Утро следующего дня никак не хотело наступать.
Пашка не спал всю ночь и теперь лежал на кровати, не открывая глаза. Произошедшее накануне с трудом укладывались в его юношеской голове.
Когда вчера его и Маринкины родители зашли в комнату, он настолько ошалел, что, кроме… «… мама?», ничего вымолвить не смог. Но, было похоже, что все они ожидали увидеть нечто подобное. Маринка при виде взрослых нисколько не смутилась, она медленно сползла с обмякшего Пашкиного члена и легла с ним рядом, обняв за шею. А Пашка попытался натянуть на себя простыню, что удалось ему не сразу. Было чудовищно стыдно, однако, сил сопротивляться, почти не осталось. Он так и лежал на спине, а рядом, прижавшись к нему, лежала Маринка.
Тетя Алла среагировала быстро. Она вытолкала улыбающихся мужчин и подругу из комнаты, подошла к Маринке, поцеловала ее, потрепала Пашку по голове и вышла, не забыв выключить свет.
Маринка быстро уснула, а Пашка всю ночь боялся пошевелиться и разбудить ее.
И вот теперь он лежал и думал, что будет дальше?
В дверь тихо постучали, и в дверном проеме показалась тетя Алла.
– Дети, пора просыпаться, – пропела она, будто ничего не произошло.
Маринка потянулась и открыла глаза. Пашка сделал вид, что спит. Он не знал, как себя вести, поэтому решил выждать. Будь, что будет. В конце концов, он не виноват в том, что все так получилось.
– Ну же, сони, вставайте, у нас сегодня банный день, а еще позавтракать надо. Ну же! – Маринкина мама подошла кровати и потянула за край простыни.
Пашка инстинктивно ухватился за простыню, чем сразу выдал себя. Тетя Алла засмеялась…
– Даю Вам две минуты на сборы и бегом в гостиную, завтрак стынет.
Она отпустила простыню, подошла к шкафу и, взяв стопку белья, скрылась за дверью.
Маринка перевернулась на живот и посмотрела на Пашку. Она заметила, как его веки предательски дернулись.
– Не придуряйся. Я знаю, что ты не спишь.
Пашка открыл глаза. Маринка потянулась к нему губами, но Пашка отвернулся. Девочка сделала обидчивое лицо.
– Ты что? Я тебе не нравлюсь?
– Мне надо зубы почистить, – ответил Пашка в сторону.
– Дурачок, – сказала Маринка, с силой повернула его лицо к себе и впилась в его рот губами.
Пашка попытался вырваться. Тогда Маринка, резко отпустив его, нырнула под простыню и схватила губами его член. Пашка закрыл глаза.
Маринка сосала не больше полу минуты. Она вдруг соскочила с кровати, и Пашка остался без простыни. Он инстинктивно прикрыл себя руками.
– Ой, какой ты дурачок, – засмеялась Маринка, – Всё, пошли. Одевайся.
Пашка поискал глазами трусы. Маринка, поняв его, выудила их из-под кровати и, улыбаясь, попыталась их на него надеть.
– Я сам. Не надо, – заупрямился Пашка.
– Как хочешь.
Они быстро оделись и выскочили в коридор. Пашка вдруг остановился, но Марина взяла его за руку и повлекла за собой в гостиную, откуда слышался женский смех.
Пашка ожидал увидеть всех, но за столом сидели только его мама и тетя Алла. Это его почти успокоило, но он все равно покраснел от смущения.
Маринка усадила его на стул и села рядом.
– Дети, ешьте, не стесняйтесь, – скомандовала тетя Алла, – А мы пойдем с тетей Галей, приготовим все в бане. Наши приедут только вечером, и у нас будет уйма времени.
Женщины встали и пошли к выходу. Пашка сразу почувствовал себя легче. Он вдруг понял, что ужасно голоден и начал завтракать. Маринка тоже не отставала. Они, дурачась, наперегонки съели все, что было на столе. Маринка поднялась, достала из вазы на серванте банан и протянула его Пашке.
– Десерт, – произнесла она лукаво.
