Пионерлагерь «Солнечный». Лето 1979. Тур 1.
Серж ещё раз взглянул в окно. Сомнений не было – Светка явно ласкала себя! Оттопыренное в районе живота одеяло совершало поступательные движения, следуя за рукой своей хозяйки. Серж последний раз передёрнул свой член, как затвор автомата, и выстрелил струёй на стенку домика. В этот момент старое ведро, на котором он стоял, покосилось, нарушая шаткое равновесие, и Серж со всего маху дал своим лбом об стекло. Как ни странно, оно выдержало такое издевательство над собой и осталось целым, но звук от этого удара вызвал в девчачьем домике настоящий переполох – они завизжали похлеще сирены. Серж вскочил на ноги, по пути пряча своё хозяйство в шорты, и кинулся в сторону своего домика. Но пробежать он смог всего пару метров. Не по-женски сильная рука схватила его за локоть и дёрнула с такой силой, что Серж невольно взвыл.
– Так, теперь мне ясно, кто главный нарушитель порядка! Серёжа! Что ты тут делал?
Серж поднял глаза и посмотрел на вожатую.
– Я ничё: Я шёл из туалета: Нина Андреевна, я честно, я ничего такого! А там ведро, я его зацепил, а девчонки испугались!
– Зацепил? А кто на нём стоял? Я, наверное! – Нина дала себе волю немножко поиздеваться над пацаном. – А что ты там делал, на ведре? А? Так, пошли со мной, расскажешь мне всё!
– Нина Андреевна, я честно! Я ничё такого! – Серж по-настоящему струсил.
– Ничё, говоришь? Я видела, как ты ничё! Пошли, я сказала!
Сердце парня ухнуло куда-то в область пупка.
– Нина Андреевна! Я больше не буду!
– А врать нехорошо: Ладно, пошли, поговорим, холодно тут стоять, комаров кормить. – Она потянула Сержа за собой.
В вожатском домике было уютнее, чем в любом другом – на окне плотные шторы, на полу какой-то коврик, тумбочка, на которой в банке стояли полевые цветы, собранные в последнем походе, пара стульев. По деревянным дверкам шкафа были приколоты вперемешку листки с графиками дежурств по отряду, списками прививок, вырезанные из журналов картинки с артистами и прочая чушь. Кровати были с деревянными спинками и настоящими матрасами, не то что эти скрипучие панцирные монстры в домиках для детей. Серж затравленно смотрел в пол перед собой.
Вожатая присела на край своей кровати.
– Ну, рассказывай!
– Чё рассказывать? – Серж сам не узнал своего голоса.
– Что ты там делал, на ведре? А?
– Нина Андреевна, я ничё! Я честное слово! Я больше не буду!
– Серёжа, успокойся! Я не ругаю тебя. И даже никому не скажу: Может быть: – Сердце парня опять ёкнуло. – Ты мне объясни, зачем ты пугаешь девчонок? Ты что, не можешь ЭТИМ заниматься в другом месте?
Лицо и особенно уши Сержа запылали в полумраке комнаты.
– Нина Андреевна! Пожалуйста, вы никому не скажете?
– Не скажу, только ты мне должен рассказать:
– Что?
– Расскажи мне, как это у тебя происходит.
– Что?
– Ты любишь дрочить?
Серж вспыхнул ещё ярче.
– Ну, расскажи мне! А то я начну рассказывать про твои выкрутасы: Твоим родителям, например:
– Нина Андреевна! Пожалуйста! Отец убьёт!
– Тогда рассказывай!
– Что?
– Чё ты заладил – что, что? Он у тебя давно вставать начал?
Шок – это слабое определение для состояния парня.
– Нина Андреевна! Вам вправду интересно, или вы издеваетесь?
– Ну, конечно же, интересно!
– А вы честно никому:
– Да успокойся ты! Ладно, давай так. Чтобы ты был спокоен, расскажешь мне, а потом я тебе кое-что расскажу. Только так – я потом никому ничего не рассказываю, и ты тоже! Понял? – Серж кивнул. – Ну, присаживайся! – Она кивнула на стул. – Когда у тебя в первый раз встал?
Серж проглотил комок в горле.
