Я вчера отревелась сполна… Сейчас уже соображаю более трезво и холодно… Больше никогда не пойду на эти вечеринки! Клянусь! Димка не послушался меня и всё делал отчаянные попытки расшевелить меня на поцелуи. Я была как гранитная скала, но и он ни на шаг не отпускал меня от себя. Танька тоже держалась всё время рядом с Сашей. (зачеркнуто) с ним. А когда все подпили хорошенько, то расслабились и стали танцевать, веселиться. Я исхитрилась пригласить Сашу (зачеркнуто) его на танец и… ляпнула всё это! Дура, дура, дура! Так и сказала, что люблю его и готова ради него на всё!»Да?» – спросил он, отпрянул от меня, подошел к проигрывателю и выключил его. И тут… Я сгорю со стыда! Я повешусь! Он крикнул всем кто был с нами: «Эй, ребята! У нас есть соска! И сейчас она будет сосать у меня!» Я не буду сосать!»Ты же сказала, что готова на всё? Соси. » Подонок… Какое унижение… Все ржут как лошади, Танька громче всех, такой гомерический хохот. И даже Димка… он же телёнком смотрел на меня… Я убежала с позором. Прочь от них всех, ублюдков. Ненавижу! Отомщу! Как в школу завтра идти?
Макс настойчиво требует объяснить причину слёз. Я ему рассказала всё… Всё, всё. Не сдержалась, рыдала у него на плече. А он гладил меня по волосам и успокаивал как маленькую девочку. Я и есть эта маленькая девочка… А ещё мамой хотела быть ему и Даше.
28 апреля 2002. Гавнюк! Гандон! Гнида! Я его убью! Прямо завтра, в школе и убью.
29 апреля 2002. Макс! Что он наделал? Как только прозвенел звонок, распахнулась дверь и Макс вихрем влетел в класс… прямиком к Саше. Откуда у него в руке булыжник? Он размахнулся и нанёс удар такой силы по голове Саши что тот свалился под парту…. Ребята бросились было к нему, но брат обвёл всех ненавистным и решительным взглядом и их, как заморозило. Макс держит в руке булыжник, потрясает им. Громко крикнул: «За сестру всех урою! Понятно?»
Саша в реанимации. Приехала скорая и увезла его туда. ЧеПэ. Уроки отменили, но нас никого не отпускают, по одному тягают в учительскую. Боже… Что же с братишкой будет? Если Саша не выживет… Боже…
Вызвали папу с дежурства. Он сидит сейчас рядом со мной за партой. Я реву. «Дочь, объясни мне что произошло?» Как же объяснить, что произошло? Что Саша подонок, а Макс… будет в тюрьме?
Моя очередь идти в учительскую…
Я им всё рассказала как есть. Стыдоба… Но если я буду утаивать, как же объяснить поступок брата? Нас отпустили с папой домой, но Макса увезли в тюрьму. Папа ругался как кочегар. Откуда столько матерных слов знает? Кричал, что палец о палец не ударит, чтобы вытаскивать Макса из задницы… Он обвинял во всём меня, как старшую, что упустила Макса, недостаточно внимательна была с ним… В этом есть доля правды, я была не слишком внимательна к детям. Но он сам! Он за своей Люсей, вообще ничего не видит. Да он вообще никак к нам не относится и не воспитывает! Бросил на произвол судьбы… Будто я ничего не понимаю… Мы ему мешаем…
Нашла дневник Макса под матрасом. Нужно спрятать, не дай бог там какой компромат для милиции. Хочется прочесть… Особенно это нужно сделать после такого поступка. Сейчас папа уйдёт в свою пожарку на дежурство, тогда и займусь.
Он любит МЕНЯ? Как женщину? Нет слов…
Посмотрела запись на камере… Макс, милый Макс, что ты наделал?
30 апреля 2002. Сегодня в школу не пошла. Меня вызвал следователь по повестке в милицию. Сказал этот следователь, что Максим будет сидеть три дня в предварительной камере, пока от родителей пострадавшего не поступит заявления. Сейчас Саше уже лучше, он даже уже передвигается по палате и разговаривает. Кость на голове не повредилась, но он получил сильное сотрясение мозга. От этого не умирают, но последствия очень тяжелые. А если поступит заявление, то… суд обязательно будет… и тогда детская колония. К Максу меня не пустили, сказали, что так будет лучше… Кому? Ему? Мне?
