Вместо моих любимых снов, где я фифочка, которую залапывают в переполненном автобусе потные ребята из спортзала, или где я студентка, которую раздевают в подъезде подвыпившие хулиганы, мне приснился мучительный сон: я школьница, которую мучают девчонки (наверное, не давала списывать или слишком зазнавалась) – поймали в туалете, приказали раздеться догола, когда не захотела снимать трусы, дали в нос, всё снимали на видео, приказали подползти на коленях, целовать ноги и лизать между ног…
Проснулся с диким стояком. Чтобы кончить, решил представить, что я ломаю нашу романтическую идиллию с Фархадом. Вот якобы его ласки со мною выследили другие узбеки, и он сказал (с моего разрешения), что я ему задолжал деньги и теперь отрабатываю долг натурой. И что я сосу за 200 рублей. Дворникам стало прикольно, что им за такие гроши отсосёт русский школьник, они все собрались, и я голый стою на коленях и у каждого сосу обрезанные солёные члены и глотаю. И мне за всех – дают 200 рублей и смеются. Вот тут кончил – сильно и густо.
Приторность наших отношений с молодым дворником очень однообразна. Мне хочется ему отдаваться, а не терпеть когда его нежный язык обходит мой член. Уговариваю его так. Он лежит на куртке, спустив штаны и задрав майку, я голый ложусь рядом и драчу ему, а он держит руку на моем члене и слегка его сжимает. Я целую его щеку, ухо и плечо. Просить его меня трахнуть или хотя бы отшлёпать – бесполезно. Он – скромная восточная красавица. Поэтому я представляю себе какую-нибудь переиначенную сценку из книжки.
Например, ту, где у Хулио Кортасара в «Выигрышах», толстый моряк Боб с огромным синим орлом на груди, трахает подпоенного ромом мальчишку Фелипе. Я представляю, что когда он меня ловит при попытке убежать из кубрика и начинает обрывать пуговицы ковбойки, я говорю, что сам разденусь и буду послушным. Срываю рубашку, стягиваю свои моднейшие голубые джинсы и супермоднейшие белые трусы-плавки (это происходит в 1959 году), подползаю к Бобу на коленях и прошу дать пососать. Вообще, это такое сладкое возбуждающие унижение, чтобы жопе не было больно, упрашивать насильника обойтись минетом. В этот момент, к восторгу Фархада, я сильно кончаю, он, дурачок, уверен, что от его ласк и сам кончает мне в руку.
С торчащим от эти размышлений концом, вхожу в ванную, туалет я пропускаю, помня эффект от эакуляции мне в жопу Водяного. Только пускаю душ, как он и появляется. В руке у него что-то есть. – Вот принёс тебе подарки, помнишь, ты мечтал о переходе от четверых к одному и от одного к четверым. Наденешь коричневые плавки – сработает формула 1, наденешь серые боксеры – формула 2. – Спасибо, а коричневые – это про фекалии? – Ну, представь, тебе снится, что как сегодня, тебя мучают в сортире, приказывают голой лечь на пол, руки по швам, садятся на лицо и срут в рот, а у последней понос…
— Нет, нет, пожалуйста, не надо! – Странно, ведь у тебя на это так встал. Чего хочешь? – Чтобы ваши друзья смотрели, как я вас даю… Жалко холодно, а то мы мы тебя с Лесовиком знатно разложили, хотя, давай, сходи в баню, а я там скажу мужика, что тебя по понятиям полагается офармачить — я первый проведу пальцами и себя по залупе и велю тебе облизать, а потом и остальные датые мужики так сделают, представляешь как тебе будет стыдно? – Все это время он легко и плавно входил в меня, угодливо изогнувшегося.
А я представлял: кругом пар, гогочущие мужики в наколках, я встаю на колени и мне по губам водят солёными пахнущими мочой концами. Водяной сжал мне яйца и я кончил, он тоже кончил. Как обычно, я жидко обосрался, у меня по ногам стекал кал, воняло. Водяной облил меня душем и пропал. Одеваясь, я выбрал коричневые плавки.
