Курсантка Олечка, задрав форменную юбку и спустив до колен совсем не форменные колготки и трусик, стояла этими самыми коленями на стуле, держась за его спинку. Я пристроился сзади и обрабатывал ее молоденький пирожок. Она, немного повернув голову, говорила
— Надо..Ой! Еще так! — это я увлекся и шоркнул выпавшим членом по клитору,- тебя с мамой познакомить.
— Зачем? Ей что, зятьнужен?
— Нет, что ты…Еще так поиграй!…Просто она у меня одна…
— И у меня мама одна.
— Нет, ты не понял..Ой, мама! Я так кончу!..У нас папы нет
— Тебе папа нужен?
— Нет…Ой! Кончаю-ю!
Она затрепетала. Догонял ее второпях. И пока ее молоденькая пизда сокращалась, успел выплеснуть на ее попку, вытащив брызгающий струями хуй, всю сперму. Оля протянула руку, взяла полотенце, припасенное заранее и попыталась подтереться.
— Я не достаю. Вытри, пожалуйста.
Стер следы своего пребывания. Обтерся сам.Бросил полотенце в сторону. Оля уже подтянула трусики и колготки, поправила юбочку. Сидела на этом самом стуле, раскуривая сигарету и продолжала.
— Мы с мамой вдвоем живем. Отец нас давно бросил. Мама у меня молодая, сорок лет всего. Почти как ты. И у нее нет никого. В смысле мужчины нет. А ей же тоже надо. Мне вот когда надо, так я прямо готова среди ночи бежать. Потом себя поласкаю и успокоюсь. Но это все равно не то. Мужчина лучше. Так ты как? Хочешь, познакомлю?
— Оль, ты как себе это представляешь? И маму и дочку трахать буду? И может даже на одной постели?
— А что? Я бы втроем попробовала. Только у меня мама старомодная. не согласится. Я тебе так давать буду, что бы мама не знала. Ну что тебе стоит? Не понравится, так уйдешь. Тебя же силком никто не держит.
Поэт сказал: «Черт ли сладит с бабой»….И еще. Чего хочет женщина, того хочет черт. Уговорила меня эта нимфетка. Согласился с условием, что от ее пизды не откажусь ни при каких обстоятельствах.
Гуляю по проспекту. Лето, тепло. мамаши с детишками, бабушки с внуками, молодежь парами и группами. Всякой твари по паре, как на Ноевом ковчеге. Даже алкаши и наркоманы присутствуют. А вон и Олечка ведет маму навстречу судьбе в моем лице. Случайная встреча произошла прямо напротив кафе, которое содержал мой бывший сослуживец и в котором я был желанным гостем. Раз уж показывать товар, то только лицом. Оля поздоровалась, представила меня маме и маму мне. Маменька рассыпалась в комплиментах по моему поводу. Оленька все уши прожужжала, рассказывая какой я хороший.
А я рассматривал маму, представляя, какой Ольга станет через некоторое время. Лицом в мать, и фигурой. Значит такая же и будет. Мама у Ольги сохранилась дай Бог каждому. Моложе своих лет, это точно. И фигурка, хотя и полноватая, но я такие и люблю, когда есть за что подержаться и полежать на мягком. Талия узкая, бедра широковатые, но в норме. Крепкие ноги. Грудь самое то под ладонь мужчины. И не мала и не велика.
И попа, ах, что за попа! Когда она повернулась и пошла немного впереди меня, аж дух захватило. Ягодицы не просто ходуном ходили, они играли, исполняли эротический этюд. В штанах что-то зашевелилось. А я ведь сегодня уже спускал на Ольгину попку. Жаль, что нельзя в нее. Не хочет, сучка. Залететь боится. А презервативы не любит.
Когда поравнялись с кафешкой, пригласил их зайти. Немного поломались для вида, но приглашение приняли. Бармен Валера приветствовал меня взмахом руки. Таня приняла заказ. И через минуту на столе стояли три рюмки коньяка, мороженное, кофе и пирожные.
— Владимир, Вы что? Это же фигуру портит.
— Лариса, нельзя испортить то, что есть от природы.Если вы сохранили фигуру до сей поры, то и парочка пирожных не смогут повредить. А если еще соблюдать французскую диету, то ожирение Вам точно не грозит.
— Какую диету? Расскажите.
— Немного хулиганистая. Не смущайтесь. Так вот, диета. Утром секс. В обед секс и кекс. Вечером секс. Если не помогает, мучное из рациона убрать.