Я пойду, к Саше, пойду к родителям, буду умолять чтоб не подавали заявление. Папа упёрся и к родителям он не собирается, но у него есть где-то связи в милиции, что наймёт самых дорогих адвокатов и выиграет процесс. Господи! Упрямый осёл! Неужели не проще чтобы вообще этого процесса не было? Столько грязи выльется… и… тогда они обязательно узнают про Макса… про нас…
Была у Саши в больнице, просила не подавать заявления. Он… сказал…. «Отсосёшь?» В каком смысле? В прямом! Если отсосу, он не будет подавать заявления… «Я подумаю» «Подумай, подумай, но у тебя очень мало времени. «
Дашка трещит, взахлёб рассказывает с горящими глазами, что Максимка герой, что все девочки школы от него без ума, что они завтра собираются устроить манифестацию в защиту героя… Дура! Чему ты рада? Наш брат в тюрьме!
Перечитываю дневник Макса. Я не буду сосать у Саши!!! Папа прав, пусть лучше суд, а я скажу всё!
1 мая 2002. Сегодня первое мая. Праздник. Но в школу идти всё равно нужно. Гори она эта школа! Но… я пришла туда знаменитой… За один день превратилась в звезду. Девочки шушукаются, мальчики с неподдельным интересом смотрят мне вслед. Димка сделал пару массированных атак. Мол, я его девушка, и всё тут. Я ему сказала, при всех, чётко разделяя слова: «Дима, я к тебе равнодушна»
Малолетки таки устроили бучу. И это на первомайский праздник! Они организовали «демонстрацию трудящихся» у стен школы, но вместо плакатов «Труд, Мир, Май» подняли: «Свободу Максиму Чернову!» «Макс, мы тебя любим!» У всех значки с его фотографией. Сдурели! Но меня потребовали во главу колонны рядом с Дашей и всучили самодельный плакат: «Мой брат не приступник» Дети… Никакого результата. Пришел директор школы и утопил демонстрацию в «крови». Он гневно заявил, что всем манифестантам выведет двойки по поведению в году. Зато, эта акция подтолкнула нас друг к другу с сестрой. Мы же никогда не были так близки! Я поняла… Не нужна ей мама, ей нужна сестра.
Мы с сестрёнкой пошли домой к Саше. Это последний шанс, потому что решают родители, а не он. Сашу уже выписали с больницы. Он встретил нас в прихожей как Щорс с перебинтованной головой. И я любила этого ублюдка? Где были мои глаза? Мирное чаепитие с родителями… и беседа… Если бы такое произошло хотя бы неделей раньше, я бы млела и посчитала себя принцессой Дианой. А сейчас равнодушно смотрю в эти наглые, бесстыжие глаза и даже не ненавижу его, просто презираю. Папа Саши оказался добрым человеком, он нас заверил, что никакого заявления не будет, хотя мама возражала. Ну, бог ей судья.
Папа привел сегодня Люсю и она бросилась читать нам морали. Говорит, что я веду себя как проститутка, что брату приходится страдать за меня. А Дашка хихикала. Как посмотрит на неё так и закатывается хохотом. «Почему она смеётся?» – с негодованием спрашивает Люся. Отвечаю: «Наверное, у неё есть на то причины».
Звонили с милиции. Максима привезут завтра утром. Состава преступления нет и он свободен!!!
2 мая 2002. Вот мы и сблизились с Дашей. Я столько прилагала к этому усилий, а Макс это совершил одним ударом по голове… Боже! Сделай, чтобы так осталось на всю жизнь! Мы почти до утра проговорили о Максе, о нас, о том, что никогда не расстанемся. Единственное о чем не говорили, о любви Макса ко мне. Я никому, никогда не открою эту тайну.
