Охранник, гардеробщик, медсестра – все были вежливые и улыбчивые. Дорогая клиника, сразу видно. Меня усадили в мягкое кресло, в ожидании приема попросили заполнить анкету, предложили кофе или чаю. Ну, хоть как-то снимают напряжение от грядущей встречи с урологом. Живут же некоторые и горя не знают, ничего у них не болит. А мне не везет, в том году руку сломал, теперь вот снова попадалово.
– Врач ждет, – раздался голос медсестры, – давайте, я вас провожу.
Я пошел за медсестрой, рассматривая, как синие униформенные штаны подчеркивают её ягодицы. Пожалуй, какой-нибудь медбрат смотрелся бы лучше. Ростом был бы повыше, попой постройнее.
В кабинете врача не было ничего страшного. Два кресла, журнальный столик, шкаф, двери какие-то. Доктору было лет сорок, светлые волосы, очки, лицо спокойное, доброе.
Я сел напротив него, стараясь унять волнение.
– Что беспокоит? – заботливо спросил врач.
Я рассказал про судьбу злодейку, про то, как надоело мне бегать писать каждый час, и о том, что поднывает где-то под левой ягодицей, а также чем и когда болел.
– Как часто половой жизнью живете? – осведомился врач.
Вот они пошли, каверзные вопросы. Еще как сформулировал-то витиевато.
– Реже, чем хотелось бы, – попытался я сострить. Получилось довольно жалостно, доктор даже не улыбнулся.
– Сексуальное возбуждение снимаете мастурбацией? Как часто?
Никогда никому не рассказывал про мастурбацию. А сейчас придется.
– Да, каждый день, иногда дважды.
– Хорошо, – сказал доктор и встал, – Пройдемте в смотровую.
Вот оно как, понятно, ну пройдемте. За одной из дверей оказалась небольшая комнатка с покрытым клеенкой топчаном, раковиной и полками со шприцами и банками. Доктор, стоя очень близко ко мне, принялся одевать перчатки.
– Снимите штаны, – распорядился врач.
Я расстегнул ремень и спустил джинсы и трусы ниже колен, потом выпрямился, задев головой халат доктора. Он присел на маленькую скамеечку и стал ощупывать мое хозяйство. Оттянув кожицу на головке члена, он внимательно рассматривал там чего-то, почти касаясь очками. Я чувствовал его теплое дыхание. Болезненное воображение тут же нарисовало картинку, совмещая вежливый рот доктора с моим членом, я жутко разволновался и лихорадочно начал думать про ремонт крана на кухне. Но член все равно предательски увеличился. Доктор, впрочем, не подал виду или не заметил.
– Сейчас возьмем мазок, будет чуть-чуть неприятно, смотрите вверх, – сказал он.
Сильно защипало, что, к моей радости, помогло справиться с ненужными фантазиями.
– Все, все, закончили с мазком, – доктор поднялся и стал манипулировать стеклышками.
Я ждал, что будет дальше, продолжая стоять со спущенными штанами.
– Забирайтесь на топчан и принимайте колено-локтевое положение, – распорядился врач.
Я не понял сначала. Колено-локтевое: То есть раком? Ну ладно, раком так раком.
Клеенка была холодная и прилипчивая. Довольно неуклюже я залез на топчан и занял требуемое положение. Доктор задрал мне рубашку до самой шеи и я осознал себя совершенно голым с высоко и некоторым образом призывно поднятой задницей. Осознав, решил более об этом не думать.
– Прогните спину немного и ноги шире, – услышал я голос врача.
Он взял смоченный чем-то холодным кусок ваты и быстро протер мне между ягодиц.
– Теперь расслабьтесь, будет немного не приятно, но недолго.
Расслабиться я не успел. Сильным, уверенным нажимом доктор ввел в меня палец.
Стало дико больно, я дернулся вперед, палец выскользнул.
– Ничего, ничего, сейчас добавлю геля и еще попробуем, не напрягайте так, прогните спину побольше.
Я перевел дыхание, прогнул спину, как просили, и попытался все-таки расслабиться. Палец доктора на этот раз был не так быстр, входил медленно и почти не больно.
– Терпимо? – спросил врач.
