Первое время после того, как моя 18 летняя жена Оксана забеременела от чернокожего мужчины я отчачнно уговаривал ее сделать аборт, потом она уговаривала меня принять ее такой, какая она теперь есть. В конце-концов мы поняли, что все сроки истекли, беременность обрела свою мощь и прервать ее без сокрушительного ущерба для здоровья молодой женщины было невозможно.
Оксана стала посещать гинеколога. Я запил, забросил университет, днями напролет одинокий слонялся по городу и никак не мог для себя определить, что же в моей жизни теперь главное и против какого ветра мне поднимать свой парус.
Секса с женой у меня теперь не было. Она, ссылаясь на беременность, всячески уклонялась от моих ласк. Однажды я уговорил ее подрочить мне и раздевшись придвинул к ней свой таз, как блюдо с небогатым угощением, а она, даже не раздеваясь, как-то очень обреченно начала свое действо, в зеркале на стене я видел ее голову, отвернутую от меня, вернее лицо: вселенская скука гнездилась на этом лице, я чувствовал, что еще немного и моя Оксана, не сдержавшись зевнет, щелкнув своей изумительной сучьей теперь челюстью с беленькими, крепкими зубками.
Да,эта скромная, любимая мною девочка стремительно переродилась в суку. Но самое невыносимое было в том, что она не хотела делиться со мной детями этоого перерождения, тихо пылала и цвела, зацикленная сама на себя. А если я, в исссуплении, спрашивал ее о чувствах, которые она испытала тогда на ложе Ламброзо, она лишь по женски мудро улыбалась и ничего не говорила, уклоняясь от ответов.
В один из дней января с утра жена огорошила меня известием, что днем у нас будет сама Сара. И, якобы, эта Сара очень просила Оксану, чтобы и я был дома.
Я очень удивился: откуда эта старая потаскуха знает наш адрес?! Оказалось, знает, оказалось, еще там в том мрачном октябре, в том готическом особняке Сара и Оксана успели обменяться номерами телефонов.
Сара приехала. В дымчатой белой шубке, простоволосая, овеянная московской дымчатой метелью, с богатейшим букетом красных роз. Чистые голубые кристаллы снега мерцали в глубоком ворсе ее шубки.
С порога она передала букет Оксане, бережно держа его как спеленутого ребенка. Жена приняла и крутнулась в прихожей, как в танце. Балерина в ней жила всегда.
Я принял чудестную шубку гостьи, легко и сиренево пахнущую какими-то запредльными духами, с бензиновой ноткой автомобиля. Она (гостья) показалась мне теперь моложе и миниатюрнее, чем та октябрьская бройлерная Сара.
— Ну покажите, ребятки, где вы живете?
Она как-то странно с мороза грела свои руки, одной раскрытой ладонью покрывая другую, сжатую в кулачек.
— Да, грустно живете,- окидывала она взглядом наши «хоромы».
— Ну, собственно потому я и здесь. Раздевайся,- приказала она жене.
В нашем зале Оксана сбросила с себя одежду. Гостья, как мне показалось, как-то свысока окинула ее взглядом:
— Вижу грудь увеличилась, налилась, соски пунцовые. Чешется?
-Та,-едва слышно прошептала Оксана,- иногда нестерпимо зудит.
— Ничего, есть специальные кремы, все расскажу. Растопыренными пальцами она обмахнула низ оксаниного живота: скоро будет чесаться и тут. Не волнуйся, это от того, что растягиваются связки. Это нормально от этого никто не умирал. Что гинеколог говорит?
— Все хорошо, нужны витамины и свежий воздух.
— Свежий воздух у нас бесплатно,а витамины я вам гарантирую. Давайте-ка, братцы, пить чай!
Красивым пальцем она вытанцевала какой-то номер на своей мобиле, и вскоре в нашей прихожей нарисовался здоровенный дуболом, навьюченный «тюками» и сверками.
Это были торты, фрукты,суши, морожное, различные морепродукты, шампанское и вино. И даже корзина с бокалами. Отдельным артифактом лег на небогатую тарелку огромный, красный, поникший усами, вареный омар с поблескивающими, как бриллианты, глазами.
— Расскажи мне, Оксана, что ты чувтвовала при совокуплении с Ламброзо?!Только откровенно,-поводила своими черными глазищами Сара,- фокусируя внимание на своем бокале, как будто искала в его глубинах ответ на какой-то давно волнующий ее вопрос.