Люська дрыхнет в папиной комнате, папа ушел на смену, в пожарку. Даша тоже спит, сегодня можно – праздник. Но я не могу… мне нужно разобраться с собой, со всем что свалилось на меня за эти несколько дней. Я искала любовь, там где её и быть не могло. А Макс? Мы же родные брат и сестра! Это невозможно! Не знаю… Не понимаю… Не хочу понимать….
Положу дневник на место, Макса скоро привезут. Приготовила завтрак и жду когда он появится. Почему меня трусит? Как вести себя с ним? Он ведь догадается что я всё знаю. Лучше бы не знала! Господи…
Проснулась Даша, она вышла в пижаме заспанная и помятая, но не стала ни умываться, ни завтракать присела рядом со мной, мы обнялись. Ждём его вместе. Как долго его везут!»Знаешь, если бы он не был моим братом, я бы влюбилась в него без памяти», – сказала Даша. У меня горят уши… Я прячу глаза…
Звук машины у подъезда. Его привезли.
Не могу писать об этом… Как-нибудь позже, когда всё сложится в голове.
2 мая 2002. Ну, привет дневничишко. Хе. Хе. Не поверишь, я скучал за тобой, оказывается, ты хороший наркотик.
Что с девчонками стряслось? Они рыдали, тискали меня и я получил порцию поцелуев на пару жизней вперёд. Ника, причитает в голос. Говорит, что не простила бы себе, если бы меня упекли в колонию. А Дашка? Вцепилась в меня как в любимого мужчину… Прижимается и не подпускает Нику ко мне. Что-то за это время, явно произошло. Конец войне? На шум выскочила Люська в полупрозрачном пеньюаре, как есть… Вот от неё поцелуев мне не надобно. А сиськи у неё вялые. Не-а. Такую я бы не стал ебать. У бати дурной вкус.
Вот и побывал в тюрьме, всю жизнь мечтал посмотреть как там. Честно говоря – не понравилось. И вовсе не в хавчике дело, конечно дрисня на постном масле, но с этим мириться можно. Главное – тёмно-серые, унылые стены, замкнутое помещение и ты совершенно один на шконке у вонючей параши. За три дня никого, кроме следователя который и приходил лишь раз на пятнадцать минут подписать какую-то фигню. И вот эти стены давят на тебя, готовы размозжить. У меня клаустрофобия? Да ни за что не поверил бы! Зато, было время подумать и крепко. Я не прав. Не нужно было его булыжником по башке, вот вызвать во двор «на кулачках» – это по чести, даже если он сильнее меня. Пусть и избил бы. За любовь! А теперь мне предстоит разборка с его командой. Он же самый крутой у нас в школе. Но за Нику я им всем пасть порву! Клянусь.
Что за дела? Уже вечереет, а Люська, так и не уходит. Она что, будет ночевать у нас? Без бати? Блядь! Я выпру её сейчас! Пожалуй, хрен с ней. Лучше с девчонками потрещу, так что сплю в своей комнате. Кайф! Я сегодня весь из себя такой зацелованзацелованный! Какие у Нины поцелуи классные, вроде и в щеку, но так близко к губам. Я еле сдержался чтобы не подставить губы… Перед сном, может выпрошу свой законный поцелуй. Вроде, в шутку… Ага.
Завтра выходной, типа праздник.Ну хоть на день ещё разборки откладываются. Зато в воскресенье учимся. Ууууу.
3 мая 2002. Пока все спят пишу. Я не могу собрать мысли в кучку, полнейший хаос в голове, вот задал мне задачу братик. Что делать? Притушить бы всё, пока не поздно… Очень серьёзно поговорить… наедине. Но как? Где? Вчера, ни минуты не удалось оказаться с глазу на глаз. Тут ещё эта Люся! Лезет в наши дела, вклинивается в разговоры, тошнит от неё. Хорошо хоть есть куда скрыться ночью – в нашу комнату. Макс уже требует «законных поцелуев» перед сном. А мне… так не легко уже это делать. Время уходит и не в нашу пользу, а мы не должны погрязнуть во всём этом. Нужно внести ясность и поставить точку… Может разбудить его сейчас? И поговорить? Я не готова ещё! Что ж так испугалась? Тогда, если проснётся раньше Дашки и выйдет, то..
