1) Автор со всей возможной ответственностью и категоричностью заявляет, что ни одной серии мультфильма «Сейлор Мун: Луна в матроске», по данному рассказу не снято. Пока не снято.
2) Любые совпадения или сходства с реальными персонажами мультфильма, отнюдь не являются случайными, и ни одной фамилии или имени автором изменено не было. Если кого узнали – то это они и есть.
Бани потянулась, сползла с дивана и растянулась на коврике, расставив ножки буквой «V». Коротенькая и ничего не скрывающая комбинация задралась до предела, и взору Макото предстали мокренькие губки подружки. Солнечные лучи токийского утра образовали красивый узор из золотых волосиков на лобке Бани. Холмик отбрасывал тень на правую ляжку девушки, и это лишь подчеркивало ее соблазнительность. Ниже, естественно, никакой тени не было. Вернее не было тени от волосиков. Их Макото сама сбрила с писи подруги еще вчера. То, что было вчера, Макото вспоминала с трепетом. Но об этом позже. А если вернуться к тени, то она конечно была. От клитора Бани. Он был, как всегда по утрам, возбужден и торчал крупной розовой виноградинкой прямо в лицо Макото.
Зевок и потягивания закончились, и комбинашка вернулась на прежнее место. Макото вздохнула, толи с облегчением, толи с разочарованием оттого, что прелести скрылись. Собственно, что ей расстраиваться. Вчера она по полной программе имела и эти волосики, и этот отросток. И руками, и губками, и язычком, и своей писькой. И еще было всего много-много. И шампанское, и свечи, и даже – чулочки с поясочками.
Макото застонала от нахлынувших воспоминаний. Решив тоже сладко потянуться, она медленно провела коленкой по кровати, потом, приподняв попку, встала на мостик, и, резко расслабившись, опустилась на мягкую перину. Раскинув ноги, Макото провела рукой по трусикам, проверяя, не очень ли она потекла от вида тянувшейся девушки, но это движение доставило ей неожиданное неудобство. Между ног все было натерто до красноты. Казалось, промежность просто жужжала от несправедливости. Губки к утру распухли и требовали покоя. Ну, действительно! Нельзя же трахаться с подружкой на протяжении четырех часов, а потом рассчитывать на адекватное восприятие промежностью руки утром. Макото, на протяжении последних трех лет, привыкшая встречать каждый рассвет одним-двумя оргазмами, сейчас с отвращением подумала о мастурбации.
Впрочем, а почему именно мастурбация? Ведь у Макото есть дар. Она единственная из воинов в матросках, кто может кончить и без стимуляции своих эрогенных точек. Почему это она должна отказываться от своих привычек только потому, что вчера ночью переспала с Бани. Она сможет кончить и без своей натертой рыжей письки. Правда, для этого ей понадобится чей-нибудь клитор. Чей-нибудь – это конечно клитор Бани. Но добыть его будет не так-то просто. Вчера эта стерва спускала, не переставая, и в результате испытала что-то около 15 оргазмов. Оральных, вагинальных, анальных, смешанных и еще, черт знает, каких. Правда Макото и сама не могла пожаловаться на неудовлетворенность, но сейчас получить в ротик писю подружки казалось непростой задачей. У нее ж тоже все натерто. Вон, аж ноги соединить вместе не может. Что-то надо придумать!
Макото медленно, с похотливой грацией кошки, встала с перины, поправила свою рыжую растрепанную шевелюру, крадучись подошла к дивану, и присела рядом с полулежащей подругой, положив руку на плечи Бани. Другой рукой она стала поигрывать с косичкой принцессы таким образом, чтобы пальчики ласкали волосы, а ладошка, тем временем, как бы незаметно, касалась соска под комбинацией.
– Бани? Как ты? Ты проснулась? – Макото попыталась заглянуть в огромные глаза подруги, но они были плотно закрыты.
– Почти, любимая.
– Тебе было хорошо вчера? – ласковым медовым голосом спросила Макото.
– Послушай, Мако! Я в этой жизни ненавижу две вещи. Во-первых, когда вы – четверо похотливых телок – начинаете по поводу и без повода, превращаться из обычных девушек в воинов в матросках, даже не дождавшись моего приказа. А во-вторых, когда кто-то из вас, и не только из вас, начинает спрашивать меня утром – хорошо мне было, или нет. Ты ж сама слышала, как я орала вчера. Сама выжала из моей дырки все соки. Так какого ж дьявола ты спрашиваешь – «хорошо – нехорошо»?
Макото поняла, что совершила ошибку.
– Прости, лапочка. Но ведь мы спали с тобой в первый раз. По-настоящему. Я просто не знала, что ты этого не любишь, – все таким же медовым голоском пропела Макото. – Я думала, что сделаю тебе приятное, если спрошу тебя об этом. Не сердись, ладно?
– Ладно, ладно, – передразнила Бани. – Слушай, надень что-нибудь на себя еще кроме трусов, а то сейчас Ами с Минако придут. И перестань теребить меня за соски, я ж не деревянная.
– Почему? Мне очень нравятся твои сосочки, и я просто не могу от них оторваться, – Макото уже забыла про волосы и трогала теперь оба соска. Они сразу ответили ей взаимностью и устремили свои розовые кончики к солнышку из верхнего окна, которое вело на крышу.
– Потому, что если ты их потрогаешь еще пару секунд, я … я не знаааюю, – Бани нервно выгнулась, но разум пока победил. Она резко согнула ноги в коленках. Потом интуитивно качнула бедрами, как бы сбрасывая ненужное возбуждение и, отталкивая руку подружки, попыталась встать. Это ей почти удалось, но на полпути к вертикальному положению руки Макото схватили подругу за низ комбинации и потянули на себя. Не до конца проснувшаяся Бани потеряла равновесие и грохнулась задницей прямо на Макото. Та не могла упустить подобного случая. Воины в матросках вообще очень сильны, хотя этого и не скажешь по их потрясающим девичьим фигуркам. Каждая из них могла бы запросто поднять вдвое больший вес, чем они сами. Ну а сейчас задача была слишком проста. Макото рывком поднялась вместе с подругой на руках, держа ее, одной рукой за плечи, другой за ляжки, закружилась вместе с ней. Потом остановилась и, прижимаясь как можно ближе и интимнее к ее груди, впилась губами в губы Бани. Поцелуй – это последний шанс. Макото знала, что девичий язык заводит Бани с пол-оборота. Как новый крутой Харли-Девидсон. Если уж не поцелуй, то ничто другое точно не поможет завоевать главную воительницу. И тогда – прощай, утренний оргазм.
Макото вложила в поцелуй всю нежность, на которую была способна. Раньше она стеснялась целоваться с девушками взасос. Она могла целовать их куда угодно: груди, сосочки, писечки, попочки, ножки. Но только не в губы. Ее очень смущало, когда две девушки целуются. Ей казалось, что это – плохо и пошло. И только после того, как главные враги воинов в матросках, Таики и Сейя, заставили ее в каком-то подвале лизать их, привязав ее руки к трубе, а потом нежно целовали ее за то, что она вылизывала их так, как никто, Макото стала позволять себе эту потрясающую, как оказалось, ласку. Тогда, в подвале, Юпитер так и не услышал ее просьбы дать ей силу, но она ему осталась даже благодарна за его предательство. Сразу исчезли все оковы стеснительности. Макото всегда была достаточно скромной. Конечно, не такой, как Ами, но все же. Кстати, именно поэтому она и трахнулась с Бани самой последней из всех воинов. Нет, конечно, они баловались друг с другом и раньше, как и со всеми остальными, но одно дело – петтинг, и совсем другое – романтическая ночь, когда девушка принадлежит только тебе.
А поцелуй все длился и длился. Макото сама еще не поняла, что победила. Бани пыталась оторваться от нее, но уже не для того, чтобы прекратить это баловство, а для того, чтобы отдаться подружке полностью, без остатка. Наконец она пересилила Макото. Соскочив с ее рук, Бани, задыхаясь, полезла рукой в ее трусики со стороны попки, а ртом нашла ушко и нежно прошептала:
– Ну, ладно. Твоя взяла. Раздень меня, только нежно. Быстрее, а то сейчас эти придут.
– Бани, любимая, лапочка, – Макото не знала, что еще сказать. Ее переполняла нежность к подруге. – Давай… давай развяжем эту тесемочку. Давай скинем эти тряпки с моей любимой девочки. Я хочу посмотреть на тебя – голенькую.
Говоря все это, Макото явно не теряла времени зря. Комбинация упала к девичьим ногам и остренькие, крепенькие грудки Бани заколыхались прямо напротив личика Макото, которая нагнулась, что бы поднять кружева. Один сосок почти попал в ее рот, и она сама быстро справилась с этим «почти». Руки Макото, тем временем, летали вокруг попки и спинки Бани, лишь чуть касаясь кожи кончиками пальцев, доставляя девушке прекрасные муки нарастающей похоти. Бани уже находилась в полузабытьи, и машинально начала искать плоть партнерши. Это удалось ей без труда, но тут произошло неожиданное:
– Киска, пожалуйста, не трогай у меня там. Там все очень натерлось и …, – Макото хотела все объяснить, но ладонь Бани легла на ротик подружки.
– Я поняла тебя, милая. Я больше не буду. Только зачем же ты меня тогда опять соблазнила?
