нет! То есть да!.. То есть… блин… короче, я позову и никому не расскажу.
Степан отправился к своим собутыльникам и сообщил им, что дама ожидает солдатской любви. Следующим по очереди шёл ну очень обширный человек. Его пивное пузо могло бы ввергнуть в шок и трепет неприятеля, заставить покинуть поле боя любого агрессора. Но, надев форму и китель, этот подполковник ВДВ больше походил на генерала, и его живот уже не казался столь грозным. Лет ему было чуть за 40, и уж поскольку таким как он было указано сверху отдыхать исключительно на отечественных курортах, собственно, вот он и упал на хвост своим сослуживцам.
— Так, а ну! Где тут наша проводница, царица, жрица? – Решил сходу блеснуть остроумием ВДВ-шник.
— Я здесь. Закрой дверь за собой.
Мужичок повернулся к ней спиной и повернул защёлку. Как же она любила, когда жертва поворачивается к ней спиной! А когда в качестве добычи – упитанный мужчина, да ещё и в самом расцвете сил… Жалко, правда, что без пропеллера на спине, а то получился бы вылитый Карлсон. Она снова ухватилась руками за два поручня, спрыгнула со столика, подтянулась и обхватила ногами это необъятное чудо в погонах. Ну, как обхватила… лодыжки не сплела, значит не обхватила. Но зато подтянула его к себе и снова уселась на столик.
— Ух, какая ты! – Засмущался служивый и принялся бороться с её ногами.
Анька понимала, что если не сцепит ноги, то может оказаться в глупом положении. Тогда она стала обхватывать его чуть повыше, где пузо не так выпирало. И наконец у неё получилось обхватить всю эту массу, и настроение у неё резко повысилось.
— Ну, я тебя не буду мучить как Степана. Зато буду мучить по-другому. Мне нравится сжимать между ног таких пухленьких и аппетитных мужичков с пузиком. Но твоё пузо – это что-то необъятное. Поэтому я могу не сразу кончить.
— Ты чего вытворяешь? Э-э-э-э!!!
Он стал руками давить на её коленки, но получилось так, что он давил на свои же бока. Анька начала выпрямлять ноги и почувствовала, как сжимаются его внутренности. Потом он стал руками пытаться разбить её замок в щиколотках, но безуспешно.
— Дядя, а тебя как зовут?
— Виктор меня зовут. Девочка, ты конечно хороша, но так меня сжимать не нужно. Я не за этим пришёл.
— А меня Аня. Витёк, вот скажи мне, вас там в этой вашей… как её… всё сбываю… ВДВ, да точно, ВДВ учат кирпичи ладонью разбивать.
— Учат.
— Класс! А правда, что вы можете кирпич об свою голову разбить без вреда для здоровья?
— Да.
— Так чего же ты, Витёк, тупишь, а? Прямо перед тобой мои ступни сплетены в сцепку. Разбей её, пока я тебе руки за спину не завела и не кончила от сжатия твоих необъятных боков!
И подполковник ВДВ прямо как на учениях, что называется, в условиях, почти приближенных к не очень боевым, принялся лупить ребром руки по её лодыжкам. А Аня снова ухватилась за поручни и изо всех сил сжала свою добычу, причём так, что он даже не мог нормально размахнуться, чтобы нанести удар.
***
И тут Анечку накрыли воспоминания. Как её институтская подруга ещё на первом курсе решила познакомить со своим старшим братом, который отслужил в армии. Причём как раз в ВДВ. Она тогда была совсем неопытная, наивная и верила в любовь. Она думала, что молодой человек будет её выгуливать, конфетить её всяческими конфетами и букетить букетами. Но, как оказалось на практике, парню после службы нужен был секс. Он махнул лишнего, слегка опьянел и решил Аньку просто трахнуть в надежде, что девка всё поймёт.
Но у Ани был младший брат, который постоянно терроризировал её с раннего детства. Они боролись всё время и по любому поводу. И когда он ей надоедал, она просто зажимала его между ног и таким образом успокаивала негодника своими ляжками. А потом она поняла, что сражаясь с братом, можно получать оргазм от того, что стискиваешь его тельце в своих бёдрах. Понял он это не сразу, но когда осознал, что сестра кончает от этих побоищ, то перестал к ней лезть.
И вот когда пьяный десантник полез к ней с намерением оттрахать как следует, она вспомнила про своего драчливого братца. Сначала парень не понял, что происходит, когда она сжала ногами его талию. Алкоголь притуплял боль, но когда Аня вошла во вкус и стала уже сама наслаждаться процессом, десантничек уже сдавленно выл и пытался разжать её ножки. Член у него так и не встал, зато Анечка прокончалась как следует, испытав серию миотонических оргазмов.
