Некоторое время тому назад случайно узнал, что у моей матери молодой любовник. Я видел их издалека. На вид он даже моложе меня. Я, конечно, понимаю, что это не мое дело. Я уже взрослый, она еще молодая, привлекательная. Разумеется, она имеет право на личную жизнь и т. д. Но одно дело, если бы я увидел рядом с ней мужчину соответствующего возраста и социального статуса (кстати, в таких поклонниках у нее никогда не было недостатка), а тут – парень, который годится ей в сыновья, и который мог бы быть моим товарищем.
Она образованная, интеллигентная, привлекательная женщина. Вполне современная. Но мне всегда казалось, что у нее традиционные, патриархальные взгляды на сексуальные отношения. Я никогда бы не подумал, что она способна завести себе молодого любовника. Не каждая женщина даже авантюристического склада на это решится. Мода что ли такая пошла?
Между ними не может быть духовной близости, слишком большая разница в возрасте. Шантаж, принуждение? Нет, не похоже. Она весела, приветлива, хорошо выглядит. Значит, их объединяет секс. Ее влечет к нему страсть, похоть. Что ж, это можно понять. Не зря же говорят, хотение пуще неволи. Она понимает, что пройдет еще какое-то время и красота ее начнет увядать, и поэтому хочет взять от жизни все, что еще может.
И все же, женщине, такой как она, нужно сделать над собой усилие, нужно переступить через самолюбие, преодолеть стыд, наконец, чтобы вступить в интимные отношения с мальчишкой. Она это сделала. Почему? Может быть, дело не только в его хорошей потенции. Может быть, он дает ей что-то особенное, как сейчас говорят, эксклюзивное.
Вот я и думаю, в чем же тайна их отношений. Кто она, моя мамочка, – нимфоманка, мазохистка, анальщица? А ведь она раздевается пред ним догола. Он, этот сопляк, смотрит на нее. Видит то, что даже я видел когда-то тайком, украдкой, мельком. Она позволяет ему себя трогать. Он владеет, наслаждается ее телом… Невыносимо!
Когда я представляю себе, как это может происходить в действительности, у меня возникает мучительное чувство ревности, перерастающее всякий раз в острое наслаждение. Впервые за много лет объектом моих сексуальных фантазий стала мать.
Такое уже было раньше, в ту пору, когда я только начал заниматься онанизмом. Иногда мне удавалось случайно или намеренно видеть ее голой. Я мастурбировал, фантазируя, как ее унижает и насилует хулиган.
Потом это ушло…
И вот вернулось. То, что теперь происходит на самом деле во время их интимных встреч (ведь происходит же!), кажется мне реализаций той детской фантазии. Конечно, он не насилует ее в буквальном смысле. И все же… Наверное, пробует ее по-всякому, предлагает постоянно что-нибудь такое, унизительное. Представляю, что он с ней делает. Эти мысли не дают мне покоя, распаляют мое воображение. Иногда мне становится стыдно, и я стараюсь отогнать их от себя. Но они роятся в голове, словно назойливые мухи. Они мучат и изнуряют меня. Изнуряют, как зной. Ежедневно, ежечасно.
Я выследил их, узнал, где они встречаются. Удалось мне это не сразу, с нескольких попыток. Пришлось проявить всю изобретательность и дерзость, на которую я только способен. Зачем я это сделал, не могу объяснить. Ведь я же не собирался и не собираюсь им мешать. Напротив, мне почему-то хочется, чтобы их связь продолжалась.
Местом их встреч оказалась квартира в девятиэтажном доме. Рядом университет и студенческие общежития. Поэтому я думаю, что он студент, а квартира съемная.
Несколько раз, охваченный нервной дрожью, подходил в двери. «Вот сейчас позвоню и во всем признаюсь» – думал я. Но, к счастью, хватало сил остановиться. А вот от того, чтобы тут же, стоя под дверью, подрочить, не удержался. Потом меня спугнула какая-то бдительная бабуля. Но это к лучшему, могло быть хуже.
Каждый раз, когда я вижу, что она собирается на свидание, испытываю к ней чувство какой-то особой нежности. При этом у меня начинается неведомая мне ранее, нервная лихорадка. Руки холодеют, становятся влажными, а лицо, наоборот, начинает гореть. «Саша, я ухожу, приду не скоро, не скучай. Закрой за мной».
Она уходит, а я мысленно следую за ней. Представляю, как она едет в автобусе, как подходит к его дому, как поднимается на этаж… «Вот сейчас, наверное, он открывает ей дверь» – думаю я, глядя на часы. Представляю, как он целует ее, помогает снять пальто… Некоторое время они сидят за столом, обмениваясь, какими-то незначащими фразами. Далее возникает нелов-кая пауза. И, наконец, происходит то, чего они оба ждут. Он берет ее за руку, смотрит в глаза… «Пойдем?». Она молча следует за ним… Начинаю мастурбировать. Вот он спускает с нее трусы. У него возбужденный член. Он встал на нее, на мою мамочку. Мамочка, родная! Сейчас тебя будут ебать! Как унизительно, как сладко! В моем распаленном, больном воображении возникают какие-то несвязанные, словно обрывки сна, видения. О! Это что-то запредельное. Не могу больше. Кончаю бурным оргазмом. Наступает глубокий покой, неописуемое блаженство. Оно сравнимо с тем, которое я однажды испытал, находясь в реанимации под действием наркотиков. Мне казалось, что я лежу на облачке, а надо мной бескрайнее, чистое, синее небо.
Я совсем зациклился. Что делать? Не в психущку же сдаваться. Признаться ей во всем? Нет, исключено. Это может нанести ей психическую травму. В лучшем случае у нее возникнет чувство вины с вытекающими последствиями. Я этого не хочу. Тем более, что никакой ее вины здесь нет. Это моя, а не ее проблема.
Что будет дальше, к чему все это приведет, не знаю.
