Меня изнасиловали когда мне было десять лет. Летом в деревне мы играли в войнушки, мы это я, четырнадцатилетний двоюродный брат и его одноклассник. Обычно мы играли в партизан и фашистов, я был партизаном, а они фашистами. Игра заключалась в том, что меня ловили и пытали. Вначале это были невинные шалости, вроде привязывания к дереву или столбу, потом розги, но не очень больно. Так как я не возражал, пытки становились все изощреннее. В этот день они уговорили меня переодеться девочкой, в целях маскировки. Я охотно согласился, мне показалась эта идея интересной. Брат притащил старое платьице младшей сестры и мы пошли к озеру. Мы всегда там играли, это было далеко от ближайшего жилья и нам никто не мешал, там был лес и старый сарай с подвалом в котором они устроили «гестаповские застенки».
Как только мы пришли мальчишки разделились, мой брат вызвался со мной быть партизаном, а сосед фашистом, я естественно должен был играть роль связного. Как только сосед ушел делать засаду на партизан мой брат Саша велел мне раздеться и одеть платье. Я быстро скинул рубашку и натянул платьице, оно оказалось коротковатым.
– Шорты торчат – сказал Саша – снимай.
Я скинул шорты.
– Теперь трусы просвечивают, снимай.
Я не долго думая скинул и трусы.
– Слушай, давай тебе сиськи сделаем, так еще сильнее похоже будет.
– Давай, а как мы их сделаем?
Они скорее всего готовились заранее и Саша покопавшись в старом комоде вытащил белый женский лифчик.
– Надевай.
Я стянул платье и надел лифчик, Саша завязал у меня на спине бретельки, пустые чашечки болтались. Он вынул из кармана два воздушных шарика, немного надул их и засунул в чашечки. Получились две прекрасные сиськи, правда чуть великоватые для моей щуплой фигурки.
– Здорово восхитился я.
– Тебе нравится?
– Еще бы, они как настоящие! Даже на ощупь похожи.
– А ты откуда знаешь?
– Да мне Варька давала пощупать – смутился я.
Варька, это была тринадцатилетняя сестра Саши в платье которой я нарядился.
– Врешь ты все Варька просто так не даст себя лапать. Признавайся, что взамен ей делал?
– Да так ерунду всякую – еще сильнее засмущался я, и кто меня за язык потянул?
– Ладно, потом разберемся! Надевай платье… Ты знаешь, а ты сильно на «соску» похож.
Мне почему то понравились его слова, стало как то приятно. Я с трудом натянул узкое платье на свои «буфера» и подошел к куску старого стекла, стал на свет, чтобы улучшить отражение и посмотрел на себя. Я понравился себе в таком виде и особенно то, что на самом деле очень походил на девочку. Правда из-за того, что платье почти не скрывало мой писюн вид у девочки был странноватый. Не долго думая я зажал писюн бедрами, получилось великолепно.
– Нужно на голову платочек надеть и украшения какие ни будь – сказал брат.
Не успел я опомниться как на мне оказались клипсы, бусы и косынка.
– Здорово! Давай Витьку позовем и будем играть как будто мы с ним фашисты, а ты партизанка и мы тебя допрашивать будем?
– Давай! – охотно согласился я.
Эта часть игры мне всегда нравилась больше всего. Я не признавался, но мне нравилось когда они брали меня в плен, связывали и допрашивали. Мне даже нравилось когда они не очень сильно пороли меня и выкручивали руки, в общем делали вид, что зверски пытают.
Теперь, когда я был одет как девочка, мне вдруг еще сильнее захотелось, что бы они попытали меня, причем теперь я бы не возражал и против более болезненного воздействия. Саша, как будто прочел мои мысли, крепко связал мне руки за спиной и подвесил на них к стропилам, так что я едва касался носками земли, а сам пошел за Витей. Я висел на вывернутых руках, веревки врезались в тело доставляя приятную ноющую боль. Сердце колотилось от возбуждения. Только минут через двадцать я услышал шаги и голоса ребят. Они зашли вдвоем делая вид, что разговаривают по немецки но вскоре перешли на ломаный русский.
– Где этот русский поблядушка?
– Вот она висит гер оберст.
– Вы уже допросили ее? Она сказала где партизаны?