Ольга заржала кобылой. Сгибалась от смеха и перхала кусочками пирожного под стол. Даже забоялся: вдруг подавится? На нас стали оглядываться. Девчонки, сидевшие за соседним столиком и слышавшие мой рассказ, тоже сгибались от смеха
— Вот дядька дает!
И у Лариски из глаз катились слезы
— Чем мой друг вас так развеселил?
Рядом со столиком стоял мой кореш. Он представился сам.
— Игорь Владимирович. Хозяин, так сказать, сей обители.
Он горделиво повел рукой вокруг, потом махнул призывно и рядом мигом оказался кто-то из официантов.
— Накрыть.
Пальцем ткнул в столик. Через мгновение на столе не осталось пустого места.
— Позвольте с вами посидеть?
— Да садись!
— Не у тебя, солдафон, спрашиваю. У дам.
Игорек положил глаз на Ольгу. Выебет, сучек. Как пить дать, выебет.
Дамы согласно закивали.
Через некоторое время Игорек уволок Ольгу куда-то вглубь кафе под предлогом показать ей все тайны этого заведения. Наглеть он не будет, насильничать тоже, но заболтает и выебет. Одну школу проходили. Пока мы сидели, наслаждались светской беседой, перейдя на ты, прибежала Ольга
— Мам, меня Игорь Владимирович пригласил на ночное представление. Тут такое будет! Я остаюсь!
Мама с сомнением посмотрела на меня. Пожал плечами.
— Если Игорек взялся за ней присмотреть, мне заранее жаль того, кто попытается Ольгу обидеть. Травмпункт — самое малое.
Посидели, поболтали. Пора идти.
Татьяна, когда я попросил счет, замахала руками
— Игорь Владимирович сказал за счет заведения.
Сунул ей в кармашек купюру.
— Булавки купишь.
— Какие булавки?
— Куприна читай. Просвещайся.
Проводил Ларису и она у подъезда просто так, безо всякого смущения сказала
— Мы взрослые люди и знаем, что делаем. Если ты думаешь, что я просто так тебя отпущу, то даже на надейся. Ольга специально нашу встречу подстроила. Она знает, что ты каждый вечер там гуляешь. И, знаешь, я хочу сегодня разделить с тобой постель. Тебя не коробит, что женщина себя навязывает?
— Ни сколько не коробит. Я, честно говоря, ломал голову, каким же образом попасть к тебе в дом и остаться там на ночь. Придумывал всякие варианты, отбрасывал. Напрашиваться на кофе — банально А ты оказалась намного умнее. Сказала то, о чем мы оба думали, чего хотели. И оказалась смелее меня, хотя я должен был это первым сказать. Прости.
Говорю, а сам смеюсь и в душе хвалю Ольгу. Маленькая сученка. Развела и меня и мать. Точнее, свела.
Лариска прошла в распахнутую мною дверь. Поднялись на этаж. Вошли в квартиру. В коридоре обнял ее и поцеловал. Поцелуй немного затянулся. Она освободилась.
— Не спеши. У нас будет время. Во сколько там заканчивается дискотека?
-Часов в шесть. Может в семь.
— Утра?
— До вечера ни у кого сил не хватит.
Пока что было около семи вечера. Времени достаточно насладиться и подарить наслаждение.
— Я переоденусь.
Ушла в ванну. Женщине надо много времени, чтобы навести марафет, в соответствии с придуманным образом. Глупые, никак не возьмут в толк, что природа наградила их самым лучшим нарядом — наготой. Вышла влажная, даже на расстоянии пахнет свежестью.
— Если хочешь принять ванну, или умыться…-посмотрела на меня, на мою одежду,- у меня есть купальный халат. И мы же вдвоем.
Все к чертям. Все условности. Сминая простыни, собирая их в комок, мы катались по постели, наслаждаясь моментом. Вспотевшие, с распухшими от поцелуев губами. Будто два малолетки, два подростка, впервые познавшие радость секса.
Лежим на боку, лицом друг к другу. Лариска почти уткнулась мне в грудь. Я захвачен в плен ее ногами, что обвили мне бедра, прижимают к промежности, что мокрым и горячим беляшиком прикасается к лобку. Липкие, в сперме, в ее соке.
— Вставать надо и не хочу тебя отпускать.
— Лар, а вставать зачем?
— Помыться надо. Мокрая вся.
— Брось. Успеем. К тому же зачем. Все одно пачкаться.
Она с илой сжала мне шею.
— Ух! Так бы и съела!
В страсти прикусила мне ухо
— А сил хватит, еще раз измарать женщину?
— Хватит. Опять орать будешь.
— Я, наверное, всех соседей перепугала.
— Чем?