– Ты очень возбудила меня, когда тянулась, любимая. Мне очень нравится, когда ты потягиваешься. Но ты не бойся. Мне все равно очень хорошо. Я просто поласкаю тебя, и ты спустишь мне в ротик, а я кончу вместе с тобой, мой зайчик. Только дай мне поласкать тебя там. Пожалуйста. Мне это очень, очень нужно, – Макото упала перед принцессой на колени и стала неистово целовать ей ляжки. – Ну, пожалуйста, дай мне лизнуть тебя. Раздвинь ножки. Я очень тебя прошу!
Из глаз Макото брызнули слезы. Девушка была возбуждена до крайности. Она подняла свой взгляд, полный влажных капель, на Бани и, не найдя, что еще сказать, прижалась щекой к ее лобку с ее замечательными, желтыми волосиками, и стала тереться об него. Бани не ожидала такой тирады от подруги. Много раз до этого, да и вчера ночью, она просила Мако пососать ее писю. Макото знала, что ей это нравится. Да и как не нравиться, если Макото делала это действительно лучше всех. То, что она умела творить с клитором, губками и влагалищем, было непередаваемо. И не раз Макото выпивала весь любовный сок Бани, а потом даже не просила ответной ласки.
– Успокойся, моя лапочка, – Бани опустилась рядом с ней на колени, – конечно я дам тебе. Пойдем на постельку. Иди ко мне на ручки, я сама отнесу тебя. Как ты хочешь полизать? Мне сесть тебе на личико, или хочешь, я лягу и раздвину свои ножки?
– Сядь на меня, Бани, сядь, быстрее.Ну, садись же! Выеби меня в рот! – Макото захлебнулась от сладости. Не переставая плакать, она открыла ротик, чтобы набрать побольше воздуха и в этот момент блондинка ловко прыгнула ей на лицо, прижалась к нему и задрожала всем телом.
– Соси его! – приказала она не очень уверенным голосом.
Макото не ответила. Потому, что не могла. Рот наполовину заполнился трепещущей плотью Бани. Да, и нужны ли были сейчас слова для ответа. Девушка втянула в себя остававшийся в уголках рта воздух, создавая должное давление, полностью обволакивая клитор и губки. Жилка клитора тут же напряглась и начала пульсировать в такт движениям Макото. Язычок ходил вверх-вниз, завершая каждое поглаживание небольшим ударом кончика по верхней части любовной маслинки. Верхние зубки чуть-чуть зацепили самое основание клитора. Бани всем сердцем почувствовала теплый язычок Макото. Первая мощная волна похотливого трепета пробежала по спине принцессы вверх, потом вниз, и растворилась где-то между бедер. Растворилась, но не пропала. Бани не нарочно вильнула попкой, еще сильнее зарывшись в ротик подружки и прижав ягодицы к шикарной груди Макото. Той только это и было надо. Руки рыженькой девушки легли на гладкие пышные бедра Бани и начали придавать им поступательные движения. Как же это нравилось Макото. Огромный клитор трахал ее в ротик. Волосики на лобке щекотали носик и щечки, только способствуя дикому возбуждению. Беленькое, терпкое молочко потекло по лицу. Шелковые косички Бани переливались по всему телу Макото, вызывая неземную истому и желание как можно быстрее кончить, а пальчики нежно обхватили голову, размазав соленые слезки по щекам.
Так продолжалось секунд сорок. Бани потихоньку стонала. Ее подруга хорошо знала свое дело, и все прибавляла и прибавляла ритм. Макото уже сама почувствовала близкий оргазм и теперь сдерживалась, не желая спускать раньше своей наездницы. «Вот, кажется, уже сейчас». – успела подумать Макото, и тут…
Удар грома расколол лунную воительницу на тысячи мелких кусков. Бани показалось, что вместо вкусовых шершавых сосочков на языке Макото вдруг выросло с десяток острых сладострастных иголок, которые разом пронзили все тело девушки. Ее плоть теперь стала одним огромным клитором, сознание отключилось, и только где-то далеко, в самом укромном уголке мозга повисла мысль: «Так вот, почему плакала Макото. Вот что ей было нужно. Наконец-то я понялааа…»
– Ааааааа… ааа, – завизжала принцесса. – Не могу больше… ааа-о-о-от… от… отпусти меняааааа.
Ее попка со всей силы дернулась от ротика Макото вверх, потом на секунду расслабилась, возвращаясь. Но чуть только снова Бани коснулась писькой кошачьего языка Макото, какой-то невероятно приятный, но безумно сильный толчок поднял девушку и буквально вогнал в нее безумной мощи оргазм, сбросив ее с дивана прямо на ковер. По всему нежному тельцу Бани пробежала судорога, и когда эта судорога достигла девичьей головки, сознание покинуло ее. Дыхание девушки восстанавливалось. Она просто, как бы спала.
Зато совсем не спала Макото. Конечно не столь сильный как у Бани, но все же, оргазм настиг и ее. Бани еще только начинала кончать, когда Макото расслабилась и дала волю своему телу. Пися привычно запульсировала, и тоненькая струйка вязкой влаги потекла из кружевных трусиков, которые она так и не сняла. Когда Бани вихрем соскочила с подруги, Макото инстинктивно напрягла руки, желая смягчить удар, но это только усилило оргазм и пальцы как будто сами вцепились в бедра. Макото приподняла плечики над диваном, приоткрыла глаза, и тут она увидела нечто, от чего слезы снова брызнули из ее огромных красивых черных глаз. Прямо напротив ее промежности в проеме открытой двери, стояла ухмыляющаяся блондинка Минако, нагло пялившаяся на ее мокрую писечку, и небрежно засунув правую руку себе под юбку, а левой опершись об косяк. За ней пряталась скромница Ами – жгучая брюнетка с прической-каре – потупив взор и скрывая свою приятную детскую улыбку ладошкой.
Макото поняла, что девушки видели все, и от этого она стала спускать еще сильнее. Так все и закончилось. Слезы счастья, катящиеся по щекам из глаз Макото, ее сливочки из письки, стекающие по ногам, и напротив – две свеженькие и хорошо выспавшиеся, соблазнительные леди, просмотревшие потрясающее бесплатное шоу. Утро Макото однозначно не пропало даром. У девушек, видимо, тоже. О лежащей на полу подруге и предводительнице воинов в матросках, по началу никто даже не вспомнил.
– Так, так, так! – протянула Минако своим самым противным голоском, – Видишь, Ами, как наши доблестные подруги готовятся к экзамену по географии, целиком отдавая себя науке. Жаль только, что эта наука называется не география, а лесбийская любовь. По-моему, они обе заслуживают наивысшей оценки.
– Послушай, Минако! Может, пойдем. Зайдем минут через пять. Неудобно же! – Ами пыталась не смотреть на роскошную грудь и соски Макото, но взгляд, словно прикованный, возвращался к огромным коричневым кружкам, которые классно сливались с рыжей шевелюрой, разбросанной по груди. Ами всегда млела от девушек с красивой большой грудью.
– Да нет уж. Отчего же – «минут через пять»? Давай останемся, может, и сами что новое узнаем. Век живи – век учись. Ты только прикинь, Ами. Какой прекрасный шанс увидеть, как две талантливые молодые ученые девушки занимаются лабораторной работой по теме «отсоси с утра мой клитор». Нет. Остаемся однозначно! – Минако сделала пару шагов вперед и ловко схватила Макото за промежность под насквозь промокшими трусиками, – Если, конечно, Вы не против, Макото-сан?
– Минако, ты не могла бы заткнуться? – Макото с удивлением обнаружила, что рука этой шалавы не вызывает неприятных чувств, как с утра. – Или ты, может, ревнуешь?
– Конечно, ревную! – Минако просто так не сдавалась. – Ты сама-то посмотри. Когда мы с тобой на прошлой неделе ласкались в ванной у Рей, мне из твоей дырочки удалось выжать пять-шесть жалких капель, а сейчас у тебя оттуда можно смазку в промышленных масштабах добывать.
– Ну, ладно, Минако. Ну, пойдем. – Ами легонько потянула подругу за рукав, но ее никто не слушал.
– Ты прекрасно знаешь, что тогда, в ванной у Рей, я не смогла кончить, и тебе известно – почему. – Макото начал раздражать этот разговор. Такое впечатление, что эта языкастая зараза всю прошлую ночь зубрила географию, а о сексе даже не вспоминала.
– Понятное дело. Разве со мной, бездарной любовницей, кто-нибудь сможет кончить. Я ж фригидная. Куда мне? – Минако распалилась не на шутку.
– Послушай, ты – язва в матроске! Во-первых, ты не фригидная, потому, что в той же ванне тогда, ты кончила дважды подряд. Во-вторых, я тебе говорила, что не кончила из-за того, что очень устала на теннисе. – Макото оттолкнула руку Минако.
– Может, ты устала не на теннисе, а на кое-чем очень похожем? Ну, давай, расскажи нам, как этот теннис входил в тебя, выходил. Ласково, нежно.
– Какого черта, Минако! Ты прекрасно знаешь, что я не сплю с мальчиками. Впрочем, как и все мы. Или ты сомневаешься? Ты что, считаешь, что я вас предаю? – Макото была возмущена поведением подруги. Прекрасно ведь знает, что Бани запрещает заниматься с мальчиками сексом. Да что – сексом. Даже петтингом. Сколько раз девушки ругались по этому поводу. Но каждый раз ответ был один: «главный демон вселенной может войти в любого мужчину, кроме Мамору, а если они будут иметь с ним контакт, то не только потеряют всю силу планет, но и могут раскрыть тайну семи радужных кристаллов». На вопрос: «Почему мы не можем отдаться Мамору?», всегда звучало следующее: «Мамору – принц вселенной, а так как принцесса вселенной – Бани, то и нечего всяким там лесбиянкам, кроме нее самой, лезть к Мамору со своими грязными пиписками». Конечно, воинов каждый раз так и подмывало рассказать о том, что к Мамору постоянно липнут «всякие там не лесбиянки», причем вовсе не без успеха. Но каждый раз девушки вовремя спохватывались, щадя лучшие чувства начальницы.