Жена полыхнула на меня своим обреченным взглядом и потупила взор.
— Своего Женю(это я) не бойся,- учительским тоном, не терпящим пререканий,-выговорила Сара,- он теперь нам, как подружка.Говори, что ты пережила?!
— Ну он мне педстатвлялся, как существо с хвостом, и весь он был покрыт мерцающими,зелеными, словно фосфорными пятнами.
— Ты хочешь, чтобы он снова выебал тебя?- Сара вновь по аристократически вытянула шею, как королева высокомерно выпятила нижнюю челюсть, играя, мерцающим лучами, бокалом.
— Да.- Тихо всхлипнула Оксана.
Дальше наша гостья рассказала нам о том, что Ламброзо планирует на следующей неделе быть в Москве и приглашает нас к себе. В такую дыру, как наша квартира, он естественно не поедет, он снимет шикарный аппартамент, где и будет нас ждать.
— А там еще кто-то будет?- встрепенулась жена.
— А это, как ты будешь его удовлетворять. Если ему тебя хватит-не будет, если не хватит, возможны другие девочки!
Неделю он предлагает тебе быть его женой.
— Сарочка,- вдруг обвально разрыдалась Оксана, уже не стесняясь меня,-ну почему мне с ним было так хорошо? Что я блядь, сволочь я?!-она тряхнула головой, облепила лицо ладонями, запусив отточенные ноготки в корни волос.
-Не плачь,девонька,-гладила ее по кудластой голове искусительница,- ты ни в чем не виновата. Просто он настоящий мужчина, для него удовлетворение партнерши -главное. Ну это, как самоутверждение, как победа, понимаешь? К тому ж, открою тебе секрет, свой королевский член, перед еблей он намазывает перцевым маслом. Это удивительное вещество, которое так драконит женское влагалище, что женщина потом месяц не может придти в себя. Сокрушительный рецепт его предков, смесь из короньев, трав и даже ядов. Не кому не советую его повторить. Там одна лишняя пропорция, и человек может отправиться на кладбище.
Но ты не бойся. У него все строго. И я за тебя отвечаю. Ты испытаешь неземное блаженство. Он выбрал на эту неделю тебя своей женой, но дальше без условий…
Я выбежал во след за Сарой. Белый, дымчатый, словно специально окрашенный в ее любимый цвет, лупастый джип, кажется «Пежо» стоял у пристани тротуара.
Сара открыла мне дверь. Я плюхнулся на пассажиркое сиденье:
— Ну умоляю,-воскликнул я , уже основательно подогретый ее великолепным виски,- без извращений!
Сара глянулась в зеркало заднего вида, равнодушно поправила прическу.
— Я понимаю, что от вас всего можно ожидать!- бесился я.
— Дети, кровь, насилие, мы все можем найти в его спальне. Но мы, какие бы ни были, не приемлем этого, знайте это!
Сара вдруг ухватисто схватила меня за грудки, заглянула в самые глаза и отпихнула в негодовании.
Она долго смотрела в окно со своей стороны, видимо, приходила в себя. Потом повернулась ко мне, даже кожаное сиденье ее скрипнуло:
— Слушай, ты, Женя! Ты знаешь, зачем он приезжает в Москву и хочет простого семейного счастья с твоей женой? Он посроил в Кашире огромный медицинский центр, НИИ, которое будет будет заниматься передовыми медицинскими технологиями, которые, знаю, просто спасут миллионы больных людей. В Курске он профинансировал детский дом и теперь субсидирует большую оппозиционную партию. Прохвостов, как я понимаю, но для него они представляют интерес. Никогда в его владениях не было насилия, и извращений. Это, несмотря на дебиловатый облик, очень большой человек с глубоким внутренним содержанием. Я бы даже сказала, верующий человек.
Все те, которые с ним спали, делали это добровольно. Да, случались и юные, но им непременно должно было быть к тому моменту не менее 18 лет.
И когда твоя Оксана лежала на кушетке, если ты помнишь, я спросила ее, хочет ли она быть оплодотворенной? И она ответила «да», поверь, если бы ответила » нет», он бы к ней не приблизился.
И ваша беременность, это ваш личный выбор. Согласись, никто вас не насиловал. Пойми и ты, Ламброзо, это уже пожилой человек, для которго ощечеловеческие ценности тоже святы.
