(Орфография-пунктуация и стиль автора сохранены.
Текст дан в оригинале.)
Во дворе всё будто вымерло. Сквозь настежь раскрытое окно с залитой солнцем улицы не доносится ни звука. В первых числах июля стоит такая жара, от которой нельзя укрыться даже в доме. Занавески на окнах понуро обвисли. Ни ветерка. Я думаю, чем бы заняться, но делать ничего не хочется. Жара навевает какое-то полусонное состояние. Обливаясь потом, я лежу на кровати, слушаю как жужжит в комнате муха и мысленно пеняю родителям, которые на летние каникулы после седьмого класса отправили меня в деревню к бабушке. Вообще-то, говоря по справедливости, они не виноваты. Летом мы всей семьей собирались ехать на курорт. Однако в самый последний момент у отца на работе случился аврал, отпуск пришлось отложить, а меня, чтоб не болтался в городе, отправили к бабушке. И вот теперь я скучаю в деревне. Бабушка ушла поговорить к соседям, а я, как и большинство обитателей деревни, сижу дома, пережидая жару.
– Денис, ты дома? – слышится голос с улицы.
Я нехотя приподнимаю голову – кого еще нелегкая принесла?!
– Дени-ис!
В окне появляется симпатичное девичье лицо. Это Лика. На самом деле ее зовут Анжеликой, но все называют ее Ликой. Лика – дочь бабушкиных соседей. Так же как и я, она в этом году закончила седьмой класс. Она одна из немногих деревенских сверстников, с которыми я завел дружбу. Как-то так получилось, что с деревенскими парнями я почти не общаюсь. Не могу сказать, что они плохие, с несколькими из них я познакомился, мы вполне мирно поговорили, однако взаимного интереса друг к другу и желания развивать знакомство у нас не возникло. Встречаясь на улице, мы здороваемся, перекидываемся парой фраз и идем по своим делам. Вот и всё общение. Зато я довольно быстро сдружился с девчонками: Ликой и ее подружками – Маринкой и Лизкой. Маринка – Ликина одноклассница, а Лизка – Маринкина младшая сестра на два года младше. С девчонками мы часто общаемся – ходим на речку купаться, собираемся у кого-нибудь, чтобы посмотреть кино или просто болтаем, сидя у кого-нибудь во дворе. Иногда к нам присоединяется Петька – Лизкин одноклассник, или другие ребята, но чаще всего мы тусуемся вчетвером.
Я торопливо поднимаюсь с кровати и подхожу к окну.
– Привет!
– Привет! Чего делаешь?
Я пожимаю плечами:
– Таю, как снеговик. Что еще делать в такую жару.
– Пойдем искупаемся.
В такую жару искупаться, конечно, самое то, но меня так разморило, что идти куда-то совсем не хочется.
– Ну, не знаю… – нерешительно отвечаю я, – там сейчас, наверное, народу полно.
Лика решительно мотает головой:
– Не, я проходила мимо где-то с полчаса назад. Никого нет. Пошли, пока ты совсем не растаял.
Лика задорно улыбается. У нее такая улыбка, что отказать ей решительно невозможно.
– Ладно, пошли.
– Давай, подходи ко мне. Я только купальник надену.
Лика бежит к себе и исчезает в дверях своего дома. Я задергиваю занавески, снимаю шорты, трусы и надеваю плавки. «А ведь Лика сейчас делает тоже самое!» – думаю я. Я представляю, как она прямо в этот момент снимает платье, и чувствую, как у меня начинает напрягаться писюн. Интересно, на ней сейчас есть лифчик? Наверное, нет. Вряд ли она надела его в такую жару, да и вообще, грудь у нее маленькая, так что лифчик ей особо не нужен. Скорее всего под платьем на ней только трусики. Белые, наверное. Я выглядываю в окно и смотрю на окна Ликиного дома, но там ничего не видно. Я представляю, как Лика неторопливо спускает трусики, наклоняется, снимает их, поднимая одну ногу, затем другую. Потом прямо голая подходит к шкафу, вынимает купальник и надевает его. Интересно, какой она сегодня наденет? Может тот желтый с синими полосками, который ей очень идет? Нет, вряд ли, ведь он сплошной. В такую жару она наверное наденет раздельный, скорее всего белый. Это тоже неплохо. Белый, когда намокает, становится полупрозрачным, и мне в такие моменты стоит большого труда делать вид, что я не обращаю на Лику внимания.