– Да ничего я не считаю. Просто вместо того, чтобы готовиться, вы с Бани не известно, чем занимались. – Минако надула губки, и, давая понять, что разговор окончен, отвернулась и села рядом со спящей на полу Бани.
Макото подошла к зеркалу и стала причесываться. Грудь задорно запрыгала. Девушка улыбнулась сама себе и тут же случайно перехватила отражение взгляда Ами, которая так и простояла весь разговор у двери. Макото подмигнула ей и пошла в ванную комнату – поискать чистые трусики и сполоснуться.
Ами подошла к Минако. Тихим, почти девичьим голосом, спросила:
– Минако, а что с Бани?
– Что с Бани, что с Бани? – Девушка никак не могла успокоиться. – Сама-то как думаешь?
– Может, ей плохо?
– Ей-то?! Ха-ха, – Минако заржала во всю глотку, – еще как плохо. Забросить географию. Отдаваться весь вечер и всю ночь Мако, потом, с утра, трахнуть ее в рот, обкончаться и забыться – тут кому угодно станет плохо!
Ами наклонилась над Бани и стала ласково гладить ее по щекам.
– Бани, Баааани. Проснись. Бани Цукино, ты спишь?
– Что ты делаешь? Вот как надо! – Минако надоели эти нежности. Она стала легонько хлестать Бани по щекам. – Ну-ка, Цукино, просыпайся, а то я тебе соски откручу. Тебе будет больно.
Минако уже собиралась исполнить свою угрозу, но тут Бани зашевелилась и стала что-то шептать. Девушки ничего не смогли расслышать. Бани поворочала пару секунд языком и вдруг ясным громким голосом, очевидно – еще во сне, произнесла:
– Сила Луны, помоги!
Сила не заставила себя долго ждать, и Бани стала вбирать в себя магические лучи, появившиеся, как всегда, неизвестно откуда. Видя все это, Ами и Минако последовали примеру Сейлор Мун и в комнате, одно за другим, раздалось:
– Волшебная сила Меркурия!
– Призма Венеры!
– Дай мне силу! – обе девушки попали в унисон. Через мгновение в комнате стояли Сейлор Мун, Сейлор Меркурий и Сейлор Венера. Воины в матросках.
– Ну и какого, дьявола, спрашивается?! – Венера не теряла своего ехидства, даже будучи в образе воина. – Чего ты завопила-то? Где демон?
– Ой! – Сейлор Мун наконец-то открыла глаза. – Где это мы?
– Мы, блин, в черной дыре вселенной в плену у главного демона тьмы. А точнее – в спальне Макото. Стоим втроем, как дуры, в матросках вокруг одного дивана.При этом ни одного демона в радиусе двадцати миль не наблюдается. Может, объяснишь – зачем ты вызвала силу Луны? – Минако от возмущения была вне себя. Она поставила руки на бедра и встала в позу строгой жены, отчитывающей мужа.
В комнату вошла чистенькая, посвежевшая Макото. От открывшейся двери образовался сквозняк. Юбочки сейлоров взлетели до пояса и стало ясно, что о нижнем белье сегодня утром вспомнила только Ами.
– Вы, что? Хотите изгнать демона, который каждую ночь сминает мои простыни? – Макото была явно удивлена внезапным превращением одноклассниц.
– Нет. Мы просто решили проверить: влияет ли утренний оргазм на быстроту превращения в воинов. Результат, как видишь, превзошел все ожидания – Бани телом уже сейлор, а мозгами до сих пор трется о твой язычок.
– Девчонки! Может, мы превратимся обратно, а потом поговорим? – предложила Меркурий.
– Да уж пора бы. Все равно Сейлор Мун распугала всех демонов своей голой задницей. А ты говоришь «волшебный лунный жезл», «лунная призма». По сравнению с ее ягодицами, это все – тьфу, семечки. – Венера явно потеряла чувство субординации, но это ей сошло с рук, так как принцесса все еще не очухалась.
Через минуту прекрасные девушки сидели на диване и кляли Бани, на чем свет стоит. Та вроде бы пришла потихоньку в себя, но было видно, что ни о каком экзамене по географии она даже не вспоминала. Ей вообще не хотелось сейчас разговаривать с кем-либо, кроме Макото, которой она хотела сказать очень многое. Но не может же она сказать подругам: «Ну вы идите – готовьтесь, а мы тут с Мако поговорим». Бани так и не знала до сих пор, что Минако и Ами все видели своими глазами.
– Бани! О чем ты думаешь, черт возьми? – Макото явно не понимала, что творилось в душе у ее ночной партнерши, – Давай, возьми себя в руки, и пойдем.
– Куда? – мечтательно пропела Бани. – Впрочем, куда хочешь, мне все равно.
«Лишь бы с тобой вместе», подумала про себя Бани, но вслух не сказала.
– Экзамен по географии сдавать. Уже одиннадцать, а ты еще даже не одета.
– Экзамен? Может мне не ходить. Сдам как-нибудь потом.
– И останешься на второй год. Давай, поднимайся. Иди в душ. – Ами, как самая ответственная, взяла инициативу в свои руки.
– Почему, интересно, Рей уехала, не сдав последний экзамен, и никто ее на второй год не оставил. – Бани, причитая, все же кое-как поползла в сторону ванной комнаты.
– Ты прекрасно знаешь, почему Рей не нужно сдавать Географию, – крикнула ей вдогонку Минако.
– Наверное, по той же самой причине, по которой тебе не нужно сдавать нормативы по физкультуре, – огрызнулась Бани и закрыла за собой дверь.
– Да, да. Именно, по той самой. – Прокричала в спину подруге Минако. – Что, завидно?
– Она не слышит тебя, – спокойно сказала Макото. – И вообще, давай не при Ами, ладно.
– А что это за причина? – Тут же спросила Ами.
– Может, расскажем ей. Глядишь, повзрослеет. – Минако никак не могла избавиться от злорадного настроения.
– Расскажите, ну, пожалуйста!
– Не надо. Живи себе спокойно. Ты и без этого лучше всех учишься. – Ответила Макото.
– А может, я после этого еще лучше учиться стану, – наивная Ами широко раскрытыми глазами смотрела прямо в лицо Макото. – расскажите, а?
– Учиться лучше ты после этого вряд ли станешь, а вот оценки могут действительно стать идеальными. Хотя в твоем случае это почти невозможно. – Минако продолжала распалять любопытство Ами.
– Ну, вот видишь, Мако. Она говорит, что будет лучше. Ну, расскажите. Я никому не скажу.
– В этом нет необходимости. Это и так все знают, кроме тебя да еще нескольких таких же ботаников.
– Послушай, Минако. Помолчи, пожалуйста. Ты ж сама нарываешься. Она же теперь не отстанет, пока не скажем.
– А мы ей прямо сейчас все и расскажем.
– Нет! – Макото сорвалась на крик. – Ну, ладно. Только я сама расскажу. Сегодня вечером, после экзамена. Мы вчетвером поедем ко мне, и я тебе все расскажу, хорошо?
– Хорошо! Договорились. – Обрадовалась Ами.
Экзамен прошел, на удивление, успешно. Мисс Акиноко была грустна, немного рассеяна и принимала предмет спустя рукава. Ами, Минако и Макото уже стояли со своими пятерками в коридоре и трепались о планах на каникулы, которые для них уже начались. Девушки ждали Бани, которая все еще сидела в классе и не решалась начать отвечать.
Ждать пришлось довольно долго, но через сорок минут дверь класса вдруг чуть не слетела с петель от удара, и задыхающаяся от счастья Бани, с криком: «Ура! Четыре», бросилась в объятия подруг.
На радостях, девушки решили отметить удачное начало каникул. Было решено купить мороженного и шампанского. Макото вспомнила, что у нее дома есть виноград и мандарины. Бани сказала, что зайдет к знакомой, которая работает в кондитерской, и принесет по паре пирожных. Минако была против такого обжорства, но ей тут же напомнили, что у нее не только самый большой клитор, но и чуть ли не самая тонкая талия во всем Токио.
Добравшись к четырем часам домой к Макото, и, подождав Бани, девушки начали готовиться к вечеринке. Быстро был накрыт стол. Для четырех молоденьких девушек еды было явно многовато.
– Девчонки, а может мы сначала поспим часок? – Неожиданно предложила Бани. – А то всю ночь готовились.
– Как ты готовилась, мы видели сегодня утром. Я удивляюсь, почему ты не получила пятерку с плюсом. Такое самоотречение по отношению к наукам демонстрирует не каждый. – Минако уже без злобы отпустила колкость. – Правда поспать было бы действительно неплохо, да и есть пока не хочется.
– А ты мне обещала рассказать все про Рей, – Ами тоже не хотелось есть, – может девчонки подремлют, а мы поболтаем?
– Ну, хорошо, хорошо! – Макото сама бы с удовольствием поспала, но раз уж обещала. К тому же если рядом не будет Минако и Бани, никто не помешает рассказу, не будет встревать, и указывать на забывчивость и скромность.