– Вполне, – прокряхтел я в ответ.
Доктор принялся неторопливо двигаться во мне, надавливая влево. Его палец делал несколько круговых движений, потом замирал на пару секунд. Другую руку, без перчатки, он положил сверху, чуть ниже пояснице и было приятно чувствовать ее тепло. Тепло это, разливалось по телу и вскоре, неприятные ощущения первых секунд растворились полностью, будто их и не было никогда. Поза тоже способствовала фантазированию. И вот уже хотелось, чтобы движения пальца стали более сильные, а сам палец толще. Я почувствовал, что капли вот-вот выскользнут из моего члена, и сам член напрягся, с каждой секундой все более возбуждаясь.
– Там сейчас капать будет, – просипел я, жутко смущаясь.
– Ничего страшного, это нормально, – произнес доктор, и как мне показалось, его голос стал каким-то другим.
Слабо понимая, что происходит я начал подаваться назад, навстречу движению руки, делая проникновения более глубокими. Клеенка была уже порядком закапана. Стоящий член бился о живот при каждом движении. Тут доктор убрал руку со спины и обхватил ею мой член, задрав кожицу и прижав кулак к яичкам.
Я застонал. Все уже не имело никакого значения, кроме невероятного возбуждения и желания кончить.
– Я введу второй пальчик? – прошептал мне доктор почти в самое ухо.
– Да, да, – прохрипел я, вцепившись руками в топчан.
От двух пальцев я снова почувствовал боль, но это уже только усилило наслаждение. Почти не шевеля член, только плотно обхватив его, доктор, навалившись на меня, сильно и глубоко орудовал во мне пальцами, шепча: «Так, так, так!». Я совершенно потерялся, растворился в происходящем. Через пару мгновений я кончил, чуть не потеряв сознание и не в силах сдержать какой-то животный крик.
– Вот молодец, вот и отлично, очень хорошо, вот как много-то, молодец, молодец, – чуть запыхавшимся голосом повторял врач, помогая сперме изливаться.
Я рухнул на топчан, совершенно обессиленный. Доктор снял перчатки, помыл руки и вышел из смотровой. Полежав немного, я поднялся, натянул джинсы, посмотрел на необычно большую лужицу спермы на клеенке и открыл дверь. Маэстро медицины сидел в том же кресле и писал что-то, как ни в чем не бывало.
– У вас простатит, версификацию определим по результатам анализов. Форма легкая, но надо лечить, курс – две недели. Начинайте сразу антибиотики, я вам все написал, потом подкорректируем, физиотерапия, и через день ко мне на массаж.
– Массаж, это как сегодня будет? – спросил я. Теперь меня ничего не смущало. А наоборот, прямо скажем, радовало. Мелькнула даже крамольная мысль, о том, что стоило заболеть простатитом, чтобы походить на массажи к такому удивительному доктору.
– Ну, если вы не возражаете, то будем следовать сегодняшней методике, так сказать, продолжать в том же духе.
– Быть может, есть смысл что-нибудь дополнительное привнести? – я улыбнулся и посмотрел на доктора. Но он оставался очаровательно серьезным.
– Посмотрим, как пойдет лечение, – ответил врач и посмотрел в свои записи.
– Я, в принципе, и прямо сейчас готов продолжить, – мне совсем не хотелось уходить, – поскольку, как мне показалось, вы сами недостаточно полно высказались по ряду вопросов.
– Увы, не получится сейчас, другие пациенты же еще есть, давайте наберемся терпения, а обо мне не беспокойтесь, все в порядке, – сказал доктор, вставая с кресла, – Но приятно, что вы мыслите в таком, профилактически правильном направлении. Да, вот вам крем, если будет кровоточить смажьте. Медсестра вас проводит.
«Другие пациенты, ну-ну» – подумал я, почти ревниво, но более решил не настаивать. Мы попрощались, и я пошел в кассу оплачивать лечение.
Что ж, после столь удивительного первого визита к врачу два последующих дня не было для меня на земле место желаннее, чем урологическая клиника. Фантазии сменяли одна другую, хотя приводили всегда к одному, к тому, что доктор как раз и одобрял. Я плохо спал ночью, пропустил футбол, на работе и по дороге находился в состоянии легкого опупения, а дома перевыполнял план по мастурбациям.
