Соседка моя, Лариса Михайловна, одинокая женщина лет пятидесяти. Обычная среднестатистическая женщина. Лицо не особо запоминающееся. Фигурой фотомодели тоже не обладает. Да всё такое среднее. Кроме задницы. Она у Ларисы Михайловны очень приличных размеров. Не гигантская, как у женщин каких-то пигмейских, не помню точно, племён, но и не маленькая.
По сравнению с таким задом груди кажутся совсем маленькими, хотя на третий размер точно тянут.Живём в одном кармане на четыре квартиры. И собрались здесь всё сплошь одиночки. Две постарше, одна младше их. Живём дружно и потому соседки часто обращаются ко мне по поводу решения мелких бытовых проблем. То кран не держит, то розетка искрит, то ещё что. Ну пойду, сделаю. От оплаты отказываюсь. Грех с соседей брать. Соседки сами подкидывают чего-нибудь. Зная, что я пошлю лесом, обычно стараются к дочери подкатить. Ну да пусть их, пусть ребёнка кормят. А уж над женой, годящейся им только что не в дочери, прямо опекунство взяли.
Позвала Лариса Михайловна кран починить. На кухне вода бежит, прямо трагедия сплошная. Там работы сущая мелочь. Залез под мойку, разлёгся барином на полу, ковыряюсь. Просто неудобно. Лариса Михайловна рядом присела, инструмент подаёт. В домашнем халате. если бы на ней хоть трусы были, а так, без них, вся её не совсем вялая прелесть прямо у меня перед глазами. А у меня жена с дочерью третью неделю в отъезде. И когда ещё вернутся неизвестно. У мамы гостят. От вида приоткрытой пизды Ларисы Михайловны у меня стояк приключился. И ведь неудобство сплошное. Я на спине лежу, а она рядом сидит и все мои конфузы через трико наблюдает. Нет чтобы хоть джинсы надеть. Повернулся на бок к стенке передом, к соседке задом. Вроде мне так надо. А она
— Володя, что подать? Ты говори.
Да ничего мне не надо, кроме пизды твоей. Дала бы и всё. А работа, сколько её не тяни, всё одно заканчивается. Попросил проверит кран, включив воду, а пока она краны крутила-вертела, вылез из-под мойки, домой засобирался. А она не отпускает, чаем грозится напоить. И отказываться вроде как грех. Тем более, что от оплаты услуг вновь отказался. Помыл руки, за стол сел, чаи гоняем, разговариваем. Она женой интересуется, я отвечаю, что у тёщи она с малой. А соседка, прямо мать родная, просит заходить запросто покушать, потому что в одиночестве мужчины дичают и перестают нормально питаться, а это вредно.
А я отвечаю, что насчёт питания у меня полный порядок, сам могу кого угодно накормить, мне не хватает лишь одной вещи. И на её вопрос о том, чего же мне не хватает, ответил, что не хватает мне женского общения, а если точнее, полового партнёра, а если совсем просто, то не ебался уже сколько времени, а это для мужчин очень вредно. Она мне сочувствует, а я ей прямым текстом, что вместо того, чтобы оплату предлагать презренным металлом или там пирожками, дала бы вставить в свой пирожок.
Думал, что она сейчас возмутится, или хотя бы в осадок выпадет, а она вполне спокойно, с небольшой долей удивления отвечает, что я наверное совсем оголодал, раз на старушку глаз положил. Можно ведь и моложе женщину найти. Тогда уж я ей отвечаю, что по за углами иметь женщин не привык, домой тоже не вожу, да и не привести, потому как мои добрые соседки тут же и ополчатся на меня за измену их подопечной. Так что выход один: просить у соседок раздвинуть ноги. Она согласно головой кивает и говорит, что совсем не против, но не противно ли будет мне иметь старушку. Всё же разница в возрасте почти полтора десятка лет. Может с Таней поговорить,она моложе. А мне уже не до разговора ни с Таней, ни с Маней. Я интересуюсь
— Лариса Михайловна,а в принципе ты не против?
— Что ты, мне это даже льстит. Молодой мужчина обратил внимание. Хотя и по нужде, но всё же. Да у самой никого уже давно не было, а тело ещё совсем не старое и организм требует хоть иногда.
Она недалеко от меня, у рабочего стола стоит. Потянулся, притянул к себе, поставил меж ног и слегка прижал. И тут же руки под подол и за задницу. Мну её, а у самого уж в глазах туман,так бабу хочется. А она меня за голову к груди прижала, дышит тяжко, будто после кросса. Распахнул халат и к голому животу прижался. Она поясок развязывает, чтобы не мешал халат, скидывает его и стоит передо мной в костюме Евы.
Всё же взрослые женщины лучше молодых зассых. Те считают, что за свою пизду могут весь мир купить и весь этот мир как раз вокруг неё и вертится. Как же! Сколько вас таких. А женщины в возрасте уже поняли, что это не так. Не дашь в молодости, а потом и не попросят, хотя уже готова давать хоть кому. Я уже не просто сижу, ловлю губами соски грудей, что слегка обвисли, глажу лобок, лезу меж ног. А там уж всё мокро. Женщина сама хочет. Вздохнула
— Володя, пойдём на кровать.
