Родители снова давали шороху. Они, словно разъяренные бизоны, сотрясали загон, то есть комнату. Получая оргазм, мать кричала и материлась так, что никто бы не поверил, что эта вошедшая в раж самка учит в молодежном журнальчике уму-разуму. Ее повизгиваниям вторил изнемогающий новый диван — старый уже разломали. Молодой отчим, сменивший их умершего разумного отца, этот мастер спорта (и в койке тоже), с короткими промежутками вскрикивал: «Вот теперь я тебя выеб как надо!»
— Неужели они не понимают, что мы все слышим? — проворчал Алик и заворочался на своем куцем лежаке. Он давно из него вырос.
За тонкой стеной, в комнате, которая когда-то была их детской, стояла душная летняя жара.
— Я больше не могу. Я хочу… — призналась пятнадцатилетняя Аня, переползла к брату и нащупала у него в трусах твердеющий член.
— Ну, это слишком… — забубнил Алик. — Не надо… Нет…
— Что — нет? Я же знаю… ты мастурбируешь.
— Но ты моя сестра… я не могу… — попробовал отстранить ее Алик.
— Лучше это будет с тобой, чем с кем-то чужим. У нас в классе все трахаются!
— Но как же с сестрой… — мямлил Алик, задирая ее мокрую от пота рубашку. — Имей в виду, в первый раз это больно, — привел он последний аргумент.
— Ничего, потерплю.
Алик неумело ввел в нее свой член. Боль, к которой приготовилась Аня, оказалась совсем не такой сильной, как она ожидала. А вот наслаждение…
— Алик, миленький мой… — обнимала она растерянного, опустошенного брата.
И он затуманенными глазами смотрел на нее — на сестру… и на свою первую женщину.
Целый месяц пролетел в угаре. Родителям не было до них дела. У родителей продолжал раскручиваться свой медовый месяц.
Как-то раз, чтобы глубже войти в Аню, Алик подложил ей под попу толстый семейный альбом в сафьяновом переплете.
«Да, мы не такие, как все, — злорадно думала Аня, — ебали мы этих бабушек в кружавчиках!»
Голос совести, сознание, что они делают что-то недозволенное, не принятое между людьми, мучили Алика, но и распаляли, и он старался запихнуть этот голос как можно дальше — в манящее влагалище Ани.
Но потом принимался снова:
— Ты понимаешь, что это не может продолжаться? Трахаться со своей сестрой — это просто бред! Сказать кому-нибудь — не поверят.
— А зачем трепаться?
— У каждого из нас должна быть своя жизнь, судьба!
Аня всхлипнула для виду и потащила его в койку. Но Алик отстранился, вытащил из кармана пачку сигарет. До сих пор он не курил.
Вскоре мать с отчимом уехали на курорт, и Алик привел первую девушку.
— Это моя сестра Аня, — потупив глаза, проговорил он.
Девушки познакомились.
Алик тихо предложил сестре:
— Слиняла бы ты куда-нибудь…
У Ани кровь прилила к лобку. «Как же, уйду я! Не дождешься».
Весело чирикая, она под недоуменными взглядами брата стала собирать на стол, явно крутясь на виду у приглашенной девушки, невзначай приобнимая ее…
Когда Алик демонстративно пошел в ванную, Аня усадила рыженькую девицу на диван и ласково добралась до ее трусиков. Короче, когда вернулся Алик, Ангелина — так ее звали — была уже вполне разогрета.
Они занимались сексом втроем, и так случалось всякий раз, когда брат приволакивал из дискотеки свою полупьяную подружку. Очень мало кто из них отвергал вкрадчивые Анины ласки. Ее саму определенно не тянуло к девушкам, но это теперь был единственный способ заполучить Алика, затянуть его в постель.
Глухое недоброжелательство Алика к сестре нарастало; он считал, что окончательно запутался.
В начале весны, заканчивая одиннадцатый класс, Алик решительно сказал Ане, что у него любовь и все игры должны быть прекращены. Он так расхорохорился, что в запале разбил зеркало в прихожей.
Аня схватила осколок и поднесла к своему горлу.
— Брось придуриваться! Все равно ты этого не сделаешь. — Алик хлопнул дверью.
«Конечно не сделаю!» — Аня посмотрелась в маленькое зеркальце на ладони. Из родительской комнаты приглушенно доносился тяжелый рок. Значит, матери нет — она такую музыку не выносит, значит, дома только отчим…
Мысль отомстить Алику пришла мгновенно.
