– Убью скотина! Заорал я и бросил в крысу старым бабкиным тапком. Но проворная бестия ловко уклонилась и, шмыгнув между моих ног, выскочила из комнаты. Катька опять завизжала как резанный поросёнок. Я посветил – крыса резво скрылась за дверью в первую комнату, гоняться за ней там смысла небыло, она скорее всего сиганула под печь.
– Это крыса. Я посветил Катьке в лицо, в свете фонаря оно было бледное, как полотно, руки прижаты к груди.
– Там никого больше нет? Голос у Катьки был плачущий.
– Тут вообще никого нет, не привидений, не упырей, я пошутил.
– Там больше нет крыс?
– Нет.
– Посмотри!
Я вернулся в комнату и для вида пошарил фонариком по углам.
– Ну что там?
Я молчал, раскачивая ногой кресло-качалку.
– Что там? В голосе Катьки появились тревожные нотки.
Я потянул из стопки тряпья на бабкиной кровати старую простынь. Накинув на себя я выключил фонарь и появился в проёме двери.
– КА-А-А-ТЯ-А-А-А, и-и-иди-и-и-и ко мне-э-э-э. Зловещим замогильным голосом затянул я.
Катька взвизгнула и спрыгнула со стола, опрокинув его. Вместо того чтоб убежать она скрутилась комочком на полу, закрыв голову руками, тело её сотрясали рыдания.
Я снянул свой маскарад и бросил на пол. Включив фонарь я подошёл к плачущей Катьке. Кажется я перегнул и серьёзно.
– Катенька, прости меня пожалуйста, я пошутил. Жалобно броблеял я.
Она села на полу, в свете фонаря её лицо было белее мела, волосы растрепались и падали на глаза, по щекам текли слёзы, но мне она показалась в этот момент красивее всех девчёнок на свете.
– Катенька прости меня пожалуйста. Повторил я.
– Придурок! Плачущим голосом крикнула она.
– Придурок! Придурок! Придурок! В истерике вопила Катька. Потом она закрыла лицо руками и снова зарыдала.
– Катенька я больше не буду, никогда не буду, прости меня. Хныкал я.
Я зашёл сзади и, подхватив Катьку под мышки, стал поднимать её с пола. Она как загипнотизированная повиновалась. И тут я развернул её к себе и, убрав её руки от лица, стал целовать её, в щёки, в глаза, в губы. Я обнял её, прижав её дрожащее тело к себе. Вначале Катька попыталась отстраниться, но потом неумело стала отвечать на мои поцелуи. Моя рука стала поглаживать её сосок по блузкой (лифчика небыло), который быстро твердел, уплотнялась и сама грудь. Катька перестала всхлипывать. Я чувствовал, как учащается биение её сердца. Катька не отстранила моей руки. Я взялся за её вторую грудь. Потом, вытянув блузку из брюк, запустил под неё руки. Катька тяжело задышала и попыталась залезть ко мне в штаны. Я расстегнул ширинку и вытащил своего вздыбленного скакуна. Катька неумело схватила рукой головку, а потом стала гладить член и яйца. Я судорожно, наощупь расстёгивал её блузку. Расстегнул, одним движением снял и бросил на диван. Потом, я нащупал молнию Катькиных брюк и расстегнул её, долго не мог справиться с пуговицей. Я взялся руками и потянул брюки вместе с трусиками вниз – никакого сопротивления. Катькины кроссовки мешали раздеть её до конца, но она сама перестапила ногами и стряхнула брюки и трусики на пол. Я присел и её лобок, освещенный посталенным «напопа» фонарём оказался напротив моего лица. Я возбуждённо припал к её редким завиточкам, целуя её живот, лобок, влажную письку. Катька постанывала. Я увлёк её на диван, она покорно позволила усадить себя. Катька сидела раздвинув бёдра и тискала свои сиськи. Я расстегнул ремень моих джинсов, пуговицу и спустил их вместе с трусами до колен. Катька одной рукой стала теребить себе письку. Я встал на колени, взял её за ягодицы и потянул к краю дивана. Её щелка оказалась напротив моего