– На физре, я тогда дежурным был, после уроков спортзал мыл. А потом в раздевалке пацанячей. И тут слышу, у девок какой-то шёпот. Там у нас дырка проверчена, я туда, смотрю, а там физрук сидит и Ленка Полищучка, она тогда в седьмом классе была, вроде:
– И что они там делали?
– Я сразу и не понял. Она сначала была в костюме спортивном, а потом он говорит ей – переодевайся! Я ещё подумал – а как это она при нём переодеваться будет? А она ничё – снимает олимпийку, а лифчик у неё – зелёный! И берёт платье, чтобы надеть. А он ей что-то ещё прошептал. Она платье отложила и лифчик так приподнимает, он говорит – стой!
Я смотрю, а он спортивки свои снимает: Ну, не совсем, а так, чтобы только достать, ну, писюн свой: Достаёт, а он у него толстый такой, что-то ей ещё тихо сказал, она тоже спортивки, смотрю, стягивает вниз: И тут я чувствую, что у меня тоже как-то странно так с писюном. Хотел глянуть, а потом вспомнил, что дверь открыта, я её тихонько закрыл, а потом опять смотрю в дырку – а она стоит возле него, спортивки на коленях, а чуть выше уже и трусы стянула, и он одной рукой её лапает! А она сиськи свои трёт руками. Потом он за писюн схватился рукой, дёргать начал, и сразу почти и стрельнул. Я тогда ещё перепугался, не знал ведь, думал это гной у него. – Серж слабо улыбнулся.
– А сейчас ты хоть в курсе?
– Ага, пацаны потом рассказали мне всё, что с этого дети бывают.
На этот раз улыбнулась девушка:
– Ну, дети – не всегда. Это когда женщина тоже готова зачать.
– Я знаю:
– Ну, и что там потом было?
– А ничего, он штаны надел, она тоже оделась, и ушли.
– А как же твой: писюн? Ты его что, всегда так называешь, кстати?
– Не, ну я знаю, как он по-матерному называется, только ругаться не хочу.
– Ладно, ну и что дальше-то было?
– Ну я его посмотрел, он тоже такой толстый был, а потом съёжился:
– А дрочить ты как научился?
– Ну, как: Ну, мы были на днюхе у Васьки, пять пацанов и сеструха его старшая. Она потом ушла, а он говорит – а у неё есть порно-журнал! Мы только слышали, но никто не видел. А он приносит. Там девки – во! Он говорит – я вот на эту дрочить люблю! Короче, не помню, как там дальше разговор был, но он нам показал, как на неё дрочит. А я потом дома попробовал. Только не кончил, просто приятно было. Да и журнала-то у меня не было!
– А кончил в первый раз как?
– У нас в классе игра была, там фантики от конфет надо бросать, кто накрыл, тот и забирает, так Витька Скляр продул все и в долг взял, и тоже продул, и много причём, так ему сказали, что он будет желания исполнять. Сначала дурью маялись, типа цветы все на учительский стол перенести, портрет Пушкина над доской перевернуть, а потом один говорит – ты должен Машку Цветаеву поцеловать! А она считалась недотрога. Ну, он, конечно, по морде схлопотал от неё, но поцеловал!. . А потом он ещё и Светку целовал, и Ольку: Короче, потом рассказывает нам, что Светка во время поцелуя язык к нему в рот просунула, и него писюн встал! Он как это рассказал, так у меня тоже встал! И я потом тоже пробовал со Светкой целоваться, в кино когда ходили. Так она тогда не только язык мне просовывала, а при этом ещё и трогала меня, ну, где писюн: Я тогда пришёл домой, как начал дрочить, а у меня и выскочило. Ну, я уже в курсе был: Не испугался: – Серж опять улыбнулся:
– И ты теперь любишь дрочить, так?
– Ну, у меня не всегда получается, чтобы кончить.
– Почему?
– Ну, мне нужно смотреть на что-нибудь подходящее.
– Порно-журнал?
– Где я его достану? Я больше всего возбуждаюсь, когда вижу девчонку в купальнике!
– А если без купальника?
– Не знаю, я так ни разу не пробовал!
– И ты сейчас к девчонкам заглядывал, и что-то подходящее увидел?
– Не, они все уже спать собрались, под одеялами, а Светка:
– Что – Светка?
– Она, это: Она там тоже себя дрочила, под одеялом!
– Ну, ты придумаешь! Маленькая она ещё, себя ласкать!
