Свисток судьи заглушал рёв стадиона.
Все орали, стараясь перекричать соперников, и подбадривая игроков. Накал игры был максимальным, и команды напрягали последние силы в решающем матче. В этом году соревнования за право считаться лучшей командой года по футболу, и поездка за рубеж, в качестве награды победителям, была последней. Осень потихоньку зацветала буйными красками, и это означало, что сезон игр заканчивался. Рассвирепевшие команды вырывали победу друг у друга, не позволяя противнику брать верх! Никто не мог предугадать, чья команда, все же, вытянет победу, вырвет ее с кровью и потом!
Ревущий стадион весь стоял на ногах! В некоторых местах видны потасовки между болельщиками. Решающие минуты! Удар! Бросок вратаря в угол ворот! Мяч пойман!
— «Ура-а-а-а!! Ура-а-а-а!!», — ревела безумная толпа, бросаясь на поле.
Охрана не в силах была удержать такой натиск. Толпа, буквально, смела их в сторону и ринулась на поле, хватая своих победителей. Крики! Вопли! Летящие вверх шапки и кепки! Они чередуются с взлетающими в воздух спортсменами, дико орущими от восторга! Объятия! Радость! Слезы! Все бурно смешалось! Понеслось!
Долго еще успокаивался стадион. Одни орали, радовались! Другие хмуро покидали места. Голоса звенели еще долго, разнося эхом по округе отголоски.
Уставший и едва держащийся на ногах, весь потный, в запачканной спортивной форме, едва оторвавшись от ликующих друзей, он шел домой. Победа вырвана, и теперь голову занимали предстоящие сборы и как награда – долгожданная поездка за границу! Антон ни разу не был за границей и страстно желал съездить с командой. Предстоял новый турнир с иностранцами, и нужно было готовиться. Для тринадцатилетнего подростка это был предел мечтаний! На областных и районных соревнованиях он бывал не раз. А, вот за границей…! И счастливый этими мыслями, он направился в скверик. Дорога домой пролегала через него. Долгими летами и зимами он ходил здесь и знал каждую тропинку. Можно было, конечно пройти по главной аллее, но можно и срезать, свернув по заросшей, полуразрушенной дорожке среди редких кустов. Так он и сделал. Уставший после изнурительного, выматывающего матча, теперь он брел в счастливом, расслабленном состоянии.
Внезапно оглушительный удар по голове. Теряя сознание, он успел отметить сильный, но в то же время, странный удар…
…Далеко…, …где-то далеко,… в глубоком колодце, как ему показалось, отдавались пустые, приглушенные голоса. Кто-то хватал его за руки и голову… или это кажется… .
Он открыл глаза.
Какие-то люди толкались около него и тревожно спрашивали о его здоровье.
— «Все хорошо», — тихо ответил Антон и медленно, при помощи посторонних, поднялся на ноги.
Но звук собственного голоса ему, почему-то показался пустым. …Странно… . Что-то еще…голова странная…тяжелая. Что они там говорили? Солнечный удар?! Наверно…
И, отцепившись от прохожих, он пошел сам. …Голова гудела. Нет, не гудела, а какая-то тяжесть в ней. Наверно устал…
Пройдя еще несколько десятков метров через знакомый район, он оказался в родном дворе, где вырос и знал каждую трещинку на стене, каждый камешек под ногами. Двор окружали три двухэтажных дома старой постройки. Но квартиры здесь считались, почти элитными, из-за высоких потолков и больших комнат. Здесь жили либо потомственные южане, либо новые русские.
Квартира, где жил Антон со своей мамой и сестрой Дашкой, располагалась на первом этаже. От матери он знал, что эта шикарная квартира досталась им от дедушки с бабушкой. Дед в былые времена был обкомовским работником. Тогда и получил это жилье. А сейчас, если не отобрали, то уже не беспокоили.
Он вошел в подъезд и позвонил в дверь.
Дверь открыла мама в кухонном переднике.
— «Ах! Какой выпачканный весь! Устал? Как играли?» — с порога она засыпала вопросами.
На соревнования она не ходила – все равно ничего не понимает в футболе! Но за успехи сына болеет.
— «Иди помойся, да сними эту грязную форму! И живо к столу! Я тебя покормлю!»