То, что она не собиралась всего рассказывать Ами, было очевидно. Пусть хоть одна из них пребывает в неведении о том, как иногда решаются жизненные вопросы. При помощи чего они решаются. А вот Минако явно не хотела ни о чем умалчивать, и Макото решила согласиться на разговор прямо сейчас. Пусть Минако отдохнет.
– Давайте, тогда не теряйте времени. Я не хочу есть вялый виноград. Один час, и я вас разбужу. – Макото открыла шкаф и стала доставать спальные принадлежности. – Бани! Ложись на диване, а ты – на перине. – В Минако полетели две подушки. – Спокойной ночи.
– Только, чур, все по честному. Расскажешь ей все как есть. Ами, если она будет врать или недоговаривать, вырви у нее язык и принеси мне. Я сама тебе все расскажу, ее же голосом.
– Нет, пусть лучше Макото. Мако, ты не будешь врать? – Ами засверкала наивными глазками, преданно устремленными на рыженькую девушку.
– Ладно, не буду. Пошли.
– Нет уж. Ты, сначала, поклянись, что не будешь хитрить. – Минако знала, что Макото серьезно относится к сентиментальным глупостям.
– Вот ведь, достала. Хорошо, клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Теперь довольна? Может мне положить свою руку на что-нибудь святое и чистое?
– Засунь свою руку себе в…, – Минако показала на себе, куда нужно засунуть руку и отвернулась.
Бани и Минако растянулись на своих ложах. Ами и Макото уединились в библиотеке. Они заняли два низких старинных кресла лицом друг к другу.
По началу они обе молчали. Ами не знала, что она должна спросить, а Макото старалась найти наиболее удачное начало рассказа. Наконец Ами решилась:
– Ну, ты чего молчишь-то? Давай рассказывай, – Ами напустила на себя не свойственную ей развязность.
Макото посмотрела в огромные синие глаза Ами и поняла, что разговор будет очень сложный. Ну, не может она разбить самые радужные представления этой девчушки об горькие слова мерзкой реальности. Как она скажет ей о том, что Рей просто спит с учительницей географии, а Минако – с тренершой по физкультуре. И обе за это получают оценки, ради которых Ами просиживает за книжками по всем предметам ночи на пролет.
– Видишь ли, малышка. – Макото набралась смелости и начала. – Дело в том, что в жизни для каждой девушки или женщины очень важно, что бы их кто-то любил, заботился о них ну и тому подобное.
– Это я и сама знала. – Ами пока не отказалась от роли распущенной всезнайки.
– Нет. Я о другом. Вот ты сейчас говоришь, что и сама знаешь, только ты не знаешь, как сложно жить девушке, если этого «кого-то» – нет.
– Знаю!!! – Чуть не закричала Ами, но вовремя сдержалась. – Еще как знаю. – Уже шепотом добавила она.
Макото уловила какие-то странные нотки в голосе девочки. Она пристально посмотрела на подругу. Ами была сама не своя. Она прятала взгляд, ерзала по креслу, и было видно, что ей нужно что-то сказать. Казалось, она разрыдается прямо здесь, но этого не произошло. А то, что произошло, потрясло Макото как гром Юпитера, которым она сама так хорошо умела пользоваться. Ами медленно встала. Неуверенными шагами и отводя взгляд в сторону, брюнетка подошла к Макото. Помедлив пару секунд, девушка поправила юбку, и вдруг резко опустилась на колени Макото, обняв подругу руками и зарывшись мордашкой в шейку. Макото, растерявшись, даже не знала – что ей надо делать? Она даже не догадывалась о причинах подобного поведения отличницы. Может, хочет рассказать о несчастной любви. Или, не дай Бог, ее кто-то изнасиловал, а она боится признаться? «Если так – найду и прибью. Нельзя прощать такое.» – Макото внутренне содрогнулась от самой мысли о насилии.
Время шло, но Ами так и не решалась прояснить ситуацию. Она все глубже зарывалась личиком в волосы Макото, красиво спадающие на плечи и спину, и тихонько всхлипывала. Макото почувствовала, что ее футболка уже сырая от слез. Это побудило ее предпринять хоть какой-нибудь шаг.
– Ну, успокойся, зайчик. Давай продолжим – я тебе расскажу про Рей.
– Угу…, – на большее Ами не хватило.
– Ну, вот. Видишь ли, однажды, когда наш старый учитель географии ушел на пенсию, нового учителя никак не могли найти. Поэтому сделали запрос по всей стране и нашли мисс Акиноко. Она, во-первых, молодая. А, во-вторых, оказалось, что она уже преподавала в школе для девочек. Рекомендация, на удивление, у нее была очень хороша, но ты и сама помнишь – какая она была, поначалу, злая и придирчивая.– Да, помню. Она еще сказала, что никто из нас не знает географии и что она с нас живых не слезет.
– Правильно. А потом она вдруг изменилась. Стала добрая, к каждому подходила, говорила, что поможет во всем разобраться. – Макото немного освоилась с ситуацией. Ее рука стала гладить Ами по головке, а ногой она стала чуть раскачивать девочку, наподобие, как укачивают маленьких детей.
– Точно. Она даже всех двоечников подтянула. И улыбается всегда. А причем же здесь Рей? – Ами поддерживала разговор, но актриса она была плохая, и было видно, что не этот вопрос висит у нее на язычке.
– Слушай, Ами. Может, мы поговорим о тебе, а не о Рей. Ты что-то держишь в себе. У тебя все нормально? – Макото, наконец, решилась прервать бесполезный рассказ. – Давай, маленькая, вздохни и объясни мне, в чем дело?
– А ты не обидишься? – Ами впервые, после перемещения на колени подружки, подняла заплаканные глаза.
– Что ты, киска? На тебя разве можно обижаться?
Ами сглотнула. Голос был неуверенный, очень тихий, но видно Ами переборола себя и теперь смотрела на Макото неотрывно.
– Макото! Я хочу задать тебе вопрос. Ответь, пожалуйста. Только честно. Обещаешь не смеяться?
– Обещаю! – Макото по глазам девочки поняла, что речь идет о чем-то очень серьезном.
– Скажи, Мако. Тебе кто-нибудь признавался в любви? – Ами ждала ответа, смотря прямо в рот Макото.
– Ннну-у, да – один раз. – У девушки отлегло от сердца – судя по вопросу, Ами никто не насиловал.
– А кто?
– Ами, я не хотела бы тебе это говорить. Просто с этим человеком я больше никогда не виделась и не увижусь. К тому же, он мне тоже нравился и мне тяжело вспоминать…, – Макото вспомнила своего возлюбленного, но не дала волю чувствам, и сосредоточилась на разговоре.
– Ну, ладно. Не говори. Скажи, только, сейчас ты кого-нибудь любишь?
– Да, вроде – нет. Если ты конечно не имеешь в виду маму, папу и вас четверых. Вас я люблю как сестер. – Макото совершенно запуталась. Она уже подумала, что сейчас придется учить Ами признаваться в любви или как вести себя, когда тебе признаются. Но что-то не клеилось. Что-то говорило Макото – не это интересует Ами, сидевшую у нее на коленках.
– То есть, сейчас, у тебя никого нет?
– Нет.
– А то, что было сегодня ночью – это серьезно? – спросила после небольшой паузы Ами, словно внезапно вспомнив увиденное утром, – я про Бани.
– Я не совсем понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «серьезно», но, наверное, ответ – нет. – Макото вспомнила, как она хитростью соблазнила Бани. О серьезности тут даже речь не идет. Толи от воспоминаний, толи от сидящей на коленях Ами, между ног стало чуть влажно. Макото даже прониклась какой-то странной нежностью к подружке. Она уже давно не задавалась подобными вопросами. О любви не задумывалась. Не искала ее. А вот Ами задумывается. В конце концов, не важно – в кого она влюбилась. Важно, что она умеет любить.
Заплаканное лицо Ами смягчилось, и она даже смогла улыбнуться. Улыбка получилась мягкой и нежной. Макото чувствовала, что девочка улыбалась от всего сердца.
– Мако. Можно я задам еще один вопрос? Последний.
– Ну, давай! – Макото уже и саму волновал этот диалог. Она зажигалась. Вместе с тем, зажигалась и вишенка клитора под желтенькими трусиками. Макото чувствовала, что что-то сейчас произойдет. Она уже даже догадывалась – что. Пися текла теперь вовсю и остановить это было уже не возможно.
– Слушай, Мако. Вот если кто-то признался кому-то в любви, но не стал ждать ответа, а сразу поцеловал ее или его в губы. Можно ли считать, что человек тоже влюблен, если он ответил на этот поцелуй? – Ами вдруг выпрямилась и пересела так, что бедра Макото оказались у нее между ног, а почти голенькая, под задравшейся юбочкой, попка в узеньком бикини, прижалась к загорелым ляжкам. Расстояние между мордашками девушек сократилось до нескольких дюймов. Глаза Ами пожирали личико подружки, ожидая ответа.
– Ну, дда-а! Наверное. – протянула Макото. – ведь если по-настоящему любишь, трудно иногда дождаться ответа. А если человеку приятен другой человек, то…, – Макото задумалась, но ее выручила Ами.
Девочка притянула Макото ручками за плечи к себе. Теперь они почти касались друг друга носиками. Глаза девочек встретились и, воспользовавшись паузой, Ами тихонько прошептала:
– Я влюбилась в тебя, Мако, милая! Я люблю тебя!
