В больницу Алексея упекла военкоматовская медкомиссия. За несколько лет до этого он перенес какое-то заболевание, и теперь призывная комиссия решила убедиться, насколько он здоров. Как объяснил ему лечащий врач, волноваться было не о чем. При таком диагнозе он имел практически полную гарантию того, что в армию его не возьмут, но все положенные процедуры все равно должны быть выполнены.
Алексей попал в палату, где были еще пятеро его «коллег». Некоторые откровенно «косили» от армии.
В течение пары дней ничего особенного не происходило. Обычные процедуры, анализы и тому подобное. На третий день после обеда его позвала дежурная медсестра.
— Завтра с утра у тебя снимок, — сказала она, — сегодня не ужинать, вечером промывание, а с утра — снимок.
— Что вечером? — не понял Алексей.
— Клизма, — объяснила сестра, — Сам сделаешь или тебе помочь?
— Сам, сам, — заверил ее Алексей.
Представить себе, что промывание ему будет делать молодая девушка, всего на пару лет старше него, он не мог даже в кошмарном сне. Он твердо решил сделать все сам.
— Процедурная будет не заперта, — сказала сестра, — только без глупостей.
— Есть, — рявкнул Алексей и шутливо взял под козырек.
В теории все казалось довольно просто. Друзья по палате, быстро объяснили Алексею что и как надо делать. Даже сходили с ним в процедурную и показали все на месте.
— Вот, гляди, — объяснял ему Сашка, — это кружка. Кружкой оказалась висящая на штативе высотой около 2-х метров, зеленая резиновая емкость, похожая на грелку, с длинной резиновой трубкой, — Это наконечники, — Сашка достал из стоявшего в углу застекленного шкафчика банку темного стекла, где в каком-то растворе лежали пять или шесть закругленных на конце толстых стеклянных трубок. — Это вазелиновое масло, — Сашка извлек из шкафа еще одну баночку с прозрачной жидкостью, — чтобы смазывать. Вставляешь наконечник в трубку, пережимаешь ее, набираешь воду и вешаешь на штатив, — объяснял Сашка, — Ложишься на кушетку, вставляешь, — Сашка сделал красноречивый жест, — Лежишь минут пять, пока вода не кончится — потом туда, — Сашка открыл дверь в туалет, — здесь даже биде есть! Понял?
— Вроде понял.
— Ну, значит, все получится. Самое главное — не жалей воды. Если снимок не получится, тебе лечащий голову оторвет.
Вечером, подождав, пока отделение успокоится, Алексей отправился на промывание. Вход в процедурную был из обширного холла, который находился в центре длинного, старой постройки, больничного корпуса. С одной стороны в холл выходил коридор мужского отделения, с другой — женского. Процедурная, как и холл, была общей для двух отделений. Днем холл был местом встреч и развлечений — местной тусовкой. Сейчас, поздним вечером, свет был погашен. В холле было темно и пусто.
Алексей вошел в процедурную, нащупал на стене выключатель и зажег свет. Настала пора выполнять на практике, полученные днем указания. Сначала все шло хорошо. Алексей снял со штатива кружку, вставил в трубку наконечник и налил в нее литра два воды. Потом повесил кружку обратно на штатив. Трубку он закрепил рядом, так, чтобы вода не выливалась. Достав из шкафа баночку с вазелиновым маслом, он поставил ее на стол рядом с кушеткой.
Прежде, чем раздеться, Алексей решил запереть дверь. На всякий случай. Здесь его ждала первая неприятность. Защелка, которая должна была запирать дверь, была сломана, а ключа сестра не оставила. Понадеявшись на то, что время позднее и в процедурную никто не придет, он просто плотно закрыл дверь на тряпку.
Сняв с себя больничную пижаму и трусы, Алексей остался в одной футболке. Он сел на кушетку, взял в руку трубку и тут начался кошмар. Оказалось, что очень трудно не выпуская из рук трубки, лечь как надо, смазать наконечник и попасть им себе в : Трубка постоянно выскальзывала из рук. Вода разбрызгивалась. А дотянуться через голову до баночки с маслом оказалось совсем невозможно.
Положение было безвыходное. Промывание нужно было сделать во что бы то ни стало, но физических возможностей для этого не было никаких. В результате своих цирковых номеров Алексей оказался лежащим на кушетке спиной к двери с судорожно зажатой в одной руке трубкой. Весь мокрый и красный от обиды. Он уже был готов сдаться и идти на пост звать медсестру.