Я выхожу из дома и иду к Лике. У ее родителей красивый кирпичный дом. Лика уже стоит у своей калитки с пляжной сумкой в руках и ждет меня, забавно щурясь от cолнца. Я невольно любуюсь ей. Лика очень симпатичная девчонка, хотя ее вряд ли можно назвать красавицей. У нее милое овальное лицо, усыпанное веснушками, слегка вздернутый носик, светлые рыжеватые волнистые волосы до плеч и серые, немного зеленоватые озорные глаза. «Очень светлая девочка», – говорит про Лику моя бабушка, и я понимаю, что она имеет ввиду не только то, что у Лики светлые волосы, а то что она такая жизнерадостная девчонка, что от одного взгляда не нее невольно хочется улыбаться.
– А где Маринка с Лизкой? – спрашиваю я. Обычно на речку мы ходим все вчетвером. В ответ Лика заливается звонким смехом.
– У них понос!
Лика смеется так заразительно, что я невольно тоже начинаю смеяться, хотя и не вижу ничего смешного в том, что она сказала.
– Прикинь, вот дуры! – говорит Лика сквозь смех. – Яблок зеленых наелись вчера. Я говорила им, вы чего, дуры, с унитаза не встанете. Да, ладно, хорошие яблоки, мы такие ели. А сегодня захожу к ним – лежат за животы держатся, да в туалет бегают одна за одной.
Мы идем к речке по сонной пустынной улице. Деревня, где живет бабушка, довольно большая. Когда-то давно в советские времена здесь был совхоз, а сейчас на его землях расположился крупный агрохолдинг, в котором работают большинство жителей и этой деревни и еще нескольких ближайших деревень. Лика пересказывает мне пикантные подробности случившегося с ее подружками происшествия. На ней белое платье без рукавов, легкое, почти прозрачное и такое короткое, что едва прикрывает попу. По словам бабушки за последний год Лика сильно вытянулась. Возможно именно поэтому платье стало ей коротко. Лика высокая, очень стройная, даже скорее худая. У нее длинные ноги, маленькая узкая попа и маленькая грудь, которая едва выделяется под платьем. Когда я впервые увидел Лику, я даже подумал, что она, как и я, приехала на лето из города. Слишком уж хрупкой выглядит она для деревенской девчонки, да и имя Анжелика тоже звучит не по-деревенски. Но нет, Лика – местная. Ее отец работает в агрохолдинге бригадиром механизаторов (это именно он придумал назвать дочь таким редким именем), а мать – учительница в местной школе. Кстати, насчет купальника я не угадал – сквозь Ликино платье отчетливо просвечиваются оранжевые купальные трусики и такой же бюстгальтер. Мы выходим на берег и…
– Вот бли-и-ин! – недовольно морщится Лика.
На берегу стоит машина – старая семерка. Сквозь настежь раскрытые двери на весь пляж грохочет блатняк. Возле машины уютно расположилась шумная компания – несколько мужчин и женщин уже изрядно подогретых спиртным.
– Ну, что, пойдем на дальний.
– Пойдем, – соглашаюсь я.
Дальний пляж, или просто «дальний», как мы его называем, это наше тайное место. Он находится довольно далеко от деревни. Чтобы туда добраться, нужно почти час идти через лес по заросшим едва заметным тропинкам. Наша речка прежде, чем попасть в деревню, выше по течению протекает через лес. Лес подступает к реке вплотную, деревья густо покрывают ее берега, нависая над водой. Лишь в одном месте в лесу, где река делает изгиб, деревья отступают, освобождая небольшой пятачок берега метров двадцать в длину, на который река нанесла песка, образовав маленький уютный пляж, скрытый стеной деревьев от окружающего мира. Девчонки случайно нашли это место два года назад, когда ходили за грибами, и показали мне его лишь после клятвенного обещания никому о нем не рассказывать. Не знаю, известно ли еще кому-нибудь про дальний, но те несколько раз, что мы на нем были, мы никого там не встретили.