члена. Я не решался засунуть Катьке, боясь сделать ей больно. Но чертовка сама нашарила мой член и стала водить им по своей влажной щелке. Я потянулся и стал мять её миниатюрные грудки, сжимая пальцами и покручивая соски. Катька непрерывно постанывала, дыхание её сбивалось, щелка была горячая и влажная, мой хрен легко скользил, ведомый Катькиной рукой. Дыхание девочки стало частым, она попыталась ввести член себе во влагалише, я почувствовал как головку плотно обхватили горячие стенки её пещерки, дальше ощущалась преграда. Катька осторожно всовывала член дальше, введя почти наполовину, она остановилась, я чувствовал, приближение разрядки. Я попытался двинуть тазом и всунуть дальше, но она резко отстранилась, хрен выскочил из письки и вновь оказался в Катькиной руке. Она снова стала водить головкой по письке, дыконие её стало частым. Катька несколько раз резко выдохнула сильно сжав бёдрами мои бока и рукой мой член, из её горла послышались звонкие, совсем детские, вскрики. Я зажал ей рот – не хватало ещё чтобы услышали. Я больше не мог стерпеть и тугие, горячие струи потекли из моего члена. Я повалился на Катьку выбрасывая заряд за зарядом в глубину ей на письку. Член некоторое время оставался в тонусе и я продолжал лежать на подрагивающей Катьке. Наконец мой скакун расслабился и сам выскользнул из мокрой Катькиной руки. Я сполз с Катьки и сел на пол, мой член расслабленно повис. Катька легла на бок, сжав ножки и подтянув коленки к груди, дыхание её постепенно становилось ровным.
– Дай мне платок. Катькин голос был спокойный, ни тени недавних рыданий.
Я полез в карман, вытащил платок (благо чистый) и подал Кате.
– Посвети.
Я натянул штаны, застегнулся, подобрал с пола фонарь и навёл на Катьку.
– Свети туда.
Куда светить больше уточнять небыло нужно. Катя села и развела бёдра, я посветил ей между ног. Волос было немного и щелка хорошё просматривалась. Внизу, ближе к попке темнело отверстие в которое я так и не засадил до конца. Вся катькина писька была залита моей спермой, редкие волосы на лобке девчёнки слиплись от влаги. Катька приложила платок к промежности и зашипела.
– Больно? Участливо спросил я.
– Немножко. Катя отняла платок. На белой ткани проступила маленькая капелька крови – целку, видимо. я ей всётаки немного надорвал.
– Дай чем-нибудь вытереться.
Я сбегал в спальню и приволок моё недавнее покрывало. Катька взяла простынь и стала вытирать промежность и живот, туда я тоже наспускал. Выпрямившись, Катя сжала бёдра и ойкнула. Потом она натянула брюки, одела блузку, заправилась. Я смотрел как Катя одевается.
– Катя. Ты не обижаешься?
– На что?
– Что я напугал тебя.
– Ты же попросил прощенья.
– А это, что я, ну это… целку тебе порвал. Не смог я определиться с терминологией.
– Ничего ты не порвал, так немного. Только ты не говори никому, что я ещё девочка. Хорошё?
– Зачем.
– Да всех девчёнок ещё во время летних каникул кто-нибудь да отодрал, а я боюсь.
– Они тебе сами рассказали?
– Да.
Пиздят – уверенно подумал я, но Катьке не сказал.
– Пошли отсюда, холодно тут и страшно. Катя двинулась к двери, держась за низ живота. Я придержал её, собрал с пола и стёр с дивана следы нашего пребывания, завернул всё в остатки простыни и, взяв под мышку свёрток, повёл Катю за руку к выходу.
Мы покинули «дом с привидениями» вовремя. Фильм в Олежкиной комнате и водка в гостинной уже заканчивались. Свёрток с «вещественными доказательствами» я затолкал в топку горевшего в кухне отопительного котла.
Я проводил Катю с её сёстрами до самого подъезда их дома. На прощанье получил от Катьки поцелуй.
