Быстро… Очень они быстро растут и созревают.
Олечка, еще полгода назад была просто девчонкой, угловатой, худенькой, стала превращаться в девушку. У нее уже округлились грудки, поднялась попка, а в самом пикантном месте выросли нежные золотистые волосики.
Совсем недавно поставила меня в тупик:
— Папа, когда вчера в кино показывали как (она назвала два каких-то имени — я их не знаю — из нынешней очередной мыльной оперы) занимались сексом, у меня было такое ощущение, что у меня внизу живота что-то очень легкое и стремится подняться вверх. Что это было?
Как ей это объяснить? Начинаю рассказывать ей про половое созревание, гормоны, про ее переходный возраст, что еще немного, и она превратится в женщину… А что я могу еще ей сказать?! Если бы жила ее мать…
А сегодня она попросила, чтобы я научил ее целоваться — она, видите ли хочет уметь целовать меня (!) так же, как тетя Света. И откуда она ее знает?
— А где ты видела, как целуется тетя Света?
— Когда она приходила к нам. Только вы думали, что я сплю. А я услышала какие-то странные звуки и подошла к дверям твоей комнаты…
Этого еще не хватало!!! Если она все это видела, то я уже и не знаю — что ей еще предстоит увидеть, чтобы удивиться.
— А ты знаешь, моя хорошая, что подсматривать — не хорошо?
— А я и не подсматривала — я просто смотрела. Дверь была приоткрыта.
Как же мне поступить? Наорать на нее и навсегда оттолкнуть от себя? Ну, может и не навсегда… Да и не люблю я орать на нее. Даже когда приходится сделать грозную физиономию — я все равно с трудом удерживаюсь, что бы не улыбнуться.
— Ну хорошо, я научу тебя этому. Но только не сейчас, немного попозже, ладно?
— Ладно. Только ты не тяни с этим — мне надо быстрее.
— А куда ты торопишься?
В ответ только хитрая улыбка…
— Ну ладно, времени уже много — готовься ко сну.
У нас это означает: прими душ — и никаких тебе фильмов после десяти.
Олечка как-то подозрительно быстро согласилась (обычно она попрепирается немного) и ушла в свою спальную. Потом я услышал шум воды, шлепки босых ног по паркету… Через полчаса должна заснуть.
Иду сам в ванную. Потом на балкон. Курю… Ложусь. Сна ни в одном глазу. В окно светила луна — яркая как прожектор. Проходит около часа. Снова вышел на балкон. Опять покурил. Опять лег. Опять не спится. Все равно — закрою глаза и отдохну. Вдруг чувствую какое-то изменение в комнате. Поворачиваю голову — она.
— Можно я лягу с тобой — мне не спится.
Даже не просьба и не вопрос, а предупреждение.
— Нет, нельзя.
— Ну папочка, милый мой, ну пожалуйста…
Давно я не слышал в ее голосе таких жалобных ноток.
— Девочка моя, мужчине полагается спать с женщиной, а ты еще ребенок…
— А ты спишь совсем один, а я скоро уже стану женщиной! — это почти уже сквозь слезы.
Что тут поделать…
— Ну хорошо, ложись.
Она тут же проскальзывает ко мне под одеяло и прижимается ко мне всем своим телом. Я чувствую, что она вся дрожит.
— Что с тобой? Тебе плохо?
— Очень, — а у самой зубы стучат.
— Что случилось, Оленька?
— Папка, милый мой, я так хочу стать твоей…
— Ну что ты выдумала еще? Ты и так моя.
— Я твоя дочь. А я хочу быть твоей женщиной. Я люблю тебя и хочу тебя ласкать также, как тетя Света и чтобы ты меня также.
У меня аж в голове чуть не помутилось. И не хватало никаких слов.
А она опять:
— Ну что в ней такого, чего у меня нет?!!
В этом отношении конечно — Светка дама стройная и худенькая. Но…
— Ты моя дочь.
— А я не хочу быть твоей дочерью…
И слезы ручьями полились из ее глаз.
— Если ты мне не разрешишь — я заболею и умру.
Нет, только не это! Месяц не прошел, как девочка из соседнего дома выбросилась из окна — увидела, что ее желанный с другой девочкой идет. А она всего-то на год старше моей…
— Ну успокойся, Олечка — начинаю гладить ее по головке, по плечикам, прижимаю к себе. Чувствую кожей ее упругую девичью грудь и прикосновение ее бедер. Она незаметно просовывает свою ножку (уже далеко не детскую!) между моих ног, при этом край ее ночной рубашки смешается вверх. Ее горячая кожа прикоснулась к моей. Только не это!!! Мой член начинает возбуждаться! Она это тоже чувствует, ловит рукой мою руку и ложит себе на оголенное бедро.
— Папка, ну пожалуйста. Ну погладь меня…
У меня уже в висках стучать начало. И пульс, наверное, подскочил раза в два выше нормы…
А какая у нее кожа… Моя рука нежно проследовала по ее бедру снизу вверх, совершенно оголяя его. Из ее груди вырвался нежный вздох, а дыхание почти замерло.
И что тут на меня нашло?!!
Я нежно поцеловал ее в губы — так, как не целовал никого уже лет десять. Моя восставшая плоть, которую уже не могли прикрыть мои плавки уперлась в ее лобочек. Она вся изогнулась в моих объятиях и руки ее нежно обняли меня за торс. Я положил ее на спину и устроился между ее ног.
Олечка прижимала ручками мою голову к себе, а ее ноги обвили мою шею. Ее дыхание участилось. Я и не заметил, как довел ее до состояния, когда нужна всего одна малюсенькая искорка, чтобы разжечь пожар. Пожар страсти. Но ведь она еще девочка…
Я не мог ее сделать женщиной… Физически конечно же мог, но… Я продолжал языком и губами делать то, что должен был довести до своего логического завершения. Олечка кончила. Я почувствовал это языком и это подтвердил ее стон и полное расслабление.
— Папка, милый мой — какой ты молодец…
Она уснула в моих объятиях почти сразу после этих слов…
Я не спал до утра. Сначала просто лежал не шевелясь, а потом осторожно пробрался на кухню.
Только что перечитал. Сумбурно получилось — может потом, когда мысли приведу в порядок переправлю…
Олечка еще спит.
А мне сейчас пора на работу.
