В искрящемся золотистом ореоле появилась она над водой, выкручивая мокрые волосы в короткую спираль. Она быстро двигалась к краю бассейна, щурилась на солнце и блистала. Нежный загар растекался по её телу, облекая его в нечто напоминающее прозрачный, как тонкая слизь, купальный костюм. Женщина тряхнула головой и ступила на бортик, изящно подняв скульптурную ногу. Ольга сглотнула и встала с кресла. Она продолжала наблюдать за прекрасной купальщицей, находясь под апельсиновым сетчатым навесом, но всё равно млея от жары. Эльза-так звали женщину-подмигнула ей, проходя мимо: до Ольги дошла едва уловимая волна свежей влаги, шлейфом тянувшаяся за ней.
Девушка ответила едва заметной улыбкой. Чувство прохлады было так мимолётно, что лишь раздразнило, поэтому она опрокинула на голову стакан холодной воды и передёрнула чуть полными подрумяненными плечами. Затем она надела шлёпанцы и засеменила вдоль кольцевитой дорожки, с которой уже почти испарились мокрые следы Элизы. Воздухбыл горячим и каким-то слишком застоявшимся, не чувствовалось ни малейшего его колебания. Ольга бесшумно скользнула в проход, занавешенный шёлковыми нитями, очутилась в тени гигантских папоротников, пахнущих зеленью как-то слишком терпко, таинственно прислушалась и пошла на случайный, в раскалившейся за день тишине, звук. Вот эта живописная леди! Сидит на длинной лавке, положив на колени мокрое полотенце, подкрашивает тонкие губы золотой помадой. Её нагота потрясает воображение.
– Красота: – пролепетала девушка, опускаясь перед женщиной на колени и всматриваясь в лицо.
Эльза улыбнулась по-матерински знающе, даже заботливо, затем приподняла её подбородок острыми кончиками пальцев.
– Какой цвет ты предпочитаешь? – громко спросил её рот.
Ольга втянула запах этой женщины, носик её раздулся.
– Густой, жирный:
– Дай-ка губки.
Элиза взвинтила стержень помады и коснулась им выпученного рта девушки. Распухшие от прилива крови её губы быстро приобрели яркие тона, нежная перепончатая кожица заблестела. Эльза подвела края более тёмным цветом и показала Ольге зеркало.
– Теперь ты стала развратней, не так ли?
Ольга, облизываясь, задумчиво изучала своё отражение, и, в то же время, любовалась женщиной: её гладким подтянутым животом с тоненькой полоской пушка внизу, сомкнутыми мускулистыми ногами: Ольга подняла глаза, оглядывая её крупные низкие груди, пытаясь представить, сколько сотен пальцев в порывах нежной, или бешеной, страсти придало им такую потрясную форму. Быть может, Эльзу подвешивали за груди: отчего они стали такими, как сейчас: роскошными, полными сока, отяжелёнными его переизбытком: Еле слышно вздыхая, девушка спросила:
– А каким цветом ты красишь соски?
– Крашу соски? Зачем?
Лицо Элизы было как у мраморной богини-умное холодное и с классическими чертами. Вопрос не столько удивил её, сколько показался странным. Она пожала плечом, словно отлитым из золота, с ювелирноу прожилкой, бегущей к шее.
– Я поступаю иначе, лапочка.
– Как?
Эльза отложила зеркало и взяла в ладони ольгино лицо.
– Ты так молода и аппетитна, Ольга.
– Хочешь меня?
– У меня дочери такие же, как ты-знойные, чувственные, возбуждающе пахнут. Они каждый день втирают мне в соски сперму. Ольга внезапно положила свои руки женщине на колени и развела их. Упало полотенце. Она погладила сильное бедро, ещё влажноватое местами, и гладкое, как у девочки. Затем уверенным взмахом подняла его и стала лизать, дыша ртом. Глаза её встретились с томными глазами Эльзы.
– Ты любишь, когда тебе сюда кончают?
– Иногда, когда это происходит, я испытываю оргазм.
Эльза внимательно следила за движениями огромного девушкиного языка. Он, словно фантастическое существо, источал горячую слизь, и словно стремился опутать её бедро. И Эльза застонала. Однако сбросила внезапное наваждение, продолжая изучать девушку. Она с интересом следила, как та возбуждается, как тяжелеют её движения, как выступает пот на её плечах. Как она, обхватив своими грудями её ногу, прыгает, повизгивая, кусаясь, спазматически всхлипывая, закатив глаза. Смуглые сосцы её-как огромные кольца-мишени, вытатуированные на плоти и болезненно воспалившиеся.
Обвившись вокруг ноги Ольга терлась и скулила, наполняя воздух сладковатыми парами пота. Волосы прилипли к лицу, шее. Она фыркала, трясла раскрасневшимся языком, дыхание срывалось на хрип, превращалось в стоны. И вдруг сорвалось. Девушка положила ногу себе на плечо, погладила её, целуя колено, искоса глянула на Элизу, оттопырив пухлую нижнюю губку. Она потрясно смотрелась: потная, смуглая до багрового, с грузными подтянутыми формами, огромными глянцевыми сосцами, крутобёдрая, молодая.