Нервная дрожь явно не ослабла, когда я, наконец, вошел в уже знакомый холл с фикусами.
– Я к доктору Семенову, – сказал я как можно спокойнее и поёжился под взглядами медсестры и швейцара, казалось, они все знают про меня и доктора.
Неожиданно меня сначала направили на физиотерапию. Полчаса я валялся с теплой шайбой внизу живота, глазел на красные огоньки приборов, и, пожалуй, несколько успокоился, даже чуть не уснул.
Потом ещё немного посидел в холле, рассматривая явно вышедшего от доктора Семенова.
Широкоплечего кавказца зрелых лет. Я ревниво высматривал на его лице следы недавнего удовольствия, но волосатый господин был скорее хмур. Может и в правду я у доктора на особом счету – подумал я и тут, наконец, услышал приглашение пройти в кабинет.
– Здравствуйте, доктор, – сказал я и не узнал собственный голос.
– Добрый день, – он улыбнулся, до обидного дежурно. – Как самочувствие?
– Вроде неплохо, но, наверно, на массаж пора, – выпалил я, пытаясь понять, что за мысли там у доктора за очками.
– Пожалуйста, проходите, раздевайтесь, я через секунду буду, – сказал врач, почти не глядя на меня.
Я вошёл в знакомую маленькую комнату. Топчан был на месте, раковина тоже. Я снял кроссовки, с надетыми при входе синими бахилами, затем джинсы, трусы и рубашку, оставив только белые носки. Стоять голым было как-то нелепо, я попробовал сесть на топчан, но ноги глупо болтались. «Может как-то непринужденно лечь?» – соображал я, снова слезая с топчана.
В этот момент, быстро открыв и закрыв дверь, вошёл доктор. Он посмотрел на меня внимательно, молча приблизился вплотную, провёл рукой по моей груди, животу, чуть коснулся члена. Его дыхание согревало мой лоб. Мне захотелось обнять его, положив руки на плечи, но я не решился.
– Давайте полечимся, – сказал доктор и, повернувшись к раковине, открыл воду.
– Также залезать? – спросил я.
– Да, да, в коленно-локтевое, – спокойно сказал врач, одевая резиновые перчатки.
Без одежды залезать на топчан было удобнее. Я расставил ноги, насколько позволяла ширина, старательно прогнул спину. Не заставляя себя ждать, палец доктора уверенно проник между ягодиц и задвигался внутри меня.
Боли не было, но эрекция не наступала, хотелось чего-то большего. Доктор, как будто прочитав мои мысли, сказал тихо:
– Сейчас закончим с лечебной частью и займемся остальным.
– Здорово, – шепнул я в ответ.Массаж длился недолго. Доктор снова подошел к раковине, а я вытянулся на топчане и, осмелев, протянул руку к его ширинке.
– Нет, нет, здесь это не слишком возможно, – торопливо прошептал доктор и, увы, убрал мою руку.
– А что мы делать будем? – спросил я.
– Сейчас узнаешь, – улыбнулся врач, – Ложись на спину.
Я послушно лёг, пожалев, что здесь нет подушки, и тут увидел в руках доктора белый, гладкий и блестящий от смазки вибратор, шириной в два пальца.
Врач развёл и поднял к плечам мои ноги и начал массировать анус, левой рукой гладя меня по животу и груди.
Я вцепился в свои колени и почувствовал, как стремительно наливается член.
– Вставляйте, вставляйте, – зашептал я, распаляясь всё больше.
Доктор приставил вибратор и начал медленно вводить. Боль стала наполнять меня изнутри, но мне только этого и было надо. Не хотелось, чтобы эта боль прекращалось. Самые восхитительные ощущения были по-прежнему у входа и они резко усилились, когда доктор, повернув крышечку, включил вибрацию, мелкую, пронизывающую насквозь.
