Я подошел к ней и медленно стянул покрывало. Как и ожидалось, оно была единственным прикрытием наготы этой женщины, лежащей сейчас на передо мной с раскинутыми по подушке волосами и руками, вытянутыми вдоль тела к сведенным вместе ногам. «У нее серые глаза», – подумал я, снимая с себя все и укладываясь рядом. В этих глазах я прочел плохо скрываемую печаль. Я бесстыдно окинул Евгению Павловну взглядом сверху вниз, ее округлые плечи, груди, выделяющиеся белизной на загорелом теле, и такой же белый треугольник на животе, заканчивающийся внизу подстриженными волосами на лобке, под которым угадывались две складки, уходящие вниз и скрываемые плотно сдвинутыми широкими бедрами.
– Какая ты красивая! – не выдержал я и стал целовать желавшую меня женщину в губы, в шею и в грудь, одновременно лаская ее рукой внизу живота, теребя волосы на лобке и поглаживая бедра.
Женя не отвечала мне и лишь покорно принимала ласки, отведя глаза. «Смущается», – догадался я. Ночью, когда было темно, можно было представить меня если не Аленом Делоном, то, по крайней мере, мужем. А сейчас, при свете, ей уже никуда не уйти от понимания того, что она вступает в связь с незнакомым мужчиной. «И все-таки она меня хочет!» – эта мысль придала мне уверенности.
– Закрой глаза, – сказал я.
Евгения Павловна послушно выполнила приказание и замерла в ожидании. Я снял с себя все и лег на нее, ощутив под собой тело, остававшееся во все той же позе: руки по швам, ноги вместе.
– Милая, моя, хорошая, – шептал я, осыпая ее поцелуями и упираясь окрепшим членом в ее сведенные бедра, – Раздвинь ножки, сладкая моя.
Не открывая глаз, Женя начал медленно разводить ноги, и мой член прикоснулся к ее промежности. «Сейчас я снова буду в ней, – промелькнуло в сознании, – Какая она мягкая и покорная!» Я чувствовал, как, обливаясь смазкой, распух мой дружок. «Сейчас, сейчас, – подбадривал его я, – Иди к девочке в гости!» И мой член опять вошел в многострадальное лоно Евгении Павловны.
– Посмотри на меня, – зашептал я, глядя прямо ей в лицо.
Женя открыла глаза. Печаль и тоска ушли из ее взгляда, а вместо них появилась радость и удовлетворение от созерцания мужчины, чей член в этот момент находился в ней. Я улыбнулся и поцеловал ее в губы. Она ответила на мой поцелуй, потом обняла и прижалась к моему телу, изменив положение ног для удобного сношения – согнув колени и разведя их в стороны. Не давая ей закрыть глаза, я гладил ее по волосам и одновременно пытался уловить ощущения члена, проникающего в послушное тело этой женщины, чьи серые глаза смотрели сейчас прямо мне в душу. Мое сознание от этого раздваивалось и сливалось с таким же раздвоенным сознанием женщины, с которой я сношался, может быть, в последний раз в моей жизни.
– Ты меня не забудешь? – тихо прошептала она.
– Нет, что ты! – зашептал я в ответ, – Я обязательно найду тебя в Киеве.
– Хорошо, – выдохнула Женя и прижалась ко мне еще сильнее, – Кончим вместе?
Мой дружок ошалел от счастья и стал расти еще и еще, увеличиваясь в размерах до немыслимых пределов. Женя развела согнутые в коленях ноги так, что они образовали своеобразный «шпагат», полностью открывая этим промежность, куда мой член стал влетать и вылетать свободно, как птица. Не прекращая процесса, я, время от времени, чуть приподнимался, старался взглянуть на это захватывающее зрелище. Наконец я почувствовал, как раскрытые навстречу мне бедра и промежность начинают мелко дрожать, и в моей голове промелькнуло: «Кончает!» Я стал резко всаживать свой член в лоно ловящей наслаждение женщины, по моему телу пошла дрожь и я начал кончать во влагалище, ставшее вдруг приятно упругим.
Все! Из последних сил я обеими руками обхватил пышные бедра и отправил последнюю порцию спермы глубоко в тело отдавшейся мне женщины.
Мы так и застыли, не желая ничего менять.
– Как бы я хотела остаться так навсегда! – мечтательно вымолвила Евгения Павловна.
Я украдкой посмотрел на будильник.
– Да, да, – заметила мой взгляд партнерша, – Сейчас поедем. Только полежу немного.