Она поблагодарила свою бывшую подругу за то, что предложила воспользоваться её братом и бросила трубку. С тех пор Ане очень нравились десантники, а её любимым праздником стало 2 августа. Только представьте: добыча сама ходит и желает, чтобы ею насладились. Частенько она как бы невзначай подсаживалась к таким компаниям собравшихся вокруг фонтанов ВДВ-шников, неся в руках арбуз. Затем садилась у фонтана, клала арбуз между ног и сжимала его, пока тот не лопался. После такого зрелища обескураженная добыча сама лезла на рожон. Десантура демонстрировала мастерство арбузного боя путём удара головой. После всех этих прелюдий Анечка выбирала себе понравившегося спутника, тащила его в ближайшие кусты подальше от ментов, после чего постепенно, томно и методично принуждала вояку к кунилингусу.
И если его боевые товарищи постоянно рисковали захлебнуться в каком-нибудь фонтане, то этот, которому повезло встретить Аню, рисковал захлебнуться в её вагинальных выделениях. Ну что поделаешь, любила Анечка рисковых парней, ой как любила!
***
— Вить, давай головой уже бей, раз ребром руки не получается, — стебалась над ним проводница.
Оргазм медленно но верно подкрадывался, а вот Витёк как-то совсем приуныл. Видимо у него кончился воздух, а вздохнуть он не мог. А не мог потому, что вместо привычных кирпичей перед ними красовались очаровательные и сильные женские ножки. И тут он стал паниковать, трепыхаться и махать руками. Но поскольку Анька предусмотрительно заранее ухватилась за поручни, Виктор не мог её ударить обо что-нибудь спиной. Её дико заводили все эти попытки жертвы высвободиться, и она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на оргазме.
Она представляла себе, что пытается объездить дикого мустанга, а он ей не даётся. Рисовала в голове картинки, как она оседлала дракона, а он пытается её сбросить. Или как она на родео уселась на быка, который безуспешно бьётся и скачет под ней, но не может скинуть. Там ещё были варианты с мотоциклами, но животные ей нравились больше. И вот наконец оргазм пронзил её насквозь. Она пыталась не заорать, чтобы не напугать пассажиров.
Когда она выпустила своего очередного десантника, он не подавал признаков жизни. Это конечно минус. Но то, что она в процессе обнимашек не почувствовала треск костей или хруст сухожилий – это безусловно плюс. На спине у вояки красовалось пятно её вагинальных выделений, которые ещё не успели впитаться и поэтому блестели. Она пнула его ногой, и тот завалился набок прямо на полу купе. Давненько она так не кончала. Ведь если бы он был худым как предыдущий, его ведь и не сожмёшь как следует. А тут столько жира, можно не сдерживаться.
Через минуты 3-4 Витя стал приходить в сознание. Сообразив, что к чему, он тут же повернул задвижку, дёрнул дверь и вывалился из купе. Всё-таки вот чему-чему, а быстро покидать помещения десантников учат весьма неплохо. Десантировался из купе на отлично! Вот если бы ещё и парашют на нём был – так вообще можно было бы на телефон снять и в Ютьюб выложить.
— Мужики! Эта баба просто агонь! Слышите! Агонь, я вам говорю!
— Рекомендуешь?
— Десантура плохого не посоветует!
— Ну, всё, мужики! Тогда и я пошёл!
Поезд замедлял ход, и скоро должна была быть остановка на 23 минуты. Аня вышла из купе и открыла дверь тамбура. На улице было жарко, но ветерок всё равно приятно задувал ей прямо под юбку. После двух ВДВ-шников проветрить пи…ду – это самое оно, — подумала Анечка и расставила ножки пошире.
— Девушка, — услышала она пьяный голос из-за спины, — там это, мой сослуживец вам пиво оставлял в холодильнике. Хотел вот забрать холодненького.
— Да, пойдёмте.
Она открыла своё купе и стала вытаскивать содержимое.
— Тут ещё ваша кура-гриль. Будете забирать, или только пиво?
— Гы-ы-ы-ы-ы! Да, курочка здесь что надо! Я пожалуй воспользуюсь вашим предложением, — ответил десантник, закрыл дверь на задвижку и уже начал лапать Аню.
— Слышь, петушара! От тебя перегарищем таранит так, что хоть закусывай. Давай, щас через 20 минут поедем, набегающий поток воздуха будет задувать в окно, и будет как бы проветривать. Чтобы я могла нормально дышать. Я понятно объясняю? Доходчиво? Или тебе перефразировать?
— Опа, какая дерзкая проводница! Грубо, женщина, очень грубо! Я же хотел по-хорошему.