Я прерывисто дышал, тихонько ахая, сжимал колени, редко открывая глаза. Наверно, вибратор был во мне уже полностью, доктор почти не шевелил им, только чуть поддавливал, чтобы не выпал. Я расслабился, не чувствовал никакого стеснения, полностью и самозабвенно погрузился в свои ощущения. Мои руки время от времени машинально направлялись к члену, но доктор мягко и настойчиво не пускал. Между тем, член напрягся как никогда, и невероятно хотелось что-то с этим сделать. И вдруг – я уже и мечтать не смел! – врач резко наклонился и взял мой член в рот, глубоко, почти целиком. Я ахнул, а доктор задвигался, почти вынимая каждый раз изо рта головку, но оставляя на уздечке теплый шершавый язык.
Правой рукой при этом он придерживал вибратор, ставший к тому моменту совершенно родным в моем теле, а левой гладил меня по груди, задерживаясь на сосцах, что было особенно приятно. Я вцепился в топчан, стараясь держать ноги расставленными до предела, чувствовал, что скоро кончу, хотел этого, но еще больше хотел продолжить наслаждение. Доктор, как и я, дышал шумно и тихонько постанывал. Мое желание исполнялось – я ощутил, что первая волна прошла, и хотя эрекция ни капли не спала, но какое то время я еще мог не кончать. Для пущего удовольствия я подложил руки под голову, чтобы лучше видеть, как мой член исчезает и появляется изо рта уролога. Его очки смешно упали на мой член, я улыбнулся, он тоже, незанятым краешком рта.
Противно затрезвонил телефон. Доктор выпрямился и, продолжая правой рукой шевелить во мне вибратором, левой достал телефон из кармана халата и приложил к уху.
Я послал тысячу проклятий негодяю, посмевшему звонить в такой момент. К тому же мой врач вдруг заметно побледнел и стал очень серьезен. Он закончил разговор и о чем-то задумался.
Я повилял бедрами, стремясь привлечь его внимание. Доктор посмотрел на меня как-то отстраненно, видимо, по телефону сообщили что-то важное.
– Полежи немножко, я сейчас, – сказал он и открыл дверь, собираясь выйти.
– Ээээ: – только и смог прохрипеть я в ответ.
– Ах да, – доктор понял, что не всё так просто, – медсестра пока меня заменит.
После чего всё-таки вышел. Мне стало обидно и непонятно, куда, как и какая ещё, к чертям, медсестра?
Не успел я подумать над этими вопросами, как дверь отворилась и действительно вошла медсестра. Та самая, лет тридцати, может меньше, которая была в регистратуре.
Увидев меня, лежащего на спине с широко расставленными ногами и вибратором в попе она не удивилась ни на секунду. Удивился, разумеется, я, можно сказать, опешил от такой быстрой смены декораций. А женщина привычном жестом открыла шкафчик, достала оттуда какой-то баллончик и фыркнула себе в рот. После чего быстро наклонилась и заглотила мой, чуть размякший член, до самый яичек.
– Охренеть! – вырвалась у меня нечаянно. Волосы медсестры выбились из-под шапочки и приятно щекотали. Левой рукой она обвила мой член у самого корня, а правой, приобняв мою ногу, взялась за вибратор. Мой член вновь напрягся. Медсестра тем временем прижалось бедром к топчану, ее попа оказалась совсем рядом, мне захотелось пощупать ей ягодицу, но я не решился. «Ну вот, теперь я ещё и БИ» – посетила меня странная мысль.
Спустя некоторое время в комнату снова вошел доктор Семенов.
– Как успехи? Вы уже закончили? – спросил он своим обычным ровным голосом.
Медсестра, не выпуская изо рта член, помотала головой.
– Дайте-ка я здесь сам, – доктор взялся за вибратор.
К слову сказать, сосали они оба шикарно, а вот вибратор в руках доктора намного более смертельное оружие, глубокое и решительное. Я застонал, не в силах уже сдерживаться, медсестра, почувствовав это, задвигалась быстрее и через секунду я кончил, улетев на мгновение в небесную ввысь, покрутившись там в нежных облаках и благополучно рухнув обратно на топчан.
Женщина проглотила всё до последней капли, и, приняв из рук доктора мокрый вибратор, вышла из комнаты. Я только сейчас ощутил, как затекли ноги, и не без труда вытянул их.