– Лапочка, – молвила женщина, улыбнувшись.
Затем она погладила её по щеке и, сняв задранную ногу, встала, подошла к распахнутому окну, в котором виднелся бассейн, с фонтанами, каменным пляжем и несколькими нагими купальщицами, резвящимися в туче брызг. Двигалась она, грациозно вихляя и покачиваясь, и даже со спины заметны были её роскошные груди, упругими сгустками плоти вздрагивающие при каждом шаге. Ольга молча любовалась.
Какое-то время Эльза разглядывала своё отражение в большом зеркале у окна, потом повернулась к юной соблазнительнице и произнесла как-то странно:
– Ну-ка ляг.
Подчинившись, девушка закрыла глаза, чтобы усилить чувство таинственности. Она представления не имела что затевается. Она не услышала шагов Элизы, только уловила шум рассекаемого её телом воздуха. Она закусила кончик языка. И чуть вздрогнула, когда почувствовала внизу живота ладонь Эльзы.
– Тихо, не бойся, – раздался её низкий шёпот.
Ольга непроизвольно напряглась, ощущая близость женщины, её охватил лёгкий холодок, промурашивший бёдра и бока. Затем она вновь расслабилась, протяжно вздохнув.
– Ты такая выразительная, Оля.
– Да.
– Мне нравится это.
Ольга вытянулась вдоль;смело были поставлены её ноги-по бокам лавки. Это отметила Эльза, садясь напротив, лицом к девушке. Она смело приподняла руками полные ляжки красавицы и, придвинувшись вплотную, положила их себе на колени.
– Так хорошо?
– Да.
– Ты потрясающе смотришься. Потрясающе.
Ольга была перед ней вся. Такая роскошная, великолепная. Она слегка учащённо дышала, однако заметно это было только по вздрагиванию сосцов. Тугой, округловатый живот тоже дышал, причём независимо от груди. Словно ему было щекотно от расположившегося на нём аккуратного треугольничка ярко-золотого пуха. Эльза погладила загорелые бёдра девушки, прикоснулась к уголкам, где туловище граничило с ногами, и кожица была теплей и ещё мягче. Её длинные когтистые большие пальцы прошлись по упругим, похожим на гребень, краям любовного вместилища. И вдруг, в ответ на прикосновение, створки его шевельнулись, маленьким рывком расступились, обнажив алое. Эльза воткнула большие пальцы в открывшееся чрево и стала массировать ими. Внезапное проникновение поразило её своей лёгкостью, тело Ольги не препятствовало нисколечко, оно слушалось. Эльза развернула упругие края, обнажая розово-алое пространство;влажное, горячее. Позволяющее распоряжаться собой. Эльза убрала на миг руки-а божественный узор лона девушки не только не пытался скрыть своё роскошное великолепие, а, напротив, раскрылся шире. Совсем развернулся навстречу рукам Элизы. Края вагины вывернулись наружу и разбухли так неожиданно, будто нечто подталкивало их изнутри. Эльза сложила ладони лодочкой и направила по единственно верной траектории, повинуясь зову своей плоти, отвечая на приглашение юного тела и наслаждаясь.
Алые губы Ольги затрепетали, роняя шипящие стоны; на раскинутых в стороны грудях, рождаясь из вспученных сосцов, обозначились струйки пота. Огибая тело, они подчёркивали его совершенные формы.
Обе кисти Эльза целиком погружала в Ольгу. С каждым новым движением заполняя тело девушки как можно глубже, стремясь ещё больше раскрыть его. А Ольга смотрела на неё. Прямо в глаза. Но взгляд её охватывал всю женщину. Она видела что творится с её грудями-эти огромные материнские сосуды эякулировали, из их лопнувших наконечников капало молоко. А Эльза не замечала этого. И капли её нектара покрывали девушку. Вдруг спохватившись, её руки покинули Ольгу и в неистовстве принялись выдавливать сочащуюся из грудей влагу. Смачные брызги доставали до лица девушки, и та сначала ловила их ртом, затем привстала и получила возможность пить их, и даже высасывать. Эльза жадно выдаивала себя, стоны её были истерическими. Силы покидали. Когда извержения стали успокаиваться, она расслабилась. Но взгляд её по-прежнему оставался безумен. Какое-то время она не видела Ольгу под собой, только осязала как та аккуратно вылизывает её груди, чавкая. Потом встретила девушкин взгляд, и, неожиданно высунув широкий пересохший язык, наклонилась и утопила его в её распахнутом чреве. Ольга почувствовала жар. Она попыталась что-то сказать, но слова скомкались и рассыпались в неразборчивый шёпот, лишь трогательное «ещё, Элиза» зацепилось за сахарные зубки и, высвободившись, повисло в воздухе.