— Ну мы-то вам зачем?-взмолился я .
Сара достала из сумочки белую пачку, из нее- белую длинную и тонкую сигарету. Прикурила, тонкой струей, но как-то очень по мужски выдула струю в лобовое стекло, ментоловый дым расклубился по салону.
— Хочешь честно?
-Хочу!
— А мне понравился ты. Худенький, белобрысый, ты на свой 21 год «не тяшешь». Из тебя вполне может получиться очень сладострастный пассивный пидераст. Условия только нужно создать для этого соответствующие. Потом ты поймешь, как хорошо это и правильно, что я встретилась на твоем пути. Ведь тебе понравилось сосать у Ламброзо?..
— Ладно, иди,- запустила она двигатель. Во вторник ждите меня!
Она прилетела во вторник, вороной ударилась в наше окно, и все повтрилось, как когда-то в том рязанском осбняке. Мы приняли клизьмы с какими-то пряностями. Я выбрил беременную жену, Сара в тот раз выбрила и меня. Жестко перетянула мне мошонку специальным жгутом:
— Это усилит твое удовольствие,- щекотнула она мне ушко своим проворным, горячим язычком.- Но главное, не волнуйся и радуйся, твою жену сегодня будет ебать сам Ламброзо!
Афроамериканец снимал «люкс» в гостинице «Украина». Когда мы вкрались в его номер, он сидел за компьютером в полосатых шортах и забавных очках в золоченой оправе и сводил какой-то свой дебет с кредитом.
Провожатая кашлянула, она тактично предупредила нас, что чернокожий почти не говорит по русски, поэтому свои тексты ему лучше не озвучивать.
Ламброзо спрыгнул с кресла, при этом он оказался ниже самого себя, сидевшего до этоого в кресле, сложил свои очки, подсеменил к нам, ухмыляясь, взял жену за руку и оглядел ее, как хозяин породистую лошадь.
Кто-то включил музыку, послышался какой-то фривольный фокстрот, и крлик и Оксана стали исступленно танцевать, при этом он притягивал ее за ладонь и стремился заглянуть ей в глаза, а она стыдливо отводила свой взор, но бесстыдно танцевала с ним, разводя бедра и приседая.
Сара, не теряя момента, подоспела к ним, стала срывать с жены одежду и словно распеленала ее.
Голая Оксана прикрыла пизду ладошками и, взвизгнув, упала на постель книзу лицом.
Ламброзо раскорячился в кресле, Сара стянула с него шорты:
-Иди, соси,-подтолкнула она меня и плюхнула на пол к ногам карлика шелковую подушку с кисточками по углам.
Я опустился на колени, поймал его член рукой,заглотил залупу. Я ходил язычком вокруг нее, обхаживал ее своим огненым язычком и этот ствол, который сделал матерью мою любимую жену, поддрачивал от корня. Языком я чувствовал как ходят вены на этом органе и с восторгом понимал, что он оплодотворит еще тысячи маток.
-Вылей на него это и вотри от корня до залупы. И залупу хорошенько смаж,- руководила мною Сара и выкинула тюбик.
Не помня себя, я вылил содержимое прямо на залупу. А потом начал действительно втирать круговыми движениями от залупы до корня и обратно. У меня даже руки горели.
Еблись они с женой страшно. Она сразу села на член, стоя на раздвинутых коленях, не в силах теперь принять его целиком.
Они колыхались мелкими движениями, как рыбы на глубине, постепенно лицо жены исказила гримаса, на грудях серху высыпала сыпь, она подкатила глаза:
— О-о, блядь!!!- По мужски низко выдохнула она,- жаба, мерзость ебет меня.
Ламброзо поддавал снизу. Жарко и часто.
Оксана хотела выкрикнуть еще что-то, но первый спазм оргазма накрыл ее, растопырив пальцы, словно лягушка перпонки, ладонями она что-то словно искала вокруг себя, потом распластавшись на нем, толчками словила оргазм еще и еще.
— Видишь, Женя, как надо уметь любить жену,- трепала меня за щеку Сара.
Влагалище Оксаны, принявшее член, ритмично сокращалось…
Она свалилась с него, и исступленно целовала его губы, шею, а он лежал, как мумия, со стоящим членом, из залупы которого, набегая нитка на нитку, сбегала сперма…
Хотитеи продолжения, пишите мне. Ваша Окса
