Х. это не икс это первая буква фамилии, имен я не менял, для большего приближения к действию. Кто узнает, тот поймет и подтвердит. Пусть простит меня Стас, но эту историю я должен довести до народа.
Даже не знаю с чего начать. То ли с предыстории о Стасе, то ли с того, как мы с ним встретились. Начну по порядку.
Прошлой зимой довелось мне быть в моем, от части родном, северном городе. Дорогу выбрал я не быструю, поехал поездом почти через всю нашу необъятную Родину. До Екатеринбурга ехал в полном вагоне, попутчики в купе сменялись как перчатки. Хорошо, что в Екатеринбурге была пересадка и я мог отдохнуть в гостинице полдня. Следующий поезд, отходящий вечером, оказался почти пустой, и я уже думал, что мое купе останется только для меня. Как дверь отъехала и в него сначала просунулась огромная сумка, как у челноков, а уже потом щуплое тело, я уже начал радоваться, что это хрупкая девушка, с которой мне придется коротать почти двое суток. Но это оказался парень, да еще приглядевшись к нему, я опознал в нем, своего одноклассника, которого не видел со дня выпуска из школы. Это был Стас, он практически не изменился.
– Стасик! – вскричал я. – Какая встреча! Сколько лет, сколько зим!?
– Рома? – он был удивлен. – Ты откуда здесь?
– Да по работе еду в ваши края, а ты?
– Так, а я не куда и не уезжал, вот кручусь как могу, что то получается что-то нет, но на хлеб с маслом хватает.
Стас начал раздеваться, укладывая свой баул под полку, попутно рассказывая о своей жизни. Через два часа мы допили первую бутылку коньяка, доели сытный ужин и болтали о том, кто как устроился, кого видел, что слышал. Обычный разговор одноклассников встретившись после долгого перерыва. Поезд мчал нас по заснеженным полям, в вагоне было не больше семи человек, кто-то спал, кто-то курил в тамбуре, лениво прошлась официантка из ресторана, с набором нехитрой снеди. Мы зарядили ее за бутылочкой коньяка, и она проворно вернулась, ожидая то ли чаевых, то ли нашего предложения разделить с нами стол и эту бутылочку коньяка. Который, судя по запредельной цене, был более-менее настоящим, из всего предложенного ассортимента в вагоне-ресторане. Я посмотрел на реакцию Стаса, на официантку и, не встретив в его взгляде заинтересованности, вежливо распрощался с ней, с наказом вернуться утром с завтраком в наше купе.
Разомлев от коньяка и отопления, мы приглушили свет и стали готовиться ко сну. Я скинул с себя одежду и оставшись в трусах залез под простыню. Стас разделся догола, и рылся в своей сумке, ни чуть не смущаясь меня. Я разглядывал его загорелое тело, и так смуглое от природы, без каких либо белых полосок. Со спины я бы принял его за девчонку, член предательски стал набухать, но я отогнал от себя видения и вспомнил про проводницу.
– Ты что на нудистком пляже загораешь? – я старался не выдать себя голосом.
– Ну да, и в солярий хожу. – Стас повернулся ко мне. И я увидел, что он полностью не то, чтобы выбрит, а как будто проэппилирован. Гладкое поджарое худое тело, с хорошим таким средним членом. Стас что-то пробормотал про вещи которое не может найти и завернулся в простыню. Разлили еще.
Мы завели разговор на семейные темы. У Стаса была жена, но она, уехав учиться, не вернулась, прислав только документы для развода. Разговор наш стал затрагивать более острые интимные темы. О наклонностях и ориентации. Хотелось поведать что-то не обыкновенное и столь сокровенное, но Стас опередил меня.
– Ром, а ты знаешь, что большинство людей бисексуальны по своей природе, но некоторые не догадываются об этом или не хотят этого показывать. Бояться быть не понятыми. Носят это в себе, скрывают. Из-за этого рушатся семьи, отношения не складываются, такая не определенность к какому-то сексуальному лагерю, ломает всю жизнь.
– Ну, я к этому отношусь спокойно. Каждый выбирает свой путь, как жизненный, так и сексуальный. Мы ведь не презираем тех людей, которые выбрали работу продавца, военного, рабочего, водителя. Почему тогда, человек, который выбрал свой сексуальный путь не такой как у большинства, гоним обществом. Это, как мне кажется, говорит в нас советское прошлое. Быть как все! Думать и жить одинаково.
– Вот Рома я вижу, что ты нормальный человек. Вот ты бы подумал, что я голубой или БИ?
– Стас, ты всегда отличался в этом плане. Помнишь твои выступления на внеклассных часах в школе? Мы тогда все считали тебя гомиком. Но тогда мы были детьми и еще не понимали всего.
Вот тут надо отступить и рассказать предысторию о Стасе.