В лесу зной почти не ощущается. Мы с Ликой бодро идем по тропинке и уже не переживаем, что наше место на деревенском пляже оказалось занято. Придя на дальний, Лика тут же бросает сумку на песок, снимает через голову платье, вся вытягиваясь, как струна. Сквозь кожу отчетливо проступают ребра. Я, старательно скрывая свои интерес, наблюдаю за ней. На ее теле отчетливо выделяются по разному загорелые участки. Руки и ноги ниже колена, открытые солнцу, загорели до коричневого цвета. Верхняя часть ног, живот, спина, обычно скрытые под одеждой, загорели намного меньше. Оранжевый купальник немного уже, чем другие, и на поясе над купальными трусиками и снизу на ягодицах, а еще сверху и снизу лифчика проступают узкие полоски незагорелой белой кожи. Когда мы приходим на пляж, я исподволь всегда наблюдаю, как девочки раздеваются. Мои подружки – и Маринка, и Лизка выглядят очень привлекательно, но конечно, Лика привлекательнее всех. Я старюсь сохранить в памяти, как они снимают платья, футболки, расстегивают и снимают шорты. Еще я люблю смотреть на моих подружек, когда они только вышли из воды. Иногда мокрые купальники делаются полупрозрачными, и в этом случае сквозь ткань можно различить очертания попы или складочку письки. Вернувшись домой, я нахожу уединенное место, снимаю трусы и мастурбирую, вызывая в памяти эти соблазнительные сцены. В моих фантазиях девочки не останавливаются, раздевшись до купальников, а продолжают раздеваться и дальше: снимают лифчики, купальные трусики, оставаясь совершенно голыми, раздвигают ноги, открывая моему взгляду свои самые сокровенные места.
«Интересно, трахалась ли она уже?» – думаю я, глядя на Лику, которая бросила платье на пляжную сумку и нетерпеливо смотрит, как я раздеваюсь. Мой одноклассник Генка, который каждое лето проводит в деревне, утверждает, что все деревенские девки дико развратны, начинают трахаться лет в десять, стоит лишь поманить деревенскую девчонку в кусты, как она без лишних разговоров сразу же снимает трусы и раздвигает ноги. Он утверждает, что перетрахал всех девчонок в своей деревне, сделав исключение лишь для явных уродин, да и те, по его словам, не давали ему прохода. В Генкины любовные победы я никогда не верил, да и к его утверждениям о любвеобильности деревенских девок тоже не питал особого доверия, а когда сам приехал в деревню, окончательно уверился, что Генка – трепло. «Нет, наверное, не трахалась», – решаю я. И Лика, и Маринка с Лизкой – хорошие приличные девчонки. Они совсем не похожи на тех, кто готов лечь под первого встречного. Помимо того, что они умеют ловить рыбу и собирать грибы и ягоды, они практически ничем не отличаются от большинства моих одноклассниц, ну разве что одеты поскромнее, а так обсуждают те же самые телесериалы, фанатеют от тех же певцов и киноактеров, играют в те же игры на смартфонах.
– Побежали! – командует Лика, когда я, побросав одежду на песок, остаюсь в одних плавках. Мы с разбега прыгаем в воду. После знойного воздуха вода в первые мгновения кажется нестерпимо холодной, пронизывает до костей тысячами ледяных иголок. Лика пронзительно верещит. Через несколько мгновений ледяной холод сменяется приятной прохладой, надежно защищающей от летнего зноя. Мы бегаем по мелководью, обдавая друг друга веером сверкающих брызг, ныряем, плаваем наперегонки. С Ликой трудно соревноваться. Она хорошо плавает. Наконец, накупавшись вволю, мы выходим на берег и устало валимся на песок. Лика лежит на старом покрывале, которое она принесла с собой. Лежит на спине, слегка раздвинув ноги. Я, пользуясь тем, что ее взгляд устремлен в небо, исподволь смотрю ей между ног. Увы! Ярко-оранжевый купальник совсем не прозрачен, так что различить письку невозможно, но он ей слегка великоват – ткань обхватывает кожу неплотно, между тканью и кожей образовалась небольшая щель, сквозь которую, я кроме крошечного участка незагорелой кожи, как ни стараюсь, ничего не могу увидеть.
Лика переворачивается на живот. Она неподвижно лежит, закрыв глаза и положа голову на руки. Купальные трусики слегка сползли вниз, немного приоткрыв ложбинку между ягодиц – совсем чуть-чуть, самое начало. Я чувствую, как стремительно твердеет мой член. Как жаль, что сейчас нельзя подрочить! Я пожираю глазами этот соблазнительный вид, чтобы запомнить его до мельчайших подробностей.