— Кричала, как резаная.
— Так рано еще. Они на улице гуляют.
— Так и на улице было слышно.
— Пусть завидуют. И быстрее бегут домой.
— Зачем?
— Нам подражать.
Рассмеялась.
— Мне Ольга про тебя каждый день трындела. Это хорошо, что она с тобой.
Ладошкой прикрыла мне готовый открыться рот.
— Это не она рассказала. Я сама догадалась. Я же мать. И женщина. И я рада, что она со взрослым мужчиной, а не с мальчиком. Я ненормальная, да? Но я ей добра желаю. Я знаю, что вы не надолго. Так пусть хоть узнает, что есть мужчины, что думают о женщине, а не мальчики, которые думают только о себе. И я хочу, что бы вы подольше были вместе. И сама хочу быть с тобой. Я не знаю, как это будет, но я не хочу с тобой расставаться. И Ольгу не хочу от тебя оттолкнуть.
Замолчала.
— Вы обе замечательные. обе думаете не о себе, а о близком человеке. Она же не просто так тебя на бульвар привела
— Так Ольга и меня и тебя?…
Рассмеялись.
— Ох, Ольга! Сучка такая! И мать и …
-…Любовника.
— Ну зачем так грубо?
— Нет, Лариса. Это от слова «любить».
— Ты прав. Хахаль или еще как звучит хуже. Но что же нам делать? Ой, он у тебя шевелится!
Рукой убедилась, что не обманулась в своих ожиданиях. Я повернулся на спину, потянул ее на себя.
— Чур, сегодня ты работаешь, а я отдыхаю.
— Я так могу и в три смены работать!
— Не зарекайся. Давй начиняй начинкой свой беляшик и поехали за наслаждениями. Видишь, начинка готова.
— Почему беляшик?
— Потом в зеркало ее рассмотришь и поймешь почему.
— А когда ты успел рассмотреть?
— Тогда. Не отвлекайся. Он мимо попал. Вот влезет не в ту дырочку, будешь сама виновата.
— Я его готова хоть куда пропустить. Ладно, давай беляши жарить.
Уселась поудобнее, начинила беляш и закачалась, застонала, приподнимаясь и опускаясь в седле.
Сколько поз мы поменяли, не счесть. Вставали смыть пот и снова падали, обнявшись. Несколько раз поели. Лариска не одевалась, ходила так, разжигая мой аппетит. И совсем не на хлеб насущный.
— Устала я. Ты не против, если я немного посплю.
— Ладно. Поворачивайся на бочок, прижимайся ко мне спинкой. нет, не так. Попку чуть пониже. я туда эту штучку вставлю.
— Я так не усну.
— Уснешь. Я тебя за титечку прижму, сказочку расскажу и ты уснешь.
— Да, а он там будет шевелиться.
— Да пусть они поговорят, проблемы порешают.
— Какие проблемы?
— Разные.
— Про нас с Ольгой?
— И про вас. И про нас. Спи. утром определимся. Оно вечера мудреннее.
Проснулись. Лариска заполошенно вскочила
— Лежим голые, а сейчас Ольга придет.
— Да лежи ты. Спит она.
— Как спит? А когда она пришла? И нас….
— Да, видела. И ничего не сказала. Только показала большой палец, вот так.
И я, сжав кулак выставил вверх большой палец, что соответствует оценке «отлично».
— И ты…
— А что я. Я же не мама, чтобы подскакивать и греть дочери ужин. Мама вон дрыхла и даже храпела
— Врешь! Я не храплю!
— Ну немножечко всхрапывала.Да и Ольга сама не маленькая. Захочет есть — поест.И к тому же от Игоря еще никто голодным не уходил. Думаю, ее еще дня три на твои пирожки не потянет.
— На какие пирожки?
— Ну, мать, ты даешь! Всякие. С капустой. С повидлом. С творогом. А ребенка чем кормить будешь? А мужика? Думаешь я одним беляшом наемся. Хотя знаешь что, пока Ольга спит, давай попробуем. Может он за ночь испекся? Вчера сыроват был.
— Не надо! Ты что! Отпусти-и-и.. М-м..
Губы, попав в силки моих губ, смолкли. И только тяжелое дыхание, скрип кровати, заглушаемые стоны и шлепки от соприкосновения тел нарушали тишину утра.
Беляш пропекся полностью. Наелись примерно до вечера. Если только в обед не захочется перекусить. Выходной впереди, даже два. Проголадаемся. Будет время решить проблему дочки-матери. А пока что водные процедуры, утренний кофе, обсуждение планов на два выходных дня.