Прежде, чем их губки встретились, Макото успела закрыть глаза, и два девичьих тела слились в долгом, по-настоящему любовном, поцелуе. Ами не очень хорошо умела целоваться, но для Макото это было не главное. Она любима. Ами любит ее! Это ее первый поцелуй по любви. Боже – как хорошо.
Безумный приступ ласки захватил Макото. Возбуждение тут же зашкалило за все разумные пределы. Языки девушек словно поменялись местами. Губки брюнетки обожгли Макото до самого сердца. Пульс забился как синичка в руке, заставляя вибрировать, грозивший выскочить из трусиков, клитор. Она обняла Ами руками за талию, в порыве самой женственной нежности, на которую только была способна, прижалась к любимой, и дальше…
Сначала Макото ничего не понимала. Не просто поцелуй. Не просто ласка. Не просто – очень хорошо. Что-то новое. Совсем неожиданное. Очень большое и самое важное…»Я люблю ее!» – подумала Макото. «Вот в чем дело!» «Я люблю эту девушку.»
Мысль, родившаяся внезапно, оттолкнулась от язычка Ами, пулей пронеслась по телу Макото и разбилась вдребезги о бедра и писю девушки на миллион маленьких оргазмов Как узкие серебряные стрелки, оргазмы устремились вниз живота, создавая одно мощное ядро. Ядро держалось на весу, удерживаемое лишь сознанием. Но сознание выстрелило мощнейшим зарядом ядра по промежности, заставляя свести судорогой ноги и расплющить между ляжками трепещущий клитор. Ами, уже тоже спускавшая, надавила лобком на живот подруги. Спина моментально покрылась капельками пота. Макото дернулась и мелко задрожала. Коленки потянулись к животу, прижимая любимую Ами к себе еще крепче. Крик рвался наружу, но губы были заняты и Макото, напустив целую лужу себе между ног, распятая и расплющенная, кончила. Кончила от любви! Спустила не от похоти, а от поцелуя любимой! Просто от поцелуя! Впервые!
Никогда ей не было так хорошо. Никогда. Она знала и испытывала многое. И язычок девушки на своей розовой кнопочке. И свои сосочки в ротиках подружек. И пятидюймовый клитор Минако у себя во рту. И член Харуки в писечке и попочке. И свои мягкие ласковые пальчики, доводящие саму себя до экстаза. Все ей нравилось. От всего она могла кончить. Но кончать от любви она не умела. Этому ее научила Ами. Только что!
Через минуту любовницы немного пришли в себя. Оказалось, что они так и сидят вместе на кресле, обнявшись. Пот стекал по личикам девушек. Головка Ами прижималась к груди Макото. Ами чуть взрагивала.
Макото выпрямилась, высвобождая левую руку из-под любимой. Не желая отпускать ее хоть на секунду, рыжая девушка Юпитера приподняла за попку Ами и тихонечко сползла вместе с ней на пол. Положив девочку на спину, Макото переместила руки повыше: одну на плечи Ами, другую на ее маленькую аккуратную грудь, и улеглась рядом с ней, гладя ее ножкой. Ами так и не оторвала рук от роскошных крутых плеч Макото, глазами буквально поглощая ее глаза.
– Прости меня, пожалуйста! Я, наверное, не должна была всего этого делать.
– Что ты, Ами! Ты должна… Ты – просто молодец. Я тебе так много хочу сказать. Я тебе так благодарна за твое признание. Я хочу, чтобы ты поверила всему, что я сейчас скажу. Все это – правда. Помнишь – я поклялась.
– Помню. А что ты хочешь сказать?
– Понимаешь, это может быть неожиданно, но все же выслушай, пожалуйста.
– Конечно, любимая. Я готова слушать тебя хоть все каникулы. Мне хорошо, когда ты рядом.
– Тогда послушай. – Макото вздохнула и начала. – Когда-то, давно, мы все, пятеро воинов в матросках выросли и у нас стали появляться другие интересы, кроме учебы и борьбы с врагами. Короче говоря, нас стали беспокоить наши письки. Помнишь, тогда Бани сказала нам, что Луна применила какие-то свои чары, и мы все превратились в… как бы это сказать?… в девушек, которым нравится спать не только с мальчиками, но и с девочками тоже. Это называется – бисексуальность. Сейлор Мун запретила нам заниматься сексом с мальчиками. Ты знаешь – почему. И тогда на землю была послана Сейлор Уран, то есть – Харука. Ты знаешь, что Харука на самом деле – девочка, но Луна и Артемис сделали так, что у нее вырос член вместо клитора. Это для того, чтобы мы все могли трахаться с ней, как будто с мальчиком. Потом мы все перессорились из-за нее, и Луна создала Сейлора Нептун, Мичиру. Она так понравилась Харуке, что они стали… э-э-э… очень близкими подругами. Тогда нам пришлось все чаще и чаще любить друг друга или просто дрочить самим себе. Харука на нас почти не обращает внимания, и мы все уже привыкли к тому, что для секса нам достаточно другой девушки. Мы все стали очень опытными лесбиянками и даже научились соблазнять и трахаться с другими девушками.
– Макото, зайка, я все это знаю. Это все не страшно. Я все равно люблю тебя сильно-сильно. – Ами еще крепче прижалась к груди Макото.
– Я знаю, солнышко, но я не это хотела тебе сказать. Просто я хочу, чтобы ты поняла, что не смотря на все те удовольствия, которые мы получали друг от друга, я так и не смогла никого полюбить, ни к кому привязаться. У меня не было чувств. Только эмоции и похоть. Я только сейчас поняла, что значит любить. Что значит «заниматься любовью». Ами, я никогда раньше не занималась любовью. Представляешь. Я только трахалась, а теперь…, – Макото отвернулась и тихо-тихо заплакала. Она только сейчас поняла, сколько она потеряла. Только сейчас она определила для себя самое важное и необходимое. Ами ласково гладила ее по растрепанным волосам, и ее прикосновения казались Макото тем, что нельзя потерять. Это то, что нужно сохранить любой ценой. И Макото поклялась, во второй раз за день, что сделает все, чтобы сохранить это чувство. Сохранить Ами. Любимую девушку.
– Ты не поверишь мне, милая. – продолжила Макото, вытирая слезы рукой, – но даже когда раньше мы с тобой занимались этим, я ничего особого не чувствовала. Это был обыкновенный секс.А теперь я никак не могу понять, почему так было. Прости меня, Ами. Прости меня за то, что было у меня раньше с другими и с тобой. Просто теперь ты мне очень нужна. И вот то, что я хотела тебе сказать. Ты думаешь, что я сейчас просто кончила с тобой. Но это – не так. Так, как сейчас с тобой, моя маленькая, я не кончала никогда. Я кончила так сильно, что не смогу теперь забыть этого. Всего лишь от твоего язычка. От поцелуя с тобой. И я поняла, что ты меня действительно любишь. Тебе нужна я. А теперь и ты нужна мне. И поэтому,… – Макото набрала побольше воздуха в легкие и…, – я сегодня тоже полюбила тебя. Слышишь, Ами! Я люблю тебя, киска! Я люблю тебя, лапочка! Я люблю тебя, вишенка! Ты нужна мне. Я даже не знаю, что я могу сделать, чтобы ты мне поверила. Я поняла, что полюбила тебя, когда кончала. Я не представляю, как мне будет хорошо с тобой потом. Ведь мы только поцеловались, А сколько еще ласок я знаю, и все они будут твоими. Я сделаю для тебя все, что захочешь. Все, что попросишь. Я прошу только одного. Останься со мной. Сейчас. Как можно дольше. Ами, я прошу. Я умоляю. Я люблю тебя!!!
Ами еще хотела что-то сказать, но не удержалась – губы девушек снова встретились и стало ясно, что ничего уже говорить не надо. Макото вытянулась в струнку, вдоль своей неожиданной любви и крепко-крепко прижала ее к себе. Все тело Ами почувствовало жар и дрожь Макото и она сама постаралась как можно сильнее прильнуть к этой желанной плоти. Макото высвободила левую руку. Потянулась ей к груди Ами и одним движением сорвала с нее блузку и лифчик. Затем тоже самое сделала со своей футболкой. Маленькие сосочки Ами моментально соприкоснулись с богатыми сосками Макото и это снова, через несколько секунд, повергло их в шоковый оргазм.
