(НОВОГОДНЯЯ ИСТОРИЯ
О БЕДНОМ МОНТЁРЕ
И НЕ ТОЛЬКО
О НЁМ…)
Risu inepto res ineptior nulla est…
Поехали?
1. ВСТРЕЧА В ПУТИ
Я оказался
В случайной компании…
О голубых зашел разговор…
Тема избитая!. .
Но – один парень
Заволновался, – типичный монтёр!
Забеспокоился…
Нервный… субтильный, –
Право, такому лучше не пить! –
Он то смеялся…
То гневался сильно…
И всё порывался кого-то убить…
Кого?. .
Мы сидели под Петербургом
В деревне глухой, занесённой снегом…
А за окном
Бушевала вьюга…
И мат прерывался взрывами смеха…
Тема –
Избитая?
В пьяном угаре
Под Петербургом семь молодцов
«тему избитую»
Вновь избивали –
Дым содрогался от злых голосов…
Громко
Кричали о пидарасах,
Пьяно смеясь над каким-то Серёжей…
«Пидоры
Все!» И я соглашался,
Не признаваясь им, что я тоже…
«Все!»
(кроме этих, тесно сидящих
Вечером поздним под Санкт-Петербургом?), –
Нервно кричал
Возбудившийся мальчик…
А за окном куролесила вьюга…
Я думал
О них… о себе… и о многих,
Живущих и живших под вечной Луной…
И что
У монтёра стройные ноги…
И что он такой же, как я, голубой…
И что
Его тёмная ненависть – это
Неясное чувство, что он за бортом…
Звенели стаканы
В дыму сигаретном…
Вопило в монтёре его естество…
Кричал он –
Пристрастно, угарно и пьяно…
А в этот момент австралийский моряк
На сухогрузе,
Идущем в Панаму,
Юнге ломал пацанячий целяк…
Громко
Смеялись они… а в Маниле
В эти мгновения – что за страна? –
Неутомимо
Друг друга любили
Два черноглазых, как ночь, пацана…
С жаром
Кричали… а в это же время
Члены в сушилке стояли упруго –
В воинской
Части южнее Тюмени
Два новобранца ласкали друг друга…
Шумно
Они возмущались… а где-то
В эти минуты в далёком Чикаго
Старший
Кадет молодого кадета,
Изнемогая, в гостинице трахал…
Слушал я
Молча… а в Сан-Себастьяне
В эти минуты французский матрос,
Голубоглазый,
Весёлый и пьяный,
Лапал мальчишку, целуя взасос…
«Пидор!» –
Кричали… и в эти минуты
Парню Серёже где-то икалось, –
Смачно
Его обсуждали, как будто
В нём было дело… Вьюга металась
Под
Петербургом… а в Кисангани
В это же – в это же самое! – время
Трахались в зад
Африканские парни…
Трахались парни южнее Тюмени…
Дёргалось тело
Смазливого юнги…
Жарко сопели два голых кадета…
Я – в это время! –
Под Санкт-Петербургом
Весело думал, дымя сигаретой,
Что
У сидящего рядом монтёра
Стройные ноги… и что их на плечи
Я бы
Забросил, и – до упора…
Вмиг бы забыл он дурацкие речи!
Никем
Не согретый
В задроченном детстве, –
Я таких в жизни видел не раз, –
Он оказался
Со мной по соседству,
Несостоявшийся педераст…
Пили…
А рядом, в соседнем доме,
Под одеялом членом играя,
Мальчик
Андрюша о мальчике Роме
Думал и думал… и, замирая,
Слушал
Андрюша стенания вьюги, –
Выла она, лютовала за стенкой…
Мальчик
Андрюша думал о друге,
Под одеялом сжимая коленки…
2. КСТАТИ…
Бывает нечто,
О чём говорят… «смотри, вот это новое»,
Но это было уже в веках, бывших
Прежде нас*…
Адам,
Воспылавший к Еве,
Сотворённой из его ребра…
Христос,
Тридцатитрёхлетний,
Выделявший ученика Петра…
Зевс,
Влюбившийся страстно
В отрока по имени Ганимед…
Солон…
Гиппократ… Гораций –
Великий античный поэт…
Ионафан,
Давида любивший
(Первая книга Царств) …
Нарцисс,
Над водой застывший…
НЕТ ОТ ЛЮБВИ ЛЕКАРСТВ!