– Молчит гер оберст.
– О! Экселенс! Дайте мне вон ту трость.
Саша подал Вите прут в палец толщиной, тот размахнулся и довольно сильно стегнул меня по голому заду. Дело в том, что когда брат подтянул меня за связанные руки к потолку, платьице задралось и зад мой открылся почти полностью. Боль обожгла мне ягодицы, я застонал.
– Считай, шлюха!! – выкрикнул Витя.
– Раз! – закричал я превозмогая боль.
Второй удар был еще сильнее.
– Два – выдохнул я.
– Три, четыре, пять:! – выкрикивал я, а зад жгло огнем.
Я дергался на веревке доставляя себе дополнительные страдания в запястьях но как ни странно мне было приятно, я с ужасом ощутил, что у меня встает член. Раньше этого не было мне просто нравилось но теперь все ощущения были острее. «Что будет когда они увидят мое возбуждение?» с ужасом думал я. И они увидели.
– Смотри те гер оберст, этой шлюхе нравится такое грубое обращение.
– Да! Да! Она настоящая блядь! Вы заметили какие у нее большие «буфера»? Только у блядей бывают такие большие сиськи потому, что их постоянно таскают за них.
– Так давайте доставим себе удовольствие и оттрахаем ее!
Они были высокого роста, мой зад находился на удобной для этого высоте. Парни смазали чем то мой пылающий после порки зад и Витя без всяких приготовлений засунул в него свой член. Он просто направил его в мою дырку и потянув за бедра вошел внутрь. Секундное сопротивление сфинкера и вот его твердый член скользит во мне, проникая все глубже пока парень не уперся мне в ягодицы животом. От неожиданности я даже ничего не успел сказать. Только охнул и изогнулся навстречу движению члена.
Прекрасно помню, что мне абсолютно не было больно при этом. Только вначале чувствовался некоторый дискомфорт, когда он засовывал до конца, но вскоре и это прошло. Мне очень нравилось то, что со мной делали, особенно сама мысль, что меня ебут по настоящему и что теперь я уже не пацан а девочка. И одновременно мне было стыдно, но я ничего не мог с собой поделать и стонал от удовольствия как тетя Света, когда ее по ночам трахал дядя Сережа, а я лежал и дрочил. Но чувство стыда не уходило и я сквозь угар похоти пытался хоть как то реагировать на насилие. Я еле слышно приговаривал.
– Нет мальчики! Ну не нужно! Что вы делаете?! Нет! О, о, о, ох! О, о, о, ох! О, о, о, ох! О, о, о, ох! О, о, о, ох!
– Давай, давай, сучка! Стони! Вой! Проститутка!
– О, о, о, ох! О, о, о, ох! О, о, о, ох! О, о, о, ох! – отзывался я на каждое проникновение.
– Заткни ей рот Санек! – простонал Витя – сильно громко орет, еще услышит кто.
Саша послабил веревку так, чтобы ему было удобно и засунул мне в рот свой торчащий член. «Теперь я еще и вафлистка, хуесоска» подумал я, унижение было полным.
Вкус члена и ощущения которые я испытал мне понравились, кожа на головке была нежная и гладкая я с удовольствием лизал и сосал член брата, а он получал не меньшее удовольствие так как вскоре кончил мне прямо в рот. Вкус спермы меня поразил, этот ни с чем не сравнимый, терпкий солоноватый вкус тут же заполнил все уголки моего рта и горла. Я держал ее во рту не решаясь ни проглотить, ни выплюнуть.
– Глотай шлюха, глотай, говорят от этого у блядей сиськи и жопа растут, а ты же хочешь быть красивой блядью?
И я проглотил! Глоток получился громкий, блядский. В тоже время кончил и Витя, он вынул член и подошел ко мне спереди. На головке члена висел приличного размера кусок дерьма.
– Возьми его в рот!
Я аккуратно, губами, взял этот кусок в рот и хотел выплюнуть но не успел.
– Жуй его шлюха! – засмеялся Витя.
Мне было не до смеха, я начал ощущать горький вкус во рту но выплюнуть все равно почему то не решался.
– Ты теперь наша рабыня и должна делать все, что мы скажем, а не то все узнают, что ты жалкая блядь, а не пацан.
