Куда меня только не заносило во время моих скитаний с удочкой! Особенно я любил бродить вдоль прихотливо извивающихся лесных речек в поисках форели. В тот раз мне необыкновенно везло. Почти каждый поворот реки дарил мне либо мощную хватку, либо форель, бешено сопротивляющуюся в пенных струях.
Приближался вечер. Пора было подумать и о ночлеге. Обыкновенно я устраивался в стоге сена или просился переночевать на какой-нибудь хутор. Вот и на сей раз, за очередным поворотом реки открылся старый сад, обнесенный ветхим забором. В глубине сада виднелся бревенчатый дом, полуразрушенный хлев и еще какие-то постройки. Окна в доме светились. Я остановился у калитки, увитой диким виноградом, и решил немного осмотреться. Вдруг дверь дома приоткрылась и на порог вышла совершенно обнаженная женщина. От неожиданности я даже присел, и заросли винограда скрыли меня. Вечернее солнце, уже наполовину скрывшееся за деревьями, мягким рассеянным светом освещало полновесную грудь женщины. Удлиненные тени лежали у ее ног, а на щеках играл нежный румянец. Постояв немного на пороге, женщина спустилась с крыльца в сад. Теперь она стояла ко мне боком, и я отчетливо видел ее розовый, слегка набухший сосок. Дверь дома снова приоткрылась, и из него вышел обнаженный мужчина. Женщина, увидев его, хихикнула и спряталась за яблоню.
— Лола, Лолочка, где ты? — почти пропел мужчина и тоже спустился в сад.
— Я тут! — отозвалась Лола из-за яблони. Мужчина повернулся в ее сторону и, слегка покачиваясь, направился к ней. Я затаил дыхание. Мужчина был явно навеселе. Пока он стоял ко мне лицом, я успел рассмотреть его осоловевшие глаза и похотливую улыбочку.
— Сюда, Ося, сюда! — поддразнивала из-за яблони Лола. Ося с неожиданной быстротой кинулся к яблоне и уже почти что схватил Лолу, но она ловко увернулась и отбежала шагов на пятнадцать. Теперь я мог рассмотреть женщину еще лучше. Ее несколько тяжеловатая фигура напоминала типажи Рубенса. Плотные, словно литые ляжки обжимали черный, резко очерченный треугольник, а бедра были столь круты, что казались белыми крыльями готового взлететь лебедя.
— Лолочка, Лолочка! — проглотив слюну, простонал Ося и снова попытался ее поймать. Эта игра в кошки-мышки продолжалась довольно долго. Несколько раз Ося уже почти хватал Лолу. Его руки скользили по ее плечам, задевали груди (мне показалось, что Лола сама подставляет их), срывались с талии. Оба разгорячились и я почувствовал запах возбужденного женского тела. Наконец, ему удалось оттеснить ее к высоким зарослям крапивы.
— Вот я тебя в крапивку, в крапивку, — задыхаясь, бормотал Ося.
Лола беспомощно обернулась. Сзади высокой непроходимой стеной стояла крапива, а спереди, широко расставив руки, подходил ее преследователь. Лола как-то обмякла и уже не пыталась сопротивляться. Ося бесцеремонно схватил ее за груди и потянул на себя. Они упали в высокую душистую траву. Лола бесстыдно раскинула ноги, давая мужчине возможность беспрепятственно мять и тискать ляжки. Она похотливо постанывала всякий раз, когда его жадные пальцы проникали в алчно приоткрывшуюся раковину. Видимо решив, что его партнерша достаточно возбуждена, Ося рывком приподнял ее и поставил на четвереньки, заставив глубоко прогнуться. Напряженные ляжки Лолы нетерпеливо подрагивали, она была захвачена происходящим не меньше партнера. А он, тем временем не спеша приподнялся и, широко раздвинув срамные губы стоящей перед ним на четвереньках женщины, до отказа вонзил в приоткрывшуюся щель свой толстый, с набухшими прожилками член.
Лола застонала и закрутила бедрами, словно хотела насадиться еще глубже. Ося яростно задвигался, казалось, он может наращивать темп до бесконечности. Их соитие напоминало не любовную игру, а оплодотворение. Я заметил, что несколько раз затуманенный страстью взгляд женщины просветлялся и она смотрела в сторону калитки, за которой прятался я. Может быть, я выдал себя неосторожным движением? Какие-то мгновения мне казалось, что мы смотрим друг другу в глаза… Но волна экстаза охватила Лолу и она отвернулась.
