«Во всякой мудрости много печали», затрепанная, но грустная фраза, слова великого Экклезиаста, цитата из ветхого завета, почему же она навевает такие фривольные мысли?
Да потому, что этими словами начинался дневник Карла П., моего одноклассника, и у меня в голове красивая фраза связалась вовсе не с ветхим заветом, а с фиолетовой, всегда вытянутой физиономией Карла. Он и в школе-то был застенчив и молчалив, а когда вылупился из гнезда, вообще утратил способность к какому бы то ни было общению. Я не видел Карла почти семь лет, и честно скажу, даже забыл о его существовании, когда вдруг через пятые руки узнал, что наш одноклассник перебрался на вечное жительство в Неметчину, то есть в Федеративную Республику Германию. Помнится, тогда я подумал: «не выжить несчастному за кордоном, не выжить».
Спустя еще год я был в деловой командировке в городе Штутгарте и встретил его на улице. Я не узнал Карла, это он узнал меня. Пригласил в бар.
Что откуда взялось, передо мной сидел жизнерадостный, общительный молодой человек. Что с ним произошло, неужели, заграница помогла, неужели, немецкий язык так изменил его облик?
Оказалось, все совсем не так. Во всякой мудрости много печали. Не заграница, не язык, не изменение почтового адреса, а настоящее чудо. Много позже я узнал все детали этой истории.
Но по порядку. Карл, перебравшись в Германию, замкнулся окончательно. Он жил очень бедно, на скромное пособие и выходил из дому лишь для того, чтобы купить продукты. Ясное дело, ни друзей, ни тем более женщины у него не завелось. Немецкий язык он, по происхождению немец, выучить не смог. Единственным утешением Карла стала порнография, которая в этой стране разрешена. Он принес в свою квартирку небольшой, выброшенный кем-то, черно-белый телевизор. Купил подержанный видеомагнитофон, и весь ушел в занятия онанизмом. Пил чай без сахара литрами, ел бесплатные гнилые яблоки и дрочил, дрочил, дрочил… Он спускал сперму в большую голубую салатницу с витиеватой трещиной и изнемогал от стыда. Так не могло продолжаться долго. Через два месяца в приступе тоски Карл разбил свою салатницу, а затем и телевизор. Неделю он лежал без движения, ничего не ел, а пил только воду из-под крана. Потом повесил на стену большой портрет Аллы Борисовны Пугачевой, привезенный из России, прибил его по углам кнопками, проделал в интимном месте отверстие, просверлил дырку в стене так, чтобы туда входил член, и самоудовлетворение приняло новую форму. Понятно, неделя, другая, может быть, месяц и мой одноклассник Карл просто разбил бы свою голову об стену, разорвал бы в клочья бумажную певицу, окончательно потерял рассудок. Так бы и случилось, но произошло чудо. Однажды дождливой немецкой ночью, на часах было двадцать восемь минут второго, Карл спустив трусы, бережно вставил свой разбухающий член в бетонное отверстие, заботливо проложенное теплой резиной из балконного коврика… Он сделал несколько первых толчков, всмотрелся в нарисованные глаза Алы Борисовны, зарычал от тоски и отвращения к себе, отвел голову назад, будто желая с размаху удариться лбом в плоское лицо, но не ударился, потому что вдруг ощутил встречное тепло. Кончик члена обожгло чужое прикосновение. Проделанная в стене дыра ответила живым дыханием плоти.
— Алла! — в исступлении завопил Карл. — Алла, ты ожила!
Но он ошибся. Приглушенный бетонной плитой до его слуха донесся вовсе не женский, а мужской голос:
— Бриджи, прости меня, Бриджи… Это ты Бриджи?
Что это было? Настоящее чудо, потому что никакая теория вероятности не допустит подобного совпадения. По ту сторону стены стоял другой одинокий человек.
Так же как и Карл П., Ганс Шульман разбил свой телевизор, изорвал все порно журналы и наклеил на обои бумажный облик Брижжит Бордо. Он просверлил дырку в нижней части большой фотографии и воткнул туда свой болящий истерзанный рукою член. Чудесным, невероятным образом обе дырки были просверлены с двух сторон в одном и том же месте. Два мужских члена совпавших во времени и пространстве разделяла лишь бетонная преграда в несколько миллиметров. В едином с обеих сторон порыве отчаяния и страсти преграда была пробита, и два члена встретились в стене.
Вы думаете, они познакомились эти одинокие молодые люди? Вы думаете, они занялись примитивным, набившим оскомину гомосексуализмом? Ничего подобного. Познакомиться-то они познакомились, но встретились только один раз. Все сексуальные встречи так и происходят внутри стены. Они делают это каждую ночь в один час двадцать восемь минут. А иногда по два раза (вторая встреча происходит через пятьдесят две минуты после первой), а иногда и по три (если нет сил дожидаться половины второго, первая встреча происходит за пятьдесят две минуты до того).
Они даже не разговаривают друг с другом по телефону, только на пике блаженства слышат стоны партнера через бетонную диафрагму.
Теперь это называется в Германии Hindurchmauerleben, то есть буквально «двойной член в бетоне». Как основоположник метода Карл написал книгу, получил приличный гонорар и полностью изменился. Теперь это потянутый, жизнерадостный, общительней человек.
Собственно, из предисловия к его книге, написанного известным немецким издателем и философом Бергерштоффом, я и узнал подробности этой истории. В штутгартском баре мы с Карлом говорили совсем о другом: вспоминали смешные случаи из школьной жизни, обсуждали перспективы сотрудничества Германии и России, и даже ту самую строку из ветхого завета.
Новый вид сексуального общения становится все более и более популярным, им уже охвачены почти пятнадцать тысяч немцев, тем временем Hindurchmauerleben перешагнул границы и распространился по всем странам Шенгенского соглашения, во Франции, правда, он принял извращенные, чисто оральные формы, причем партнером может оказаться и женщина.
Единственное, что поразило меня, так это удивительная моногамность Карла П. Ни разу и никогда он не позволил себе встречи с другим партнером. Купив новый дом, он переехал вместе с Гансом Шульманом. Дом на двоих. Два отдельных входа. Они не видят друг друга, но по три, а иногда и по пять раз за ночь они встречаются в стене. И я думаю, они счастливы.