Даже не пытаясь отдышаться и не прекращая поцелуя, Макото, сама не своя, находясь уже на грани третьего экстаза, стала делать поступательные движения бедрами. Ами вообще не выходила из состояния оргазма. Казалось, что она спускала каждой точкой тела, которая хоть чуть-чуть касалась любимой. Макото, с трудом соображая, решила доставить Ами такое удовольствие, чтобы она навсегда осталась с ней. Мешающие голубенькие трусики подруги были разорваны пополам и отброшены. Туда же полетели и желтенькие кружева Макото. Она инстинктивно, как бы подстраиваясь, потерлась секунду о мягкие бедра Ами и вдруг резко, словно найдя неодходимую точку, с силой вдавила свой клитор в промокшую насквозь промежность любовницы, сминая половые губки и волшебный персик подруги. От этого движения губы Макото на миг потеряли рот партнерши, и Ами уже ничто не могло удержать от влюбленного крика:
– Ооооой-й-й… Ай-ай… Уй-й-йой, – запищала нежным, но очень громким голоском Ами, и Макото подумала, что именно так, наверное, кричат маленькие девочки, когда кончают в первый раз. Так пищала и она, когда впервые спустила в рот своей двоюродной сестре. Ей тогда было двенадцать лет. От этих мыслей она еще больше возбудилась. Она поняла, что Ами тоже испытывает с ней чувства, неизведанные раньше ни с кем. Макото сильнее заработала бедрами. Мокрый перчик клитора уже просто трахал брюнетку, зарываясь все глубже в пухленькие губы, и искал дырочку девочки, рекой истекающую соками на ножки обеих подруг. Выделения Макото были не менее обильными, и как только она почувствовала кончиком своей сливки начало влагалища, она буквально ввернулась между словно намасленных ног девчушки. Клитор проскочил в долгожданную письку, и Макото, с каким-то нежным остервенением, стала трахать любимую Ами. Ноги Ами сплелись вокруг талии Макото, помогая ей задавать ритм и ничто уже не могло помешать родиться самому мощному, самому сочному оргазму, умноженному на них двоих. Кричали девушки или нет, они не помнили. Сколько раз они кончили, они не считали. Просто каждый оргазм приходил в лоно каждой подруги с мыслью о нежности и любви. С чувствами их ласковых любвеобильных писек. Пися Макото толкала в Ами чувство: «Я люблю тебя, Ами»! Пися Ами тут же спускала, каплями смазки возвращая подруге свое чувство: «Я люблю тебя, Мако!», повергая ее в новый оргазм.
Так продолжалось довольно долгое время. Наконец, Макото внезапно почувствовала смертельную усталость, и повалилась на пол, оказавшись лежащей на спине, с раскинутыми ногами, рядом с возлюбленной и в луже смешанных соков. Ами даже не сразу поняла, что Макото уже не входит в нее. Она несколько раз еще подавала вперед свой задик, но, поняв, что подавать его уже некому, начала с трудом выходить из состояния блаженства. Разогнув ножки, отличница повернулась к Макото, провела у нее между ног ладошкой и быстро, как бы украдкой, облизнула пальцы. Макото не реагировала. Лежа с закрытыми глазами, она глубоко дышала. Грудь Макото, всегда так сильно волновавшая Ами, красиво опускалась и поднималась. Ами во все глаза наблюдала за этим зрелищем. Ее взгляд пробежал по телу подруги и с удовольствием отметил, что ни сосочки, ни клитор Макото не потеряли своей эрекции. Ами погладила указательным пальчиком ложбинку между грудей Макото и прошептала на ушко:
– Милая! Милаяааа!? Киска! Любимая!
Макото открыла глаза. Увидев Ами, она расплылась в широкой улыбке. Вытянув руки вперед, Макото прижала к себе Ами и чмокнула в обе щеки, а потом в губы. Затем еще раз улыбнулась. Пару минут девушки ничего друг другу не говорили, молча гладя волосы и плечи каждая своей возлюбленной. Потом Ами расслабилась и улеглась рядом. Теперь они смотрели просто в потолок, на котором весело играли нарисованные тигрята.
– Ами, ты слышишь меня? – тихонечко заговорила Макото.
– Слышу, – голос Ами прозвучал еще тише.
– Ами, я такая разбитая. Ты так сильно меня любила. Я, наверное, тебя совсем замучила.
– Что ты, лапочка! Я совсем не устала. Это ты все время меня любила, а я только кончала. Я даже ничего тебе сделать не успела.
– Не говори глупостей! Ты любила меня так сильно! Спасибо тебе. Ты веришь мне, что я тоже тебя люблю?
– Да! Я верю! Так хорошо, как с тобой сегодня, мне не было никогда. – Макото никогда раньше не слышала из уст Ами более искреннего голоса. – И еще, я должна тебе кое в чем признаться. Я и раньше кончала только с тобой. Ну, еще сама с собой. А с остальными я притворялась. Поэтому я и полюбила тебя. И буду любить всегда. И докажу это, прямо сейчас.
Макото успела только вздохнуть. Ами вихрем вскочила на колени. Немного по-обезьяньи переползла к ножкам Макото и юркнула в ложбинку. Устраиваясь поудобнее и протянув ручки к сисичкам Макото, Ами открыла свой аккуратный ротик, и прикоснулась губками к писе. Немного неумело она стала сосаться с писькой Макото, лаская ее губками и иногда высовывая кончик языка, пощипывая им основание стоящего во все свои пять сантиметров, клитора. Макото приподняла голову, что бы посмотреть на эти извращения, но капелька кайфа, пришедшая от промежности, заставила ее задохнуться, и девушка так и не увидела, что творит с ней Ами.
Брюнетка, как и следовало ожидать, не остановилась на поцелуях, и вскоре ее язык стал периодически пробегать по всей длине клитора, который был сейчас похож на хороший спелый абрикос. Два пальчика потихоньку, как в разведку, вошли во влагалище Макото, и стали там исследовать все удобные для нападения места.
Вылизывать Макото не было для Ами новой забавой. Она делала это и раньше, но сейчас к ней пришло какое-то вдохновение. Язычок плясал вокруг любимого бутона ритуальный танец розовой любви. Губы Ами словно целовались с половыми губками Макото. Подружке было явно хорошо. Она блуждала руками по своему телу, неровно дышала, крутила головой из стороны в сторону. Ами показалось, что пора прекратить это баловство и применить что-нибудь более существенное.
На несколько секунд она замедлила ласки и, дождавшись удивленного вздоха Макото, ловко, одним движением, накинулась всем ротиком на клитор девушки. Зубы сомкнулись внизу персика, верхнее небо подогнула его поближе к языку и расплющило его. В ход пошли все движущиеся части рта. Язык создавал эффект жерновов. Губы распластались по лобку. При этом пальчики не прекращали своей подрывной деятельности внутри влагалища и уже почти тонули в вязком болоте выделений Макото.
– Уй-йяаааа… А-айаа-ай. – Макото схватилась рукой за ладошку Ами, которая так и осталась ласкать ее правую грудь. Другой рукой Мако надрачивала свободный сосок, ставший похожим на маленькую антенну от сотового телефона. – Сожми сильнее, ааааа…
Ами не поняла, что она должна сжать сильнее: грудь или клитор, но ей хватило смекалки и на то и на другое. Через секунду Макото стала заливать губы Ами своими густыми сливочками. При этом она даже не кричала, а только выгнулась и стиснула зубки. Голова снова заметалась из стороны в сторону. Руки от сосков метнулись к головке Ами и притянули ее к клитору как тисками. Бедра стали выделывать частые фрикции. Они становились все более размашистыми и, наконец один из толчков вырвал розовую штучку изо рта девушки. Ами сразу поняла, что на такой скорости поймать клитор ротиком не удастся. Поэтому она свободной рукой просто схватила, как в капкан, отросток Макото и с усилием сжала его. Два пальчика во влагалище ринулись к верхней стенке и вглубь. Ами сама не заметила, как половина ладони исчезла в пещерке ее любви, и тут Макото закричала.
Кричала она громко, но не долго. Оргазм теребил ее уже давно, и сил осталось только на самый последний, самый сладкий раунд. Через десять секунд все было кончено. Макото из последних сил отпрянула назад, высвобождаясь из ласковых пут Ами, и со вздохом расслабилась. Брюнетка подтянулась к любимой поближе. Обняла ее и прижалась щекой к щеке Макото. Ами была счастлива!
Минут через десять девушки пришли в себя. Они смотрели друг другу в глаза и Ами ласково гладила по плечам свою возлюбленную. Макото улыбалась.
– Скажи мне это еще раз! – Попросила Макото.
– С удовольствием! Я люблю тебя. – Нежно прошептала Ами.
– Слушай! А давай выпьем. Шампанского. За нашу любовь.
– Давай!
Шампанское и бокалы были на кухне. Макото поднялась, подошла к двери и стала аккуратно открывать ее, чтобы не разбудить Бани и Минако. Медленно просунув в образовавшуюся щель сначала плечо, а потом и голову, Макото огляделась и обмерла.То, что творилось в спальне – описать сразу было очень сложно…
Бани спала плохо. Вроде и не выспалась, и устала, но мысли бродили в голове. Сильно перенервничав перед экзаменом, сейчас она никак не могла успокоиться. Закрыв глаза, девушка пыталась считать до тысячи, но каждый раз сбивалась то на экзамен, то на утренние впечатления, то на каких-то монстров, поверженных ранее. Еще мешала одежда, которую лень было снимать. Только минут через двадцать она смогла чуть забыться тревожным сном, но тут в ее ушки ворвался крик из библиотеки.
По началу, Бани ничего не поняла. Она приподнялась на одной руке и обратила свой утомленный взгляд в сторону Минако, тихо посапывающей на перине. Снова раздался крик. Кричала явно Ами. Минако зашевелилась, открыла сонные глаза и спросила:
– Ты чего орешь?
– Тссс-с… Тихо… Это оттуда…, – Бани говорила странным шепотом, пальцем показывая на дверь библиотеки, – Кажется, это Ами.
– О, Господи! Что у них там?
– Откуда я знаю. Пойдем, посмотрим.
Шпионский интерес мгновенно завладел обеими подругами. Девушки тихо, на цыпочках, подошли к двери. Тут между ними вышел короткий спор по поводу того, как наблюдать. Бани проголосовала за замочную скважину, в то время как Минако настаивала на том, что бы приоткрыть дверь и смотреть одновременно. Но тут у Бани родилась идея.