– Ага! А чтоб не отказывалась потом мы щас тебя «снимем»!
Слова Вити ранили и возбуждали, я заплакал и начал жевать, дерьмо было горьким. Пожевав я проглотил, а затем облизал его член. Брат тем временем достал фотоаппарат и снимал меня из разных точек. Вспышка слепила, а щелчки оглушали но то что они снимают меня на фото только сильнее возбуждало.
– А теперь пошире открой рот, нужно запить шоколадку!
Я послушно распахнул рот и Витя принялся мочиться мне в него. Моча текла по подбородку, он обоссал мне все лицо.
– Глотай давай, проблядь!
Она была солено горькой и противно теплой я с трудом глотал. Но как ни странно мне было уже не так противно как вначале, все это сильно меня возбуждало.
– Теперь мы будем играть в рабовладельцев, мы плантаторы, а ты наша черножопая рабыня. Санек будет дон Санчо, я дон Винченцо, а ты Розитта! Согласна? Что молчишь шлюха?
– Нет конечно она может не соглашаться – вступил в беседу брат – но тогда завтра ее фото будут расклеены на каждом столбе и все узнают кто у нас Розитта.
– Не нужно. Я согласен – сказал я.
– Э нет, теперь ты имеешь право говорить о себе только в женском роде. Понятно? Повтори.
– Я согласна.
Как только я сказа эту фразу мне как-то сразу стало легче, а мои мучители продолжали. Они отвязали меня от балки, затем стянули мне член и яички веревкой и завели их назад так, что они спрятались между ягодицами и их не стало видно ни спереди ни сзади, а веревку обвязали вокруг пояса. Спереди у меня получился лобок как у девочки, а сзади член и яички были видны только когда я широко раздвигал ноги, а так мои пухлые ягодицы полностью скрывали мои небольшие гениталии. Потом они одернули платьице и стянув мне руки в локтях вывели в лес. Ноги они мне тоже связали но так, чтобы я мог делать небольшие шажки. Я шел по лесу, а они поучали как мне идти, как вилять бедрами, как выпячивать зад. На одной из полянок, поросших крапивой меня повалили в нее задрав платье и снова оттрахали по очереди. Крапива жгла немилосердно и болел член так как они просто сдвинули его в сторону и драли меня толкая животами в перетянутые яички. Потом Саша сказал, чтобы я лег на муравейник.
– Ты себя сегодня плохо ведешь, нужно чтобы тебя наказали как следует наши друзья, красные лесные муравьи. Ложись животом на кучу и раздвинь ноги.
Я присел перед муравейником и потеряв равновесие плюхнулся сверху. Муравьи накинулись на меня нещадно вгрызаясь в тело я заорал.– Ты что орешь! Блядь, ты имеешь право только скулить как собака или выть.
Не в силах терпеть боль я завыл поскуливая и задергался. Но от этого стало только хуже муравьи с удвоенной энергией принялись за меня. Я терпел минуты две не больше, а потом скатился с муравейника и начал кататься по земле. Мальчишки сжалились и оттащили меня к озеру там они сняли с меня веревки, я искупался и немного залечил раны.
После купания я остался голым они сказали, что я и без платья как девочка. Я пососал им на пляже пока у них не встали, а потом они снова трахнули меня. На этот раз они драли меня долго, никак не могли кончить, а когда кончили то сказали, что я классная блядь и они никогда еще не получали такого полного удовлетворения, и что я если хочу могу одеваться до завтра они вряд ли меня захотят ебать.
Они обещали, что если я буду выполнять их желания то никому не расскажут, что там произошло. Но слово они свое не сдержали. Через пару дней все мальчишки деревни знали, что я шлюха. Меня отлавливали и тащили в укромное местечко. В лучшем случае это заканчивалось еблей в рот и в зад. Потом прознали и взрослые. Я перестал приходить ночевать так как меня отлавливали мужики, тащили куда ни будь на хату, или в конюшню, или свинарник, коровник, в общем в любое укромное место и ебли там по очереди до утра. Им ужасно нравилось, что они могли делать со мной все то, что их жены никогда им не позволяли, а особенно то, что я сильно был похож на девочку и самое главное получал кайф от всего того, что они со мной делали.