Мифы…
Легенды… Реальность…
Куда мы ни бросим взгляд,
Гомо…
Сплошь! – … сексуальность
Находим… за рядом ряд…
Древние
Греки… и иже с ними,
Жившие в давние времена…
Юноши
Спарты… мужчины Рима…
Античность – сплошная голубизна!
Это –
В Европе. И то же – в мире,
От Азии до Америки Южной…
Мужчины
Мужчин изначально любили
Во все времена – отрицать не нужно!
Солдаты…
Философы… Полководцы,
Изменившие истории ход…
И самый
Великий из них – Македонский!. .
Но даже бессмертные смертны…
Вперёд
Время летело –
Пришло христианство,
И с ним, как Янус, двойной стандарт…
Папы римские –
Пий… Бонифаций… –
Предпочитали мальчишеский зад,
А смертных –
Простых! – на кострах сжигали
Как совершивших «содомский грех», –
Две
Тысячи лет двойной морали…
А мир неделим и един для всех!
Микеланджело,
Леонардо да Винчи –
Гении-геи на все времена, –
И Вовка,
Пацан симпатичный,
Который мне целку сломал
В далёком
Цветущем апреле…
Мне было немного лет, –
Муть
Подростковых томлений
Прорезал спасительный свет…
Валерка,
Шептавший… «Тихо…»
И – целовавший в губы…
Герои
Античных мифов…
Живущие рядом люди…
Рыцари…
Тамплиеры…
Скульпторы… Живописцы…
Пламенные
Революционеры…
Смазливые гимназисты…
Овидий…
Поэт Жуковский…
Поэт Михаил Кузмин…
Композитор
Пётр Чайковский…
Автор «Сонетов» Шекспир…
Лермонтов,
Написавший
«Юнкерские поэмы» –
Сам
Юнкеров ебавший,
Как Байрон, не чужд был темы…
Толик –
Весёлый парень! –
Друг отшумевших дней…
 
Не каждый
Десятый – Байрон,
Но каждый десятый – гей.
Нужно
Десятки… сотни страниц,
Чтоб перечислить всех,
Кто
Был известен, был знаменит, –
Не говорю о тех,
Кто
Не оставил в истории след,
Но тоже любил парней
Тайно ли,
Явно ли – разницы нет, –
Каждый десятый – гей!
(«Этой
Статистике мы не верим!» –
Те говорят, по ком
Колокол
Звонит…) Г. В. Чичерин –
Дел иностранных нарком…
Пётр Великий…
Гай Юлий Цезарь…
Главный чекист Ежов…
Гоша –
Из ЖЭУ смазливый слесарь…
Издатель Дима Лычёв,
Чью –
Об армейской службе – книжку
Я прочитал взахлёб…
Ваня К.,
Краснодарский парнишка,
На которого у меня встаёт…
Я сам,
Пассажир транзитный,
В детстве считавший, что
Быть
Педерастом стыдно, –
Пацан, чьё детство прошло…
Века
Пролетали, как миги…
Тащились – как черепахи…
Что
Оставляем мы? Книги –
Любовь свою на бумаге…
ШКОЛЬНИКИ
КУРЯТ В СКВЕРИКЕ…
ДОКУРЯТ… ПРИДУТ ДОМОЙ
И БУДУТ
ЛЮБИТЬ СВОИ ЧЛЕНИКИ –
КАЖДЫЙ СВОЕЙ РУКОЙ…
Смена
Тысячелетий…
Жизнь – свеча на ветру…
Может,
Я в Интернете
Завтра Тебя найду,
И –
Станешь ты Антиноем…
А может быть, Адрианом…
… Ветер
За стенкой воет.