– Ничё я не выдумываю!
– Она, небось, и не знает, как это делается:
– Честно, я же видел!
– Ну, что ты там видел, она же под одеялом была!
– Да! И дрочила!
– Ладно, пусть будет так: И ты возбудился, и смог кончить:
– Ну да.
– Ладно, Серёж. Уговор дороже денег. Я не расскажу никому. Только ты, пожалуйста, сделай для меня одну вещь.
– Всё что угодно! Только не говорите никому, ладно?
– В общем, я как бы и не возражаю, что ты этим занимаешься, но ты пойми меня правильно. Вот ты сейчас их испугал, а мне потом расхлёбывай, если кто из них потом родителям пожалуется: В общем, так. Если хочешь дрочить, то, пожалуйста там, где тебя никто не увидит, и чтобы ты никого не испугал. Понятно?
– Понятно, – пробурчал Серж, – а где я такое место найду? И чтобы там было видно девчонок? Да ещё в купальниках:
– А вот это как раз и есть то, о чём я хочу тебя попросить. Когда захочешь подрочить, приходи ко мне сюда в домик и занимайся этим здесь!
Глаза у Сержа чуть не выскочили из орбит.
– Сюда? Нина Андреевна, вы что?
– Ты мне пообещал!
– Так тут же это, девчонок нет:
– А я что, пацан, что ли?
– Нет, вы женщина, конечно, ну, девушка, но вы же одетая!. .
– Раздеться – это недолго!
– Нина Андреевна, вы будете для меня: это: раздеваться?
– Ты услышал.
– Но это же: Как так?
– Очень просто, мой мальчик! Ты приходишь ко мне, а я начинаю раздеваться, – с этими словами она взялась за края футболки и потянула их вверх.
Серж уставился на эту картину, как завороженный. Два тугих мячика, стянутые кружевным лифчиком, выпрыгнули из-под футболки и закачались перед лицом парня.
– Ну как? Нравится?
Серж глотнул воздух и кивнул.
– Он уже стоит у тебя?
Ещё кивок.
– Ну, тогда дрочи!
Парень несмело потянул шорты вниз. Его не по-детски развитое достоинство вырвалось наружу.
– Ого! Да у тебя богатырь! Давай, не стесняйся!
Серж схватился за член и начал дёргать его, не спуская глаз с вожатой. Она тем временем сняла футболку полностью.
– Нина Андреевна! А куда это: кончать?
– Ты уже?
– Да, скорее! – Кулак заработал просто с бешенной скоростью.
– Вот! – девушка схватила с тумбочки банку, выдернула цветы и подставила горловину напротив кулака Сержа. Тот испустил какой-то хрюкающий звук и начал извергаться в банку.
– Ух! Я сейчас умру! – парень без сил упал на стул и глубоко задышал.
– Ничего, мой мальчик! Это было здорово!
– Нина Андреевна, вы просто чудо! Вы такая красивая!
– Слушай, Серёж, тебя можно ещё кое о чём попросить? Я подумала, не такая уже у нас большая разница в возрасте: Говори мне «ты», ладно?. . И не надо по отчеству, я себя какой-то старухой чувствую: Хорошо?
– Лады: А при всех тоже на «ты»?
– Ну, при всех не надо! Мы же тут одни, и это наша тайна!
– Нина!
– Что?
– А ты можешь показать мне грудь?
– Зачем, ты же уже кончил?
– Он опять поднимается! Смотри! – Член, действительно опять набухал.– Ну ты даёшь! Тебе не больно?
– Не, приятно. Ты покажешь?
– Конечно. Только грудь или ещё что-нибудь?
Член подскочил вверх и ударил Сержа по животу.
– Ты смотри, какой он у тебя! Расстегни вот тут, сзади:
Серж подошёл к кровати и потянулся руками за спину девушки.
– Где?
– Там вот, ниже! – Серж нащупал застёжку и в этот момент их губы встретились.
Языки перехлестнулись, дыхание захватило, руки вожатой потянулись вперёд и обхватили мощный, очень развитый для 14-летнего пацана, ствол.
– Нина! Ниночка! – только и смог выдавить из себя парень, когда они, наконец, разлепились. В руках он держал снятый лифчик. А пальцы девушки по-прежнему обнимали чуть подрагивающий член.