Не меняя позы, Женя повернула голову и закрыла глаза. Я извлек своего, вконец очумелого, дружка, целиком покрытого спермой и смазкой. Женщина, с которой я только что так яростно занимался любовью, оставалась в той же позе, как и во время сношения. Казалось, она спит. Спокойное лицо с закрытыми глазами было повернуто немного вправо, одна рука ладонью лежала на груди, а вторая свободно откинулась вбок. торс чуть изгибался в ту же сторону, куда было направлено лицо, а бедра, вывернутые по-лягушачьи, бесстыдно показывали мне все женское хозяйство: половые губы протянутые сверху вниз, начиная от волос на лобке и уходя вниз до конца. Между половыми губами виднелись розовые лепестки малых губ, немного раскрывающихся в нижней части, где находился вход во влагалище. «Вот чем мечтают обладать все мужчины!» – философски размышлял я. Вид был не такой эстетически совершенный, как в эротических фантазиях. Но почему-то хотелось войти в эти ворота еще и еще раз…
Я посмотрел на моего дружка. Вид у него был далеко не бодрый: он уменьшился в размерах втрое, и из него изливалась не помещавшаяся уже в нем смесь смазки и спермы. «Сейчас испорчу все хозяйские простыни!» – испугался я и бросился за платком.
Собственно говоря, на этом все и закончилось. Через три часа мы с Евгенией Павловной мчались в автобусе прочь от Ялты.
Нам повезло: автобус был не рейсовый, а пансионатский, куда направлялась Евгения Павловна, поэтому мы ехали по верхней трассе, быстро и без остановок, вместо того, чтобы вытряхивать душу на всех поворотах нижней дороги. Как и вчера, справа от нас были крымские горы, а слева виднелись утопающие в зелени поселки и санатории, дальше – синее море и синее небо, вместо горизонта разделенные полосой сверкающей дымки.
Однако красоты Южного Берега меня занимали мало:
– Когда мы встретимся в Киеве? – допытывался я.
– Ну, созвонимся, – уклончиво отвечала моя любовница.
– Дай мен адрес или номер телефона, – настаивал я.
– Лучше позвоните в службу лифтов – меня там все знают.
Опять, «вы» – настроение у меня испортилось. Женя снова пыталась дистанцироваться от меня. И, хотя для окружающих нас пассажиров мы продолжали выглядеть типичной супружеской парой, ехали мы в разные места и с разными целями: она спешила вывести мужа из южнобережного запоя, коим грешат здесь многие отдыхающие, а я должен был удовлетворить изголодавшуюся без секса жену, дабы она не наставила мне рога. Этот вид развлечений, как известно, достаточно популярен среди женской половины посетителей курортного края.
– Ладно, я позвоню, – пообещал я, разглядывая Евгению Павловну так, что бы ее образ запомнился надолго.
Она выглядела достаточно просто: ее волосы скрепляла заколка на затылке, образовывая «хвост». Ветер развевал часть волос, не попавших в заколку. Немного прищуренные глаза со спокойным интересом рассматривали проплывавшие мимо горы. Ситцевое платье в цветочек облегало грудь, оставляя открытыми шею и руки. От пояса платье шло складками, скрывая ее пышные бедра и колени. Под платьем, как я знал, были только белые трусики, и они, вместе с платьем, создавали иллюзорный эффект приличия, драпируя роскошное женское тело, но я-то помнил, как быстро это все сбрасывается…
– Вот я и приехал, – нарочито бодрым голосом объявил я.
– До свидания, – тихим голосом попрощалась моя попутчица.
Я вышел, и автобус скрылся за поворотом, унося серые глаза, выбившийся из-под заколки локон, ситцевое платье, облегающее грудь, широкие бедра, скрытые складками платья и то, что было спрятано в белых трусиках, куда я был так развязно вхож всю минувшую ночь и где, вполне возможно, содержалось продолжение моего рода.
Было жарко. Неподвижный воздух наполнился треском цикад. Внизу виднелось кладбище, окруженное густыми зарослями кустарника. Далее был виден Симеиз, начинающийся с квартала облезлых хрущевок, за которым шли утопающие в садах дома частного сектора, потом крыши санаториев и пансионатов, а за ними виднелось море и крутая скала в нем. Я зашагал по извилистой проселочной дороге, ведущей мимо зарослей кустов к частному сектору. «Какая женщина! – крутилось в голове, – Развестись с женой, к чертовой матери, да жениться на ней!» Я остановился посреди пустынной дороги, убедился, что никого нигде нет, запустил руку себе в штаны проверить состояние «хозяйства». Все было на месте: мошонка была подтянута в аккуратный комочек, а мой «дружок», обычно висевший «тряпочкой», необычайно бодрился и строил из себя сосиску средних размеров. «Хорошо! – мысленно сказал я ему, – Где мы намедни побывали! Теперь пойдем исполнять супружеский долг. Не подведи!»
И я бодро зашагал в сторону Симеиза.