Антон молча вошел в ванную, сбросил одежду и встал под душ. После изнурительного «боя», приятная свежесть струй ласкала и успокаивала натруженное тело. Но голова, по-прежнему, была тяжелой. Стоя под душем и осматривая себя, он, вдруг, заметил неожиданную, приятную новость. Да, точно, ему не казалось – его взрослеющий, юношеский член стал заметно больше! Точно! Он гордо потрогал удивительное новшество и хитро усмехнулся. Помывшись, он накинул висящий на крючке махровый халат и вышел.
Мама хлопотала на кухне и весело стучала тарелками.
— «Иди скорей сюда! Садись, поешь!»,- заботливо хлопотала она возле сына, — «Антон, ну где же ты?!»
Он знал, что мама не отстанет, пока не покормит его. Она глубоко убеждена, что растущему организму нужно хорошо питаться, поэтому не терпела никаких возражений. Не отстанет, пока не накормит!
Антон не чувствовал голод. Он чувствовал только усталость и еще какой-то дискомфорт.
— «Я не хочу» — неожиданно для себя сказал он и направился в свою комнату.
— «Как это – не хочу!» — мама высунулась из кухни, да так и замерла изумленная с поварешкой в руках, — «Ты должен…поесть»
Она остановилась и смотрела на него…в его глаза….Они были странные, незнакомо-бездонные…темные. …
— «Я не хочу есть!» — почему-то твердо сказал он.
— «..Ладно…Как скажешь…», — она, словно, замерла во сне, тягучем сне…
Антон удивленно посмотрел на мать. Обычно живая и упорная, она теперь казалась заторможенной или расстроенной. Скорее, как внушенной!… Как странно. Такой маму он еще не видел. Но спокойное, ленивое равнодушие заставило его удалиться в свою комнату.
А мама так и осталась стоять на пороге кухни с сияющим половником в руке.
Уже войдя в свою комнату, он остановился и задумался. Странная мама какая-то сегодня. Сговорчивая… Впервые она отнеслась к нему не как к ребенку, а как к взрослому. Это ему понравилось. В следующий момент он холодно и хитро усмехнулся.
…Утро пробивалось сквозь неплотно зашторенное окно, ослепительно ярким лучом освещая часть кровати. Антон пошевелился, потянулся и приоткрыл глаза. Затем приподнялся и присел на край кровати, свесив ноги и, чуть сгорбившись, просидел так некоторое время, прислушиваясь к своим новым ощущениям. Что-то не так! Мальчик по-новому стал ощущать и свое тело и собственное сознание. Словно он повзрослел за одну ночь! Странным было и то, что окружающие предметы он видел теперь в новом свете. …Сильно хотелось пить…
Он встал и, не переодеваясь, прямо в пижаме пошел на кухню.
Был воскресный день. Мама не спешила на работу в частную клинику, где работала стоматологом. А няня еще не пришла.
В этой семье так повелось с былых времен – статус и положение семьи обязывали иметь в доме прислугу и няню, которая присматривала и воспитывала детей до их совершеннолетия.
Конечно со смертью отца-кормильца, доход семьи резко упал, и содержать прислугу стало накладно. Но услугами няни пользовались всегда.
Нельзя сказать, что у Антона и его старшей сестры Даши, которой исполнилось уже 16 лет, все их детские годы была одна и та же няня. Прежняя няня была стара и часто жаловалась на здоровье. Пришлось искать новую.
Новой няне было 28 лет, она была довольно хороша собой: пышные, округлые формы, очень большая грудь, которая вылезала из выреза на платье, и, дразня глубокой, длинной дорожкой, раз за разом приманивала взгляд взрослеющего мальчика. Круглые ягодицы, как две большие булки, плавно перекатывающиеся при ходьбе, ему давно хотелось потрогать. Но, сделать это, он не смел. Поэтому, застенчиво облизываясь, вынужден был отводить в сторону взгляд, стыдливо прикрывая, восставший, на все реагирующий член. После такого ему приходилось прятаться в комнате и долго, фантазируя на эту тему, дрочить и кончать, освобождаясь от томящего возбуждения.
А однажды он вошел в незапертую ванную, где за прозрачной занавеской мылась под душем его сестра Даша. Он тогда впервые увидел обнаженное женское тело наяву, и сильно возбудился. А исход был один – плотно запертая детская комната, повернутое к окну большое кресло и жадная рука, быстро двигающаяся по члену вверх-вниз.
Так уж случилось, что Антон рос в окружении женщин, и рано или поздно, ему, все же, пришлось бы наткнуться на пикантную ситуацию.