Я сажусь около Лики на колени и медленно сыплю ей песок на спину. Она открывает глаза и улыбается. Я медленно провожу пальцем ей по спине от лопаток до самой резинки трусиков, потом еще раз и приговариваю: «рельсы, рельсы…» Потом несколько раз провожу пальцем поперек: «шпалы, шпалы… Ехал поезд запоздалый…» «Поезд», то есть моя рука, проезжает вдоль Ликиного позвоночника, останавливаясь как раз на соблазнительной ложбинке. Я ощущаю приятный толчок внизу живота.
– Прекрати! Щекотно!
Лика резко разворачивается и садится на песок.
– Что делать будем?
Я молча пожимаю плечами. Всё, что я сейчас хочу – это смотреть на нее, а еще лучше – найти повод, чтобы прикоснуться к ней. Лика достает из сумки колоду карт:
– Хочешь, в картишки сыграем? В дурачка.
– Да, ну… Не хочется.
– На щелбаны.
– На щелбаны не интересно, – говорю я. Мне вдруг приходит в голову одна мысль. Совершенно безумная мысль, но это шанс воплотить в реальность мои фантазии. Главное только набраться решимости, чтобы сказать это вслух. Нет! Нельзя. Вдруг она обидится? Наверняка обидится. Но тогда можно будет сделать вид, что я пошутил. А, была не была!
– Давай на раздевание, – предлагаю я с усмешкой, чтобы в случае чего можно было обратить это в шутку.
Лика весело смеется:
– Ха-ха-ха! Тебе не терпится показать мне свои причиндалы?
Уф! Не обиделась. Я едва успеваю испытать облегчение, как меня сразу же охватывает приятное волнение. Только бы согласилась! Только бы согласилась!
– Это мы еще посмотрим, кому придется показывать, – стараясь выглядеть равнодушно, отвечаю я.
– Да, ладно! Ты же играть не умеешь. Я тебя сразу обыграю, – ехидно говорит Лика. Она меня дразнит. В ее глазах так и сверкают озорные искорки. Похоже, возбуждение, которое я чувствую, передалось и ей.
– Ну, раз ты уверена, что выиграешь, тогда соглашайся. Чего тебе бояться?
– А вдруг писюна твоего испугаюсь, – смеется Лика, – говорят, что у городских они здоровенные, как у жеребцов.
– Ну, вот и узнаешь, так это или нет.
Лика испытующе смотри на меня.
– Ладно, давай. Проигравший снимает один предмет.
Я сразу понимаю ее хитрость.
– Так не честно! – возмущаюсь я. – У меня только плавки, а у тебя еще и лифчик. Это выходит тебе, чтобы догола раздеться, нужно два раза проиграть, а мне – всего один.
Лика делает невинные глазки:
– Ну, я же не виновата, что для девушек шьют такие купальники.
– Для девушек и сплошные шьют.
– Но у меня-то такой.
– Нет! Так не честно!
– Ну, тогда я не буду, – Лика обиженно надувает губки и отворачивается.
– Ладно, – сдаюсь я, – будь по твоему – снимаем по одному предмету. Но играем два раза! Согласна?
Лика нерешительно смотрит на меня. Похоже она уже жалеет, что согласилась, но гордость и азарт не позволяют ей отказаться.
– Ладно.
Я пристально смотрю ей в глаза и медленно отчетливо произношу:
– А тот, кто откажется играть, не доиграв до конца два раза, считается проигравшим и раздевается догола. Договорились?
– Договорились, – вздыхает Лика, – сдавай.
Мы сидим на покрывале напротив друг друга. Я сдаю карты, и мы начинаем игру в подкидного дурака. Лика играет хорошо. Мне приходится всё время быть начеку, но мне везет. Карты приходят хорошие, а почти в самом начале игры я получаю еще и козырного туза. Я выигрываю.
– Ну, бли-и-ин… – разочарованно тянет Лика. Она вопросительно смотрит на меня.
– Снимай!
– Тебе просто повезло, – говорит Лика.
– Какая разница, повезло или нет. Проиграла – значит, снимай.