Андрюша под одеялом,
Сжав
В кулачке упругий,
Пышущий жаром уд,
О Ромке –
О лучшем друге –
Мечтает… и сладкий зуд
В дырочке,
Туго сжатой –
Девственно-непроткнутой,
Тлеет,
Чтобы пожаром
Вспыхнуть через минуту…
3. ДОМ НА ОБОЧИНЕ
Мальчик
Андрюша хочет…
… а рядом, в соседнем доме,
Пьяный
Монтёр бормочет,
Что он – лично он! – не гомик,
Что он –
Лично он! – не может
Понять, что за сладость, если
Парень
В зад мужеложит
Парня… «Вот ты! – мы вместе
Сидим, –
Ты можешь представить,
Что ты…» Я икаю… «Нь-ет!»
«Вот!
Ты правильный парень!»
«Да!» – говорю в ответ.
(В клейком
Безмолвном стоне
Пододеяльник, – в полночь
Рядом,
В соседнем доме,
Мальчик Андрюша кончил…
А где-то
Стучат колёса –
Поезд летит вперёд…
В тамбуре
У матроса
Пьяный студент сосёт…
А где-то
Между ногами
Смутно белеет зад…
Койка
Скрипит в казарме –
Солдата ебёт солдат…
А где-то
Смазливый школьник
Колени к груди прижал,
Подставив –
Всего за стольник! –
Попу…) «А он сосал!» –
И снова…
«Кто б мог представить!» –
Я слушаю про Серёжу –
Про то,
Как его застали
В сарае сосущим… «Рожу
Вообрази…
Придурок…» –
Смеётся монтёр – и снова,
Вдавливая
Окурок
В тарелку из-под жаркого,
Он
Меня убеждает,
Что «педиков ныне море!» …
«Точно!» –
Не возражаю, –
С пьяными я не спорю,
И он –
«пацан настоящий» –
Пьяно меня обнимает, –
Я знаю,
Ч т о это значит…
Но делаю вид, что не знаю…
В этом
Случайном доме,
Где сам я – случайный гость,
Негде
Ему, родному,
Ноги раздвинуть врозь,
Чтоб
Объяснить приватно,
К т о он на самом деле…
Смачно
Ругаясь матом,
Никем не проткнутый педик,
Не слышавший
Про Ахилла
И друга его – Патрокла,
Мусолил
Неутолимо
Про то, как в сарае кто-то…
И сызнова –
Вновь и снова…
В сотый, быть может, раз! –
Я слушал
Рассказ монтёра
Про чей-то чужой экстаз…
Меня
Называя братом,
Он тискал моё плечо…
И…
Можно бы, да… не надо, –
Всю ночь я гасил торчок…
… … … …
… … … … … … … … … … ….
… … … …
А утром,
Шагнув с порога
В белое море снега,
Я
Прокричу – ей-богу! –
В даль голубого неба…
– Эге-ге-гей! –
И крик мой
С веток сорвёт ворон…
Я кончил…
Во сне…
4. POST SCRIPTUM
В трусах было сыро… –
Сон
Приснился мне…
И – как мальчик,
Я сладко во сне спустил…
Ещё б
Не спустить! Так смачно
Монтёр молодой вопил
О педиках…
О Серёже,
Сосавшем в сарае, – о
Гействе
И мужеложстве
Так жарко вопил он, что
Когда мы –
Уже под утро –
Вдвоём на полу легли,
Укрывшись
Одним тулупом,
Я кончил под вой пурги…
… Легли
Мы с ним, «как мужчины» –
Строго спина к спине, –
Без всякого,
Блин, интима
Уснули… но я во сне –
Привычка
Такая, что ли? –
К очку развернул лобок
И, жарко
Обняв монтёра –
Вдавившись в него чуток,
Стал
Под тулупом общим
Через штаны о зад
Тереться,
Пока не кончил…
Я, право, не виноват,
Что
До сих пор мне снятся,
Как в юности, сны… и я
Во сне
Облегчаю яйца –
Кончаю во сне… Хотя
Для секса
Найти партнёра
Сегодня проблемы нет,
Но –
Выпало спать с монтёром,
И я… его воплям вслед,
Словно
Сопливый мальчик
В отроческих мокрых снах
Обильно
Во сне испачкал
Спермой трусы и пах…
«… он
Из-под душа, словно
Зигфрид, навстречу мне
Вышел –
Смазливый, стройный
Мальчик…
На писюне
Капли воды сверкают, –
Взяв полотенце, сам
Медленно вытираю
Тело его…
И там
Я вытираю нежно…
Отрока чуть нагнув,
Целку ласкаю –
Между
Двух половиной тру…
Сладкий
Смазливый мальчик –
Бред? Наважденье? Сон?
