Вадик и Ольга не то чтобы любили друг друга, но ебались с большим воодушевлением. Так им это дело нравилось, что о любви они пока еще не задумывались: нЕкогда.
Только, бывало, Вадик вбежит в Ольгину квартиру, только расстегнет ширинку, а она уже тут как тут, в полураспахнутом халатике на голое тело, с тяжелым дыханием и непременным вопросом, как он ее хочет — сзади или спереди? И сразу же он находит подходящее решение: прислоняет ее к стене и входит спереди или разворачивает и засаживает сзади, когда стоя, когда раком, а когда и на пол лечь попросит. Прямо в прихожей, среди грязной обуви и половичков. А иной раз улыбнется хитрыми губами, погрозит пальцем: мол, нет, дорогая, давай-ка сначала минет с порога, а потом уже посмотрим, что с тобой делать…
Иной раз ей не хочется быть Моникой, она начинает отнекиваться, говорить, что не почистила зубы и т. д. Вадику это не нравится, на лице его появляется выражение, характерное для злодеев. Он берет Ольгу за волосы и опускает перед собой на колени в прямом и переносном смысле. Пострадавшая ойкает, и этого бывает достаточно, чтобы его член, проскочив между ее губами, оказался в самом горле. Зафиксировав между своих колен ее грудь и придерживая рукой за затылок, Вадик начинает выделывать движения различной глубины и степени тяжести. Ольга постанывает, но понимает, что сопротивление бесполезно, нужно потерпеть и дать себя выебать по-хамски. Без хамства, без всей этой брутальности и грубости Вадик не заводится…
Вскоре террорист кончает и, традиционно обозвав ее шлюхой, отправляется в ванную.
Ольга сидит некоторое время на полу… Ощущает вкус спермы любимого мужчины во рту и запах кошачьей мочи снаружи. Она думает что-то вроде: какая я все-таки счастливая… ах, еще бы и замуж выйти за него…
Пепельный котик, прибежавший на шум из комнаты, с интересом обнюхивает свою хозяйку.
Молодые люди ужинают, включают телевизор, разбирают большую кровать, залезают под одеяло и трахаются уже по-нормальному, с обоюдным то есть удовольствием — с криками, стонами и покусываниями. Пепельный котик с интересом наблюдает за их возней, кое-чего не понимая, но явно завидуя.
Вадик задирает Ольгины ноги под самый потолок и пыряет ее до тех пор, пока тело ее в нестерпимых муках не перестает трястись и извиваться.
Но за Вадиком нужен глаз да глаз. Ведь он усиленно гнет свою линию. Пользуясь партнерской слабостью, Вадик быстренько достает прибор из влагалища и пытается воткнуть его в задний проход. Ему это почти удается, но Ольга выходит из транса и резко отодвигает свое хозяйство в сторону. Здесь и возникает небольшая заминка в их отношениях: Ольга категорически не хочет трахаться в попу.
Как-то раз по пьянке, вернее, под легкий хмель, когда они только-только познакомились, она сама попросила его засунуть ей «туда». Он попытался, но ничего не вышло. Ольга не могла расслабиться, ей было неприятно и больно. На этом и остановились. Вадик удовлетворился тем, что анус она бережет не из моральных соображений. А Ольге с тех пор хватало обычного секса.
И все бы ничего, но мысль поиметь свою девушку целиком не оставляла его воображение. «Она просто боится и не умеет», — размышлял Вадик, не прекращая деликатных попыток проникнуть в партнершу сзади. Попытки заканчивались полной неудачей. Она задавала традиционный вопрос: зачем все это ему нужно? Вадик традиционно злился.
Случай расставил все на свои места.
У Ольги случился пикничок. Созвали знакомых и поспешили на природу, в ближайший лесочек за окружной. Взяли шашлык, зелень, водку. Много водки…
Разложили все это на траве и начали. Жарили, пили, плясали без музыки, фотографировались в неприличных позах, снова пили, еще плясали и опять пили. Ольга трогала руками одного бывшего приятеля, приятель трогал Ольгу. Вадик отвел в кустарник Ольгину подругу, где попытался ее облобызать. Он почему-то был почти трезв, зато подруга не стояла на ногах совершенно. Лобызаний не получилось — подруге очень хотелось блевать.
У Вадика испортилось настроение, и он стал ожидать конца всего этого безобразия. Благо что вся водка была уничтожена, а бежать за очередной ни у кого не было сил. Все качались, всем хотелось блевать.