И вот, проходя мимо маминой спальни, он обратил внимание на тоненькую щелочку, оставленную незакрытой дверью. Он, не зная зачем, тихонько приблизился и чуть приоткрыл дверь.
Мама переодевалась. Она стояла спиной к нему и выворачивала платье. Она была совершенно голой. Светлая кожа красиво играла в утреннем солнечном луче. Его мама была красива и выглядела молодо для своих 33 лет. Стройная фигура, точеные плечи, круглые ягодицы. Еще недавно, несколько лет назад, мама была чемпионкой области по спортивным танцам на паркете, и сейчас регулярно посещала фитнес-центр, и ее фигура отличалась стройностью и спортивной подтянутостью.
Он невольно залюбовался и, осмелев, внезапно для себя, вошел в комнату. Еще не понимая, что происходит, он медленно стал подходить к ней сзади.
Она услышала шорох и обернулась.
— «Ох! Что ты тут делаешь?», — смущенно она махнула рукой в сторону двери.
Но встретившись с сыном взглядом, внезапно смолкла и осталась стоять неподвижно, замерев на месте, не двигаясь, не прячась.
Это приятно удивило его. Он с интересом рассматривал ее тело. Большие и красивые груди с торчащими темно-розовыми сосками слегка свисали, придавая телу особое женское изящество. Плоский живот с тоненькой ямочкой посередине, плавно переходил в темный, волнующий сад, заботливо прикрывающий лобок. Роскошные упругие ягодицы и округлые стройные бедра, притягивали взгляд.
Затаив дыхание, он рассматривал свою мать, такой как она есть – голой и не прикрытой.
И, вдруг, захотелось большего. Он представил, как она может быть эротичной, развязной. Представил ее голую, танцующей стриптиз-танец в свое удовольствие. Нет – в его удовольствие! Для него! И так красочно представил это, что не заметил, как фантазия перешла в реальность. Не веря своим глазам, он ликующе смотрел, как мама закрутилась в шокирующе откровенном эротическом танце, двигаясь с отточенной грацией профессиональной танцовщицы. Причем, как ему хотелось ее видеть, так она и делала. Она была полностью послушна его мыслям! Вот это да! Что же такое происходит?! Любое движение, любой наклон она выполняла в точности. Как он представлял. А он вспоминал, что видел на порно-кассете вместе с приятелем, у того дома. Тогда они оба запыхавшиеся и потные от усталости и возбуждения, совершенно потрясенные, впервые посмотрели такой фильм. Домой он, тогда, пришел красный, взъерошенный и с круглыми от шока глазами.
А теперь со знанием дела он сам заставлял свою мать танцевать, как стриптизерша, принимая совершенно откровенные позы. Все ее движения имитировали или намекали на половой акт. И это было красиво. Женские, изящные движения бедер и покачивания тяжелой груди, напоминали ему мягкие накаты волн, лаская глаз и слух. Повинуясь его желанию, мать присела на корточки и, широко разведя колени, открыла на обозрение всю промежность. Легкие касания пальцем влажных, розовых губ и клитора, заметно возбуждали ее. Щеки ее розовели, а в глазах появлялся восторженный блеск.
Антон замер от восхищения увиденным. Какая-то сила делала его надменным и наглым. Тринадцатилетний мальчик менялся на глазах. Уже в выражении его лица появилось что-то нечеловеческое, цинично-жестокое. Глаза стали темными, бездонными. Выражение лица стало совсем другим, незнакомым, не детским. Злая, циничная ухмылочка, теперь поселилась на его лице.
Еще одно мгновение – и мать, не соображая, кто перед ней, уже стоит к нему задом, сильно наклоняясь, разведя руками ягодицы и выставив на обозрение всю промежность. Затем подалась вперед и поползла по широкой кровати, упав на спину. Широко раздвинутые ноги предлагали обратить все внимание на красующиеся развернутые губы с раскрывающимся маленьким ротиком из темных лепестков-губ. Выше губ торчал набухающий бугорок. Из его маленькой дырочки чуть виднелась легкая влага. Легкими движениями пальцев она касалась этого бугорка и, нажимая на него, слегка тормошила его. Глаза при этом были прикрыты подрагивающими ресницами. Сладкий, тяжелый стон, едва слетев с губ, повторялся вновь, наполняя комнату. Было видно, что она при этом испытывает немалое удовольствие. Тело ее подрагивает, дергается, затем, резко выгнувшись она кончает с протяжным тихим стоном. Легкий вздох удовольствия, еще!