– Что, мой мальчик? Тебе понравилось?
– У тебя такая красивая грудь!
– А у тебя – писюн! – Нина неожиданно прыснула. – Слушай, какой, к чёрту, «писюн», тут настоящий член, как у мужика. Она неожиданно наклонилась и лизнула кончик головки. Серж дёрнулся.
– Нина!
– Что, мой сладкий?
– Что ты сделала?
– Тебе понравилось?
– Да, но так же: нельзя!
– Ещё как можно! – И она повторила.
– Ниночка! Я же кончу сейчас!
– Я хочу этого, мой сладкий: – Она наделась ротиком на его вздыбленную плоть и задвигала головой, упоительно причмокивая.
Внутри Сержа взорвался вулкан, и потоки раскалённой лавы полились в ротик его любимой (теперь уже любимой) вожатой. Высосав всё до капли и ещё раз облизав головку, Нина спросила:
– Ну что, нравится?
Серж промычал что-то невнятное. Он еле держался на ногах.
– А ты говорил – нельзя! – Она наградила увядший член ещё одним поцелуем и сладко потянулась. – Уже двенадцатый час, тебе не пора баиньки?
– Нинуль! А это не сон?
– Нет, мой хороший! Одевайся и иди к себе.
– Нин!
– Что?
– Ты говорила, что, если я захочу, то должен приходить к тебе:
– Конечно!
– А я хочу прямо сейчас!
– Глупенький, дай ему отдохнуть, хотя бы до завтра!
– Но он опять встаёт!
– Он-то встаёт, а вот ты рискуешь завтра не встать. Бегом марш к себе!
Чуть ли не силой вытолкав парня за дверь, Нина блаженно растянулась на кровати. Во рту всё ещё был терпкий привкус семени, груди стояли торчком, в трусиках творилось нечто невообразимо мокрое. Быстро скинув остаток одежды, Нина проникла сразу двумя пальцами в горячее лоно и уже через минуту забилась в самом сильном оргазме, который когда-либо у неё был.
Разбудил её стук в дверь. С трудом разлепив глаза, мельком посмотрев на будильник (пол-пятого!) и завернувшись в простынь, она откинула крючок на двери. На пороге стоял сияющий Серж.
– Можно?
– Ты что, уже проснулся? – сладкая зевота, начавшись с лица, прошла через всё её тело и закончилась где-то между ног.
– Да! Я хочу дрочить!
– А я хочу спать! Ты что, сумасшедший – в такую рань?
– Так пока все спят, потом же некогда будет!
– Ладно, только я всё равно буду спать! – Она упала на кровать.
– Ты не раскроешься?
– Если сильно хочешь, раскроешь сам! – И она захлопнула глаза. Но сон куда-то улетучился. Она прекрасно понимала, что была голой под этой простынёю, что сейчас он её раскроет, увидит всё, будет дрочить на неё. Между ног сладко заныло.
Простынь поползла куда-то вбок, обнажая тело. Нина в последнюю секунду накрыла гладко выбритый лобок ладошкой. И тут же услышала пыхтение парня и шлепки рукой. Ситуация возбудила её не на шутку. Она мгновенно увлажнилась и скорее инстинктивно, чем осознанно, развела ноги в стороны и всунула палец себе в пещерку. Тело её затрепетало, и, ничего не соображая, губы её прошептали:
– Мальчик мой, иди ко мне!
Серж на ватных ногах подошёл к распластанной на кровати девушке. Ноги её раздвинулись ещё шире, пальчик сновал в щёлке, пальцы второй руки пощипывали сосок.
– Ну же, милый! – руки оставили своё занятие и потянулись к парню.
– Нина, ты что, хочешь, чтобы я:
– Ну быстрее же! Вставь его! Любимый мой!
С четвёртой попытки вставив своего богатыря, Серж дёрнулся всего пару раз и взорвался внутри девушки. Слабо пискнув, она тоже забилась в оргазме.
Как он ушёл, Нина не помнила. Она плыла вдаль на волнах наслаждения, изредка подрачивая клитор и массируя грудь. Она ничего не замечала – ни того, что её трусики куда-то исчезли, ни открытых штор, ни четырёх пар внимательных мальчишеских глаз, которые смотрели в окно на свою любимую вожатую.