И впереди меня идёт в комнату. У неё однушка, так что кухня и комната вся жилплощадь. И в комнате стоит тахта, на которой она спит. Она наклоняется, это голая-то баба, выдвигает из-под тахты лежак и набрасывает на него подушки, готовя двухспальное ложе. Достаёт простыню и начинает расстилать. Встала на колени, потянулась к дальнему краю расправить, не дотянулась и встала на четвереньки. Всё, моя воля сдалась под визг лопнувшего сознания. Нет, я не упал в обморок. Помутнение небольшое. Потому что, когда очухался, оказалось, что я соседку ебу. А она стоит раком на так и не застеленной тахте, мычит, тряся головой, и поддаёт навстречу своим задом. И когда только успел штаны снять. А, оказывается я их и не снимал. Они просто спущены и болтаются в районе колен.
Что может сравнится с чувством облегчения, когда спускаешь в женщину? Да ничего. Стою, прижавшись к её ягодицам, хуй дёргается, выделяя из недр своих сперму, начинает опадать и кайф! Хотел уж вынимать, идти хоть помыться, а он, зараза голодная, снова напружинился, подрос и стал готов к нападению на беззащитную пизду. И начал по новой буравить соседкину пещерку с сокровищами.
Ни один пират так не рвался к сокровищам, как хуй стремился в эту пещеру. Сперма, её выделения, всё, что было в пизде, взбилось в пену и она окружала ствол таким колечком мутного цвета, вроде как сыворотка от творога. Пизда шлюпала, чавкала и издавала звук будто пукает, когда хуй входил или выходил из неё. Не помню точно, кончила ли соседка, да мне это и без разницы, самому бы спустить всё, что накопилось за это время. Она уже стоять на четвереньках не может, на живот легла и сил хватает лишь зад приподнять. А я всё долблю. И вновь мне совсем неинтересно, кончила ли она, главное, что я в очередной раз спустил.
Так и лежу на соседке, придавив её к тахте. Штаны так и болтаются в районе коле, снять до конца некогда было. Дышу, будто карась на берегу. Мокрый весь от пота. Да и она тоже не шанелем пахнет. Скатился в сторону.
— Извини, задавил тебя совсем.
Села, смотрит на меня.
— Не думай. Такая тяжесть приятна. Что это было?
— Когда?
— Я только собралась простыню постелить, вдруг взрыв, вихрь, ураган и я чувствую, что меня, извини за грубое слово, ебут.И как ебут! Изголодался, бедненький.
Провела рукой мне по лицу. Потом что-то почуяв, провела у себя меж ног. Понюхала мокрые пальцы и даже лизнула, будто желая в чём-то удостовериться.
— Это ты столько наспускал?
А у неё по ляжкам бежит, всё мокро. И у меня не только сам хуй в слизи, но и волосы на лобке, ляжки тоже, как и низ живота. Вот это мы дали!
Засмеялась, присела передо мной на корточки, потянула штаны.
— Иди, помойся, потом я.
— Нет, — отрицательно помотал головой. — Только вместе.
— Володя, но я и в туалет хочу.
— И что? Под мужиком лежать не стыдно, а втуалет стыдно.
— А вдруг я пукну?
— И что? Можно подумать, что яиз другого теста. Пошли, моя радость. Помоемся и я тебя поласкаю.
— Ты ещё хочешь?
— Вот помоюсь и тогда захочу.
Помылись, повалялись, отдыхая. Играя с пиздой просто не оставил Ларисе Михайловне возможности не поиграть с хуем. Надо же женщине отговориться, что не сама хотела, нужда заставила. Наигралась. Потом сама лежала, задрав ноги в потолок и принимала толчки, отзываясь на них стоном удовольствия. В этот раз спермы было мало. Так что водными процедурами можно было пренебречь.
Домой надо. Лариса Михайловна чего-то мнётся.
— Что хотела сказать?
— Володя, а Ольга ( наша вторая соседка, третья Татьяна ) тоже одинокая женщина. И она моя сестра, хоть и двоюродная.
— Ну так давайте вечером соберёмся.
— Трое?
-А что ты имеешь против?
— А ты? Ты сможешь?
— А я теперь долго смогу. теперь, коли поставить смеете, не скоро упадёт.Так что, Михайловна, продеру я,извини за грубость, Ольгину дырку.
— А мою? Я тоже хочу продраться, как ты говоришь.
— И твою. Тем более, что она мне теперь знакома. Иди, скажи Ольге, чтобы трусы не надевала, всё равно снимать. Соседка замахала руками
— Да она их дома сроду не носит. У нас тела уже не те, чтобы их резинками давить.
— Ну тогда нормально. Я тоже под трико трусы надевать не буду, так что не удивляйтесь.
— Володенька, да хоть совсем голышом приходи. Мы же не девочки, не засмущаемся.
Передо мной стоят на четвереньках две женщины в возрасте, две кузины. Белые широкие задницы ждут порцию ласки, ягодицы подрагивают в нетерпении, как у кобылы, что ждёт атаки жеребца. Поглаживая головку выбираю, с кого начать. А, плевать, Лариса уже была. Ну, здравствуй, Ольгина пизда!