— Ты чё, тупой что ли!? Я же говорю, поедем, и зайдёшь. Мне ещё пассажиров заводить, дверь в тамбуре закрывать…
— Да ладно, чё ты. Я успею.
И тут Анечка не выдержала. Поняв, что конструктивный диалог заходит в тупик, она молниеносно организовала встречу его яйцам со своей коленкой. Десантник скрючился от боли и стал заваливаться на бок.
— Вот странно. Я уже много лет задаюсь одним и тем же вопросом: ведь можно же корчиться в болевых муках как-то по-особенному, никак все. Чтобы было видно, что десантура работает. Чтобы было понятно, что это не кто-то там левый пропустил удар в пах, а именно десантник. А? Почему у вас нет фирменных каких-то поскакушек на пяточках? Корчишься от боли, как простой мужик! Как будто вообще не служил. Вы бы там хоть яйца тренировали, что ли. Чтобы, когда лупишь по ним подъёмом стопы или коленкой, как-то чувствовалось, что они у вас натренированные, не как у всех. Нет у вас там такого? Не заведено? А почему?
— Да пошла ты, сука!!!
— О-о! Усугубляем, значит да?!
Анечка развернулась к нему попкой и задрала юбку. ВДВ-шник уже почти уселся на пол купе, и его голова находилась как раз на нужном уровне. Ноги он поджал под себя, а руками всё время держался за пах, видимо прикрывал, чтобы ещё раз не прилетело. Алкоголь из его головы выветривался с бешенной скоростью из-за стресса. А когда он увидел прямо перед лицом Анину попку, то инстинктивно попытался поднять руки и защититься. Но боевая проводница как раз только этого и ждала.
Она схватилась руками за поручни, встала своими тапками на поджатые ноги десантника и принялась примеряться по высоте, чтобы идеально вписать его нос промеж своих аппетитных булочек. Но вояка оказывал сопротивление. Он положил ладони на её ягодицы и всячески демонстрировал нежелание быть отпользованным в лицо. И тогда Анеча убедившись, что его ладони больше не закрывают яйца, ненавязчиво лягнула его туда пяточкой. Мужчина снова застонал и от нестерпимой боли начал биться головой о дверь купе. Проводнице не понравилось, что пассажиры могут подумать не весь что, и прижала его попкой к этой двери.
Теперь голова десантника была надёжно припечатана и больше не стукалась. Анечка немного поёрзала, заметив, что его руки больше не сдерживают её попку, а вновь закрывают яйца. Она выгнула спинку, оттопырила попку и вжала свои половые губки прямо в лицо. Её промежность снова увлажнилась. Нос у мужика был что надо! Он хорошо проникал ей во влагалище и хлюпал там, приближая оргазм. У неё было около 15 минут до отправления, и ей нужно было кончить за это время. Она принялась вбивать свою попку в его лицо, насаживаясь на рабочий нос то анусом, то влагалищем, то клитором.
***
Аня вновь погрузилась в воспоминания из своей беззаботной юности. Ей вдруг вспомнился тот неповторимый, самый первый раз, когда она, ещё совсем молодая и неопытная, наказала своей покой хулиганистого мальчишку. Она каталась на велосипеде с подружками и остановилась, чтобы погладить сидящего на скамейке кота. Но тут вдруг, откуда ни возьмись на них налетела стайка пацанов. Один из них воспользовался тем, что Аня не сидела на велике, и угнал его. Покатавшись на нём минут 15, он приехал обратно и бросил его рядом с ней прямо в траву, потом выругался, и хотел было уйти со своей бандой таких же мелких засранцев.
Девочки решили наказать этих оболтусов и старались не выпускать эту шантрапу из виду. Потом они разъехались в разные стороны, дождались, пока парни выйдут на площадку, и стали съезжаться с пяти разных сторон в одну точку. Набирая скорость, девчонки ехали на одну цель, как раз в того парня, который нагло угнал велик у Ани, а потом швырнул его. В результате они почти одновременно врезались передними колёсами в ноги маленького оболтуса.
Пацанёнок не пострадал, ведь шины были мягкие, а скорость не такая уж высокая. Он попытался начать отбиваться, но девчонки сразу же начали заваливать его своими велосипедам. Оказавшись сразу под пятью велосипедами, пацан начал хныкать и просить прощение. Остальные долбосранцы тут же поубегали кто куда. И тут Анечка попросила подружек, чтобы они сели на этот завал из велосипедов, и когда четыре девичьих тела весело и задорно умостились на всей этой арт-конструкции, мальчишка завопил от боли.