– Ну, бли-и-ин…
Лика сконфуженно смотрит на меня. Ее лицо слегка порозовело от смущения, и даже веснушки как будто стали ярче. Не сводя с меня глаз, она медленно заводит руку за спину, развязывает завязки и снимает лифчик. На фоне загорелой кожи ослепительно белеет грудь. Я пристально смотрю на нее. Грудки у нее маленькие, но очень хорошенькие. Нежные, аккуратные, подтянутые. Маленькие горошинки сосков смешно топорщатся. Я со всех сил сжимаю ноги вместе, чтобы не было видно моего вздыбленного члена. Ликино смущение передается и мне. Первый раз я вижу девичью грудь так близко. Лика стыдливо улыбается мне.
– Бли-и-ин… И так стыдно сиськи показывать, а у меня еще и маленькие…
Она слегка прикасается к своей груди руками, словно желая подчеркнуть их размер.
– Парни говорят, что я доска… Плоскодонка, – обиженно говорит Лика.
Я хочу сказать, что это неправда, но понимаю, что это прозвучит неискренне. Сиськи у нее и правда маленькие.
– Не слушай ты этих дураков, – отвечаю я. – Ну, и что, что маленькие, зато красивые.
– Это ты из вежливости говоришь…
– Нет, честно! – решительно возражаю я. – У тебя правда очень красивые. Мне такие даже больше нравятся.
– Правда? – недоверчиво спрашивает Лика.
– Угу!
Лика улыбается, видимо понимает, что я говорю правду. Я не могу оторвать глаз от ее грудок. Мне очень хочется прикоснуться к ним, почувствовать их в своих ладонях, поцеловать, но я не решаюсь.
– Ладно, – весело говорит Лика, – сдавай! Это тебе просто случайно повезло, а теперь я тебя враз обыграю, так что можешь сразу плавки снимать.
– Посмотрим, – отвечаю я и сдаю карты.
Ликина грудь так и приковывает к себе мой взгляд, мешая сосредоточиться на игре. А мне еще как назло не везет. Карта не идет, да я и сам от волнения совершаю пару глупых ошибок. К концу игры я приближаюсь почти в панике. У меня всего одна карта – козырной валет, а у Лики – три, но я твердо знаю, что проиграл. Ход сейчас ее, а у нее козырные король и туз. Эти карты не вышли, значит они у нее. Это конец! Сейчас она пойдет с короля. Мне нечем бить, и я возьму. Потом она кинет туза – я возьму. Потом кинет свою последнюю карту – я побью, но это уже не будет иметь никакого значения, потому что у нее больше не останется карт. Она выиграла! Чёрт меня дернул предложить играть на раздевание! Ну, почему, почему я решил, что непременно выиграю?! Я же знал, что Лика хорошо играет. И вот теперь мне придется снимать трусы перед девчонкой. Нет! Я не смогу! Но, если я не сниму, Лика обидится, ведь это получиться, что я ее обманул, особенно после того, как она честно сняла лифчик. Лика насмешливо смотрит на меня поверх веера из карт, от души наслаждаясь выражением паники на моем лице.
– Ну, готов?
– Ходи, – угрюмо выдыхаю я.
Лика пристально смотрит мне в глаза, берется за карту, немного медлит, наслаждаясь моментом, и наконец кидает карту. Что?! Это туз! Я растерянно беру. Лика кидает короля. Я бью тузом.
– Бито, – говорит Лика, – ходи.
Я кидаю своего валета. У Лики семерка бубей.
– Бли-и-н… Ну, надо же мне было так лопухнуться! – произносит Лика, забирая карты, – надо было мне с короля ходить…
Я всё еще не веря, что выиграл, растерянно смотрю на нее. «Конечно, надо было ходить с короля! А как же еще!» – хочу крикнуть я. В самом деле, как Лика, которая довольно хорошо играет, могла так лопухнуться? Если только… Лика сконфуженно смотрит на меня, ожидая, что я буду делать. Ее лицо раскраснелось от стыда. Вот только… Я не вижу на ее лице досады и огорчения, чего вполне можно было бы ожидать, зато вижу… Возбуждение? Да, точно. Ее взгляд смущенный и хитрый одновременно. Ей реально стыдно снимать трусы перед парнем. Стыдно и немного страшно, но… Она этого хочет! Она проиграла специально! Ей в самом деле хочется испытать это волнительное запретное удовольствие.
– Давай, – хрипло говорю я.
– Чего? – Лика вновь делает невинные глаза.
– Снимай трусы, – впервые я произношу вслух свое заветное желание и чувствую как возбуждение словно щекотка расползается по всему моему телу.
