Вернулся Махмуд с каким-то тюбиком. Подошел ко мне, похлопал по попе, весело потрепал меня за щеку, назвал послушной девочкой с хорошенькой попочкой и улегся рядом. Я не смел пошевелиться – сказывалось превосходство в силе. Сзади что-то чавкало. Потом стало холодно в проходе, и палец резко погрузился в него. И сразу вышел. Я так ничего и не понял – меня поимели или нет, но вдруг начал переживать. Махмуд подогнул мне ноги, схватил меня за бедро повыше.
Вдруг я почувствовал давление на попу, резко выпрямил ноги и получил несколько ударов по щеке. От ударов снова заплакал и сам согнул ноги. Махмуд уже схватил меня сильно до боли и стал вводить член мне в попу. Из глаз брызнули слезы. Я закричал, стало сводить ноги и я прогнулся в спине и подогнул ноги сильнее. Это, наверное, облегчило ввод члена в попу, так как я почувствовал, как член довольно быстро вошел в меня. Я чувствовал, как он раздвигает все у себя на пути. Я громко застонал и пытался оттолкнуть Махмуда от себя, но он как будто назло мне еще немного двинулся и вставил уже до самого упора, по яйца. Я шлепал его по попе, стучал кулаком по бедру. Но он только громко рассмеялся.
– Махмуд, пожалуйста, не надо… остановись… мне больно…
Он стал медленно выходить из меня.. У меня раздался стон облегчения. Но вышел, конечно, до половины. И вдруг еще резче засадил по яйца.
– А-а-а-ййййй… – вскрикнул я. И просто зарыдал как маленький ребенок. Лишь пискляво вскрикивал, когда Махмуд начал меня ебать. А ебал он размашисто. Не быстро, но очень глубоко.
– Махмуд, родимый… пожалуйста… ай… милый… остановись… ай… любимый… – я перебрал все ласковые слова, но он не останавливался.
Я уже просто кричал и извивался от боли, пронзившей мое тело. Наверное, мой крик услышали бы в казармах по соседству, но шел довольно сильный дождь, и он заглушал мои крики и стоны. А Махмуду похоже нравилось ебать слабого беззащитного мальчика, над которым он в этот момент явно ощущает свою власть. Он шлепал меня по попе, бедрам. Еще гладил меня между ног, проводил своей рукой по моему пенису и яичкам, как будто их там и не было. Потом он взял мою левую ногу и поднял ее. Я оказался лежа с растопыренными ногами. Он стал интенсивнее вгонять свой хуй, увеличил темп. Застонал, но стонал не как я по-девчачьи, а почти зарычал, по-мужски. Через несколько секунд вообще остановился, но еще продолжал тяжело дышать. Его вздохи перемешивались с моими всхлипываними.
Я долго лежал неподвижно. Махмуд обнимал меня за грудь и не торопился доставать свой член из меня. Его член все еще во мне! Вот тут-то до меня и дошло, что же произошло только что. Мне в попу кончил мужчина, его сперма сейчас внутри меня, попу распирает еще не успевший упасть хуй. Я понял что лишился девственности, но не так как ее лишаются мальчики. Так лишают девственности девушек, и Махмуд – мой первый мужчина. А я – сломанная целочка, Махмуд меня, как говорят, открыл. Он, воспользовавшись своим преимуществом в силе, действуя как настоящий мужик, самец, сорвал целочку и теперь наслаждается своим превосходством. Я же чувствовал себя лишенным чего-то, мой мужчина отобрал у меня самое драгоценное, он присвоил себе не только мою девственность, но и меня самого. Он мой хозяин, пусть не навсегда, но на какой-то промежуток времени.
Вскоре Махмуд достал свой хуй из моей попки (тут я понял, что у меня уже не попа, не мужская задница, а попка, оттраханная женская попка, в которой только что хозяйничал член мужчины).
– Крепче жопу сжимай, а то сперма на кровать прольется. Туалет налево, – только и сказал он, – и рот не забудь прополоскать.
Я подумал, что он может и повежливее обращаться со мной. С кем? С тем, кого он сейчас практически изнасиловал? Я встал и пошел в туалет, а он закурил. По пути почувствовал, что из попы что-то вытекает, образовался ручеек спермы по ляжке. Я, сжав ягодицы, быстрее побежал в туалет. Махмуд усмехнулся над моей ней неуклюжестью. Когда сел на унитаз, из меня полезла белая струя вязкой жидкости. Я сперму видел впервые. После этого тривиально обосрался. Прополоскал рот, и сел на крышку унитаза. Закрыл лицо руками и заплакал. Возможно, также плачут девочки, ставшие женщинами, размазывая тушь и помаду по лицу.
И тут я понял, что такого как я любой здраво мыслящий мужик мог легко сломать и в 15, и в 13 лет, а не в 18 как сейчас. Просто. Заманив к себе домой, напоив или окрутив каким-нибудь другим способом. И заполучил бы себе хорошенькую послушную блядешку, с которой мог бы развлекаться сам или вместе с друзьями-педофилами. А потом продал бы какой-нибудь мамке, которая сдавала бы меня мужикам как проститутку.
А если б я регулярно ездил в пионерский лагерь, то лет в 13-14 получил бы свой первый хуй в попу от какого-нибудь пацана из старшего отряда. Он бы все рассказал своим друзьям и подругам. Тогда насиловали бы меня прямо на глазах у девичьей публики. Трахали бы, наверное, меня ребята из моего отряда, из моей палаты. По ночам не выходя никуда.
А еще я мог бы потерять девственность в какой-нибудь Новый год. После гулянки на улице продолжил праздновать в компании пацанов из параллельного класса. Разлеглись бы мы спать по 2-3 человека. И мой сосед по кровати просто уговорил бы меня дать ему в попу. Один только раз. В Новый год. После него место занял бы второй, третий и т. д. Оттрахали бы меня в ту ночь сильно.
Я не знал, что мне сейчас делать. Идти обратно к Махмуду, мужчине, который меня только что изнасиловал? Как ему в глаза смотреть? Что говорить? Или…? Понятно, выбора у меня не было. Махмуд прекрасно понимал, когда ломал мне целку, что после этого я ничего не смогу сделать. Не смогу никому ничего рассказать, пожаловаться. Я слышал, что девушки очень долго помнят и любят своего первого мужчину. Не знал, что окажусь как раз на месте девушки. Я всполоснул лицо и голый пошел к своему мужчине.