Став на колени, «пальчик»
Трогаю языком, –
Членик
Торчит упруго…
Отрок – смазлив и юн…
Губы
Сжимая туго,
Жарко сосу писюн…
Шелковый
Кустик черных
Над писюном волос…
Членик –
Горячий… твёрдый…
Нравится? – Не вопрос!
Вытер его – и в спальню
Сам на руках несу…
Свежесть его дурманит –
В губы юнца сосу…
Фрукты…
Фужеры… Свечи…
Пьём по глотку вина…
Вьюжный
Московский вечер…
А на душе – весна!
Скрипочка Страдивари –
Тело его… смычок –
Мой язычок… –
Играю
Между упругих «щёк» …
Юный
Смазливый школьник
Ноги раздвинул врозь –
Девственно
Сжатый «нолик»
Нежно целую… сквозь
Эти врата ни разу
Не проникал никто, –
Мальчик
С «мышиным глазом»
Стонет в экстазе…
О,
Право же,
Он не думал,
Что можно ТАК любить!. .
В целку вжимаю губы…
И –
Мой язык скользит,
Словно сверло, по кругу, –
Жарко
Сопит пацан…
Дырочка сжата туго –
Заперты двери в храм, –
Губы
Сильней вжимаю
В нежный
Мальчишкин зад…
Щёки его пылают…
Негой струится взгляд…
«Щёк» пацанячих нежность
Сводит меня с ума –
Губы
Вдавив в промежность,
Трахаю пацана,
Словно горячим жалом,
Кончиком языка –
Губы кусая, малый
Бьётся в моих руках…
«Всунь туда…» – он бормочет…
В голосе – страсти дрожь…
«Выеби… – мальчик просит, –
Выеби!!!»
Невтерпёж…
Он прогибает спину,
Задик вздымая ввысь…
Целочку вазелином
Смазываю…
«Держись…» –
Я прошептал и цепко
Бёдра в ладонях сжал…
Замер мальчишка…
Крепко
Чудо в руках держа,
В маленькую воронку
Членом упёрся –
Ну…
Вскрикнул мальчишка
Громко! –
Сбил я ему
Резьбу…
И –
Он в руках забился…
Поздно, мой милый! Ох…
Медленно
Хуй вдавился
В дырочку между ног…
Пломбу сорвал я –
«нолик»
В букву большую «О»
Вмиг превратился, –
«Больно! –
Заегозил он. – Бо…»
Больно…
Конечно, больно –
Всё-таки, в первый раз…
Юный
Московский школьник…
ВЕЧНЫЙ, КАК МИР, ЭКСТАЗ!
… Зигфридом из-под душа
Мальчик шагнул ко мне…
Кто он?
Сергей?. . Андрюша?. .
Где –
Наяву? Во сне? –
Нежной горячей попкой,
Ойкая, крутит он?. .
Юный Ахилл?. .
Патрокл?. .
Или он –
Два в одном! –
Словно
Царевич критский –
Маленький Андрогей?. .