Пашка очистил банан и хотел, было, его откусить, но Маринка подошла к нему ближе и прижалась грудью к лицу. Пашка замер. Тогда Маринка повернулась к нему и медленно подняла платье. Трусов на ней не было. Она взяла из застывшей Пашкиной руки очищенный банан, левой рукой, так, чтобы он видел, развела половые губы и медленно погрузила банан во влагалище. Пашка опешил и не знал, что ему делать. Маринка поводила бананом внутри влагалища и вдруг вытащила его.
– Теперь можешь есть, – сказала она торжественно и протянула банан Пашке.
Но Пашка отвел ее руку в сторону. Подчиняясь какому-то непонятному ему чувству, он спустился со стула на пол и придвинул лицо к ее промежности. Маринка, словно поняв его, выгнулась так, чтобы ему было удобно дотянуться до ее девичьих прелестей, и подняла ногу, закинув ему ее на плечо. Пашка привлек ее к себе, упершись лицом в ее упругий лобок. Его сердце сильно забилось. Маринка положила банан на стол, взяла Пашкину голову руками и мягко опустила ее ниже. Пашка закрыл глаза и почувствовал банановый запах. Его губы вдруг уперлись во что-то выпирающее, мягкое и мокрое. Маринка неожиданно так сильно вдавила в себя его голову, что он чуть не задохнулся. Он оттолкнул ее и закашлял. Маринка засмеялась.
– Эх ты, горе мое, вытрись, – она протянула ему полотенце.
С улицы послышался голос тети Аллы…
– Дети, Вы где, уже все готово.
Маринка одернула платье и выбежала из гостиной.
Пашка хорошо знал эту баню. Она стояла в глубине огромного участка, скрытая от посторонних глаз деревьями и густым кустарником так, что с улицы даже не была видна ее крыша. Только дым, валивший из трубы, указывал проходившим мимо людям, что там, в глубине, есть еще один домик с печкой, помимо основного особняка. Пашка очень часто парился в этой бане с отцом и дядей Володей. Однажды с ними парилась и тетя Алла, и в тот раз всем пришлось надевать плавки.
Баню Пашка любил, но сейчас он понимал, что произошедшее с ним вчера сильно изменило положение дел, поэтому шел он в направлении дымка неуверенно.
Пашка тихо приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В большом предбаннике с камином никого не было. Только аккуратно сложенные на лавке в углу вещи указывали на то, что здесь кто-то есть. Пашка перевел дух и вошел в баню.
Посидев некоторое время и поняв, что назад пути нет, он разделся. Его мучил вопрос, раздеваться до гола, или остаться в трусах. Наконец он снял трусы и, прикрывая рукой промежность, неуверенно двинулся к небольшой двери, ведущей в помывочную. Но там тоже никого не оказалось. «В парилке», – подумал Пашка и взялся за ручку парной.
Сердце сильно забилось, в голове у него застучало как вчера, но он переборол волнение и открыл дверь.
Пашкина мама, тетя Алла и Маринка лежали на полках. Их голые тела блестели от пота и испарений, освещаемые единственным окошком.
– Паша пришел, – увидев его, произнесла Алла.
Все повернули головы в его сторону. Пашка смутился и вдруг почувствовал, как его член, который он прикрывал одной рукой, начал быстро расти.
Он быстро уселся внизу и отвернулся.
– Ну, мы пошли, – сказала, вставая, мама, – хватит для первого раза.
Она сползла вниз. Маринка тоже встала, собираясь уходить. Только Алла не пошевелилась, тихо произнеся куда-то в сторону…
– Ой, хорошо!
– Ну и оставайтесь, – мама вышла.
Маринка, слегка замешкавшись, последовала за ней.
– Ты что там, в низу сидишь? – обратилась тетя Алла к Пашке, – забирайся выше, тут хорошо.
Пашка улегся на полок рядом с тетей Аллой.
Баня была русской и топилась по-русски. Градусник над дверью показывал семьдесят пять градусов. При такой температуре можно было сидеть подолгу.
Тетя Алла приподняла голову и посмотрела на Пашку.
– Ну, как тебе?
– Хорошо.
– Тогда подбрось еще, – попросила она.
Пашка дотянулся до черпака и ливанул воды на раскаленные камни. Густой пар взвился к потолку.