В северной стене библиотеки имелось окно, которое вело на веранду. В самой библиотеке стоял шкаф, все двери которого были сделаны из чуть затемненных матовых зеркал. Если встать сбоку от окна, то, во-первых, будет все прекрасно видно, а, во-вторых, почти полностью исключался шанс быть обнаруженной. После того, как Бани изложила этот простенький план, Минако рванулась к двери, ведущей на веранду, чуть не сбив с ног принцессу вселенной. Бани надула губки, показывая, что она обиделась, но Минако не обратила на это никакого внимания, и принцессе пришлось просто плестись следом.
В следующую минуту, удобно расположившись у окна, девушки во все глаза смотрели в зеркало. Видимость была потрясающей. Прямо по центру библиотеки, на полу между двумя креслами, лежала абсолютно голая Ами, если не считать беленьких гольф. На ней, в чем мама родила, распласталась Макото, которую Ами обняла ножками, и с остервенением трахала ее. Рядом на полу валялись смятые разорванные тряпки. Картина была супервозбуждающая.
Писька Бани сразу дала о себе знать белой вязкой капелькой, лениво выползшей из влагалища и собиравшейся продолжить дальнейший путь по ноге. Соски напряглись, и Бани пришлось схватить их руками, чтобы они не лопнули от восторга. С Минако творилось вообще что-то невероятное. Не кончавшая со вчерашнего дня, девушка скрестила ножки и то напрягала, то расслабляла мышцы. Одной рукой она гладила себя по юбочке, в месте, где была левая половинка попки, а другую поднесла ко рту и неистово сосала указательный и средний пальцы. Ее клитор тут же по-своему отреагировал на увиденное и начал приподнимать юбку. Трусов Минако как всегда не одела, и ничто не могло помешать распрямиться толстой упругой палочке во все свои развратные пять дюймов. Минако отчетливо поняла, что не в состоянии пересилить своего возбуждения. Она оторвала ближнюю к ней руку Бани от ее сисички и направила к себе под юбку. Снова освободив руку, она стала гладить ей попочку принцессы. Для того, что бы пропустить ладошку Бани в промежность, ножки пришлось расслабить и раздвинуть. Но Бани не стала тратить времени на игры. Она сразу схватила Минако сильными пальцами за клитор и начала его поддрачивать. Почти как член.
Собственно, клитор Минако отличался от члена только двумя вещами: он не брызгал спермой и не имел головки, которую можно закрывать и открывать. Во всем остальном он был даже лучше. Во-первых, он был толще членов такой же длины. Во-вторых, он был куда приятнее внутри, потому, что был не особо гладкий. И, в-третьих, он умел пульсировать! Каждый раз, когда Минако доводила себя до экстаза, трахая кого-нибудь из воинов в писю или в попку, ее отросток начинал биться о стенки дырочек с такой силой, что это повергало девушек в состояние глубокого нокаута.
Поигрывая с клитором подружки, Бани, тем не менее, особо не обращала внимания на состояние Минако. А следовало бы. Девочка, не испытывавшая ласки уже больше суток мгновенно потекла и через полминуты готова была спустить. Тем более, что ее взгляд устремился на двух неистовых лесбиянок, а рука Бани гуляла по всей длине клитора. Ноги внезапно задрожали. Теряя силы, Минако схватила подругу за плечи и, стиснув зубы, чтобы не выдать себя, упала вместе с напарницей по подглядыванию, на колени, больно ударившись о паркет. Предводительница воинов еле удержала ее, схватив в последний момент за шею, хотя для этого и пришлось выпустить из ладони клитор.
Постояв какое-то время на коленях рядом с обнявшей ее Минако, давая ей немного отдохнуть, и насмотревшись на прыгающую в окне спину Макото (единственное, что еще можно было видеть в таком положении), Бани снова пролезла рукой под юбку подруги и с удовольствием отметила, что отросток девушки Венеры не утратил своих боевых качеств после первого оргазма. Бани приподняла Минако за подбородок и прошептала:
– Ну, что, пойдем досмотрим?
Минако молча кивнула, и девицы прямо на коленях поползли поближе к окну, растирая по полу выделения Минако. Заглянув за подоконник, подружки снова сфокусировались на Ами и Макото. К этому времени картина стала еще интереснее. Пара чуть развернулась и теперь, между раздвинутых ног Макото, наблюдателям было отчетливо видно, как ее клитор входил в дырочку Ами. Бани аж охнула от такой грязной сцены. Она чувствовала, что и Минако не осталась равнодушной. Ее сердце снова учащенно забилось, а руки потянулись к грудям Бани. Сама Бани уже вовсю надрачивала свои губки и персик, другой рукой сжимая орган Минако прямо через юбку. Подружка опять стала подавать признаки настигающего близкого оргазма, но в этот раз Бани не собиралась оставаться без удовольствия. Она быстро сориентировалась и попросила:
– Минако! Войди в меня, в попку. Давай прямо так, на коленях. Потрахай меня немножко, пожалуйста!
Ту не надо было долго упрашивать. Минако ловко провела ладонью по промежности Бани, собирая сок. Затем растерла влагу по всей длине своего «вибратора» и приподняла юбочку Бани. Солнечные лучи тут же запрыгали по красивым розовым округлостям попки. Минако на секунду опустила взгляд, примериваясь, но от вида красивой задницы, она испытала еще один приступ возбуждения. Заняв позицию позади принцессы, и даже не нагибая ее, Минако одним движением вошла в попу Бани, сразу задвинув свой орган почти наполовину. Ласковая, нежная, томная боль растеклась по телу блондинки. Она еле удержалась от крика, поймав его уже на выходе из легких, плотно стиснув челюсти и вздрогнув всей верхней половиной тела. Голова закружилась, и Бани пришлось положить ее на подоконник. Минако, тем временем, начала делать медленные покачивания, все глубже зарываясь Бани в кишечник.
Когда снаружи осталось не более трех сантиметров клитора Минако, девушка стала методично трахать свою развратную подружку, ни на секунду не отрываясь от зрелища в зеркале. А вот Бани уже давно забыла про отражение. Сконцентрировавшись на своих ощущениях, она стала пальчиком разминать свой клитор. Вторую ладонь она подложила себе под голову и отдалась во власть анального кайфа.
В этот момент Ами снова закричала. Ее голос передал Минако все наслаждение, которое она испытывала, и с первыми звуками, достигшими прекрасных ушек, девушка с большим клитором стала спускать, вся дрожа и заливая ножки струйками из писечки. Клитор в попке не обманул надежд Бани и привычно завибрировал. И без этого приближавшийся оргазм троекратно усилился, и девушка вцепилась в ладонь зубами. Минако, в тоже время почувствовав, что ей сейчас будет очень хорошо, схватила Бани за бедра и с силой подалась вперед, чуть не разорвав Бани пополам. Той уже было все равно – принцесса кончала! Ее попка полностью принадлежала Минако, а бугорок – своему пальчику.
Девушки кончали долго и обильно. В конце Бани казалось, что она уже не стоит на коленях перед окном, а просто висит на вертеле у подруги. Минако была полностью уверена, что ее сладкая палочка уже приподнимает Бани и та катается на ней как на горке. В миг наивысшего кайфа глаза Минако зажмурились, и девушка сползла на пол. Клитор-член мягко выскочил из попки Бани. Для Минако начались самые прекрасные секунды после оргазма.
Тем временем, предводительница воинов уже пришла в себя. Наблюдать за подругами в зеркале было уже не интересно, и она решила растормошить Минако.
– Минако! Минако-о-о…
– Ну, что тебе?
– Лапка, пойдем в спальню. – Бани шептала слова, почти касаясь уха.
– Бани, погладь меня по спинке. А потом пойдем. – Конечно, Минако никуда не хотелось уходить. Ей было просто хорошо. Она балдела.
Бани решила уступить подруге. Она стала поглаживать ее спинку, не забывая, конечно, про бедра и ляжки. Так прошло почти пять минут, но тут вздохи за окном начали стихать, и Бани снова затеребила Минако.
– Минако, вставай. Пошли в комнату.
– Ты чего! Мне так классно. Погладь еще.
– Дура! У девчонок там, – она боднула головой в сторону окна, – сейчас все кончится. Если Макото решит потаскать Ами на руках, ты знаешь, как она это любит, они заметят нас.
– Вот, черт! – Минако вскочила как ошпаренная. Не дай, Бог, девки застигнут их за подглядыванием, потом шуток и обвинений в онанизме не оберешься. Вся школа узнает.
Минако схватила Бани за косы и потащила к двери. Через секунду обе блондинки скрылись в полумраке спальни. В отличие от утра, когда солнечные лучи буквально переполняли комнату через восточные окна, сейчас здесь царил самый, что ни на есть, интим. Только маленький продолговатый зайчик проник через открытое слуховое окно на покатой крыше.
Девочки упали на диван и захихикали. Настроение было отличным.
– А все-таки, классно! – Минако с довольной рожицей устроилась на краешке дивана вместе с ногами. – Здорово мы их поймали!
– Ага! – Бани сидела, развалившись на самой середине, и, по привычке, после оргазма чуть расставив усталые ноги в стороны.На ее лице блуждала какая-то странная улыбка. Она откинула голову назад и посмотрела на Минако.
– Чего уставилась? – в шутку прикрикнула Минако.
– Слушай, котик! Иди, подмойся, а? – Бани положила руку на коленку девочки.
– Это зачем еще?
– А вот, увидишь!
– А если я откажусь?
– Как скажешь. – Бани разочаровано отвернулась, положила левую ногу на правую и стала болтать ею.