Член Антона стоял, как кол, оттопыривая штаны пижамы. Чуть прищурил глаза и представил, что хотел.
Мать приподнялась. Ее бессмысленный, полный покорности взгляд, был устремлен на его топорщащийся член. Она сползла с кровати, приблизилась к сыну и, высвободив его орган из тканевого плена, обхватила обеими руками, погладила, лизнула, еще раз. Затем, раскрыв шире рот, обхватила его полными губами, плотно прижав к головке.
Он ощутил, как мягкие губы нежно скользят по самым чувствительным местам по нежной уздечке, под краешком головки. Жадные губы скользили вниз по стволу, вбирая, поглощая весь член целиком.
Незнакомые, приятные ощущения заполняли его тело, нарастали. Движения становились быстрее. Интуитивно он задвигал тазом. Резкие движения усиливали ощущения. Он ощутил приближение чего-то сильного, буйного. Эти ощущения невозможно было сдержать. Его тело затрясло еще больше. Накатила теплая, тяжелая и приятная волна. Член задергался, запульсировал и выплеснул порцию прозрачной жидкости в рот матери. Она слегка поперхнулась, но проглотила все, слизав с головки последние капли. Антон понял, что кончил. Откуда взялись эти знания, он не знал. Антон чувствовал себя повзрослевшим. И, вместе с тем, он чувствовал себя иным. То, что женщина его слушалась и подчинялась, ему очень понравилось. Антон заметил, как терялись и становились бессмысленными ее глаза, когда они только раз встретились взглядом.
«Она стала послушной!», — гордо заметил он, — «Я могу ее заставить делать то, что захочу!»
Это открытие было потрясающим. Он решил попробовать еще круче. Что он сможет заставить сделать?! Он мысленно приказал ей повернуться и, встав на колени, дать ему возможность сделать все, что он захочет.
Ирина, так звали его мать, послушно повернулась и, встав на колени, нагнулась, открыв ему желаемое. Грудью она касалась кровати, головой легла на подушку. Соски терлись о покрывало. А круглый зад был выставлен высоко кверху.
Антон приблизился.
Окаймленная темным волосом, краснеющая вагина, манила и звала. Капли влаги просочились на ее поверхность. Губы раскрылись, приглашая войти.
Он подошел, взяв рукой под головку члена, приставил ровно в проем и толкнул. Вагина была готова и сочилась смазкой. Член вошел мягко, без усилий, раздвигая своим телом губы. Сразу ощутил влажное тепло вагины. Она охватила его плотным, мягким кольцом, поглотив целиком внутри себя, и завибрировала сама на его члене, нанизываясь до упора.
Впервые ощутив внутри вагину, он был поражен ее коварной притягательностью. Неведомая сила манила его туда. Антон чувствовал, как набухает, увеличивается в размерах его член. Закатив глаза, он схватил маму за бедра, и с силой войдя в нее, резкими толчками стал ебать ее. Стоны блаженства сами вырывались из его уст. Он стонал и повизгивал от удовольствия.
Его стоны перекрывались то громкими, то тихими, с подвываниями, стонами Ирины. Мотая рыжими волосами, она то выгибала спину, то выставляла ему поближе зад. Было видно, что она ощущает большое удовольствие.
Но вот Ирина отстранилась от него, вытащила член и, бросив Антона на кровать, села сверху, прямо на смазанный смазкой член. Он вошел легко и смачно. Слегка хлюпая от сочащейся из вагины смазки, она, закрыв глаза, подпрыгивала на все удлиняющемся члене. Или казалось или член, действительно, стал длиннее. Он входил очень глубоко, и стало больновато садиться. Но в запале похоти она не поняла этого. Ее инстинктами теперь управляла его сильная, захватывающая воля.
Она кончила сильным, бурным выбросом с криками, стонами и визгом. Оргазм, который она ощутила, был намного сильнее по накалу, чем те, что она испытывала обычно. У нее даже закружилась голова.
Следом за ней его пульсирующий поток прыснул внутрь нее, орошая молодой спермой возбужденную вагину. Она стала сокращаться, сжимая член плотным кольцом. Через некоторое время пульсация прекратилась, кольцо разжалось и ослабло.