… ойкая,
Он двоился
В пламени двух свечей…
Дёргаясь
Так и этак,
Задиком он вращал, –
Бёдра сжимая крепко,
Я пацана качал…
Выла
За стенкой вьюга…
И – не жалел я сил…
Хуй мой,
Обжатый туго,
В храме любви скользил…
О,
Эта норка между
Пышущих жаром «щёк» …
Две
Половинки нежных
Бились о мой лобок…
Тени
Крестообразно
Дёргались на стене…
Было ему тринадцать**,
И –
Двадцать девять мне, –
Был ли уже декабрь,
Или – январь ещё…
… жарко
Вдавившись в задик –
Между горячих «щёк»! –
Кончил я…
О,
ПОД СЕНЬЮ
ВЕЧНОСТИ – СЛАДКИЙ МИГ!
Греческих академий
Классика…
Ученик…
8.
Мальчик
Смазливый – в роли
«мальчика», – неофит –
Хуем
Проткнутый школьник…
… До-
Христианский Крит –
Остров в Эгейском море,
Где
Тысячи лет назад
Считали, что опозорен
Мальчик,
Чей юный зад
Не возжелал мужчина, –
Горе для всей семьи…
Нашедшим же
Половину –
Во славу
Гомолюбви! –
На Крите
Слагали песни
В те дальние времена…
Жил мальчик
С мужчиной вместе,
Как с мужем живёт жена.
В древности
Знали твёрдо…
ЮНОСТЬ БИСЕКСУАЛЬНА…
… крепко
Сжимая бёдра –
Выебав
В жопу парня,
В нежные полусферы
Пах я вдавил,
Кайфуя –
Храм
Освящая спермой,
В попу струю тугую
Выпустил я…
И время
Остановило ход…
Кончил –
Иссякло семя… –
Встретили Новый год, –
Руки
Разжал я – мальчик
Медленно соскользнул
С хуя…» ***
Куда,
Обманщик?! –
… словно свечу заду
Кто-то… и я –
Проснулся…
Рядом монтёр лежал,
По-геевски
Повернувшись
Задом ко мне… Я встал –
Вылез
Из-под тулупа,
Оставив горячий зад,
Который
Во сне я… Глупо?
Но… я же не виноват,
Что
Этот монтёр так жарко
Всю ночь напролёт вопил
О педиках…
Сам накаркал…
Уснули – и я спустил,
Прижавшись
К очку монтёра…
Я педераст… А он?
Кто мы
Теперь? Партнёры?. .
… Странноприимный дом,
Пронизанный
Вожделением,
Покину я поутру –
Кончится
Извержением
Ночь эта, – я уйду
(от этого обалдуя,
От этого сумасброда,
От этого буйнопомешанного,
Пусть слушают этот пьяный бред
Его друзья… Он не знает
Основы основ всей философии,
А именно…
ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ,
Он воображает, будто видит сучок
В глазу ближнего своего,
И при этом не замечает,
Что
У него у самого
Торчит в каждом глазу
По толстенному бревну. ****),
Оставив
Записку… ПАРНИ
СПАСИБО ЗА – что? – НОЧЛЕГ
Подумаю…
И – добавлю,
Палкой взрыхляя снег…
С НОВЫМ
ВАС ГОДОМ! ПАВЕЛ, –
Под
Куполом голубым
Я
На снегу оставлю
Этот автограф им,
В жизни
Не прочитавшим
Ни одного сонета –
Ни
Одного! – и даже
Не слышавшим о поэтах
Дмитриеве… Уайльде…
Уитмене… Кузмине…
Монтёр –
Длинноногий парень –
Проснётся… и обо мне
Спросит…
«А где же Паша?»
Услышит в ответ… «Ушел…»
«Жалко…» –
Невольно скажет…
И – поспешит за стол,
Чтобы
Опохмелиться…
Вот, собственно, весь сюжет
Про то,
Как пацан томится
В свои двадцать девять лет
И очень
«не любит» – очень! –
Серёжу и голубых…
Над ними
Взахлёб хохочет,
Клеймит неустанно их,
А
В это же время где-то…
А ранее – остров Крит…
Солдаты…
Юнцы… Поэты…
Ах, как голова болит!