– Денис, ты что серьезно?! – она так старательно изображает удивление, словно надеется получить «Оскара».
– Конечно.
– Да я пошутила.
Лика хочет, чтобы ее уговорили, заставили, чтобы вышло так, будто она совсем этого не хотела.
– Раньше надо было думать, – твердо отвечаю я. – Снимай!
Лика медленно встает, оглядывается вокруг.
– А вдруг кто-нибудь увидит?
– Кто увидит? Здесь же никого нет.
Лика и сама это понимает. Она просто пытается тянуть время. Деревья надежно закрывают пляж, а на противоположной стороне реки густо заросший лесом обрывистый берег. Мы как-то пытались прийти туда, но не смогли пробраться сквозь густой лес. Стоя передо мной с раскрасневшимся лицом она кладет руки на резинку купальных трусов, потом вдруг резко поворачивается ко мне спиной и одним быстрым движением спускает трусы до середины бедер, обнажая хорошенькую белую попку с небольшими розовыми пятнами, повторяющими складки покрывала, на тех местах, на которых она сидела.
– Ну, всё? Доволен? – спрашивает она, глядя на меня через плечо.
–Э, нет! Надо передом снять, – говорю я.
– Мы не договаривались передом.
– Мы договаривались раздеться. Это значит, должно быть видно всё, что под одеждой.
Лика натягивает трусики и поворачивается ко мне передом.
– Ну, бли-и-ин… Я стесняюсь…
– Понимаю тебя, – весело говорю я. – Я бы на твоем месте тоже стеснялся.
– Вот ведь ты зараза! – укоризненно говорит Лика. Она крепко сжимает резинку трусиков. Сконфуженно смотрит на меня. Ей в самом деле очень стыдно. Я уже почти готов отказаться, когда она медленно спускает трусы до колен. Затаив дыхание, я смотрю на то, что скрывалось под трусиками: треугольник ослепительно белой незагорелой кожи, мягкий холмик лобка, поросший рыжеватыми волосиками – после купания Лика успела обсохнуть, и сейчас они весело блестят на солнце, а под ними писька – мягкая складочка кожи, уходящая вниз между ног. Мой член едва не вырывается из плавок.
– Совсем сними, – хрипло говорю я и зачем-то прибавляю, – надо полностью снять.
Лика немного сдвигает ноги. Трусики падают на покрывало. Она отодвигает их в сторону и слегка расставляет ноги. Теперь мне, сидящему на покрывале, снизу полностью видна вся ее промежность: пися и немножко ягодицы. Я старательно впитываю этот соблазнительный вид. В первый раз передо мной голая девушка – девушка, которая разделась специально для меня! Глядя на Лику снизу вверх, я вдруг отчетливо понимаю, какая она красивая! У нее удивительно нежная кожа – золотисто коричневая на животе, там где соблазнительно выделяется маленькая ямочка пупка, и молочно-белая внизу живота, там где были трусики, тонкая, сквозь которую слегка видны прожилки. Я восхищенно гляжу на нее. Лика встречает мой взгляд и смущенно улыбается в ответ.
– Так стыдно… – тихо говорит она. – Я никогда еще не снимала трусы перед парнем.
– А не перед парнем?
– Ну.., – Лика мнется в нерешительности, – ты никому не скажешь?
– Никому.
– Ну, мы с Маринкой и Лизкой как-то купались здесь голышом… А потом еще сравнивали свои сиськи… и жопы… и письки… Но ты ж понимаешь, мы – все девушки, нам друг перед другом не так стыдно. А перед парнем это совсем другое…
Я молча киваю, потом поднимаю руки, нежно провожу ей по бедрам, глажу и сжимаю ягодицы. Они слегка напрягаются в ответ на мое прикосновение.
– Повернись.