– Ну, ладно, ладно, сейчас. – Минако со вздохом поплелась в душ. Бани тут же вскочила, посмотрела наверх и, как бы примериваясь к чему-то, прищурилась. Затем быстро подошла к перине, и снова глянув наверх, передвинула ее чуть к центру комнаты. Оставшись довольной произведенными действиями, принцесса хитро улыбнулась сама себе.
Вскоре из душа появилась голенькая и совершенно не вытертая Минако. Капельки блестели на ее тельце. Бани поймала себя на мысли, что в теле у Минако чего-то не хватает. Она быстро поняла – чего именно. У Минако не стоял клитор. Он превратился в маленькую оливку и скромно спрятался.
Девушка подошла к перине и бесцеремонно шлепнулась прямо на ноги Бани.
– Ну, и чего ты хотела? – спросила Минако с блядским огоньком в глазах.
– Давай поговорим серьезно. – Предложила Бани, вывернувшись из-под подруги, и легла рядом.
– Только поговорим?! Какого хрена ты затащила меня в душ?
– Ну, не только, не только. Но сначала ответь, – Бани подвинулась ближе и стала рукой, на ощупь, искать съежившуюся палочку Минако. – ты когда-нибудь сосала мужской член?
– Ты прекрасно знаешь, что сосала. По-моему, Харука еще никому в этом не отказывала. – Минако даже не совсем поняла вопроса. Все воины миллион раз отсасывали у Харуки и не собирались этого скрывать.
– Нет, ты не поняла. Я имею в виду настоящий мужской член.
– Господи, Бани! Ты же сама нам запретила. Может у тебя с головой что, после оргазма. Может тебе доктора позвать. Гинеколога, или там, педиатра.
– Если ты будешь дерзить старшим, то я тебе устрою встречу с патологоанатомом. Я имела в виду, что может ты, еще до того, как стала воином, у кого-нибудь брала.
– Бани! – чуть не взорвалась Минако, – Ты просто скотина. Я стала воином в одиннадцать лет. Может, это ты у нас с десяти годков – славная минетчица-активистка. А мы вот, все больше по учебникам да по тетрадкам в детстве ударяли. – Девушка отодвинулась от Бани и всем своим видом показывала, что обиделась.
– Ну, ладно, ну не сердись, – Бани поняла, что чуть сама все не испортила. – Я, вообще-то, хотела сказать, что сосать твой клитор ничуть не менее приятно, чем член, только вот…
– Что – «только вот»?
– Только вот если бы еще и сперма у тебя текла, – Бани снова подвинулась и теперь уже с первого раза ловко схватила двумя пальцами Минако за сливку.
– Извини, дорогая! Если ты еще не заметила, то я тебе открою страшную тайну – у меня нет яиц. Кстати, и клитор у меня такой только благодаря Артемису. И ты это знаешь. Хватит тебе и того, что у меня из дырки течет.
– Ты опять ничего не поняла. Я предлагаю вот, что сделать. Давай ляжем в 69, я на тебя, ты внизу. Я буду брать у тебя в рот, а ты будешь лизать меня. Когда будешь кончать, фантазируй, будто у тебя течет сперма, а я буду представлять, что глотаю ее. – У Бани между пальцами уже что-то вставало. Минако явно заводилась от таких разговоров. – Я просто подумала, что может так будет здорово.
– Ладно, давай попробуем, – Минако уже забыла про свои обиды. Сейчас она мечтала о том, чтобы пальчики Бани не останавливались. – Во, идея!
– Что за идея?!
– Давай превратимся в воинов. Тогда наши мысли будут передаваться друг другу.
– Точно, – Бани даже немного расстроилась оттого, что эта мысль пришла в голову Минако, а не в ее. – Лунная призма! Дай мне силу!
– Волшебный луч Венеры! Дай мне силу!
У перины, с обычной своей распальцовкой стояла Сейлор Мун, в красивых красных гольфах. Рядом, на высоких каблучках и оранжевой юбочке стояла Сейлор Венера.
– Давай быстрее. Ложись. – Сейлор Мун повалила Венеру на перину, задрала ее юбку и забралась на лицо воина своими бедрами. Клитор Венеры почти полностью был готов к сеансу необычного минета и упирался прямо между грудей предводительницы. Сейлор Мун устроилась поудобнее своей промежностью на ротике Венеры, взяла одной рукой палочку за основание и погрузила ее себе в рот. Другой рукой она стала теребить мокрые губки девушки.
– Здорово мы с тобой придумали! – Довольно промурлыкала Сейлор Мун, в последний раз перед серьезными действиями, вынув клитор изо рта.
– Иногда лучше сосать, чем говорить! – Ответила Сейлор Венера, грубо насаживая голову Сейлор Мун на свой орган.
Клитор Венеры уже принял боевое состояние. Девочка нежилась под ласками ротика Сейлор Мун, который творил с ней ужасные вещи. То пробегал языком по верхней стеночке, то обвивался вокруг у самого основания, то заглатывал его глубоко-глубоко и сжимал губами и зубками. Сейлор Венера, вцепившаяся во влагалище принцессы своим языком, на секунду оторвалась от него, чтобы набрать побольше воздуха. Вместе со вздохом, наружу вырвался сладостный вопль, и девочка снова ввинтила свой язык в вагину наездницы. Вспомнив об обещании, девочка стала усиленно представлять себе член, растущий у нее между ног. В принципе, это было ей не впервой. Она всегда пыталась представить себя мужчиной, когда трахала какую-нибудь девушку, не важно – куда.
Как раз, в этот самый момент, из двери библиотеки показалась любопытная мордочка Макото, но ее никто не заметил.
Желая усилить ощущения, Сейлор Венера стала гладить свои соски, но это внезапно помешало мыслям о своем «члене». Ей сразу представился безобразно толстый мужик, почему-то без лица, с торчащим органом и большими сиськами. Возбуждению эта картина явно не способствовала, и девушка оторвала от груди руки, обняв ими Сейлор Мун за попку. Венера снова сконцентрировалась на кончике своего клитора, представляя себе там красивую большую головку, и дело опять пошло на лад.
Тем временем, принцесса уже вошла в раж и неистово отсасывала отросток. Ее рука, ласкающая промежность подруги, собралась было ввести туда пару фаланг среднего пальца, но минетчица быстро сообразила, что это помешает думать Минако о себе, как о мужчине. Странно, но сама Сейлор Мун абсолютно не собиралась кончать. Ей было просто хорошо, но оргазма даже не предвиделось.
А вот Венера была уже на седьмом небе. Толи ситуация была необычной, толи ее сильно возбудили разговоры Бани, но она чувствовала, что у нее получается быть мужчиной. Она ясно представила себе, как она будет стрелять своей влагой в горло Сейлор Мун, и эта мысль доконала ее.
Резко развернув голову в сторону, выпуская изо рта бритую киску лунной принцессы, Сейлор Венера, не помня себя, изогнулась и заорала:
– Я сейчас кончу-у-у! Я сейчас брызну-у-у! Глотай, сукааааа!
Вот это кайф! Венера дотерпела до конца оргазма, так и не выбросив из головы образ здорового члена, растущего у нее между ног и заливающего рот и лицо Сейлор Мун. Когда уже последние сладкие судороги кончились, девушка рукой потянулась к головке Бани, ласково пытаясь заставить ее выпустить обмякший клитор изо рта. Бани поняла, что от нее хотят, и, выпустив птичку на волю, разлеглась рядом с удовлетворенным прекрасным телом Минако. Та погладила Бани по спине и вдруг отдернула руку, как ошпаренная. Она вскочила и развернула подругу лицом вниз. Первое, что она увидела, были несколько больших вязких и явно свежих капель спермы у Бани на спине. Второе – стоящие в дверях, обнаженные и улыбающиеся Макото и Ами, обнявшие друг друга за талии. Вечер прошел так же, как утро, только с некоторыми изменениями в персонажах.
Минако посмотрела на свои пальцы, измазанные в семени и прошептала:
– Не может быть!
– Может, может. – Это подала голос Макото. – Ну-ка, расскажи нам, милая Бани, почему когда ты сосешь клитор у Минако, из окна наверху капает сперма?
– Ну…, э-э-э… это! Ну, то есть, как его? – Бани находилась в явном стеснении и мотала головой, как будто в поисках правильного ответа. – Не знаю я. Может это и не сперма вовсе.
– Давай, давай! Раскалывайся, кого ты притащила на крышу?
– Да я, собственно… э-э-э… никого! Это не я! – глаза Бани поползли от взгляда Макото, но тут же наткнулись на взгляд Минако, которая уже начала понимать, что к чему, и была этим явно недовольна.
Но тут все вопросы исчезли сами собой. На солнечном пятне от окна мелькнула тень огромного черного плаща, послышался стук подошв об асфальт садовой дорожки, и быстро удаляющиеся шаги. Ами метнулась к двери, но не успела. Фигура скрылась за сливовыми деревьями.
– Ах ты, зараза! – Минако вмиг соскочила с перины и отвесила Бани хорошего пинка. – А я так надеялась…
Бани замолотила руками воздух, стараясь не упасть, и рухнула на низкий стол, приземлившись рукой в не тронутый виноград, а мордахой – в пирожные. Раздались аплодисменты.
Поспешно стирая с рукавов темной рубашки белые капли, Мамору быстро бежал по улицам Токио. Красивый закат, похожий на японский стяг, играл красками с отражениями в окнах домов.
– Надо бы успеть переодеться перед встречей с Таики. И вообще, надо бы почаще наведываться на крышу к Макото, когда жена у нее в гостях. – Сам себе заметил Мамору и повернул к своему дому.