– Отдохни, а потом надо будет поговорить. Есть разговор, – сказал доктор. Он ласково похлопал меня по плечу и вышел, оставив дверь полуоткрытой.
Я полежал еще с полминуты, потом поднялся, потёр салфеткой анус, помыл в раковине член и стал одеваться.
– Трусы и джинсы пока не одевай, хорошо? – раздался голос доктора.
– Хорошо, – ответил я. – А почему?
Доктор подошел к двери. Он все еще был бледен.
– Можешь ли ты оказать мне одну услугу? – спросил он тихо.
– Конечно, всё что угодно, – и это была правда. Я на всё был готов ради этого, ещё пару дней назад неизвестного мне человека. И к медсестре его я тоже хорошо относился.
– Садись, – доктор указал мне на топчан и сел рядом, обняв меня за плечи.
Я прижался к нему, ощутив запах мужчины.
– Ты хотя и молод, но уже, наверно, знаешь, в какое трудное время мы живём, – начал доктор.
Я кивнул, слабо понимая, к чему такое начало. Неужели деньги?
– Мне сейчас позвонили, плохие новости:
– Что случилось? – испугался я.
– Видишь ли… как бы это сказать: демократия в опасности.
От неожиданности я почесал себе яйца.
– Мы окружены, – продолжил мой мужчина, – Клиника окружена. Их цель – знамя. Знамя гражданского общества. Символ надежды на свободу и справедливость. Флаг борьбы с коррупцией и государственным террором. Я – хранитель знамени. За мной следят. Уверен, ты вне подозрения. Мой юный друг, необходимо спасти наш символ. Готов ли ты вынести отсюда и доставить в американское посольство знамя демократии? Ответь мне честно, если нет – я пойму.
Моё сердце остановилось, замерло. А потом бешено заколотилось. Из члена капнуло, капля покатилось по ноге вниз, оставляя мокрую дорожку. Я отбросил прочь страх и сомнения.
– Я готов, готов, точно готов. Но если меня обыщут?
– Обыщут – не найдут, – в голосе доктора мелькнули ехидные нотки. – Я знал, что тебе не чужды идеалы свободы. Становись-ка раком.
– В коленно-локтевое? – уточнил я зачем-то.
– В него, – кивнул врач. Он уже достал из нижнего ящичка шкафа знамя и сворачивал его плотной трубочкой. Трубочка получалось пугающей толщины, но отступать было поздно, да и как-то не по-мужски. Я вздохнул, и полез на топчан, занимать позу, ставшую уже такой привычной. Боковым зрением я видел, как доктор натянул на сверток презерватив и обильно смазал прозрачным гелем.
– Дыши глубже, – приказал врач.
Знамя входило тяжело. Было больно, несмотря на хорошую смазку и умелый палец доктора, помогавший моему анусу растягиваться в нужных ракурсах. Впрочем, когда сверток вошёл полностью, стало легче. Врач заклеил мне анус пластырем, предварительно сбрив волоски, чтобы потом не больно было отдирать. Я медленно сполз на пол и одел трусы.
– Попробуй, походи туда-сюда, – сказал доктор. – Как оно? Терпимо?
– Вполне, – ответил я мужественно, а про себя подумал, ничего, привыкну. – А далеко американское посольство?
– Не очень далеко, в центре. Лучше всего на троллейбусе доехать. Вот адрес, запомни его наизусть, потому что бумажку я сожгу.
На прощание доктор поцеловал меня в лоб и крепко пожал руку.
Проглотившая всё медсестра проводила меня до регистратуры. У входа стояли двое мужчин в костюмах, странных в такую теплую погоду. Я изо всех сил старался держаться как можно естественнее и ходить прямо.
Медсестра, видимо, тоже старалась. Она нарочито деловым голосом уточнила время моего следующего прихода, а потом попрощалась со мной первая, тем самым, подталкивая к выходу.
Сжавшись в комок, я пошел, старясь не смотреть в лица мужчин в костюмах. К счастью, меня не остановили. Я вышел из клиники и зашагал к троллейбусной остановке, так быстро, как мне позволяла тайная ноша. Светило солнце. Порхали бабочки. Я стал взрослым. Меня переполняли гордость и знамя демократии.