Лика послушно поворачивается ко мне задом. Я нежно глажу ее ягодицы, слегка раздвигаю их, любуясь нежно-розовой дырочкой ануса. Лика, которая сейчас совсем голая, смущаясь стоит передо мной, кажется мне очень хрупкой и беззащитной. Я чувствую прилив ранее не знакомой мне нежности. Мне хочется приласкать, защитить ее не знаю от чего, ведь ей сейчас ничего не угрожает. Я встаю и нежно обнимаю Лику, плотно прижимаясь животом к ее спине. Я обхватываю ладонями ее груди и нежно сжимаю их. Легонько тереблю маленькие потвердевшие соски. Лика молча накрывает мои ладони своими, задавая ритм движению. Одна моя рука продолжает ласкать ее грудь, другая медленно опускается вниз. Я глажу ее живот. Моя рука движется как будто отдельно от меня. Я лишь с трепетом и удивлением слежу за ее движением, жадно впитывая эти новые, незнакомые мне ощущения. Вот она нежно теребит ямочку пупка, опускается вниз, поглаживает лобок и наконец ныряет Лике между ног. Лика тихо охает. Ее бедра резко напрягаются, сжимая мою руку, и снова расслабляются. Я глажу ее между ног и чувствую, что у нее там мокро. Странно… Она же уже обсохла после купания. Я нажимаю сильнее. Лика мягко отстраняет мою руку и поворачивается ко мне. Она смотрит на меня как-то робко, словно чего-то боится.
– Не надо, – говорит она, – не засовывай ничего туда. Я еще никогда не была… Ну, ты понимаешь… С парнем… Понимаешь?
Я киваю и молча прижимаю ее к себе. Мы смотрим в глаза друг другу и смеемся вместе. Я вдруг чувствую себя очень легко и свободно. У меня такое чувство, будто Лика самая лучшая девушка на всем белом свете, а я знаю ее целую вечность. И я почему-то уверен, что и она чувствует тоже самое. Я наклоняюсь и целую ее в губы. Лика крепко обнимает меня и отвечает на мой поцелуй. У меня перехватывает дыхание. Мне кажется, что время остановилось. Я не знаю, сколько прошло времени прежде, чем мы разлепляем наши объятия. Я снова трогаю ее между ног.
– У тебя там мокро. Ты разве не обсохла после купания?
Лика улыбается и медленно качает головой.
– Это не из-за купания. Это из-за тебя.
– Раздвинь чуть пошире ноги, – прошу я,– дай я еще писю посмотрю.
Я опускаюсь на покрывало и снизу вверх пристально смотрю на ее промежность.
– Тебе нравится моя писька? – спрашивает Лика, широко расставляя ноги.
– Ага, она у тебя такая… – я не нахожу слов, – хорошенькая, мягкая…
Я нежно глажу Лику между ног – провожу пальцем по писе, потом всей ладонью ощупываю промежность, глажу и сжимаю ягодицы, слегка раздвигаю их и проникаю пальцами между ними. Лика смущенно улыбается.
– Хочешь дырочку посмотреть?
– Ага.
Я аккуратно раздвигаю ее писю пальцами.
– Нет. Так не видно, – говорит Лика.
Она торопливо опускается на покрывало, ложится на спину, подтягивает к груди согнутые в коленях ноги и широко разводит их в стороны.
– Бли-и-ин! Никогда не думала, что буду так вот парню показывать. Вот, смотри, так сразу видно и письку, и жопу.
Не отрываясь я смотрю ей между ног, нежно глажу ее бедра, слегка тереблю половые губы, трогаю анус, глажу ягодицы. Лика широко раздвигает пальцами свою письку:
– Вот так раздвигай. Видишь дырочку?
Я киваю. Она убирает руки. Своими пальцами я аккуратно раздвигаю ее писю, точно так же, как только что делала она. Ее интимное место легко раскрывается. Вся ее пися у меня как на ладони – розовая, блестящая от выступившей влаги. Я едва успеваю насладиться этим невиданным зрелищем, как Лика неожиданно хихикает.
– Чего?
Лика приподнимается и молча показывает на низ моего живота. Я опускаю взгляд. Теперь уже моя очередь говорить «ой, бли-и-ин». Мой вздыбленный член торчит над резинкой плавок. Я смущенно пытаюсь заправить его обратно, но Лика меня останавливает.
– Подожди… Встань.
Я встаю, и Лика – теперь уже она смотрит на меня снизу вверх – медленно спускает вниз мои плавки. Я так же как она раньше переступаю ногами и отодвигаю их в сторону. Подумать только: только что мне казалось чем-то совершенно невозможным снять трусы перед девушкой, а вот сейчас я голый стою перед голой Ликой, и мне так прекрасно, как не было никогда в жизни! Лика обхватывает ладонью мой писюн, слегка покачивает в руке, словно пробует на вес, поглаживает яички, потом снова сжимает писюн. Под ее руками он, как мне кажется достигает уже твердости гранита, и совершенно невиданных размеров.