– Из всех мальчишек в классе ты один мне нравишься. Прошептала Катька мне на ухо и ушла в подъезд. Я шёл домой и мои губы непроизвольно растягивались в улыбке, благо, уже стемнело – прохожие вполне могли принять за дебила.
Потом были Катькины визиты ко мне домой.
Завести Катьку было проще простого, всё у неё было сверхчувствительное, соски от первого прикосновения твердели, заостряя маленькие груди, писька начинала обильно сочиться влагой, оргазм наступал, быстро, стоило поводить немного членом по её щелке. Было классно изливать сперму Катьке не живот или в волосы на лобке, частенько, мои заряды достигали её груди, лица, Катька в экстазе не замечала этого и, облизывая пересохшие губы, слизавала и мои «подарки». Полежав после оргазма минут 10 она бежала в ванную, смывать с себя сперму. За это время у меня опять «вставал», я заходил в ванную и приставал к Катьке стоя под душем. Мы освоили новую позу, Катька поворачивалась ко мне спиной, наклонялась и упиралась рукой в стену, сжав ножки, я всовывал своего братца между сжатых ножек, хрен попадал в щелку между её наружными половыми губками и, держа за сисечки, гонял моего скакуна по её щелке. Катьке эта поза так понравилась, что мы частенько испльзовали её и на диване. Правда, мне больше нравилось когда я лежал на спине, а Катька садилась на меня сверху, её сисечки были перед лицом, можно было мять их, сжимать и покручивать сосочки, пока она охала и повизгивала, быстро двигая тазом и скользя мокрой щелкой по моему прижатому к животу члену.
Вот только всовывать Катька не позволяла. Я пытался как то всунуть моего петуха ей в рот, но она на это не решалась, считая противным. Она рассказала мне как летом её с Люськой Закревской из 7″Б» четверо парней на дискотеке затащили в подсобку и хотели отодрать. Девчёнки плакали и упрашивали парней не рвать им целки, и парни согласились, но заставили раздеться догола, лапали за всё, а потом пришлось отсосать у каждого, кончили в рот, девчёнок от этого вырвало. Когда я спросил Катьку, почему они не заявили в милицию, она сказала, что парни угрожали прирезать если расскажут (они были из «Шанхая» – района беспорядочно застроенного бараками, где жили самые низы советского общества, там постоянно кого-то грабили, избивали, случалось – и убивали, даже менты туда ночью старались не соваться), да и стыдно девчёнкам было, что отсосали, думали – засмеют (в те времена отсосать, видимо, считалось у девчёнок верхом разврата), к тому же, родители, после этого, фиг пустилибы на дискотеку. Откровение за откровение – я рассказал Кате про мои похождения в деревне, естественно, приукрасив, правда, не сильно – чтоб поверила. Она очень удивилась, что я трахал девчёнку на год старше (я соврал, что сломал целку Инге), пацанов из 6-го класса она считала сопляками, которым только в машинки играть.Я рассказал, что девчёнкам в деревне нравилось отсасывать у меня, и что спермак они глотали с удовольствием, говорили даже что вкусно (на самом деле проглотить они отважились только пару раз, когда сильно возбудились).
– Если ты мне полижешь – тогда и я тебе пососу. Заявила как то Катькаю.
– Это как? Чего полижу?
– Вот тут. Показала Катька разведя ноги и раздвинув складочки письки, открыв уже увлажнившееся розовое содержимое, с торчащим бугорком маленького клитора.
– Это зачем?
– А ты разве девчонкам в деревне не лизал?
– Нет (целовать я конечно целовал, но нахрена «там» лизать я не знал, глядя порнуху я не понимал – зачем это делают, думал тёлки тащились просто от ебли).
– И они соглашались сосать, просто так.
– Да, им это нравилось.
– И глотали?
– Конечно.
– А они тебя не просили полизать?
– Неа.
– Дуры они были!
– Это почему?
– Сосали и, – ничего взамен!
– Я их ебал, им нравилось. (слово трахаться тогда в обиходе, почемуто, отсутствовало).
– Ты же говорил, что ебал только Ингу, а Наташа целкой осталась.
– Так я же ей как и тебе по письке водил, она балдела (Наташка действительно балдела от этого)