Но кричать ему оставалось недолго, ведь Анечка не хотела привлекать внимание прохожих, да и отменять свою просьбу и сгонять веселящихся подружек с великов было бы тоже не совсем правильно. И тогда она накрыла орущего пацанёнка своей юбочкой, усевшись ему на лицо. Теперь звуки стали приглушёнными, и доносились они туда, куда надо. А когда ей стало совсем томно от всех этих вибраций, она принялась сначала поёрзывать, а потом и подпрыгивать, вжимая свои трусики в личико маленького негодника.
Тогда она испытала свой первый оргазм. Анечка стонала так, что одна из подружек стала закрывать ей рот, чтобы она не орала во весь голос, насилуя лицо мальчика. Оказывается, в тот момент её трусики случайно сбились на бок, и юная пиз…ёнка тогда впервые познала всю прелесть рельефов мужского лица. Когда обеспокоенные девчонки стащили Аню с мордашки парня, тот уже не подавал признаков жизни. Они поснимали с него свои велосипеды, усадили Аню на её велик, привели её в чувства и удрали поскорее в свой район.
***
— Так, служивый! Начинай-ка ты работать язычком, пока я добрая. А то у меня там немного не прибрано, надо бы слегка навести чистоту.
Нос десантника очень вовремя вжался в её анус, оставалось только переступить через гордость и вытащить язык. Осознавая свою беспомощность и чувствуя постоянный и даже усиливающийся натиск этой самки, он открыл рот и стал ублажать Анечку. Почувствовав ласку, она тут же сменила гнев на милость, и больше не вбивала его голову своей задницей в дверь купе. Услышав заветное чавканье, она стала подставлять клитор под рабочий язычок и поглядывала на часы, чтобы не пропустить отправление поезда.
У неё в запасе было ещё три минуты, когда оргазм пробил её тело. Она упёрлась в поручни руками изо всех сил и максимально вдавила свою промежность в лицо ВДВ-шника. Его затылок стал проминать обшивку двери, от чего та заскрипела и местами даже захрустела. Анька подержала его так ещё несколько секунд, наслаждаясь приглушёнными стонами.
— Ну, вот это я понимаю, ВДВ-шник! Обещал в отведённое время уложиться – и уложился! Давай, поднимайся, — приказала ему Аня, поправляя юбку, — а то уже время отправления.
Она приоткрыла дверь и проскользнула через зазор, чтобы закрыть дверь в тамбуре вагона. А когда вернулась в купе, ни десантника, ни курицы, ни пива уже не было.
— Ну, как, понравилось? – Поинтересовались у него друганы, глядя на его красное, помятое, склизкое и изнасилованное лицо.
— Да, там это…
— Да, да, это! Иди, умойся, а то от твоего фейса пиз…ятиной воняет!
Мужик поплёлся в туалет, но поезд как раз только отъезжал от санитарной зоны. Аня заметила его, сжалилась и открыла ему туалет. Дождавшись, пока он умоется, она набрала в кружку кипятка и зашла к нему.
— На-ка вот, разбавь холодной водой и побудь немного джентльменом. У меня после твоего отлиза там всё хлюпает, ты же поможешь мне подмыться.
Он хотел было возмутиться, но тут же почувствовал лёгкое касание её коленки в области паха.
— Ладно, — согласился десантник.
Она задрала юбку и уселась прямо на раковину, держась руками за поручни. Боевой прапорщик разбавил кипяток холодной водой и принялся заботливо и нежно наводить чистоту в Анькиной промежности. Когда всё было сделано, она взяла его полотенце, подтёрла себя насухо и вернула ему.
— Ну, вот и умница! Если там у вас ещё есть не изнасилованные ВДВ-шники – пусть заходят по одному. Я с радостью приму их в своём купе.
Мужик кивнул и поторопился выйти из туалета. А Анечка очень устала от этих десантников. Она прошла к себе и прилегла поспать. Но сон её длился недолго, ведь в вагоне началась какая-то непонятная движуха. Она вышла и поняла, что эти служивые «дядивасинцы» накушались холодного пиваса и начали нарушать общественный порядок, доставать пассажиров и вести себя так, словно сейчас 2 августа. Она подошла к ним, и эта организованная бухая группировка тут же притихла.
— Ты. Пойдёшь со мной, — указала она на солдафонскую рожу, которая ещё ни разу не была припечатана к её пи..де.
— Девушка, а почему я? – Весело поинтересовалась пьяная рожа.
— Я тебя ещё в лицо не насиловала. Поэтому ты.
В воздухе повисло дружное молчание, нарушаемое только перестуком колёс.
— Чё тупишь? Встал и пошёл за мной! Тебе чё, не ясно что ли: они все – мои пиз…олизы, а ты пока нет, поэтому встал и пошёл за мной!!! Будем исправлять это недоразумение.
Мужики потупились в пол и молчали.