– Ого какой! – говорит она уважительно. – Он у тебя всегда такой?
– Нет, – честно признаюсь я. – У меня никогда раньше так не стоял. Это ты меня так возбуждаешь.
– И я тоже только из-за тебя сегодня первый раз такая… Потрогай мне еще письку…
Я запускаю руку ей между ног.
– Нет, не так. Потрогай так, чтоб мне было приятно.
Лика садится на покрывало, откидывается назад, широко раздвинув согнутые в коленях ноги. Я опускаюсь рядом, нащупываю губами ее сосок, нежно ласкаю его языком, перехожу на другую грудь. Лика берет мою руку, прикладывает к своей промежности и, положив сверху свою ладонь, показывает, как надо. Я легко попадаю в ритм. Она убирает свою руку.
– Ага… Вот так… Да! Да! Сильнее! Только внутрь не надо… Да! Да! А-а-а!
Лика сильно сжимает ноги, плотно прижав мою ладонь к своей промежности, и заваливается на бок. Несколько мгновений она лежит неподвижно, словно в оцепенении, затем вдруг сразу расслабляется и садится на покрывале. У нее совершенно ошеломленный вид. Широко раскрытыми глазами она смотрит на меня и говорит с каким-то радостным удивлением:
– Мне никогда еще не было так классно!
По всей видимости Лика только что испытала свой первый в жизни оргазм.
– Теперь ты мне так же сделай, – прошу я.
Я встаю на колени, а Лика обхватывает ладонью мой член и неумело двигает туда-сюда. Теперь уже я накрываю ее ладонь своей, показывая как надо, и сразу же кончаю. Я едва успеваю отодвинуться в сторону, чтобы не запачкать покрывало, и крупные брызги спермы падают на песок. Мы вместе поднимаемся и заключаем друг друга в объятия. Я крепко прижимаю ее к себе, чтобы каждой клеточкой кожи ощутить прикосновение ее прекрасного разгоряченного тела. Мой член прижимается к ее животу. Но возбуждения уже почти нет. Вместо возбуждения я теперь ощущаю какую-то приятную расслабленность. Я прижимаюсь губами к ее губам. Мы целуемся. Нежно, неторопливо, стараясь подольше растянуть удовольствие. Наконец, разжав объятия, мы не сговариваясь беремся за руки и молча входим в воду. Вода приятно холодит обнаженные разгоряченные тела. Мы медленно плаваем, наслаждаясь ощущением приятной свежести, потом, также не сговариваясь, выходим на берег.
– Ну, пора домой, – говорит Лика, – давай одеваться.
– Давай.
Мы насухо вытираемся. Лика надевает лифчик от купальника и поворачивается ко мне спиной.
– Завяжи.
Я завязываю завязки. Лика надевает купальные трусики. Я натягиваю плавки. Говорить не хочется. Мы молча одеваемся. Лика сворачивает покрывало, убирает вещи в сумку.
Мы молча идем по лесной тропинке к деревне. Лика держит меня за руку. На ее лице веселая и немного лукавая улыбка. Время от времени она бросает на меня быстрые взгляды, словно хочет что-то сказать, но не решается.
– А ты тогда нарочно пошла с туза, правда? – спрашиваю я.
Лика смущенно хихикает.
– Ага! Ты знаешь, я как представила, как я перед тобой трусы снимаю, мне так стыдно стало, прямо жаром всю обдало. Так стыдно, и… приятно, как будто щекотно стало вот здесь, – она трогает себя между ног, – и я… взяла и пошла с туза! А тебе понравилось смотреть на меня голую?
– Да! Очень! Ты очень красивая, – говорю я.
Лика весело смеется. Мы выходим из леса, и она отпускает мою руку. Зной спал. Деревенские жители постепенно выходят из своих домов, так что не стоит держаться за руки на виду у всех.
– Ну, пока, – говорит Лика, когда мы останавливаемся у моей калитки, – пойдем завтра купаться?
– Ага, – отвечаю я и добавляю, – на дальний.
Лика заговорщицки улыбается мне и бежит к своему дому. Я смотрю, как мелькает на крыльце ее белое платье. Лика оборачивается, машет мне рукой и скрывается в дверях.
Автор: Иван Пипкин