Несколько минут они пролежали молча. Тетя Алла перевернулась с живота на бок так, что Пашка мог видеть ее обнаженное тело, и предоставила ему возможность понаблюдать за собой. Пашка поначалу отвернулся, но все же украдкой разглядывал ее большие красивые груди и упругий живот. Ниже живота из-за сдвинутых ею ног он ничего не видел. Словно прочитав его мысли, тетя Алла нехотя потянулась и раздвинула ноги, согнув их в коленях. От нахлынувшего возбуждения Пашка перестал даже дышать.
– Паша. Паша, иди ко мне, – позвала женщина, – Я должна тебе кое-что рассказать.
Пашка подполз к ней, пытаясь спрятать предательски торчащий член.
– Да что ты там все время прячешь? – игриво спросила она и дернула его за руку, – Ой. Какой он у тебя красивый.
Пашка замер. Алла взяла его член в руку и начала массировать. Головка налилась кровью и приобрела темно-багровый цвет. Пашка вдруг осознал, что тете Алле самой нравится это делать. Он глубоко и часто задышал и стал двигаться навстречу ее руке. Алла, поняв, что та стена отчуждения, которая была между ними, рухнула, подвинулась к подростку ближе. Продолжая дрочить член, она взяла в рот головку и стала сладко сосать ее словно леденец. Пашка в экстазе обхватил голову матери своей подружки и стал насаживать ее рот на свой член, стараясь проникнуть глубже, что, на его удивление ему легко удалось. Пашкин член, несмотря на приличный размер, проваливался в открытый рот женщины полностью до основания. Судорога вдруг передернула все его тело. Он замер и начал кончать. Но Алла продолжала неистово сосать, стараясь, казалось, высосать из него все, что можно. Пашка повалился в блаженстве на полок и затих. Алла, не выпуская изо рта его члена, встала над ним на четвереньки, давая возможность рассмотреть свои прелести. Но Пашка не видел ничего вокруг. Он лежал с закрытыми глазами и не мог ни о чем думать. Ему было хорошо. Так хорошо, как никогда не было. Словно во сне, Пашка хаотично двигал руками, неумело поглаживая потные бока женщины.
Алла уже устала так стоять, когда почувствовала, как что-то коснулось ее клитора. Она выпустила член изо рта и посмотрела под себя. В слабом свете окна она видела, как Пашка неумело пытается ласкать ее клитор рукой. Он потрогал еще раз и отдернул руку.
– Еще? – тихо попросила Алла.
– У? – не понял Пашка.
– Еще? – уже громче сказала она и попыталась подвигать телом, разминая затекшие ноги.
Пашка аккуратно прикоснулся пальцами к влагалищу и стал водить по половым губам туда сюда.
– Нет, не так, – Алла повернулась и села на верхний полок над Пашкой, – Поднимись.
Пашка сел на полок под Аллой. Он уже не стеснялся ее и своего голого тела.
– Тетя Алла, а можно я…, – вдруг быстро заговорил он.
– Не зови меня тетей, – обиделась она и скривила губы, почти как Маринка.– А,… – попытался спросить он.
– Зови Аллой. Просто Аллой и все. Хорошо?
– Хорошо. Алла, а можно мне Вас поцеловать? – спросил Пашка осмелев.
– Дурачок, конечно можно, – она нагнулась над ним, и ее длинные волосы упали на его грудь.
– Нет, не так. То есть, я хотел сказать, – сбивчиво попытался объяснить Пашка.
– А как? – и вдруг поняв его, – Ты имеешь в виду, поцеловать туда? – и указала глазами вниз.
– Угу?
– Можно. Тебе все можно, – сказала она и широко раздвинула ноги.
Пашка уставился на ее выбритую промежность и замер.
– Ну, что же ты? Испугался? – засмеялась она, – Подожди. Я тебе помогу.
– А почему у Вас там нет … волос? – глупо спросил Пашка.
– Ну почему. Побрила. Не нравится?
– Нравится, – честно ответил он.
– Паша, милый, поцелуй мою пизду? Пожалуйста? – Алла двинулась бедрами вперед.
