Он остановил машину и вышел. Обычный сельский магазинчик. Крыльцо, полки, сникерсы, дешевая водка, кока-кола.
За прилавком стояла тоненькая высокая девушка с русыми волосами и голубыми глазами в пол-лица и с неумело накрашенными губами.
– Пачку «Космоса», пожалуйста – вежливо сказал он и протянул 500 рублей.
– А сдачи нету! – сказала она и, – и вообще у меня перерыв, освободите магазин!
– Девушка, – позвал он, – курить хочется.
Продавщица обернулась и сделала полшага вперед.
– Перехочется, иди отсюда! – грубо сказала она.
Волна желания нахлынула на него. Ему всегда нравились грубоватые женщины.
Перегнувшись через прилавок, он заглянул в вырез халатика, увидел краешек дешевенького оттопыривавшегося бюстгальтера и сосок небольшой грудки. Одной рукой он быстро и грубо схватил ее за грудь.
Она отпрянула, споткнулась и присев, откинувшись на спину, оголила стройные незагорелые ножки, покраснела, пытаясь подняться, полы халатика разошлись. Треснули пуговицы. Он увидел трогательные трусики с узкой полоской покрасневшей кожи из-под резинки.
Когда он перелезал через прилавок, она что-то пыталась крикнуть, но горло видимо перехватило и она полулежа беззащитно подняла руки.
Повалив ее лицом вниз на прилавок и придавив, он, шаря рукой под халатиком чувствовал ее тонкие ребра и покрывшиеся пупырышками кожу. Она дергалась и слабо махала свободной рукой.
Задрав халатик на спину он резко, с треском рвущейся ткани, содрал с ее тощей попки трусики, путаясь в молнии, вынул член, прижал его к ее промежности, и тяжело дыша, стал с силой пропихивать.
– Ааах!, – почувствовал, как головку вошла куда-то и резко надавил.
– Аааа, нет! – закричала она, семеня ногами, качая задом и выгибая позвоночник, дергая головой и упираясь руками в прилавок, пыталась высвободиться, выскользнуть, убежать….
Продвинувшись на несколько сантиметров член больно защемился о сухую кожу. Вынув, смазал слюной головку, нажал из всей силы и медленно вдавил на всю длину. Ее судорожно сокращающиеся мышцы влагалища чувствительно сдавили основание члена.
Она попыталась выпрямиться, вырваться, но он грубо придавил ее за шею к прилавку и с силой, толчками, входил и выходил в нее, навалившись всем телом, несколько минут бешено работал тазом, чувствительно ударяясь лобком и бедрами об ее худенькие ягодицы, отбрасывая в стороны мешающие полы халатика, опираясь то одной, то двумя руками об обтянутую тканью спину.
Потом он распрямился, оперся спиной об стенку, приподнял ее над собой и сжав ладонями острые холмики маленьких грудей, посадил на член и тянул, насаживал ее тело на себя. Ее головка с растрепавшимися волосами болталась, заваливаясь то вправо то влево. Беспомощно выгибая спинку, она стонала. Иногда из ее горла вырывался стон, похожий на вой.
Волна подкатила к низу живота, в члене, мошонке нарастало острое тянущее чувство.
Не давая себе кончить, он перевернул и ее на спину.
Она лежала, постанывая, на дощатом полу, беспомощно подогнув ножки с красными потеками во внутренней поверхности бедер. в проеме разорванного халата видны груди с красными следами его пальцев.
Сев ей на грудь, он разжал ее зубы, вставил член в рот и, обхватив ее рукой за затылок, привстав на корточки, ритмичными движениями стал насаживать голову на член, задевая съежившейся твердой мошонкой о ее грудь, подбородок, пока не нахлынула сладкая волна и прижав ее лбом к себе, кончая, он рычал, чувствуя мощные толчки спермы.
… Он вынул член, захватил в руку пучок ее длинных волос, вытерся ими. Встав, он медленно застегнул молнию, взял с полки сигареты, перелез обратно через прилавок и бросив на прилавок все это время зажатую в руке 500-рублевку, сказал:
– А сдачи и не надо