Выходя на улицу, я представил, как меня хватает за жопу маньяк, как я поворачиваюсь и прошу не делать больно, обещаю быть послушным: хотите, прямо здесь разденусь и пойду с вами без трусов? Ты послушным? – Да, очень! – А что бывает с непослушными мальчиками? – И наказывают? – А как их наказывают? – Порют, стегают ремнём по голой заднице – А ты не хочешь порки? – Нет! – А придется. Тебя будут пороть и трахать, понял? – Да!
К концу этого воображаемого разговора у меня торчал, оттопыривая джинсы. Я поравнялся со входом в подвальный финтес-центр, где шёл вечный евроремонт. Вдруг меня рывком втащили в полутёмный коридор. Меня окружили четверо парней, от совсем шибздика лет 10 до ровесника. Эй, фраерок, далеко спешишь? Мы тут в стрип-покер играем, на раздевание, вот ты нам и нужен. В комнате, заваленной стройматериалами, на ящике лежала доска, на ней карты. Ребята велели мне стать у стенки. Сначала они разыграли мои часы, потом мобильник. Затем кто-то выиграл мою куртку, красовки… Я ждал неизбежного и только гадал, какой степенью опускания я отделаюсь. Было страшно и стыдно, успокаивал себя мыслью, что волшебство подаренных плавок защитит не хуже трусов Водяного. Когда уже разыгрывали мои плавки, в комнату вошли трое здоровых парней: эй, сопляки, чего удумали? – Да, так, с чмошником играем – Быстро нах. Шкеты
убрались. Меня окружили здоровые парни, у них были банки с пивом. Ты – пидорок? – Нет! – Чего-то неуверенно? А чего перед этими разделся? – Велели – Забздел? – Да — Угрожали, ножь показывали? – Нет, просто приказали – Значит, ты теперь «чмо по жизни». Сосать нам будешь? – Да… – Тогда ползи к кормушке!
Встаю на колени и по грязному линолеуму иду на четвереньках к главному, расстегивающему джинсы. Я очень старательно обработал всех троих, сосал, лизал, водил языком, в промежутках целовал их яйца (вспоминал кайф Картмана из «Саут-парка») и колени, торчащие над стянутыми штанами. Плавок мне снимать не говорили. Глотал с тщательно. Очень раздражало, что члены были грязные, пахнущие застарелой мочой. И трусы их воняли. Говорили мне обязательное в таких случаях: соси, сучка, лучше! Шиком было ставить мне на голову банку с пивом. Мы пойдём поссым, а ты – жди второй заход. Они вышли.
Вдруг раздался гогот и мат. Вместо парней ввалились двое мужиков лет за сорок. А, это этого они тут опускали?! Сосал? – Да! Слушай, он в трусах… В жопу тебя имели? – Нет! – Не пизди, соврёшь, хуже будет! – Нет, честно! – Слышь, братцы, нам офармаченная целка попалась! Ну, в позу, трусы – снять! Быстро ползу к ящику, упираюсь в него, спускаю по колен плавки и задираю зад. Сильный, не очень больный удар, видимо, от зрелища голого паренька с лицом, залитой кончей, у одного нехило встал. Второй побрезговал моим ртом и ждал, пока первый, не кончил, вцепившись мне в плечи. Затем, вошёл, получилось совсем легко. Ну, говори, что ты – раздолбанная пидовка! Я повторил. Попроси! – Поебите меня, я — соска и давалка! Хорошо пошло…
Тут раздался мат из глубины помещения. Мои насильники быстро застегнули штаны и выскочили на улицу. Оглянувшись, я увидел пожилого охранника в черной куртке. Ах, ты, проститутка, вот где блядовать удумала! Все мои оправдания, что я – не проститутка, и даже не проститут, что меня отрахали пьяные хулиганы не помогло – дед вдосталь начал хлестать меня проводом. Я вырвался и как был, в полуспущенных плавках рванул на улицу. Уже на пороге я поскользнулся и проехался по куче говна. «Коричневое – сработало» — злобно подумал, пытаясь листвой отскрести с себя грязь.