Нальёт
Себе. Застаканит.
И снова… О чём рассказ?
О том,
Как обычный парень –
Нетрахнутый педераст –
В деревне,
От снега белой,
Под городом Петербургом
Томится
Душой и телом…
Мечется, словно вьюга,
Между
Своей ПРИРОДОЙ
И ПОЛОВОЙ МОРАЛЬЮ, –
Не
Для него свобода…
Вечно провинциальный,
Злится он,
Что не может
Сделать свой личный выбор,
И…
Жарко клеймит Серёжу, –
Ещё бы! Ему обидно,
Что парень –
Серёжа этот,
Застигнутый им в сарае –
Сумел
Одолеть запреты…
Бедный монтёр! Едва ли
Осознаёт
Он внятно,
Что не в Серёже дело…
Просто
Ему приятно
Порассуждать на тему…
И он
Говорит… хохочет…
Стучит кулаком… грозит…
Глупый
Пацан… А впрочем,
Кто ему объяснит?
5. ПОСТПОСТСКРИПТУМ
(варианты последней строфы)
1. Никем не проткнутый, в школе
Он чаще других парней
Ругался словечком «гомик»,
И вот – извращённый гей.
2. «Педики!», «Пидарасы!» –
Тащится он вербально
И так ненавидит страстно,
Что впору… помочь бы парню!
3. Видно же, что он хочет,
Не понимая сам…
А то, что взахлёб хохочет…
Жалкий самообман!
4. Такие, как он, рисуют
Фаллосы в туалете…
Томятся… а жизнь – впустую…
Монтёр – непроткнутый педик.
5. Будировал он компанию…
«Повсюду они!» – хрипел…
ПОДАВЛЕННЫЕ ЖЕЛАНИЯ
СТРАШНЕЕ ИНЫХ ХИМЕР.
6. Он голову всем морочил,
И голос его звенел…
Бедный пацан… А впрочем,
Я его отымел.
7. Монтёр хохотал полночи –
О голубых вопил…
Глупый пацан… А впрочем,
Я б его полюбил…
8. «Педики!» – это слово
С губ его поминутно
Слетало… и тут же – снова
Билось в губах. Как будто…
9. ТЕМА ДАВНО ИЗБИТА,
И ВРОДЕ ВОПРОСОВ НЕТ…
НО – НЕ ВЕЗДЕ ИЗЖИТО
НЕВЕЖЕСТВО… Всем привет!
31. 12. 1999
20 час. 40 мин.
– —————————————-
* Книга Екклесиаста, или Проповедника, 1… 10;
** Любимый город может спать спокойно. В действительности младшему участнику гомоэротической сцены накануне, то есть за день до участия в описываемых событиях, исполнилось полных четырнадцать лет, и, таким образом, лирический герой, от лица которого ведётся повествование, как законопослушный гражданин и добросовестный налогоплательщик даже во сне – даже во сне! – не позволяет себе нарушить действующий на момент сна УК РФ, – герою, законопослушному гражданину, заплатившему все налоги, снится секс с четырнадцатилетним тинэйджером, но никак не с тринадцатилетним малолетком. Употребление слова «тринадцать» для указания возраста сексуального партнёра, добровольно выполняющего пассивную роль в анально-генитальном акте, обусловлено здесь подходящим количеством гласных звуков в слове, – слово «тринадцать» вместо слова «четырнадцать» употребляется автором исключительно во избежание нарушения гармонии стихотворной формы. Таким образом, пламенные борцы с педерастией (а также разнообразные пидоры – латентные либо неудовлетворённые гомофилы, вольно или невольно маскирующиеся под гомофобов), могут, как принято говорить в таких случаях, отдыхать, – my favourite town can sleep queitly. (Прим. автора.) ;
*** Фрагмент (окончание главы седьмой – начало восьмой) из сожжённой поэмы «О!» (Прим. автора.) ;
**** Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. – М., Изд-во «Правда», 1991, с. 350.