Пашка неумело прикоснулся ртом к ее выпуклым половым губам. Она, привстав на руках поводила по его закрытым губам своей пиздой и ткнула слегка его ею в нос. Пашка вдруг, словно проснувшись, впился в нее губами, стараясь захватить как можно больше плоти, и услышал сдавленный стон. Он подумал, что сделал ей больно и отшатнулся. Но она повалила его на полок и, перевернувшись, заползла на него сверху, сразу поймав губами его снова вставший член. Согнув в коленях ноги, она села всей своей промежностью прямо на его лицо и стала водить ею по нему. Пашка, подчиняясь какому-то звериному инстинкту, выставил ей навстречу свой язык, и они сплелись в экстазе.
Кончали они теперь уже вместе. Она громко застонала, когда его губы стали сосать ее клитор. Но теперь Пашка понимал, что стонет она не от боли, а от наслаждения, и он продолжал сосать, неистово и, вместе с тем, нежно. Он почувствовал, как какая-то безвкусная жидкость потекла из нее ему по лицу, но ему было так хорошо, что он не отвернулся, а наоборот подставил под нее рот и даже немного проглотил.
Когда его член перестал дергаться, Алла тоже замерла. Она так и лежала на нем, прижавшись животом к его груди и лаская языком его обмякший юношеский член.
– Я люблю Вас, тетя Алла, – произнес он тихо, – Я люблю Вас.
– А Марину? – также тихо спросила она.
– И Марину. Я Вас всех люблю. Очень.
Пашка замолчал. Алла приподнялась на коленях и, перекинув через него ногу, села рядом. Ее рука продолжала мягко теребить его член.
– Тебе хорошо? – спросила она.
Он не ответил.
– Паша. Пашенька. Ты хороший. Милый. Я тебя тоже люблю. И буду любить. И мы тебя все любим.
– Тетя Алла …? – Пашка не успел спросить.
– Мы же договорились, – перебила она.
– Алла, а почему Вы…. Почему ты, ну когда это происходит, ругаешься? Матом.
– Я не ругаюсь, милый. А называю вещи своими именами. Смотри, – она вдруг встала на нижний полок и закинула ногу над его головой, – Как называется то, что ты сейчас видишь?
Пашка, неожиданно для себя смутился и замолчал.
– Ну же, смелее, как это называется? – подбодрила его Алла, покачивая бедрами.
– Писа, – выдавил Пашка.
– Это у девочек писа, а у женщин это называется, как? – опять спросила она.
– Пизда, – тихо сказал Пашка.
– Не слышу.
– Пизда, – сказал он громче.
– Опять не слышу, – издевалась Алла.
– Пизда! – крикнул Пашка.
– А это, как называется? – она взяла его за член и потянула.
– Хуй! – опять крикнул Пашка.
– А то, что мы делали с тобой?
– Мы ебались! – выпалил он.
Его член, который она держала в руке, стал опять набухать и увеличиваться.
– Ты хочешь меня выебать? Прямо сейчас? – громко спросила Алла, приходя в экстаз от всего происходящего.
– Хочу! – почти в бреду крикнул Пашка.
– Тогда иди ко мне, – приказала Алла, отпустив его член.
Она перелезла через лежащего Пашку на верхнюю полку и легла, раздвинув ноги. Пашка поднялся, неуклюже забрался на нее и попытался вставить член ей между ног, но почувствовал, как тот провалился куда-то и уперся в деревянный настил. Алла просунула руку под его живот, молча взяла его на удивление твердый член и направила в нужное место, потом обхватила его юношескую попу обеими руками и потянула на себя. Член вошел в нее до конца. Она несколько раз потянула Пашку на себя, пока он не понял, как это делается. Тогда она убрала руки и уперлась ими в стену за головой.
– Пашенька, еби меня. Еби, – вырывалось из ее губ, и эти слова уже не казались ему такими ужасными, как раньше.
Пашка, наконец, окончательно поняв, как это делается, насаживал ее все сильнее, но вопреки своим ожиданиям он не кончил, как в те разы. Через несколько минут его коленки начали болеть, но опытная Алла, не дав ему опомниться, выскользнула из-под него, перевернула его на спину и села сверху. Пашка от неожиданности новых ощущений почти сразу кончил прямо в нее. Алла попрыгала на нем еще несколько секунд и замерла, прижавшись к нему грудями.
Дверь в парилку открылась, и ….
Продолжение следует.
C Ash Tray, 200