Встреча с женой была полна сюрпризов. Если бы я встретил ее на улице случайно, то не узнал бы. Она сильно загорела и значительно похудела, хотя и раньше полнотой не отличалась. Я смотрел на нее и повторял про себя: «Это – моя жена, зовут ее Татьяна, ей двадцать восемь лет, образование высшее, нигде не работает, детей нет». Несколько таких повторений, и я полностью вжился в легенду – образ образцового мужа с выражением полной невинности на лице. Теперь можно было смотреть на свое сокровище, не опасаясь, что глаза меня выдадут.
– Как ты изменилась! – воскликнул я, уставившись на облезлый от загара нос.
– Ой, чего я только не втирала, ничего не помогло! – лепетала моя супруга.
Ее темные очки, сдвинутые на затылок, служили своего рода заколкой для выгоревших на солнце волос, ниспадающих на плечи и скрывающих узкую полоску белой ткани на шее. Эта полоска впереди переходила в две лямочки, поддерживающие небольшую майку с широким вырезом на груди и совершенно голой спиной. Лямочки плотно облегали небольшие аккуратные груди моей жены, четко обозначая смотрящие в разные стороны соски. Над грудями висела знакомая золотая цепочка с медальоном, изображающая знак зодиака. Короткие светлые шорты облегали бедра и оставляли открытыми загорелые ноги.
«А жена у меня ничего, красивая», – подумалось мне.План отбить у алкоголика женщину с двумя детьми, дал первую трещину.
– Пойдем на море? – с надеждой спросил я, когда вещи были сложены в убогий сарайчик, служивший «квартирой» для отдыхающих.
– А «мальчик» не соскучился по «девочке», – игривая улыбка блуждала на лице жены.
Как, все-таки, меняется лицо женщины, желающей секса! Морщины разглаживаются, глаза округляются, губы кажутся пышнее, и даже уши выглядят немного сдвинутыми назад к затылку.
– В этом сарае? – возразил я, – Нас тут вся улица увидит!
– Давай куда-нибудь пойдем! – предложила жена.
– Давай, – согласился я, вспомнив кусты возле кладбища.
Мы прихватили хозяйское одеяло и резво побежали вверх по дороге, откуда я только что пришел. «Сегодня у меня будет вторая женщина», – констатировал я. Собственно говоря, до этого мне не случалось быть с двумя женщинами за столь короткое время. «Идем на рекорд!» – предупредил я моего дружка. Похоже, тот проникся ситуацией и из состояния «сосиской» начал медленно переходить в положение «сарделькой». «Спасибо!» – поблагодарил я его за солидарность.
– Здесь хорошо, – сказал я, как только дорога дошла до кустов.
– Может быть, пройдем еще дальше? – жена тянула меня за руку.
– Не стоит, – отбивался я, понимая, что вид кладбища жене совсем не понравится. – Если мы пойдем дальше, нас будет видно с дороги.
Другие аргументы не потребовались. Мы немедленно забрались в середину чащи, нашли небольшое место, свободное от кустов и разложили одеяло, предварительно выкинув из-под него мелкие камешки, сучья, пивные пробки и разный прочий мелкий мусор.
– Как я по тебе соскучилась! – Татьяна обняла меня ослабевшими руками и начала медленно оседать на одеяло, увлекая меня за собой.
– Я тебя хочу, – мое вранье прозвучало вполне убедительно.
Расслабленное тело жены безвольно лежало передо мной. Я спокойно снял с него шорты и майку. Татьяна осталась лежать в одних белых трусиках. Мир сузился до небольшого пространства, ограниченного зарослями, над котором раскинулось синее крымское небо. Я разделся, стараясь не поворачиваться к жене спиной, – на ней могли остаться царапины. Оказавшись на свежем воздухе, мой дружок окончательно воспрянул духом и встал во всей красе. Было странно и необычно ощущать себя голым не в постели и не в темноте: воздух свободно обмывал мошонку и член, внушая чувство щемящей стыдливости.
– О-о, – послышался тихий голос жены, – Какие мы красивые! Иди ко мне!
Я лег рядом. Татьяна лежала на спине, закинув руки за голову, вытянув одну ногу и положив на нее другую, немного согнув ее в колене.
– Как я тебя хочу! – прошептал я, теперь уже вполне искренне, положил руку на ее грудь, мягко провел вдоль тела, заводя ладонь в трусики, и, взяв их двумя руками, осторожно стал снимать их, протягивая по бедрам и ногам.
Татьяна закрыла глаза, повернула лицо вбок и застыла в том положении, в котором я снял с нее трусики: одна рука оставалась над головой, вторая, согнутая в локте, неопределенно зависла над грудью, как бы раздумывая, закрыть ее или оставить моему взору. Полусогнутые ноги с поднятыми коленками безвольно разошлись в стороны, бесстыдно обнажив находившийся под лобком продолговатый бугорок, разделенный щелью вдоль на две части.
Моя жена обладала очень редким даром природы – узким влагалищем. Собственно говоря, ради него я на ней и женился.