В нашей школе очень любили делать внеклассные часы, с 4 по 7 класс где-то включительно. Под руководством классного руководителя и кого-то из родителей мы собирались по выходным в школе, в своем классе. Намывали его, составляли столы, девчонки пекли пироги. Были различные конкурсы и выступления классной самодеятельности. Одним из коронных номеров было выступление Стаса. Он переодевался в женское платье и пел под фонограмму, изображая из себя Пугачеву, Ротару и других певиц. Это сейчас популярны и известны все эти пародии, а тогда это вызывало смех и восхищение мастерством Стаса. Он использовал все женские детали одежды, несколько платьев, даже набивал лифчик. Мы его конечно считали голубым или попросту пидором, но до того момента пока в старших классах он не стал привлекать к себе слабый пол. Даже говорили, что пару молодых учительниц прошли через его член.
Выглядел он, как сейчас модно сказать, как метросексуал. Следил и ухаживал за собой, был смугл от природы. Длинные вьющиеся волосы обрамляли его лицо, с утонченными чертами. Телосложением был худощав и даже носил обидное прозвище, что-то связанное с растением. С родителями и учителями был вежлив и учтив, что не мешало ему быть разгильдяем и прогульщиком. На тот момент как я его встретил, он ни сколько не изменился. В армию его не взяли, из-за проблем со здоровьем. Родители его давно были в разводе, жил с матерью и сестрой. Она у Стаса была красивая, такая же смуглая и стройная, старше его на 2 года, в отношениях к брату она была без комплексна и давала ему много советов в общении с девушками.
Продолжу нашу беседу.
– Вот с того все и началось, где-то с 7го наверно класса, мне было 13, правда, не с самих переодеваний но…
Он перебрался на мою полку, закутываясь в простыню и покачивая в руках стаканом с коньяком стал рассказывать. Дальше следует история Стаса от первого лица:
: хотя был случай, когда я переодевался в коридоре на третьем этаже, где обычно ни кого нет, да еще и в выходные. Появились двое, каким ветром их туда занесло, я не знаю. Но только в тот момент я стоял в одних колготках и лифчике, нагнувшись, пытаясь натянуть через голову узкое платье, которое застряло и я только услышал грубое ржание и шаги, приближавшиеся ко мне. Я стоял к ним спиной.
– Что девчонка, помочь? – я почувствовал холодные руки на своей попке. Пытаясь дернуться и повернуться, я тут же был впечатан в стенку лицом, платье мешало дышать. Руки были скованы над головой. Чья-то ладонь полезла в колготки и лапая мою задницу стала продвигаться, как он наверно думал, к промежности, в надежде нащупать там девственную киску. Мой член и яички были подняты к животу, чтоб не мешали при танце в этом платье. На тот момент времени гениталии не были еще полностью развитыми и большими. Я дернулся и платье, разорвавшись, слетело с головы. В этот же момент ладонь, не обнаружив половых губок, ринулась выше и наткнулась на яички. Человек отпрянул назад, и я воспользовался этим:
– Вы че, придурки? Не понимаете – я обернулся передо мной стояли два ПТУшника.
– Бля, пидор! Ты что, сука? Охренел:? – самый крупный замахнулся, второй так не чего не поняв, стоял пуская слюну.
В этот момент, с низу раздался зов классной, был мой выход. Парни струхнули и успев, на прощание, пнуть меня ногой, убежали. Я понял, что остался если не жив, то цел. В их дурацком мире не прощают таких как я, воспитанные на улично-зоновских законах, но не бывавшие за решеткой, подростки подменяют понятия и от этого происходит много отмороженных поступков с их стороны.
Этот случай натолкнул меня на мысль, что мое перевоплощение получилось на все сто процентов. И я решил как ни будь побольше вжиться в роль, прочувствовать ее до конца, и не быть узнанным. Подходящего момента не было, я копировал поведение сестры, она мне подсказывала, ни сколько не удивляясь моему трансвистизму. Я мечтал стать актером и грезил о поступлении в МХАТ. Так целый год я тренировался, смотрел всякие фильмы и учебные пособия. Ходил иногда по улицам, в сеструхиных шмотках с намалеванным лицом. И хотя я, можно сказать, жил двойной жизнью, я ни капли не потерял свою гетеросексуальность. Встречался, точнее, просто дружил с девочками, пил водку и курил с пацанами. Но что-то казалось мне не завершенным в моем образе. Когда я стоял перед зеркалом в короткой юбке и колготках в сеточку. Я брил все волосы на своем теле, чтоб в ответственный момент меня не выдал ни один волосок. Мне казалось, что моя способность играть мужчин и женщин, сыграет не малую роль в поступления в театральное. В нашей провинции не было ни каких кружков, кроме школьного театра. Но в нем я побаивался играть откровенно женские роли, если только там сказочных персонажей, бабу ягу, и прочих. Так как в школе и так чуть не прослыл пидором, и много усилий пришлось приложить, чтоб отбросить от себя тень подозрений.
